Проснулись мы одновременно, в половину пятого, даже, несмотря на то, что угомонились вчера далеко за полночь, полностью позабыв про стеснение. Хатори тоже. Она почти открыто за нами наблюдала и... ладно опустим этот момент.
Я побрел в душ. А девочки принялись готовить мне завтрак. Потом я сидел с кружкой чая и сэндвичем с салями в руке и отдавал последние указания.
– Отсутствовать я буду до вечера. Вы полностью принимаете командование. Никто за ограду ни ногой. Баптисты... тьфу... верующие, короче, пускай занимаются своими делами. Вы же большую часть времени находитесь в ангаре. Найдите занятие себе и девочкам. Связь с вами я буду держать по спутниковому, через каждые два часа. Это предварительно, если задержусь на десяток минут, то ничего страшного. Хотя нет, давайте, я буду докладывать вам поэтапно. То есть, – доехали, взлетели, сели... Вот в этом ракурсе. Запомните строго-настрого, наши гости доступа к нашим припасам не имеют. Есть запасы продуктов на день, вот ими и оперируйте. Все понятно?
– Есть, сэр.
– Сильно не командуй, сами знаем.
Надеюсь, кто из девочек что сказал, пояснять не надо? Эсмеральда всегда в своем репертуаре. За что и люблю ее. Так... пора снаряжаться.
Тактические брюки, множество карманов, удобные, встроены даже жгуты для перетягивания конечностей в случае кровотечения. Некоторые места усилены кордурой. Мелочи по карманам.
На ноги, конечно, ботинки от 5.11+. Легкие, практически невесомые, из специального дышащего материала и еще хитрой конструкции, оберегающей голеностоп от вывихов и растяжений.
Поверх футболки легкую штормовку той же фирмы, опять же удобно и куча карманов. Да и материал производитель заявляет сверхпрочный... Но очень надеюсь, что все-таки жевать меня никто не будет, а от пули у меня есть бронежилет. Я пристегнул к нему дополнительные плечевые баллистические фрагменты и воротник. Магазины уже были распределены. Пять двойных для G36, это все-таки триста патронов и парочка магазинов для пистолета. Остальные магазины к пистолету и сам USP в кобуре на набедренную платформу. Пару осколочных и светошумовую гранату на внешнюю подвеску, еще три штуки в штурмовой ранец. Туда же пару магазинов для винтовки, паек, флягу, аптечку, и пачку картечи для Винчестера 1901, той самой терминаторской слонобойки, – раритет я вчера, скрепя сердце, превратил в обрез, безжалостно спилив приклад. Ну, собственно его тоже в ранец. Что осталось?
Наколенники, налокотники, тактические закрытые перчатки, легкий шлем пока в руки, и еще несколько мелочей. Попрыгал, покрутился – удобно, но тяжеловато и не совсем габаритно. Ну и хрен с ним, меньше брать инстинкт наотрез запрещает. Утащу, – главное чтобы вертолет поднялся, а остальное все мелочи. Японский городовой... забыл. Взял с собой гранатомет AG-36 и бандольеро на десять гранат, приладить все это на себе не получилось, гранатомет уже в рюкзак не лез и я быстренько разобрал его и прикрепил к винтовке как подствольник, благо это оказалось совсем нетрудно.
Все, вроде готов. Включил радио и услышав пьяные причитания с матюгами Анжелики, сразу его выключил. Живая – да и ладно, не хрен раньше времени себя накручивать, скоро увидит меня своими ясными очами. Не свихнулась бы от радости. Телефон в специальном чехле тоже в рюкзак. Ну, вот и все.
– Если с тобой что-нибудь случится, домой не приезжай, прибью... – всхлипнула Эсси и уткнулась в плечо к Хатори.
– Это как? – удивился я.
– Ты все понял. Иди, – легонько подтолкнула меня к двери японка. – Все будет нормально.
Во дворе, возле машины, уже суетились Пак и Питер. Кореец снарядился практически так же, как и я, все-таки в одном месте снаряжение мародерили, а вот паренек соригинальничал.
Во-первых, он обрил голову с другой стороны и получился жуткий ирокез. В комплекте со шрамом и порванным ухом видок получился, честно говоря, жутковатый. Добавим ярко-красную мотоциклетную куртку, разгрузку, утыканную магазинами к "Калашу" и тигровой расцветки брюки с ботинками на шнуровке по колено. Американская военная угроза, однако, да и ладно, надеюсь, зомбаки только от его вида толпами побегут прятаться.
Провожали нас полным составом и я, дабы избежать обычных при этом напутствий и всяческих соплей, дал команду быстрее выезжать. "Хамви" рыкнул, и лихо выкатился за ворота. Все. Теперь правильность нашего поступка может рассудить только итог операции. Правильно или неправильно, я честно говорю – не знаю. Как для меня – однозначно правильно. А вот для людей, которых я втянул в эту авантюру – даже не знаю. Одна надежда на то, что все хорошо закончится.
