Оглавление
Предисловие
Много лет назад два участника литературного конкурса, устроенного разработчиками известной игры, объединили усилия для создания совершенно нетипичного для "сталкерской" серии книг, романа. Книга под названием "Связанные Зоной" получила широкое признание среди читателей, и через год оба автора снова взялись за совместную работу. Результатом стал роман "Штык", действия которого разворачивались параллельно действиям первой книги, но повествовали о других героях. Несколько позже на свет появился и третий роман - "Два мутанта" - в котором сюжетные линии первых двух книг были частично переплетены.
Из-за того, что книги выходили с большими интервалами, многие читатели не имели возможности читать романы этой минисерии подряд, один за другим. И для того, чтобы у вас появилась возможность увидеть эту историю целиком, без пауз, авторы решили объединить все три произведения в одну большую книгу под названием "Цепная реакция".
Сборник из трёх романов перед вами. Мы, Роман Куликов и Ежи Тумановский, желаем вам приятно провести несколько увлекательных вечеров за чтением одной из самых интересных историй, написанных для фанатов "сталкерской" Вселенной.
Роман Куликов
Ежи Тумановский
Роман Куликов, Ежи Тумановский
СВЯЗАННЫЕ ЗОНОЙ
1
Молния ярким клинком разрубила серую муть неба. Спустя мгновение раздался сухой треск, и гром понёсся вдаль басовитыми раскатами. Дождь только собирался, скапливаясь в клубящихся тучах, но воздух уже пропитался влагой. Вскоре сверкнула ещё одна молния, следом за ней — другая. Яркие всполохи призрачным светом озаряли Зону и её обитателей, один из которых, сталкер, вот уже почти час пытался уйти от погони.
Молнии били снова и снова, сливаясь в непрерывный ветвящийся разряд. В их яростном, почти обжигающем мерцании мир вокруг на мгновение выцветал, становясь похожим на негатив, и опять наливался красками.
Беглец знал, что среди преследователей нет настоящих сталкеров — лишь те, кто пользуется Зоной, но не живёт ею. Иначе погоня уже давно бы завершилась. Это давало ему некоторое преимущество в скорости.
Сталкер двигался быстрым шагом, выставив левую руку с растопыренными пальцами. Ему хотелось побежать, но он давно заучил наизусть, что бегать в Зоне можно, только если собираешься свести счёты с жизнью.
Нервное напряжение обострило все чувства до предела и помогало лучше ощущать присутствие аномалий. В правой руке сталкер сжимал горсть гаек. Он намечал путь, периодически швыряя их перед собой.
Спустя четверть часа дорогу ему преградило скопление аномалий. Слева кружила «карусель». Впереди, разбросав вокруг себя ветки и землю, поломав деревья, а некоторые и вовсе вырвав с корнем, пульсировали две мощные «воронки». Быстро уже не пройти, теперь мародёры смогут его догнать. Снятый с предохранителя «калаш» висел на плече. В кобуре на поясе уютно устроился «Макаров». В «разгрузе» были ещё один магазин к автомату и обойма к пистолету. Плюс граната. Не густо, даже если расходовать боеприпасы предельно экономно.
Сталкер швырнул гайку в ближайшую «воронку». Та отозвалась недовольным хлопком и выплюнула влетевший в неё предмет с такой силой, что гайка, словно пуля, пробила ствол дерева справа от ловушки.
— Отлично, — проговорил сталкер и запустил пробную гайку во вторую аномалию.
Он двинулся вперёд, в узкий проход между ловушками. К счастью, мародёры появились в тот момент, когда беглец уже был под прикрытием двух могучих порождений Зоны.
Подождав, пока бандиты выйдут из-под деревьев, сталкер бросил в аномалию горсть гаек, стараясь попасть примерно в то же место, куда кидал пробную.
В одно мгновение, разогнавшись внутри «воронки» до огромной скорости, гайки превратились в смертельные снаряды. Они вылетели из ловушки в сторону приближающихся бандитов. Одному гайка разорвала щёку. Мародёр охнул и схватился за рану. Второму пробило горло и разворотило бедро. Он в конвульсиях рухнул на землю и быстро затих.
Сталкер упал в траву как раз вовремя, чтобы спрятаться за аномалиями, когда по нему открыли огонь сразу с нескольких точек. Проходя сквозь «воронки», сбитые гравитационным полем с траектории пули летели во все стороны, срубая ветки с деревьев. Бандиты внезапно оказались под собственным шквальным огнём.
Их предполагаемая жертва тоже внесла свою лепту, скормив «воронке» ещё одну горсть гаек и добавив, тем самым, к пулям импровизированную шрапнель. Прежде чем стихла стрельба, банда недосчиталась ещё двоих. Одному мародёру пробило голову, другой катался по земле, зажимая руками рану на животе.
