…Артем, отогнав воспоминания, внутренне собрался, ещё раз окинул взглядом собравшихся в комнате, и приступил к рассказу:
- Хорошо. Я так понимаю, Олег описал все вкратце? Прежде чем начну, вы должны знать, что в моих историях не бывает удачного финала или неудачного. Всё, о чем я вам расскажу, происходило, происходит или будет происходить на самом деле. Это всё правда от начала до конца. Если хотите, я… Как бы ясновидящий, но не в смысле узреть счет матча или разгром врага в войне. Ко мне иногда приходят истории, связанные с неизвестными мне людьми. Это как Ниагарский водопад. Вот ты сухой, а потом в доли секунды на тебя обрушиваются тонны воды, и ты весь… Весь – до нитки, до молекулы, до атома - мокрый. Ты вдруг начинаешь понимать, как персонажи - герои истории - жили, как живут и, - в особенных случаях, - что их ждет в ближайшем будущем. Это не рассказы, это правда. До самого последнего факта, мысли или сказанного героями слова. Здесь невозможно что-то придумать. Это как высшее знание. Вот сидит в голове формула, аксиома и ты понимаешь, все происходило именно так и никак иначе. Хотя…
Артем вдруг замялся.
- Подобное с деталями раньше случалось, но крайне редко… - бывало раз или два. Касаемо моей последней истории, то там могут быть два финала. Человек ещё живой и у него есть выбор. Существует развилка на хорошее и… не совсем. Поэтому я знаю, если герой поступит… так, скажем… выберет тропинку «А», то конец у него не будет трагический. Но в случае варианта «Б» героя ждут чёрные экраны.
Убитый улыбнулся и толкнул плечом сидящую рядом девчонку.
- Аленка, любишь сказки на ночь?
- Естесно… - ответила Аленка, чуть приподняв подбородок и двинув плечами, словно цыганка во время танца. Артем увидел, как под майкой покачались её груди и на бледных щеках рассказчика предательски начал проступать румянец.
- У моей истории, как оказалось, два начала. Первое вы уже знаете… Он возвращается домой, после долгого лечения, прихрамывая на левую ногу…
- А я не знаю, - прервала Артема девушка.
Рассказчик запнулся, посмотрев на Олега, а потом на Убитого, сказал растеряно:
- Ну, в таком случае поведу историю от другой печки. Представьте подвал. Вот здесь, - он указал на место, где в кабинете стоял диван, - в комнате возвышается накрытый брезентом мотоцикл, там, в дальнем углу топчанчик, и рядом ящик для вина. По-над стенами сколочены полки для консерваций, бутылок, ящиков с инструментами. На свободных местах висят колеса от велосипедов, какие-то черные шланги, пучки приятно пахнущих трав, простреленные мишени. Полумрак. Обычный подвал большого дома. Но при кажущемся обилии предметов и мебели он всё равно полупустой. Думаю, это из-за габаритов. Если сравнить с нашим кабинетом, то в подвале поместится ещё шесть таких комнат. Даже если здесь, вернее, там, поставить бильярдный стол, всё равно останется место ещё для двух легковых машин.
Артем встал и подошел к двери.
- Вот оттуда и до пола, - он показал на потолок в углу, - ведет крепкая деревянная лестница. Слышен звук щелчка замка, люк открывается, впуская полоску света. Спускается мужчина. Появляются высокие черные кроссовки – подошва влажная от тающего снега, темные военного кроя брюки. Мужчина спрыгнул на пол. Приталенная куртка, какие любят туристы, темно-зеленая, с карманами здесь и здесь, - Артём указал на места, где обычно нашивают шевроны. - Мужчина медленно идет к топчанчику…
Артем прошел через комнату и остановился возле стола, за которым пил чай парень в тельняшке. Подумал: «Алексей. Да. Не забыть бы…».
– Вот сюда.
Артём развернулся так, чтобы его все видели.
- Конечно же, вы уже догадались, это был Мартин. А на топчане, укрывшись теплым покрывалом, лежала девушка. Мартин трогает её за плечо и приказывает: «Вставай». Девушка резко поднимается. Часто моргая от яркого света, начинает растирать ладонью лицо, но сон не хочет её отпускать. Она не понимала, где находится – до этого в подвале спала всего одну ночь, - и теперь с недоумением озирается. Это нормально – она всегда просыпалась медленно, если ложилась за полночь.
- Набрось что-нибудь старое. Вон, халаты висят, - сказал Мартин, кивнув на стену, где возле сетей к стене была прибита вешалка для одежды. По голосу девушка поняла, что хозяин был чем-то встревожен, но старался этого не показывать. Мартин вернулся к деревянной лестнице.