Окружающие постапокалиптические пейзажи уже не шокировали, зомбаков и запустение, мы уже стали воспринимать, как повседневную реальность. Человек привыкает ко всему, даже к ходячим мертвецам.
Путешествие в надежной защищенной машине, да еще при наличии хорошего личного вооружения, даже в нынешних условиях довольно безопасно. Ну никак нам не могут повредить гобблеры и всякие разные живчики с суперами. А у последних, по моему мнению, даже развились определенные высшие инстинкты, если, конечно, не зачатки разума. Во всяком случае, тупо под пули они не лезут. А у некоторых я даже замечал предметы в руках. А это, согласно дедушке Дарвину, уже признак эволюции. Нет, все-таки классифицировать некробратию мало-мальски качественно я не могу. Знаний не хватает. Вот никак я не тот же Дарвин и даже не Павлов. Знаний катастрофически не хватает...
– Питер! Ты что, спать намылился? Нет, парень, так не пойдет. Назначаю тебя наблюдателем. Крутишь башкой и выискиваешь разные опасности. Приступай, – я откинулся на сидение, приспособил наушник и щелкнул кнопкой плеера. Зазвучала фантастическая композиция "Donʼt make me happy", не менее фантастической группы "Deep Purple". Вот большой поклонник я этой группы! Джонни за рулем, Питер вертит головой на триста шестьдесят градусов. Ехать всего пару миль, Можно немножко расслабиться...

Не заставляй меня быть добрым,
Не своди меня с ума,
Не заставляй меня летать.
Не делай меня счастливым...

– А можно я за пулемет стану?
– Нет!
– Нет!

Мне все равно, что ты думаешь,
Но подумай об этом:
На моем месте мог быть кто-то другой,
Остерегайся своих желаний!
Теперь дверь закрыта...

– А вон зомбаки кучкуются, давай отстреляем.
– Нет.
– Заткнись, у тебя что, склад патронов в запасе?

Трать мое время, пей мое вино,
Забирай мои деньги.
Все в порядке, я не возражаю.
Только не старайся быть веселой...

– А можно, я из пулемета хотя бы разочек стрельну?
– А можно, я тебя стукну? – я пришел в себя и выключил плейер. – Питер, тебе сколько лет?
– Двадцать.
– Будь немножко серьезней, это же не игрушки, – попробовал урезонить я парнишку. Ну в самом деле, ведет себя как обыкновенный школьник начальных классов. И не скажешь, что уже совсем взрослый... и этот... верующий евангелист... тьфу ты, опять путаю. Пятидесятник! Вот! Джек мне уже пытался объяснять, чем его религия отличается от остальных конфесий, но я особо не прислушивался. Веруют себе люди, да и веруют, – личное дело, тем более без веры во что-то сейчас не обойтись.
– Ну так скучно же, – Питер тряхнул ирокезом и изобразил на физиономии крайнюю степень скуки.
– Потерпи, скоро станет весело. Насколько я понимаю, за этим забором уже аэропорт, – Джонни остановил машину. – Куда дальше?
Мы остановились возле высокого бетонного забора. За ним просматривались несколько ангаров из рифленого металлопрофиля. По другую сторону улицы, были расположены какие-то складские терминалы, возле них стояло несколько отцепленных от грузовиков грузовых фур с логотипами "FedEx" Это курьерская доставка грузов, солидная компания, даже имеет свой авиатранспортный флот.
– Мы сейчас, на Джек Нортроп-авеню. Вот по ней прямо до бульвара Креншо, а там забор из сетки, выдавим и мы на аэродроме. Совсем немного осталось, – Питер оживился, наверное, предвкушая, как он заполучит в свои руки вертолет.
Ох, не нравится мне это, я бы ему руль автомобиля не доверил, не то, что возить людей по воздуху, но... но имеем, что имеем. Из меня, например, пилот как из медведя баянист, а из Джонни еще что похуже.
По пути отметил для себя склад компании "Costco", если все пройдет нормально, можно наведаться на обратном пути, там может оказаться очень много полезного. Компания занимается так называемой, клубной розничной торговлей всем чем угодно. Тем более, склад на первый взгляд закрытый, скорее всего, не разграбленный и рядом стоят несколько грузовиков, будет, куда загрузиться.
Гобблеров по пути встречалось совсем немного, всего лишь несколько совсем ослабевших зомбаков. Они избегали прямого солнечного света и кучковались в теньке. Один тощий, длинный африканец совсем уже собрался погнаться за нами, но запутался в своих ногах и упал. Из полусгоревшего автосервиса метнулась к нам парочка более подвижных, в синих рабочих комбинезонах, но потом вдруг резко сменили направление и убрались с глаз подальше. Пуганные уже, что ли?
