Глава 1.

Россия.
Великий Новгород.
Территория клана жестянщиков.

Огромный костер горел очень ярко. Оно и понятно, ведь Сергей выплеснул на дрова целую канистру молекулярного растворителя. Хмурый хотя и заметил этакое расточительство, однако ничего не сказал. Наверняка понял чувства и стремления своего лучшего охотника. Огонь должен быть сильным, очень сильным, чтобы как можно скорее испепелить ЭТО. Да, именно ЭТО! Назвать то, что сейчас лежало на погребальном костре, Кристиной… его Кристиной, было просто невозможно. Труп опознали лишь по PIPу, или если полностью, «Personal Information Platform», именно так звучно именовался маленький крестообразный чип, вставленный в разъем за левым ухом. Если бы не этот, чудом сохранившийся кусочек полимера…
Сергей со всей силы зажмурился и бешено затряс головой. Дьявольщина, но почему… зачем чип уцелел?! Ведь если бы не PIP, смерть его возлюбленной была бы не доказана, и он продолжал бы ее искать. Неделю, месяц, год, одним словом столько, сколько потребуется. Он бы жил этим, подпитывался пусть крохотной и несбыточной, но все же надеждой. А так…
— Пошли, Серега, — тяжелая рука легла на плечо юноши. — Здесь уже все кончено.
— Я хочу собрать пепел и бросить его в Ильмень, — голос охотника дрогнул. — Она очень любила это озеро. Называла его «нашим морем».
— Я распоряжусь.
Хмурый жестом подозвал двух молодых парней, которые стояли среди пришедших на траурную церемонию людей. Один из них был закадычный приятель Сергея ― Ганс Михайловский. Именно он поддержал их огнем в тот злополучный день, именно благодаря ему и удалось подобраться к врагу на дистанцию выстрела унифицированной термитной гранаты.
Воспоминания нахлынули, словно яростный ледяной шквал. Сергей и Кристина. Вот они бегут по пустынному полю. Под ногами высокая пожухлая трава, перемешанная с грязным, слегка подтаявшим снегом. Вслед за ними несутся два «Бронехамера». Грязь и бездорожье им нипочем. Мобили нагоняют. С них, не переставая, молотят импульсные лазеры. Росчерки алых пунктиров ложатся все ближе и ближе. Ударяя в холодную мокрую землю, они вздымают облачка пара, от чего кажется, что беглецы мчаться по настоящей долине гейзеров. Отстреливаться нет никакого смысла. У охотников лишь короткие гауссовские карабины «Метель-16». Скорострельность у них, конечно же, бешеная, плюс бесшумность и вместительные обоймы по сто тридцать игл в каждой, да только чего стоят все эти замечательные качества, если противник укрылся за композитной броней тяжелых внедорожников? Правда, в рюкзаке Сергея лежала еще и бронебойная УТГ-7, но она ведь всего одна…
— Парни все сделают в лучшем виде, — Хмурый оторвал юношу от воспоминаний, — а нам с тобой требуется поговорить.
— Может, потом? — юноша пустыми невидящими глазами уставился на старосту. — Я сейчас… Короче, плохо мне, Ральф Львович.
Хмурый долго молчал. Он то поглядывал на Сергея, то поднимал глаза к серому, затянутому низкими облаками небу. Хотя главному жестянщику сейчас было нелегко, но от разговора он, судя по всему, отказываться не желал. Хмурый просто решал, с чего бы так поделикатней начать.
— Лучше уж сегодня, — наконец выдохнул староста. — Тянуть не желательно. Вернее, даже не так. Тянуть просто нет никакой возможности.
— Ладно, — едва слышно выдохнул Сергей. Ему ничего не оставалось, как сделать шаг вслед за главой их небольшого клана.

Они шли по узкой грязной улице. Первый снег продержался лишь неделю. Оттепель растопила его, просушила старый, разукрашенный трещинами и колдобинами асфальт. Теперь на нем резвились стаи грязных полиэтиленовых пакетов, ожившие под порывами холодного ноябрьского ветра. Тротуары завалены гниющими отходами, грудами вышедшей из строя аппаратуры, битой домашней утвари, кирпичами и полусгнившими досками от развалившихся заборов. Кое-где стояли замызганные мобили. Они замерли здесь надолго, может, даже навсегда, ведь подзаряжать батареи стало роскошью, доступной очень и очень немногим. Кто-то из малолетних обитателей поселка, шалости ради, поджег пару старых покрышек, и сейчас черный смрадный дым от них расползался по всей округе, придавая и без того серому дню еще более мрачные безрадостные оттенки.