Артем повернулся так, словно он только что встал с воображаемого топчанчика, и продолжил:
- Девушка проснулась окончательно. Встала с кровати, опустив ноги на старый, застеленный поверх цементного пола, коврик. Обула мягкие матерчатые балетки. Подумала, сколько сейчас времени? Два часа ночи? Три? Что произошло? Что-то серьезное? «Всё верно. Мартин начал тревожиться несколько дней назад, после поездки в город», - думала девушка. Он виду не показывал, может даже и сам не понимал, что с ним происходит, но разве женщину обманешь? Дольше, чем обычно, сидел перед компьютером. Спать ложился поздно, но просыпался в полседьмого. Снова начал делать зарядку. Долгую, до черных пятен пота на футболке. С растяжкой. Есть стал меньше, отказался от алкоголя за обедом – она уже шесть дней не доливала в графин вина. Стал раздражаться по пустякам, ругался чаще, чем обычно. И громче. Девушка понимала, что Мартин гневается из-за своей природы, требующей выхода агрессии, сидящей во всех мужчинах… Неделю назад что-то произошло. После поездки в город он изменил отношение к ней. Несколько раз раздражался по пустякам, чего раньше почти не было.
Артем, словно актер, начал копировать движения девушки.
- Что он сказал? Выбрать старое, ненужное? Девушка быстро надела длинную черную юбку, серую блузу, такую старомодную с длинными рукавами и маленькими, часто пришитыми пуговицами. Понимаете?
Близняшки одновременно, словно солдатики кивнули.
- Повязав черный платок, девушка подбежала к вешалке, выбрала длинное драповое пальто. Оно было мужским… В этом ничего странного не было - там вся одежда мужская. Надевая на ходу, подбежала к лестнице. Взявшись за поручни и поставив ногу на ступеньку, девушка замерла и посмотрела вверх, на светящийся квадратный просвет. Что её ждет там, в доме?
Артем прижал руки к груди.
- Вдруг её сердце защемило. Это чувство девушке было знакомо. Её поразила боль как в тот раз, в тот день, когда ей товарки сказали, что дядя Асхада умер и её ждут неприятности. И не спрашивайте меня, почему «товарки» и кем был у Асхада дядя. Всему своё время, - прошептал Артем, хоть его в этот раз никто и не собирался перебивать.
- Девушка… звали её… В этом доме её звали Файзой… Не могла знать, что сейчас произойдет, но своим, почти звериным чутьем, догадалась: теперь можно забыть всё, что было раньше. Она стоит на пороге события, которое разделит её жизнь на «до» и «после». Судьба до этого дня и так особо её не жалела – об этом я расскажу, но не сейчас, позже… Так вот: приготовленное ей новое испытание ни с чем сравнить нельзя.
Артём покачал головой. Вдруг его лицо осунулось. Он постепенно входил в роль, становясь участником театра одного актера. Это почувствовали все, кто находился в этот поздний час в холодном кабинете на цокольном этаже с узкими окнами.
- Девушка оказалась права, - продолжал Артем. - Поднявшись по лестнице, Файза увидела... Представьте большой просторный двухэтажный дом. В нем тепло: ударили первые настоящие морозы, пришлось включить газовый котел и зажечь огонь. В зале мерцал горящий камин, его не было видно, но по комнатам разносились звуки потрескивавших поленьев, и в воздухе витал сухой запах перегоревшей золы. В гостиной, к которой примыкала столовая, - под которой находился подвал, - горел яркий слепящий свет. Там на полу лежали три мужских тела. Девушка знала, как выглядят мертвецы. И эти трое были мертвецами.
- Пойдем. Во дворе ещё несколько, - сказал Мартин. – Не хотел будить, но их я сам не дотащу.
Хозяин пошел к выходу, при этом переступив через вытянутые ноги лежащего с краю трупа.
Артем сделал шаг, высоко подняв ногу, словно на полу лежал человек и это он был Мартином.
- Мертвецы не были ничем накрыты. Что бросилось в глаза… Лица, как это бывает у только что умерших, кажется, были сделаны из воска. Так вот, они приобрели странное выражение, словно… были отмечены печатью удивления. Страха не было, не было выражения мук… только холодный блеск застекленевших глаз и… Когда люди улыбаются, то их зубы влажные. Это нормально. Лица только что были подвижными, они хмурились, нервно улыбались, злились… И вдруг пришла смерть, кровь перестала бежать по венам, кислород больше не наполнял клетки, нервы окоченели, и лица начали замерзать, застыли…
Артем замолчал. Его голова чуть сдвинулась на бок, как это делают собаки. Он продолжил:
- Файза, осторожно пересекая гостиную, невольно заглянула в приоткрытые рты мертвецов. Их зубы уже были сухими. Затем она в поисках следов окинула взглядом лежащие фигуры, чтобы узнать причины их смерти. У всех с левой стороны груди верхней одежды темнело бурое пятно, словно кто-то там затушил большую кубинскую сигару. У двоих были прострелены шеи. Может подобная рана была и у третьего, но он лежал дальше, и Файзе просто не было видно. Да и времени не было рассматривать. Три тела. Возраст - под тридцать. Двое в форменных черных зимних куртках, которые носят охранники, только без шевронов и на погонах никаких отметин. Черные брюки с накладными карманами. Берцы из дорогих - кожаные, высокая шнуровка, хорошая подошва с глубоким протектором. Одежда третьего была обычной: туфли, джинсы, короткая куртка дубленой кожи с меховым светлым воротником.