Особой разрухи не наблюдалось, только брошенные автомобили, полное отсутствие живых людей, несколько полностью обглоданных и разорванных на части скелетов. Нормальное по нынешним временам зрелище. Особенно меня поражала тишина. Полное отсутствие каких-либо звуков, присущих человеку. Цивилизованному человеку...
– А вот и вертолеты, – ткнул рукой Джонни в сторону аэродрома..
Забор сменился на сетчатую изгородь, и мы увидели за ней два вертолета... Вот только они уже никуда полететь не могли, один был весь утыкан дырками от пуль, а второй лежал на боку и почти полностью сгорел. Рядом стояло два джипа, тоже расстрелянные, возле них в останках трупов ковырялись несколько зомби.
– Это двести шестые "Джет Рейнджеры", они "Спейс Эксплорейшен Текнолоджис" принадлежали... – со знанием дела доложил Питер.
– Ты же говорил, на аэродроме все спокойно было?
– Ну как спокойно... – парень запнулся. – Я же сразу убежал и поехал домой. Это уже, наверное, потом...
– А наш вертолет? То же самое... – Джонни покрутил рукой, поточнее подбирая выражение. – Тоже, может быть, разнесли нахрен. Только не понимаю, зачем они это сделали?
– Что не понятно? Желающих улететь было больше, чем вмещалось, вот кто-то и решил, что не полетит никто. Вот только нам от этого не легче. Где наш стоит? – поинтересовался я у парня. Затея с вертолетом мне начинала нравиться все меньше. Не одни мы здесь такие умные, вертолет в местных условиях обычное дело, пользуются очень многие, очень часто заменяет такси, так что шансы найти его – тают очень быстро.
– Вот тут можно, ограду снести. И я покажу, – Питер совсем приуныл.
Джонни переехал через бордюр и вынес носом машины ограду, после чего помчался по взлетной полосе. Промелькнуло несколько ангаров с небольшими самолетами рядом, на взлетке застыл самолет размером побольше, неизвестной мне модификации с двумя движками и подломленной стойкой шасси с правой стороны. Еще самолеты, еще ангары... Пара вертолетов со снятыми лопастями...
– На диспетчерскую вышку рули, за ней здание аэропорта, а за ним с правой стороны и наш ангар, – скомандовал Питер.
– Здесь должно быть зомбаков до черта, только что-то я их пока не вижу... – настороженно высказался кореец. – А в здании, так по любому.
Проехали вышку, за ней небольшое здание аэропорта. Потом подрулили к маленькому вагончику с вывесками "Star Helicopters", "Helicopter Tours" и "Flight Training". На высоком флагштоке трепетал флаги Калифорнии и Соединенных Штатов. Вот только вертолетов никаких рядом не наблюдалось.
– Ну и?..
– В ангаре! Должен быть в ангаре, видите, ворота закрыты, значит, там второй "Raven" стоит, – Питер рванул дверцу и выскочил наружу.
– Стой, дебил, – я выскочил следом, отвесил парню затрещину, затем схватил за пояс и затащил обратно в машину. – Ты что, дурачок, делаешь?
– Ну так в ангар же надо... – испуганно пробормотал Питер и потер затылок.
– Это нехорошая затея, Алекс. Я с этим парнем не полечу, – мрачно заявил Джонни.
– У меня лицензия есть... Мне говорили, что я прирожденный пилот, – Питер готов был расплакаться.
– Да мне по хрену, как ты летаешь. Тебя же одного оставить нельзя, ты, уродец, завезешь нас и бросишь, а потом тебя сожрут, потому что ты идиот, ну нахрена мне эта напасть, – я со злости двинул кулаком по дверце. Довезти он может и довезет, а вот потом, когда уйдет в сторону и присядет в госпитале, хрен его знает, что учудить может. Ну пацан совсем! Первый класс, вторая четверть.
– Я довезу... честное слово, буду слушаться. Я просто не подумал...
– Надо что-то решать... – Джонни показал рукой на подтягивающихся со всех сторон гобблеров. Особенно много было со стороны здания аэровокзала и грузовых терминалов.
– Давай к ангару... – другого выхода я не придумал. Правда есть надежда, что вертолет окажется неисправным и все закончится, как страшный сон.
– Вы вместе с Питером внутрь, готовите машину к вылету, а я здесь попробую гобблеров задержать. Потом вытягиваете вертолет на полосу и забираете меня, – скомандовал я и перелез к пулемету.
Джонни с Питером быстро побежали к ангару. Я передернул затвор и прикинул расстояние. Метров сто пятьдесят... а вот группа товарищей от вокзала уже поближе. Поймал бегущие неестественно дергающимися движениями фигурки в прорезь прицела и даванул на гашетку. Басовитый грохот, пули выбили желтые искры и облачка бетонной крошки на десяток метров ближе.