Сергей лишь изредка удостаивал окрестности взглядом. Здесь ничего не менялось. Это район Новгорода оставался таким уже многие годы, вернее многие десятилетия. Жестянщики занимали несколько кварталов на окраине юго-западного сектора. Это были очень старые кварталы. Состояли они в основном из небольших домишек в один или два этажа. Почти все строения находились здесь с незапамятных времен, должно быть, еще с двадцатого века. Всего каких-то два года тому назад весь этот район считался полностью заброшенным, морально и технически устаревшим, а оттого подлежащим сносу. Но появление роботизированных строительных комплексов почему-то запаздывало, и вот тогда-то обветшавшие коттеджи превратились в пристанища бомжей, обезумивших наркоманов, да стай голодных бродячих псов.
Но в один прекрасный… а вернее страшный день ситуация в старом городе кардинально изменилась. Сюда вновь возвратилась цивилизованная жизнь. Как не парадоксально, толчком к этому, разрядом дефибриллятора, запустившим сердце в теле огромного каменного мертвеца, стал чудовищный по своей мощи катаклизм обрушившейся на планету.
Корпорация «Гелиос» проводила свой очередной эксперимент на лунном полигоне. Что-то пошло не так, и вместо телепортационного коридора они получили дыру в иное пространство. Эта бездонная черная глотка за считанные часы всосала в себя всю Луну, а затем набросилась и на Землю. На счастье планета оказалась слишком велика. Хищник, что называется, подавился ей и был вынужден ретироваться. Однако последствия этой схватки оказались воистину ужасающими. Землю буквально перетряхнуло. Невиданные доселе землетрясения, стирающие целые горные хребты обвалы и оползни, многокилометровые разломы и провалы в земной коре, черные ураганы, гигантские цунами смели треть населенных пунктов. Оказались разрушенными промышленность, транспорт и связь. В страхе перед новыми катаклизмами люди бежали из современных кварталов с их многоярусными улицами, извивающимися, словно змеи, магистралями надземки, огромными торговыми и развлекательными центрами. В древних малоэтажных районах было гораздо спокойнее. Что же касается всех благ цивилизации, то они умерли вместе с мировой экономикой, электростанциями и единой энергосистемой страны.
Хмурый довел Сергея до своего дома, который по совместительству являлся еще и администрацией всего поселения. Обычный дом из почерневшего от времени, кое-где растрескавшегося красного кирпича. Большой, хотя и одноэтажный, с широким крыльцом и ржавым металлическим мобиль-боксом по соседству. Единственное, что отличало его от жилища столетней давности, так это кровля. Она вся состояла из кремниевых элементов, превращающих энергию солнца в живительное электричество. Благо после всепланетного катаклизма ясных солнечных дней стало куда больше. Природа словно благоволила к жестянщикам и заботилась, чтобы энергия в их домах и мастерских не переводилась.
— Войдем, — староста подтолкнул Сергея к входу.
В гостях у Хмурого Сергей бывал часто. Они с Кристиной приходили сюда, чтобы получить очередную задачу, а также чтобы доложить об увиденном и услышанном за пределами поселка. Эта информация была очень важна для клана. Ее нельзя было выудить из сети. Это была правда, от которой во многом зависела жизнь сотен живущих здесь людей.
Кабинет Хмурого больше походил на мастерскую кибермеханика или центр боевого управления крупного войскового подразделения, по крайней мере, именно таким его показывали в сериалах, гуляющих по сети. Хотя, скорее всего, он был и тем, и другим одновременно. Ведь староста не только координировал действие всех структур в поселке, он, как и остальные жестянщики, занимался делом, которое и позволяло клану прокормиться.
Опустившись на жесткий пластиковый стул, Сергей долго молчал. Он тупо уставился в старый поцарапанный паркет пола. На душе было пусто и беспросветно.
— На вот, держи, — староста толкнул его в плечо.
Охотник повернул голову и увидел рюмку с мутной белесой жидкостью, которую ему протягивал хозяин дома.
— Выпьем, как раньше говорили, за упокой ее светлой души, — из большой лабораторной колбы Хмурый налил и себе.
Сергей проглотил рюмку и даже не почувствовал вкус самогона. Сейчас он вряд ли вообще мог что-либо чувствовать, да и соображать тоже. А впрочем, нет, юноша точно помнил… Хмурый хотел ему что-то сказать. За этим он и притащил парня к себе.
— Я слушаю вас, Ральф Львович, — молодой человек очень надеялся, что это будет не очередная душеспасительная беседа, которых за те пять дней, что длились поиски Кристины, он наелся досыта.
— Все-таки какая сука эта жизнь! — протянул Хмурый, озвучивая какие-то свои мысли. Потом он тяжело вздохнул, сел на стул рядом с юношей и негромко произнес: — Ахмед свел счеты с Кристиной, но главный его враг ты, Сергей Корн.