- Да, и у этого была повреждена шея. Я ясно вижу бурые пятна на мехе в той части, где затылок, - продолжал Артём. – Девушка, одернув своё пальто, застегнула его на все пуговицы. Я хотел, чтобы вы обратили внимание на такую, по-моему, очень важную деталь. Если брать по отдельности, длинная юбка, блуза с длинными рукавами, платок, вернее манера, как его Файза завязывает… По отдельности как бы ничего странного, но… Всё вместе было похоже на наряд, который носят женщины с Кавказа, мусульманки. Но у Файзы был голубой, ярко-голубой цвет глаз, рыжеватые брови. И в тот момент, когда я вместе с вами, увидел её спящую, без платка, то заметил, что волосы её были светло-русые. А в длинной черной юбке, блузе, драповом пальто… если посмотреть со стороны, то ощущение русскости пропадает.
Артем опустил глаза в пол. Поднял руку и словно кому-то погрозил указательным пальцем.
- Да… следы. Когда Файза в прихожей одевалась, то заметила разводы на полу. Она подумала, что здесь только что пытались вытереть пол. Наверное, Мартин, когда затаскивал троих, наследил, и тряпкой попытался убрать кровь… Дверь открылась, и Файза вышла на улицу. Небо было чернильное, без признаков скорого рассвета. Холодно. Изо рта вырывался пар. Двор был просторным, белым - снег выпал две недели назад и ещё не успел потемнеть. Да и откуда взяться пыли и грязи? Дом, в котором мы сейчас гостюем, находится в лесу, в двух километрах от трассы. В области… так скажу, не совсем южной, но и не северной. Крыльцо. На нем стоит Мартин. Луны нет, но снег светиться, словно фосфорный. Раскинувшийся от дома во все стороны черный ночной лес безмолвствует. Не слышно ветра, раскачивающего заиндевелые кроны деревьев, не трескалась кора, разрываемая морозом. Холод не чувствовался – Файзе ещё было тепло после сна, - но стылый воздух лучше любого кофе помог ей прочистить голову. Белый снег просился в руки, чтобы из него слепить снежки, или смешную пузатую бабу с сиськами… Вот только на этом чистом мирном снегу видны черные контуры человеческих тел. Вдали двора, словно мертвый гигантский монитор, виднелись ворота, по бокам от которых отходит забор из прикрепленной к тонким столбам сетки-рабицы. Забор просвечивается, и поэтому Файза видит на фоне темного леса черный контур двух одинаковых машин. Больших, мощных джипов. Перед ступенями снег утрамбован. Девушка поняла, что Мартин перетащил в столовую тех, кто был поближе к крыльцу, она даже заметила в снегу борозды и россыпь золы – так ей во тьме казались пропитанные кровью комочки снега. Во дворе лежало три тела. «У машин ещё четверо», - сказал Мартин сипло: «Давай начнем с дальних, я там брезент уже расстелил».
Девушка шла через двор. Под каблучками её легких балеток похрустывал снег. Перед ней шел Мартин, как всегда припадая на левую ногу, но в этот раз он прихрамывал сильнее обычного. Проходя рядом с мертвецами, Файза заметила в снегу четкий отпечаток помпового ружья.
- А кто их убил? – вдруг у Артёма спросила одна из близняшек.
Рассказчик вздрогнул, поднял голову, словно вырвался из забытья, отмахнулся:
- Конечно же, Мартин, больше некому…
И продолжил:
- Файза подошла к ближайшему джипу. От радиатора, двигателя ещё несёт жаром. Машины только-только приехали. Получается, всё, что здесь произошло, случилось несколько минут назад. Сколько надо времени для того, чтобы затащить в дом три тяжелых мужских тела? Вернее, сколько надо времени, чтобы расстрелять десять человек, спуститься с крыши – самой безопасной точки для стрельбы, - заглушить двигатели машин, обыскать мертвецов, собрать всё оружие, а потом уже, используя брезент – вот он расстелен на земле возле дальнего джипа, – начать сбор добычи? Двадцать минут? Тридцать?
Файза подошла к брезенту, взяла за край и подтащила к ближайшему телу.
- А как он их убил? – не унималась девчонка.
- Ну, он же снайпер, - ответил за Артема «моряк». – А они как на ладони, что тут сложного?