Сталкер лежал на спине, приготовив автомат, и поглядывал на бандитов.
— Ну, тварь, теперь тебе точно конец! — прокричал кто-то из-за деревьев хриплым голосом.
— Ну, это мы ещё посмотрим, — пробормотал беглец. Он уже определил дальнейший путь и успел поставить в самом узком чистом месте небольшую контактную мину.
Быстро поднявшись, сталкер начал стрелять одиночными, не позволяя бандитам высунуться из укрытий. Спиной вперёд обошёл ловушки, сделал ещё несколько выстрелов и скрылся за деревьями.
Оторвавшись от мародёров, сталкер вышел на поляну. Порывистый ветер дул в лицо, пригибал траву вокруг и кружил опавшие листья. Впереди виднелся заброшенный посёлок, где за щербатыми заборами гнили и рассыпались покосившиеся от старости дома, а справа протянулась светлая полоса редкого берёзового подлеска.
Спустя минуту из-за молодых деревьев появились три вооружённых человека и открыли огонь по сталкеру — мародёрам все же удалось обойти беглеца с фланга.
Он пригнулся и ускорил шаг, надеясь укрыться в посёлке. Бандиты пошли на перехват. Как назло, с их стороны аномалий было не так много, как хотелось бы. Сталкер понял, что может не успеть добраться до домов.
Пули ложились все ближе. Сталкер посмотрел в сторону леса — первая группа бандитов вышла на поляну и направлялась в его сторону.
Беглец подобрал с земли кусок известняка размером с кулак и огляделся. Подходящая ловушка — «трамплин» — обнаружилась в нескольких метрах справа. Подобравшись ближе, сталкер бросил на неё камень. Отбитый аномалией известняк перелетел через беглеца в сторону берёзового подлеска и попал в «воронку» метрах в ста от него. Разочарованно цыкнув, сталкер подобрал ещё один камень и попытался найти другой «трамплин». Увидев признаки нужной ловушки, он направился к ней, хотя для этого ему пришлось вернуться назад. Но он все равно решил рискнуть. В этот раз брошенный в аномалию камень стремительно вылетел из неё на движущихся наперерез бандитов. Когда известняк шлёпнулся рядом с ними, мародёры встали как вкопанные, но, разглядев, что за снаряд упал им под ноги, заржали, приняв швыряние камней за жест отчаяния.
В следующую секунду их смех оборвался. Отправленная сталкером вслед за камнем граната заставила бандитов кинуться врассыпную. Прежде чем раздался взрыв, беглец увидел, что один из мародёров влетел в небольшой «лифт». Аномалия подняла его над землёй, и он, истошно вопя, смешно засучил ногами в воздухе.
Граната взорвалась, взметнув комья земли. Застрявшего в «лифте» бандита изрешетило осколками, и его тело безвольно повисло. Двое других лежали не вставая, либо мёртвые, либо оглушённые. Путь к посёлку был свободен.
Сталкер выбрал дом, не самый целый, зато достаточно плотно окружённый аномалиями, чтобы представлять собой неплохое убежище. Осторожно поднялся на крыльцо с покосившимися перилами. Приготовил автомат, толкнул скрипнувшую ржавыми петлями дверь и замер — в полумраке сеней, опустившись на колено, незнакомый парень целился в него из «Калашникова». Сталкер понял, что уйти не успеет. Он медленно отвёл автомат в сторону, показывая, что не собирается стрелять, а сам лихорадочно искал возможность отступить с линии огня.
— Расслабься! — неожиданно произнёс парень, потом улыбнулся и добавил: — Меня Лион зовут. Заходи в дом, я прикрою…
Сталкер хотел тоже назвать себя, но почему-то никак не мог вспомнить своё прозвище. Так странно — не знать, как тебя зовут…
В этот момент чей-то далёкий голос произнёс:
— Алексей Фёдорович!
Да! Это его имя! Хотя… В Зоне не принято использовать настоящие имена, только клички. Так уж повелось…
2
— Алексей Фёдорович!
Старший мастер ремонтной бригады Алексей Кожевников проснулся оттого, что его тряс за плечо помощник, и уже через пятнадцать минут он с гаечным ключом в руках распластался на промасленном полу испытательного цеха рядом со станком. Бубня под нос ругательства в адрес «криворуких» проектировщиков этой «никчёмной конструкции, которая и дня не может без поломки», влез в переплетение проводов и медных трубок, пытаясь починить систему гидравлики.
Станок уже давно откатал свой ресурс, впрочем, как и большая часть техники на заводе. Только стараниями старшего мастера и его бригады цеха работали практически бесперебойно. Алексей любил возиться со старыми машинами. Чувство удовлетворения, которое он испытывал, возвращая их к жизни, словно заряжало его самого энергией.