— Я понимаю, — молодой охотник кивнул.
— Сегодня утром он опять требовал выдать тебя. Сказал, что это наш последний разговор по душам. Дальше они нападут на поселок, — староста невесело покачал головой. — Сам знаешь, группировка Ахмеда очень мощная. Они контролируют едва ли не половину города. Против его молодчиков наши кордоны и блокпосты долго не устоят. Максимум час-полтора хорошего боя.
Сергей горько усмехнулся. Он прекрасно понимал, что Хмурый льстит их обороне. Против вооруженных тяжелым оружием хозяев периметр не продержится и десяти минут. Но всего этого, наверное, можно будет избежать, если…
— И что вы ему ответили? — Сергей поднял глаза на старосту.
— Ответил, что тебя нет в поселке, что ты ушел, — Хмурый пожал плечами. — А что я еще должен был ответить? Не выдавать же тебя этим живодерам.
— Рано или поздно они все равно узнают, что я здесь, — охотник вновь уткнул взгляд в пол.
— Вот как раз это я и хотел с тобой обсудить.
Хмурый замолчал. Наступила тишина, которую нарушали лишь гудение азотных кулеров и негромкое, ритмичное бульканье системы многоканального уплотнения.
— Я должен уйти… — Корн то ли спросил, то ли сделал вывод, к которому его подталкивали.
— Похоже, ни у тебя, ни у всех нас нет другого выхода.
В воздухе вновь повисла гнетущая тишина. Мозг юноши сейчас не мог адекватно реагировать на все происходящее. Он лишь воспринимал информацию, записывал ее на какой-то невидимый жесткий диск и оставлял для дальнейшего осмысления. Что со всем этим делать, Сергей решит потом, когда горе и боль утраты снимут свои тяжелые лапы с его горла.
Потом не получилось. Хмурый хотел услышать ответ здесь и сейчас.
— Ну, так каково будет твое решение?
— Куда же я пойду? — Сергей проглотил ком, ставший поперек горла.
— Куда? — переспросил Хмурый удивленно. — Да куда угодно! Лишь бы только подальше от Новгорода. Тут тебе верная смерть! — Преодолев самую сложную часть разговора, руководитель жестянщиков явно вздохнул с облегчением. Почесав затылок, он с рациональностью стороннего наблюдателя принялся перебирать варианты: — Петербург конечно ближе, но там сейчас неразбериха. Во-первых, столица еще не оправилась от удара цунами, во-вторых, погрязла в разборках конкурирующих политиканов. Работы там мало, а за ту, что есть, платят копейки. Так что лучше всего идти в Москву. Самые передовые, самые крупные технополя находились именно там. Конечно, этот гребанный «Гелиос» кинул их всех на три буквы, но ведь не уничтожил. Инфраструктура в этой зоне уцелела, а свято место, как известно, пусто не бывает. По слухам там уже сейчас началось кое-какое шевеление.
— Москва… — задумчиво и очень безрадостно протянул Сергей.
— Да, понимаю, почти шестьсот километров, — Ральф Львович по-своему истолковал вздох юноши. — Но зато там у тебя появится перспектива, будущее.
— У меня только школа и никакой профессии, — разговор со старостой стал понемногу растормаживать затуманенный горем мозг молодого охотника. — Все, что я умею… — при этих словах Корн взялся за рукоять лежавшего у него на коленях гауссовского карабина, поднял его и лениво потряс оружием в воздухе. — Два года непрерывной практики вот с этой штуковиной.
Хмурый покосился на угрюмую «Метель-16» тульского производства, а затем будто заново, совсем с другого ракурса, оценил сидевшего рядом невысокого худощавого юношу. Карие слегка печальные глаза Сергея буравили пустоту перед собой. Староста на мгновение задержал свой взгляд на открытом загорелом обветрившемся лице, которое даже сейчас хранило отпечаток фамильного Корновского упрямства, на крепких плечах, на интеллигентских руках с длинными пальцами, теперь густо покрытыми мозолями и ссадинами. Итогом всего этого исследования стал тяжелый вздох, после которого главный жестянщик негромко произнес:
— Ладно, может так будет и лучше…
— Что лучше?
— Есть у меня один знакомый, — Ральф Львович будто не расслышал вопроса. — Трудились раньше в одной… назовем ее так: федеральной конторе. Я в техническом отделе, а он… — староста на секунду запнулся. — Впрочем, это не столь важно. Короче говоря, если сеть сегодня будет работать, то постараюсь с ним связаться. Может, он тебя и возьмет.
— Куда? — Сергей в упор поглядел на Хмурого.
— Куда? — тот невесело усмехнулся. — А это, парень, ты узнаешь только после того, как подпишешь контракт.