- Мартин не снайпер. Он умеет стрелять. У него есть оснащенный прицелом ночного видения «винторез», но его специализация иная… И да, это он их всех убил…
4.
Артем продолжил:
- Файза встала возле мертвеца, который лежал между машиной и брезентом, посмотрела на Мартина, как тот прихватил труп под мышками и замер, ожидая, когда девушка схватит за ноги. Забросив тело, они потянули ткань за края. Несмотря на то, что мертвый был достаточно крупным и тяжелым, брезент легко скользил по снегу. Тело до крыльца дотащили, а вот дальше парочке пришлось попотеть: надо было одновременно держать ткань и мертвеца, чтобы он не соскользнул и не скатился со ступенек. Работали молча - за всё время они не произнесли ни слова. По лицу девушки невозможно было прочитать, что она думает, испытывает ли брезгливость или страх. Файза подстраивалась под Мартина. Если его опережала, то ждала, когда он, уставший, с непривычки запыхавшийся, хромая подойдет к телу, чтобы положить его на импровизированные санки и потащит, что-то нашептывая себе под нос.
Вот так раз за разом Файза и Мартин перенесли в дом всех убитых. Ещё семь тел. Всего - десять. Перед домом остались только две пустые машины с ещё теплыми двигателями.
Мартин прикрыл дверь. Девушка пошла в кладовую за ведром, набрала на кухне теплой воды. Мартин кивнул на угол возле вешалки, где Файза заметила лежащую влажную тряпку, - скорее всего ею ранее вытирали с линолеума кровь и растаявший снег. Девушка попыталась собрать грязь, но розоватые лужицы всё равно подтекали.
- Там возле клумбы стоит тачка, в которой я землю развозил, - приказал Мартин. – В неё собери весь пропитанный кровью снег. Лопату возьмешь в гараже.
Девушка кивнула и вышла во двор. Хотела расстегнуть верхние пуговицы пальто - пока работала, успела вспотеть, - но передумала. Не хватало ещё простудиться. Прежде чем пойти за лопатой, ещё раз обошла двор, стараясь не наступать на почерневший снег. Крови не так уж было и много.
Гараж находился за углом дома, к нему вел спуск: подвал делился на две части, на комнату, где обитала Файза, и, собственно, место, где стояла дизельная «нива». Осторожно ступая, чтобы не упасть, девушка добралась до двери, ведущей к гаражу. Последние метры все равно пришлось проехаться – почти летние туфельки скользили по накатанному снегу. Хорошо хоть не упала – с разбегу налетела на железные ворота, гулко ударившись в них руками. Файзе почудилось, что этот звук разнесся далеко-далеко – так было тихо этой ночью. Калитка открылась бесшумно – петли всех дверей в доме были хорошо смазаны – Мартина раздражали резкие и громкие звуки. Он даже музыку предпочитал слушать в наушниках с МР3-плеером – ходит по дому головой качает в такт, что-то себе думает… Хотя аудиосистема с большими колонками в кабинете хозяина стояла.
Взяв в гараже совковую лопату, Файза вернулась на площадку перед крыльцом. Подниматься на склон теперь было легче – она опиралась на черенок, как на посох. Окровавленный снег начала собирать с дальнего конца – от машин, постепенно приближаясь к дому. Для того чтобы сгрести все черные пятна тачки не хватило, поэтому пришлось вернуться в гараж и взять там пластиковое глубокое корыто, в котором Мартин раньше солил рыбу.
Справившись с заданием, девушка не спешила зайти в дом. Ещё раз осмотрела площадку, но больше черных точек не заметила. Впрочем, она знала, что когда рассветет, всё равно придется ещё раз осмотреть снег. В такой темноте невозможно убрать всю… грязь? О, да, девушка давно была приучена относиться к крови, как к обычной жидкости, которая всё пачкает, загаживает – попробуй потом отстирай. Файза невольно покачала головой, поймав себя на мысли, что всё произошедшее за последние тридцать минут её совершенно не испугало и, – Артем обвел всех присутствующих в комнате взглядом. – Вы должны знать, что мертвецы её не удивили.
- Подожди, - поднял руку Алексей. – Ты сказал, что рассказ – это чистая правда. Так?
- Да.