– Все ясно. Ну, с Богом, – я взял поправку и теперь уже несколько фигурок кувыркаясь отлетели в сторону, вся очередь легла прямо по группе, здорово проредив ее. Обернулся. Пак лупит ломиком в дверь... отлично... выбили...
Первую группу мертвяков, я положил еще на пятидесяти метрах, мертвецов порвало и раскидало тяжелыми пулями еще на подходе. А потом стал крутиться с пулеметом, как юла, стараясь не подпускать гобблеров близко. Возможно, они как-то оповещали друг друга или, скорее всего, просто перли всем скопом на шум, но гобблеров с каждой минутой становилось все больше. Разные, медленные, быстрые, уже начинающие изменятся, даже мелькнули за аэродромными машинами несколько уродливых фигур суперов. Пули хлестнули по топливозаправщику и он через секунду вспух яркой вспышкой, удивительно похожей на атомный гриб. Горящее топливо расплескалось по взлетной полосе, но дерганые фигурки упорно лезли, горели и лезли.
– Млять, какого хрена вы там возитесь?.. – заорал я в рацию и короткой очередью снес уже совсем не похожую на человека женщину в остатках делового костюма.
– Питер осмотр делает, карандашиком на дощечке что-то пишет... – ответил Пак. – Говорит, скоро полетим, топливо в вертолете есть.
– Пни его, пусть шевелится... – пулемет выплюнул последние выстрелы и, клацнув затвором, замолк, звякнули пустые звенья в коробе.
Твою мать, вовремя, зараза... Я вытянул из бандольеро гранату и затолкал в подствольник. Основные группы я повыбивал, теперь открыто не лезут. Стараются прикрываться строениями и машинами. А если так...
Подствольник хлопнул, граната взорвалась как раз в проеме между двумя тягачами. М-да, толку-то...
– Выталкиваем вертолет. Как обстановка?
– Давай, только быстро, пока рядом чисто.
Я выпустил еще две гранаты, впрочем, кажется, толком никого не задев и увидел, как Джонни и Питер, упираясь изо всех сил, толкают ярко-желтый вертолетик с высоко поднятым винтом. Потом парень заскочил в кабину...
Отстрелял магазин из винтовки, кажется, одного живчика все-таки свалил, прихватил ранец и побежал к вертолету. Лопасти начали раскручиваться, – сначала медленно, потом все быстрее и наконец превратились в сверкающий круг. Забросил рюкзак в салон и заскочил сам.
Фу-у... теперь еще взлететь без проблем, да и вертолет какой-то игрушечный. Вдруг, совершенно неожиданно для меня, бетонка стала удаляться вниз, раздался ликующий вопль Питера. Неужели взлетели?
– Я же сказал, взлетим! – заорал Пит, неизвестно кому отдал честь и шевельнув штурвалом заложил над аэропортом лихой вираж.
– Ты это... верю я, верю... а можно как-то по прямой? – вцепившись в кресло, вежливо попросил Джонни. И правильно, сейчас мальчишке подзатыльников не надаешь, уронить может.
Я покрепче схватился за поручень и глянул вниз, хотя взлетное поле застилал дым от горевшего заправщика, оно напоминало разворошенный муравейник. Гобблеры даже завалили ограду около нашей машины. М-да... а как же мы будем пересаживаться? Вопросик, однако, но ладно, будем решать проблемы по мере их поступления, а проблемы, похоже, у нас только начинаются. Я пересчитал гранаты к подствольнику. Пять штук. Печально, но не смертельно. Затем попросил посторониться Джонни и перелез в кресло рядом с нашим пилотом Питером.
Мальчишка, а по-иному его язык не поворачивается назвать, даже, несмотря на его двадцать лет, совершенно преобразился. Появилась уверенность, даже некоторая вальяжность. Я ни хрена не разбираюсь в управлении вертолетами, но сразу понял, что парень знает свое дело.
Питер показал на панель, где висели наушники, а когда я надел их щелкнул тумблером.
– Что это за вертолет? – я убедился, что эта стрекоза летает, но все равно здорово опасался. То ли дело отечественный МИ-8, с которого я в армии пару раз десантировался, прямо как слон и моська в сравнении.
– Робинсон R-44 "Raven", отличная машина, эта модель как раз четыре человека вмещает. Надежная, как "Харлей" и простая, как велосипед, – Питер с гордостью погладил вертолет по панели приборов.
– Вспомнил, я где-то читал, что его даже можно автомобильным бензином заправлять. Да?
– При необходимости можно, но нежелательно, на высоте воздушные пробки могут в цилиндрах образоваться, – Питер снисходительно на меня посмотрел. Примерно как учитель смотрит на первоклашку.
– А мы нормальным, авиационным бензином заправлены? – на всякий случай поинтересовался я. Все-таки, по воздуху летим и, учитывая личность нашего пилота, не грех и лишний раз спросить.
– Не, все нормально. Заправка восемьдесят процентов, нам с головой хватит, а вот лететь в Сакраменто, маловато. Придется где-то дозаправляться. Хотите я экскурсию над LA проведу. Можно в Голливуд слетать?
– Не надо! – в один голос заявили мы с Джонни, он подвинулся к нам и тоже с интересом слушал Питера.
– Ну, как хотите, – немного разочарованно согласился с нами Пит. – Вот смотрите, я лечу прямо над Сан-Диего фривей, долетаем до Вентура-фривей и мы уже, считай, в Резеде. Расчетное время подлета сорок минут, можете расслабиться и получить удовольствие.
Удовольствие? Вот как-то сомневаюсь, что смогу. Хрен знает, что впереди, тревога так и захлестывает. Хотя, черт с ним, глаза боятся, руки делают, летим же уже. Нечего панику разводить. Я выудил телефон и набрал номер. Эсси откликнулась мгновенно.
– Как ты, уже летишь, уже нашел свою девку...
– Mi Corazon, мы только взлетели, все нормально, дорогая, если хочешь, я вернусь, ну не стоит эта девушка твоих волнений.
– Правда? Ладно... лети уже. Но смотри у меня!
– Как у вас дела?
– Нормально. Джек и компания с машинами копаются, постовых он выставил. Мы из нашей формы себе новые наряды делаем, приедешь – посмотришь и попробуй только не похвалить.
– Уже хвалю. Ладно, дорогая, долетим – сообщу. Я люблю тебя.
– Я тоже, Хатори тебе привет передает. Тут еще это... – Эсси хихикнула. – Ами сделала из твоих футболок себе гнездо и говорит, что не отдаст.
– Хатори тоже передавай привет, а вот зверюге скажи, что вернусь и сделаю из нее коврик на стену. Пока. Целую, – я спрятал телефон. Вот и хорошо, хоть за что-то я спокоен.
– Как они? – поинтересовался Джонни.
– Отлично, шьют что-то...
Земля внизу была расчерчена геометрически правильными квадратами жилых кварталов, между которых извивалась змея шоссе, с воздуха об апокалипсисе не напоминало ничего, разве что застывшие машины на дороге, и то, казалось, что они едут, только с небольшой скоростью.
Я посмотрел на частокол небоскребов Даунтауна справа. Представить себе не могу, что там творится. Даже здесь в пригородах, где плотность населения гораздо меньше, выжить можно, если только очень сильно повезет, а там... а там ад.
Сильно засосало под ложечкой, вдруг я почувствовал зверский голод, всегда у меня так, когда волнуюсь, помню, перед последним боем жрал ложкой в раздевалке конфитюр. Нашарил в ранце ланчбокс и вытащил завернутые в фольгу сэндвичи. Пихнул Джонни, отдал ему один, а во второй с жадностью впился сам. Поколебался немного и все-таки отдал третий Питеру, а что... ему за рулем... тьфу за штурвалом, отвлекаться нельзя. Пак в свою очередь достал пару банок пива. Это, конечно, не есть хорошо, но пивко здесь как водичка, так что если очень хочется, то можно. Благодать, куда девались все тревоги. Вот человек, божье создание, – из потребностей только пожрать да поспать, а в промежутке трахнуть кого-нибудь, а остальное... остальное как раз в нагрузку...
Вдруг пахнуло очень знакомым запашком...
– Мама... – я оцепенел от ужаса. Питер подпалил здоровенный косяк и с наслаждением сделал громадную затяжку. – Ты что же делаешь, урод, угробить нас решил, идиот?
– Да не парьтесь... – беспечно махнул рукой парень. – У меня под этим делом только лучше получается.
– Да ты же верующий, чудило, – вырвалось у меня. Нет... за какие грехи такие грехи меня господь наказал? Вернемся – ей богу, прибью этого дауна.
– Да какой я верующий... прибился к ним, да потом словечек нахватался, куда мне было одному... – Питер помрачнел. – Не беспокойтесь, довезу. Я только шмалью и спасаюсь, первые три ночи совсем не спал, сестренка и родители как живые перед глазами стояли. Я же их сам, своей рукой...
– Ладно, парень, успокойся. Главное, ты живой... – пробормотал я. А что я ему могу еще сказать, я боксер, а не психолог, а тут... тут рота психологов не поможет, пока человек сам не переживет свое горе.
– Да терпимо уже. На самом деле Джек со своей верой очень помог, я как бы даже взаправду верить стал. Да и косяк у меня последний. Больше не буду. Грех это на самом деле. Замяли.
Замяли, так замяли, надеюсь, долетим и вернемся, я постарался расслабиться и даже, кажется, у меня получилось. Не все так плохо, живые же. Во всем, как говорится, можно найти положительные моменты. А вообще, идиотская мысль, человечеству почти конец а я, млять, положительные моменты ищу. Даже нахожу во всем этом особую прелесть, возможность проявить себя, что ли, проявилась. Да-а, понесло тебя, дружище, а вроде Питер косяк смолит, а не я. Нет, идиотизм все-таки.