- Но я что-то в новостях не слышал про бойню в каком-то там лесу. Согласись, подобные случаи скрыть невозможно. Об этом говорили бы все газеты. Вон про Цыпка сколько вони было…
- Ответ прост, - ответил Артем. - Всё, о чем я рассказываю – это не просто импровизация. Эти знания, цвета, запахи, картины, даже мысли участников – всё это приходит в мое сознание. Вот только я не могу с уверенностью сказать о времени. Я не знаю точно, когда это произошло. Вчера, сегодня или завтра. Часто эти образы не полные, а, как бы сказать поточнее, выборочные. Я вижу эти тела на снегу, но я не видел, как их расстреливали. Может это у меня в голове стоит фильтр, - Артем вдруг засмеялся. – Просто я не понимаю и не хочу принимать то, что считается нормальным в наше время. Я против насилия. Если взять современные фильм, то, что мы там видим? Сценаристы озабочены только одним: как бы пооригинальней убить героев. Смерть в кино превращается в гэг, подобие удачной запоминающейся шутки. Моё нутро противится этому, мне это неприятно, и фантазия, мозг, чувствуя моё настроение, наверное, щадят подсознание и сознание. Я другого объяснения не могу найти. Я знаю, как это произошло, но… Я не видел самой картины убийства и я не могу точно сказать, было ли это в этом году, прошлом, а может событие ещё даже не произошло? Я вижу: время - начало декабря, - но как он их убивал, как пули входили в тела, как падали люди, - хоть пристрелите – не ведаю.
Мне известно, что от трассы к дому ведут две грунтовые проселочные дороги. Там Мартин установил фотодиоды – датчики слежения. Если луч пересекает кто-то и лазер прерывается, то на станцию в доме идет сигнал. Аппаратура стоит на втором этаже, где у нашего героя кабинет. Там имеется регулятор опасности - если поступает один сигнал, зажигается просто красный свет, второй – срабатывает подобие слабой сирены. Такое бывает, когда птица пролетит над землей, или олень пройдет. Ну, а в случае трех-четырех упорядоченных сигналов, - машина или человек идет в сторону дома, - вот тогда включается сигнализация и, одновременно, в кармане Мартина начинает вибрировать устройство, похожее на пейджер. То есть, даже когда хозяина нет дома, он знает, были ли у него в гостях или нет. На крыше дома стоят камеры – тепловизоры, передающие изображение на экраны. Мартин полностью контролировал подступы к дому, весь периметр. Кстати, на хиленьком заборчике на сетке висели такие себе забавные таблички со смайликом и хорошо видной издалека надписью «Осторожно, злые мины». А вот были ли заминированы подходы к дому или нет? Я даже не могу сказать… Впрочем эти картонки – излишняя предосторожность. Никому в городке, где живет Мартин, в здравой памяти не придет мысль лезть к нему в гости без спроса.
Зайдя в дом, Файза увидела следующее: Мартин сидел в центре кухни на табурете и пролистывал паспорта, удостоверения, какие-то бумаги. Рядом с ним стоял бочонок, который использовался в качестве столика. Вот на нем горой лежало всё, что хозяин дома достал из карманов мертвецов: ключи, мобильные телефоны, обрывки мятых бумаг, цепочки, монеты, несколько обойм для пистолетов – что ещё мужчины носят в брюках? Файза встала возле тел, не обращая на них никакого внимания, словно там были навалены мешки с горохом. Мартин поднял голову, посмотрел, как она снимает пальто, трет озябшие руки. Девушка подошла к Мартину, ожидая дальнейших указаний. Хозяин кивнул на стоявший возле газовой плиты стул. Файза взяла его, поставила перед табуретом – недалеко, но и не близко, - села напротив Мартина. «Дела плохи, девонька», - сказал хозяин.
Артём понизил голос, когда пытался передать речь Мартина.
- Можно я его буду так называть? Ведь он и есть… хозяин.
Тут одна из близняшек, которая до этой минуты молчала, спросила:
- А вы долго будете рассказывать? А то я спать хочу.
Артем посмотрел на собравшихся.
- Это не от меня зависит. Я даже не думал, что сегодня буду кому-то…
- Продолжай, - попросил Убитый. – А ты, Лер, ложись - быстрее заснешь. Леш, выключи свет. Оставь только лампу.
Когда парень в тельняшке сделал, о чем его просили, в комнате воцарился полумрак, - горели только повернутая к стене настольная лампа и монитор ноута, за которым сидел Олег. Лера укрылась покрывалом и свернулась калачиком. Рядом с ней поверх одеяла прилегла сестра.
- Я ещё чуть-чуть послушаю, но если начну храпеть… - сказала Лера, зевая. - Намаялась за день. А завтра вставать ни свет ни заря, тащиться в эту Жованку. Только перебила…
- Ничего, - ответил Артем, - обычно свои истории я рассказываю ещё большему количеству слушателей, и меня часто отвлекают. Люди встают, уходят, приходят, я уже привык. Иногда даже помогает. Вовремя заданный правильный вопрос часто открывает передо мной новые… как бы сказать поточнее… подробности. Но продолжу.
Артем вернулся к своему креслу. Продолжил историю, стараясь не повышать голоса.