Я обернулся и посмотрел на Джонни. Кореец откинулся в кресле и безмятежно дремал, во всяком случае, глаза у него были прикрыты, а лицо оставалось абсолютно спокойным. Вот такой он почти всегда. Спокойный и уверенный, то ли национальность влияние оказывает, или нервы железные. Да и все воспринимает гораздо проще, чем я. Нормальный парень, жалко, что уедет. Я твердо решил, что отдам ему одну спутниковую трубку и буду общаться, мало что может случиться, может еще и встретимся.
– Мы на подлете, – сообщил Питер. – Резеду уже видно.
– Давай сначала к медицинскому центру, посмотрим, что там. Возможно, площадку придется расчищать.
Уже хорошо был виден госпиталь. Два многоэтажных белых здания, на одном из них как раз и расположены концентрические круги вертолетной площадки. А вокруг обычные для пригородов одноэтажные и двухэтажные постройки. Шерман-авеню, ведущая как раз к зданию радиостанции. Длинные, тонкие, очень смешные пальмы по сторонам и посредине улицы, брошенные машины. И гобблеров не видно.
Питер облетел посадочную площадку по кругу, гобблеров и другой нежити было не заметно. Заметно – не заметно, а проверить все равно надо...
– Заходи на посадку и не выключайся, надо осмотреть тщательней, – скомандовал я Питеру. – Джонни, я первый, ты рядом.
Вертолетные полозья мягко коснулись площадки и мы с корейцем одновременно выпрыгнули из вертолета. Так... что у нас здесь? Площадка, от нее съезд к лифту. Надстройка с закрытыми дверями... закрытыми ли? Я осторожно подобрался к дверям и дернул за ручку. Створка неожиданно легко подалась.
– Зараза... – в нос ударил кошмарный запах падали, нас одновременно с Паком вывернуло. У дверей лифта, на лестничной площадке, в луже запекшейся крови и слизи лежало два вздувших трупа. Мужик в медицинском халате, с разнесенной выстрелом головой и перетянутой жгутом ногой. Рядом с ним на полу валялся пистолет. И молодая негритянка, в больничном халатике, вся покрытая ранами от пуль и тоже с простреленной головой.
– Она покусала врача... – сделал вывод Джонни.
– А он ее пристрелил, а потом сам себе вышиб мозги, видимо уже знал, чем все закончится, – добавил я. – Их не пожрали, значит, доступа сюда у мертвяков нет.
– Хорошо. Но желательно все-таки двери заблокировать чем-нибудь, как-то не хочется спускаться вниз проверять, – Пак собрался забрать пистолет, но заметил, что он лежит в луже слизи и страдальчески скривился.
С этим я согласен полностью. Вниз спускаться не хочется категорически. Рядом с пристройкой стояли раскладные медицинские носилки. Немного повозившись, мы сломали их, а стойками заблокировали двери. Супера, конечно, не остановит, а вот обычным мертвякам сюда уже хрен попасть. Будем надеяться, что пока мы будем извлекать Анжелику, Питер здесь отсидится без происшествий. Ага... как говорится, надежда умирает последней, вот ни капельки я не уверен в нашем водителе или пилоте, даже не знаю, как его назвать правильно. Но ладно, как бы там не было, пока все идет нормально. Я тайком перекрестился и полез в вертолет.
Теперь радиостанция - а вот и она. Трехэтажное здание в готическом стиле с двумя башенками на фасаде. Не маленькое, ну и где ты там сидишь, Анжелика?
– Питер, ты все уже знаешь, но повторяю еще раз. Высаживаешь нас и уходишь в госпиталь. Из вертолета не выходишь, даже дверцу не открываешь. Ждешь сигнала по рации. Получаешь сигнал, взлетаешь и немедленно нас забираешь. Если сигнала не последует в течение трех часов, уходишь домой. Это не обсуждается. В любом случае мы постараемся сообщить тебе, что случилось. Ты понял?
– Понял.
– Молодец, парень. Мы очень на тебя надеемся. Давай...
Вертолет завис почти над самой крышей и мы благополучно десантировались. Питер махнул рукой, немного поднялся и заложив вираж, ушел в сторону госпиталя. Все, теперь наш выход.
Крыша плоская, по краям украшена готическими загогулинами и вся утыкана коробами вытяжек. Вход внутрь, через небольшая будка с узкими дверями. Ну, значит, нам туда.
– Готов? – поинтересовался я у корейца, дождался кивка в ответ и вышиб ногой дверь.
Узкая лестница, куча пыли, паутина и, главное, никакого запаха падали. Это бодрит.
Осторожненько, стараясь держать пространство перед собой на прицеле, я стал спускаться вниз. Джонни повторял все мои движения, не знаю, как мы смотрелись со стороны, но, кажется, все делали правильно.
Низенький чердак, деревянные балки и стойки, здание явно не новое, даже можно сказать старинное, современными материалами и не пахнет. Ага, стойка антенны. Рядом несколько металлических шкафчиков, обвитых жгутами проводов. Значит, в этой стороне здания радиостанция и находится.
– Люк, – показал стволом Джонни.
– Ага... я первый, – я включил подствольный фонарь, если на чердаке еще было достаточно светло, то внизу уже темень. Не понял? Где шум генератора? Если Анжелика выходила на связь, значит, генератор работал...
– Тихо... – встревожено сказал кореец. Видимо подумал, о том, о чем и я.
– Может, топливо экономит. Взяла и выключила, – предположил я.
В ответ на мои слова на лице Пака появилось легкое сомнение. Ну да, не очень правдоподобно.
Я откинул люк и посветил вниз. Вроде чисто и не пахнет, спустил раздвижную лестницу и нащупывая ботинками перекладины, спустился. Сделал шаг в сторону, прижался спиной к стене и присел, направив ствол в длинный коридор с рядом дверей по обеим сторонам. Пахнет или не пахнет, у меня легкая аллергия на пыль, а пылюки на чердаке хватает. Обоняние отрезало почти моментально.
Полная тишина. Джонни слез и занял место рядом со мною.
– Не могу почувствовать... Вонь есть или нет?
– Есть. Только слабо... идем?
– Давай, – мы двинулись по коридору. Офисы каких-то непонятных контор. Ага, эта дверь посолидней – стоматолог. Значит этажом ниже.
Луч света выхватил сидевшего на лестничной клетке мужчину в летнем светлом костюме. Гобблер? На лице равная рана, висят лохмотья кожи и сочится бурая слизь, Овощ, подпитаться, наверное, не смог.
Медленно повернул голову к нам и зашевелился. Нет, дружок, ты лучше сиди, не разделяем мы твоего желания познакомиться поближе. Я перевел винтовку на одиночный огонь и вышиб несчастному мозги. Или что там у него, почти черные сгустки, переместившиеся на стену, я никак мозгами назвать не могу.
Лестничный пролет, на ступеньках засохшие бурые пятна, ведут снизу.
Спускаемся, пока все нормально, да и не должно здесь быть много зомбаков, почти все офисы еще не сданы, табличек на дверях нет.
Еще коридор, перегорожен в самом начале железной решёткой. Сука, на замке, а где же ключ? Лучи света выхватили в глубине коридора останки, минимум двух человек. Видны головы... одна женская, длинные светлые волосы, а вторая... уже непонятно.
Ага, вот и товарищи, которые нам не товарищи. Я просунул ствол в решётку и пристрелил трех гобблеров. Двух, сидевших у стены и третьего, довольно быстро метнувшегося к решетке. И как всегда начудил, ни хрена ты, Сашка, не профи, забыл переключиться на автоматический...
Да и ладно, пристрелил, да и все. Научусь, при таком стечении обстоятельств в этом мире, если не сожрут, то быстро профи станешь, жизнь научит.
– Это, скорей всего, верхний решетку закрыл, ключ должен быть у него, – догадался Пак.
– Иди глянь, – буркнул я. А что? Инициатива... это самое, самого инициатора.
Джонни матюгнулся, но пошел. Ничего, следующий раз я сам. Радиостанция однозначно на этом этаже. На стене висит табличка. Вот как раз и радио "Союз". Чего же так тихо? Спит, наверное, Анжелка, набухалась и вырубилась. Мысли о худшем варианте я отчаянно гнал из головы, обещала же до завтра жить.
– Нет ключей, долбаный урод посеял где-то, – лицо у Пака критически бледно-зеленое, как у зомбака. Руки трет влажными салфетками.
– Стой, – я выудил из кармана флягу с водкой и вылил половину ему на руки, а потом сунул ее ему.
– Ага... – корец хлебнул, скривился и отдал фляжку. – Ну и что теперь, ломать ее долго придется.
– Счас, – я примотал гранату скотчем к замку, у меня как раз небольшой рулончик нашелся. Вот и пригодился. Посмотрел на вытаращенные глаза корейца и скомандовал. – Вали наверх, Джонни, некогда нам во взломщиков играть.
Подождал, пока Пак уберется, дернул чеку и сам сломя голову ломанулся на верхний этаж.
Грохнуло, не особенно сильно, но штукатурка попадала почти со всего потолка и мы стали похожи на две мумии, еще и притрушенные мукой. Да и в ушах звенело не слабо, все-таки закрытое пространство. М-да, ну есть у меня слабость к чрезмерным внешним эффектам, каюсь. Мысль о том, что у нас есть небольшой ломик, пришла с запозданием и была беспощадно загнана обратно. Поздно, решетку вынесло внутрь, вместе с косяком из металлического уголка.
Пока пыль оседала, проверили нижний этаж. Пусто и дверь во двор закрыта изнутри. Вот и отлично.