- Мартин смотрел на девушку. Его слова «дела плохи, девонька» в эту минуту, как это ни цинично звучит, ей показались какими-то забавными. Десять трупов лежит перед ними, куда уж тут до хорошего? - конечно, плохо. Но Мартин решил объяснить, что он имел в виду. Он сказал: «К нам в гости пожаловали славные парни из легендарного городка Гусь-Хрустальный. Охранное агентство «Гарда». Это те, которые помоложе, в форме… и, я бы сказал…», - Мартин криво усмехнулся: «Фрилансеры. Наколки, зубы плохие, рожи… - эти постарше будут. Я вот одного не пойму. В чем подвох, а, девонька? Это что такое? Насмешка? Хотели бы завалить, послали одного, ну… максимум двух. Пробраться от реки, залечь на бугорке и снять из хорошего слонобоя. Что, проблема? Или три-четыре группы с разных сторон. Да быстро, на снегоходах, а не на этих тарантасах. Вышли стадом, стадом и полегли. Это не профессионально. Глупо. Только кровью замарали с ног до головы, суки. Что за «решала» тупой? Или он специально? Не пойму. Что скажешь?».
Файза подняла глаза на Мартина. Вообще за те несколько месяцев, пока она у него жила, хозяин редко к ней обращался. Односложные предложения, в основном приказы «подай-принеси» и всё… Словно Файза была приведением и почти не интересовала Мартина, а тут такой вопрос. Девушка ответила: «Мне кажется, отдавший приказ, не имеет представления, кто живет в этом доме. Вернее, он думает, что знает, но… ошибается на ваш счет. Лучше было бы одного оставить в живых и спросить у него, кто послал сюда столько людей… не подготовленных как надо».
Мартин сложил в стопку паспорта, корочки, которые держал в руках и, словно колоду карт, бросил её на бочку. Тяжело встал и, заметно прихрамывая на левую ногу, вышел из гостиной в коридор, который вел к двум гостевым спальням – сам хозяин, как я уже говорил, обитал на втором этаже.
Через минуту Файза услышала скрип колесиков офисного кресла. Она не видела, что везет Мартин, но догадалась. Интуиция её не обманула - хозяин вкатил в столовую стул, к которому скотчем был прикреплен полностью обнаженный крупный мужчина. Нижняя половина лица – усы, курчавая борода - плотно замотаны. Над блестящим, отражающим свет электрических ламп, кляпом нависал мясистый покрасневший нос. Большие глаза связанного и так были на выкате, а сейчас вообще округлились и метались, не задерживаясь на месте и секунды. Мужчина был ранен – касательным ниже колена задета нога. Кровотечения не было – рана успела покрыться корочкой. Какое по сложности было второе ранение, Файза видеть не могла - руки были связаны за спинкой кресла. Но кровь стекала по пальцам и размеренно капала на линолеум. Раненого била крупная дрожь скорее не от холода, - в доме было тепло, - но от адреналина, ужаса происходящего и унижения. На левом плече у э… Так скажу, незваного гостя, была, - Артем показал на себе, проведя ладонью через всю дельтовидную мышцу, - яркая красивая татуировка – на фоне еловых веток волчья голова в оскале.
Убитый при этих словах кивнул, мол, он понял, что обозначает подобная наколка.
- Ну, что мы имеем? В одном месте собрались Мартин, Файза - славянка, которая одевается как восточная женщина и неизвестный… гость. Я не могу вам пересказать допрос связанного, так как вы ничего не поймете. Всё-таки хоть это и начало истории, но её невозможно дальше вести без понимания, как наши герои докатились до жизни такой. Считайте весь расклад и трупы в придачу – затравкой, прологом. К тому же допрос закончился весьма быстро, без особой интриги - ответ вышел слишком очевидным. Если я вам сейчас слово в слово повторю допрос, вы ничего не поймете. Ну, а теперь, - усмехнулся Артём, - настала очередь той части, которую Олег слышал в больнице. Буду по возможности краток. Вы же знаете, что дальше?
- В общих чертах, - ответил Убитый. – Без подробностей.
- Хорошо, - кивнул Артем. – Будут вам подробности. Представьте малый провинциальный городок. Глухомань самая настоящая. Вокруг леса, озера, реки. Не заповедники, но всё же, почти курортная зона. У нас такое бывает, степь-степь, а потом пошло лесничество, дачи, какие-то ведомственные санатории по берегам рек. Короче, края, в которые пенсионеру мечтается уехать для спокойной жизни. Где хочется купить дом с грибами, ягодами и рыбалкой летом или для новогодних каникул – елок там как в тайге. Постоянно жить в таком месте скучно, все про всех знают, и, кажется, что время там застыло и тормозит на лет десять…
Однажды на таком-то километре трассы областного значения остановился автомобиль. Дверь открылась, и на обочину вышел невысокий худощавый мужчина. Хоть в это июльское утро было очень жарко, одет он был не по сезону – в рубашку с длинными рукавами и плотные брюки ткани бутылочного цвета. За спиной располагался плотно подогнанный туристический рюкзак. Коротко остриженную голову прикрывала выгоревшая, потрепанная, когда-то песочная, но сейчас почти белая панама. Раньше я долго рассказывал как Денис, медленно шел через лес по грунтовой дороге к своему дому. Главное для меня было не описание ностальгии человека, который долго не был дома, ни его любование родными березками, дубками и елями. Наоборот, я хотел донести до слушателей безразличие и опустошение. Денис не шел, а брел, прихрамывая, механически переставляя ноги. Его глаза были пусты, сердце не билось чаще при виде знакомого поворота. Даже подойдя к калитке и взявшись за ручку, у него не екнуло внутри, улыбка не озарила лицо. Оно у него застыло, словно театральная маска отражающее крайнюю степень безразличия. Так домой возвращаются после похорон или тяжелой изматывающей работы.