Дверь в офис взрывать не пришлось, кореец быстренько, видимо опасаясь, что я опять захочу поиграться во взрывника, взломал ее ломиком.
Большой холл. Мебель перевернута... пусто...
Коридор, в конце дверь с надписью "Студия".
Из боковой комнатушки выскакивает толстяк. В желтом пиджаке и красных брюках и сразу валится кулем на пол. Пули разворачивают ему грудь и голову.
От двери ползет к нам толстая женщина с высокой растрепанной прической. Половина волос, со скальпом выдрана, одна нога почти по пах отсутствует. Осталась только бедренная кость, волочится за ней на каких-то ниточках.
Выпускаю ей в голову короткую очередь и почти сразу Пак валит парня с оранжевой козлиной бородкой и бровями, густо усаженными пирсингом. Теперь вроде чисто...
С размаху двинул ногой в дверь, потом еще раз плечом. Влетел в студию и сразу закашлялся от невыносимого смрада человеческих экскрементов...
– Буффа, где ты, твою мать?!! – я быстро обшаривал глазами и не видел ту, ради которой я, собственно, и влез в авантюру. В операторской, загороженной стеклянными панелями...
– Твою же мать... – я дернул за плечо Анжелику. Она лежала на полу, безжизненно вывернув голову, в руке был зажат маленький никелированный пистолетик. В виске чернела аккуратная дырочка. На полу и на столе валялись пустые бутылки из-под виски и окурки. На микрофон натянут презерватив. Пустые лекарственные облатки и обертки от шоколадных батончиков... А на стеклах громадная надпись помадой.
– "УБЛЮДКИ"
– Долбаная сучка, что же ты наделала?.. – заорал я. - Ну как это называется, сучка ты драная? Я за ней перся, через весь LA, а ты себе проветрила башку. Уродка!!!
Со злостью пнул стол и только потом заметил на нем листок с криво написанной фразой...
– "ВСЕ ПИДАРАСЫ, ОДНА Я ПРИНЦЕССА..."
И ниже...
– "НАДЕЮСЬ, ЧТО ТЕБЯ УРОД, СОЖРАЛИ ПЕРВЫМ..."
– Что она написала? – поинтересовался Джонни. Он ошарашено поглядывал на царивший в помещении бардак. Особенно на микрофон в гандоне.
– Что? Все геи, а она дочка королевы...
– Я не гей... – обиженно буркнул Пак.
– Надеюсь. Убираемся из этого дурдома. Джонни, извини меня, я хотел...
– Ладно, парень не парься, ты же не виноват, что она с катушек слетела, – кореец хлопнул меня по плечу. – Ты не причем. Мы же хотели, как лучше сделать. Все нормально.
Выбрались на крышу. Я хлебнул водки, хотел глотнуть еще, но пересилил себя и спрятал фляжку. Хотелось выхлебать ее до дна. Я действительно не причем. Хотел же, как лучше. Все же сделал правильно. Если откатить ситуацию по времени, – поступлю точно так же. Ну не могу я по-другому. Сейчас уберемся домой и забуду все как страшный сон.
– Джонни, вызывай Питера, – попросил я Пака, а сам набрал по спутниковому Эсмеральду.
– Мы все сделали, mi Amor.
– Она с тобой? Дай мне с ней поговорить. Ты уже сказал ей, что у тебя есть жена?
– Ее нет. Она убила себя.
– Ой... Алехандро...
– Все нормально моя роза. Скоро мы прилетим. Милая, накрой, пожалуйста, стол... Хочу жрать и пить...
– Обязательно. С вами все в порядке?
– Да... – я вложил телефон в футляр и убрал в рюкзак. Ни хрена со мной порядка нет. Сплошной идиотизм. Очень хочется кого-нибудь пристрелить... И лбом о стену стукнуться...
– Что там, Джонни?
– Сейчас будет. Говорит, то все в порядке. Алекс, не переживай...
– Все в порядке... – я поднял руку. – Заткнись, Джонни, правда, все нормально.
Вертолет появился через пятнадцать минут, сделал круг над зданием и завис над крышей. Я взобрался в салон и бессильно откинулся на спинку кресла. Питер не задавал нам вопросы, по лицам все было понятно.
Мы набрали высоту и взяли курс домой. Вдруг вертолет вздрогнул, раздался пронзительный скрежет над головой и одновременно заорал Питер:
– Держитесь... редуктору конец, попробую посадить...
– Твою мать... – заорал Джонни, лихорадочно пытаясь пристегнуться к креслу.
– Мать твою за ногу... – я невольно вцепился в кресло и увидел через лобовое стекло несущуюся на меня землю.
Легкое чувство невесомости...
Еще больше скрежета...
Неразборчивые вопли Питера...
Маты на корейском и русском языке...
Запах горелой изоляции и жженого масла...
Полная тишина и чрез мгновение удар и темнота...