Денис достал ключи. Подбросив их и поймав, открыл замки. Первое, что он сделал после того, как обошел все два этажа и чердак, - чтобы убедиться - в порядке ли его логово? - на кухне из рюкзака он достал бумажный пакет и вылил молока в чайное блюдце. На стене у стола, за которым Денис обычно обедал, висела картина, вернее выполненный в красно-зеленых цветах рекламный плакат резиновых сосок Александра Родченко. В рамке, под стеклом. Так вот, она была чуть скошена. Денис, заметив это, поправил картину и… улыбнулся. Он поставил блюдце с молоком у стены, возле пустой дубовой бочки.
Нет, в доме у Дениса не было котов, крыс, ежей. Просто почти каждое утро плакат Родченко сдвигался. Поэтому хозяин, ставя рамку на место, наливал в блюдце свежего молока…
Денис сидит на табурете в центре кухни. Взгляд затуманен, плечи опущены, лицо, наконец-то, потеплело. Один в пустом доме. Большие широкие комнаты, светлое прозрачное пространство. Сквозь открытые окна врывается птичий гомон, шум порывов ветра, знойный стрекот кузнечиков, жужжание пчел и шмелей… А он сидит молча и о чем-то думает. Улыбается, но вся его фигура, выражение лица, отрешенные глаза говорят об одном: он устал, и даже возвращение домой не может обрадовать, встряхнуть, словно он не находится в конце пути… Его дело, его жизнь продолжаются. Этот табурет, этот рюкзак, даже плакат на стене – это есть обрамление тропы, по которой он ступает в данный момент.
Денис разделся до трусов и ещё раз обошел комнаты, уже не торопясь, всматриваясь – всё ли на месте, как он привык, совпадает ли реальность с тем образом, который сохранился в его памяти?
Разобрав рюкзак, хозяин вывалил все содержимое на пол гостиной. Что было чистое – некоторые вещи, техника, какие-то сувениры – это он сложил на диване, остальное оставил… Оставил на том самом месте, где через несколько месяцев будут горой лежать трупы…
Кстати, в комнатах царил полный порядок – за домом все эти годы приглядывал отец Дениса. Он знал о приезде сына, но не смог встретить – пришлось срочно ехать из города по делам. Не буду утомлять подробностями, только хочу обратить ваше внимание на одну деталь. Когда Денис пошел в душ, то раздевшись, застыл у большого на всю стену зеркала. Надо сказать, что хозяин имел густой до черноты загар. Кофейный оттенок только подчеркивал свежие ещё розовые шрамы рассекавшие кожу по всей левой стороне его тела. Порезы были короткими и длинными, словно кто-то параллельными ударами резал ножом его ногу, бок. В одном месте был пробел – без повреждений, но стоило Денису согнуть руку в локте и шрамы сложились – штрихи в одинаковом направлении повторялись и на предплечье.
- Зебра, - пробурчал Денис, и в его голосе не было осуждения или какой-то печали. Просто констатация факта. Констатация факта…
Лечился он долго. На Кубе, у лучших специалистов по реабилитации после проникающих осколочных ранений и порезов. На острове не спрашивали кто ты, откуда раны. К тому же там относительно безопасно… Что ещё? Думаю, этого для начала хватит.
Артем посмотрел вокруг. Лера накрылась одеялом с головой и вроде спала. Её сестра лежала рядом и внимательно слушала. Олег сидел за компом – что-то читал. «Моряк», Убитый и его девчонка молчали. Было видно, что история их заинтересовала. Артем подошел к столу, налил из чайника теплой воды в стакан и вернулся на место. Сделав пару глотков, продолжил:
- Первые три дня Денис сидел дома. Запасов хватало. Если говорить о еде и выпивке: холодильник, морозильная камера были завалены всем необходимым на месяц вперед. Может, кто-то по возвращению с подобной командировки напивается, но не наш герой. Он к спиртному, в общем-то, был равнодушен. Единственное, что позволял – домашнее вишневое вино и всякие наливки, которые делал отец – в подвале бутылками была занята целая полка. Алкоголь пил глоточками. Со льдом. Как какой-то европейский буржуа.
Что он ещё делал по приезду?.. Помимо прочего установил телеоборудование в кабинете – четыре панельных экрана, которыми обычно пользуются рекламщики для трансляций клипов в магазинах и холлах гостиниц. Денис подключил их к тюнеру – на них были выведены четыре новостных телеканала. Мелькали без звука: биржевые сводки, бегущая новостная строка, погода, говорящие что-то головы… Это помимо трех широких мониторов личного компьютера.
Вставал в девять. Как бы ни было больно, но каждое утро делал зарядку, выполняя упражнения, подготовленные для него тренером с острова. Ел, читал новости, спал по часу после обеда, вечером гулял вокруг дома. Установил пару игр... Ложился за полночь. Мобильного телефона в доме не было – для связи Денис использовал скайп и форум какого-то сайта, посвященного ботанике, теплицам, и прочей подобной хренотени. Смотрел телевизор, вникая, что происходит вокруг, ведь там, где он жил, вернее, лечился последние месяцы, не было интернета. В общем, привыкал к домашней жизни, тихой спокойной, как простой отпускник, но… Чем бы он ни занимался: брел по дорожкам, гонял тачки от полиции в компьютере, готовил себе макароны по-флотски, сидел в теплой ванной… Если бы мы могли заглянуть в его черепушку, то узнали бы, что Денис чего-то ждет. Ждёт долго, терпеливо, как заключенный ожидает УДО. Как бы ни положено, но надежда на освобождение есть. А вдруг? Вот с этим «а вдруг» он вставал и ложился. В остальное время старался занять себя, свои мозги, чтобы не думать, не ждать. Читал, смотрел фильмы, играл, изнурял себя гимнастикой, злился… Особенно, когда надо было сделать что-то такое, для чего нужна физическая сила. Воды принести, там, стремянку поставить, чтобы экраны поднять. Левая рука у него плохо гнулась, ступать не левую ногу было больно. Особенно по утрам. Это уже потом, после зарядки, прогулки, ежедневной суеты, когда связкам возвращалось эластичность и не так ныли раны, он забывал о боли.
Гулял Денис подолгу. Чтобы вы понимали, где был расположен его дом и вообще как он его купил, на этом надо остановиться подробнее. Представьте заброшенный пионерский лагерь, в котором лет пять никто уже не отдыхает. К нему пристроены четыре участка с большими деревянными двухэтажными домами, спланированными так, что в нем могут проживать четыре семьи по две на каждом этаже. Когда-то весь этот участок принадлежал местному лесничеству, но его лет семь назад выкупила голландская фирма. Став хозяевами, они избавились от всего лишнего: детсадов, дома культуры, больницы и этого самого лагеря. Лесничество перепродали, социальные объекты передали муниципалитету. Так получилось, что некие люди в городе были извещены о планах Дениса обосноваться в этих краях. Дело в том, что ранее в этом городке…
Артём нахмурился, с трудом подбирая слова продолжил:
- …он открыл семейный бизнес. А ранее работал за границей. Здесь у него было несколько временных съемных квартир, в которых он проводил время между командировками. Расположены они были в областных центрах подальше от Москвы. Когда у Дениса накопилось нормально деньжат, он решил их во что-нибудь вложить. Заказал под ключ западный тепличный комплекс, попросил своего куратора, - или посредника, так вернее, - подыскать жилье, пока он будет в командировке. Всем – контролем за строительством, подбором кадров, бумажной волокитой, общением с местными властями - заведовал отец Дениса, а наш герой только снабжал предприятие деньгами. Так вот, когда некий человек, - назовем его Консулом, - в области узнал о таком лакомом кусочке, как заброшенный пионерский лагерь в санаторной зоне, то сделал предложение Денису – баш на баш. Он отдает землю, а в обмен просит разрешение высеивать в теплице некоторые не совсем законные культуры. Безопасность, естественно Консул гарантировал.
Тут тонкий момент.
Люди выше Консула просили присматривать за Денисом, когда надо, охранять его, опекать, но сам Консул даже и не догадывался, чем наш герой занимается и каков его статус. По легенде Денис работал компьютерщиком, выполняющим заказы для фирм, имеющие офисы на дальних островах. Что отчасти было верно – наш герой хорошо разбирался в технике. Разной. Отсюда долгое отсутствие, тропический загар и деньги. Так вот Денис имел статус повыше Консула и сумел провернуть сделку на своих условиях. Землю купил, а на предложение высеивать некие «сорняки» - отказал. Чтобы не было проблем, за участок заплатил выше оговоренной суммы, так что все стороны остались довольны. Вот так наш герой стал обладателем всех четырех домов. Тот, в котором он жил, был перестроен и отремонтирован. Остальные три - на всякий случай заколочены. Это если не считать корпусов и прочих зданий заброшенного детского лагеря. Кстати, там в не