Бывало, он шёл с работы после удачного ремонта и ловил себя на мысли, что почти счастлив. У него было все, чтобы именно так себя и чувствовать: любимые жена и сын, ремесло, которое нравилось и приносило вполне приличный доход, уютные вечера дома у телевизора за чаем с пирогами, поездки на природу по выходным, спокойные ночи и светлые дни…
Лишь одно мешало ему полноценно наслаждаться жизнью — его прошлое, от которого он хотел бы избавиться, но понимал, что воспоминания навсегда останутся с ним. Чтобы заглушить их, Алексей с головой уходил в работу, а в свободное время старался окружить заботой семью. Жена понимала его состояние и всеми силами помогала ему. На заводе тоже ценили трудолюбие и золотые руки старшего мастера ремонтной бригады.
Но каким бы хорошим специалистом Кожевников ни был, и у него случались промахи. Прикручиваемая им трубка хрустнула, и чёрное масло фонтаном брызнуло во все стороны, заливая станок, пол и самого ремонтника.
Отплёвываясь, он вылез из-под станка. Вытерев лицо, унылым взглядом окинул машину, которая, словно раненое животное, истекающее кровью, выливала на пол остатки жидкости из системы гидравлики.
В этот момент прибежал помощник:
— Алексей Федорыч, в табельной просили передать, что тебе жена звонила. Что-то срочное.
Кожевников удивился. Галя звонила?! Она никогда не стала бы отрывать его от работы по пустякам. Жена прекрасно знала, как ему сейчас трудно, какие он усилия прилагает, чтобы вернуться к нормальной жизни, как старается ради неё, ради сына, ради их семьи, и понимала, что работа помогает ему в этом. Тревога неприятным холодком зародилась в груди.
Он сразу сунул руку во внутренний карман спецовки, достал сотовый и набрал номер жены.
— Алло! — тут же ответила она.
— Галя, что случилось?
— Сашку во дворе собака покусала. — Голос жены дрожал, чувствовалось, что она вот-вот заплачет.
— Что? Какая собака?!
— Не знаю! — Галя всхлипнула. — Врач сказал, что очень большая… Они с Максимом играли, но тот говорит, что не было никакой собаки, а раны… сами появились… Раны очень глубокие, и крови много. Лёша, он так кричал… Я даже в зале услышала… Я тебе звонила, но у тебя телефон отключён… — Она зарыдала.
— Ты где? — Алексей старался говорить спокойно, понимая, что жене сейчас нужна поддержка, хотя у самого сердце кровью обливалось.
— В больнице. Сашу на операцию повезли, швы накладывать.
— Я сейчас приеду!
Через семь минут он уже отъезжал на своей машине с заводской стоянки.
3
Жену Алексей нашёл в коридоре, на третьем этаже больницы, рядом с операционным отделением. Галя сидела в кресле возле развесившей во все стороны широкие листья декоративной пальмы в деревянной кадке. Покрасневшие от слез глаза устало смотрели в пол. Пальцы нервно стискивали носовой платок.
Алексей подошёл к жене, присел перед ней, взял её руки в свои:
— Как Сашка?
— На операции, — сдавленно проговорила Галя, обняла мужа и в очередной раз расплакалась.
Он, успокаивающе поглаживая её по спине, дал выплакаться, отобрал платок и вытер слезы на её щеках. Потом сел в соседнее кресло и, не выпуская ладони Гали из своих, спросил:
— Что случилось? Что врачи говорят?
Жена тяжело вздохнула:
— Раны на руке глубокие. Возможно, раздроблена кость.
— Кость? — вскинул брови Алексей. — Это что же за собака была?!
— Не знаю, Лёш. Я не слышала ни лая, ни рычания. И мне кажется, что рядом с Сашкой не было собачьих следов.
— Ты просто не заметила в суматохе, — успокоил Алексей, но самому почему-то стало не по себе. Странное чувство, что каким-то образом в случившемся виноват он сам, тревожным колокольчиком отозвалось в голове.
Алексей постарался отогнать от себя мрачные мысли и обнял жену.
Операция длилась больше двух часов. Ему даже пришлось спрашивать у дежурной сестры успокоительное для Галины.
— Лёша, ну что же они там так долго?
— Не знаю, милая, не знаю. Все будет хорошо.
Что ещё он мог сказать? Как мог утешить, когда сам едва сдерживал нервную дрожь?
Наконец к ним вышел врач. Галя метнулась ему навстречу с немым вопросом и надеждой в глазах. Алексей встал у жены за спиной.
— Можете не волноваться, — устало улыбнулся хирург, — операция прошла успешно, рука в порядке, сухожилия и кости целы, только с мягкими тканями пришлось повозиться. Шрамы останутся, но это для мальчишки ерунда. Скоро вы сможете увидеть сына. Прямо сейчас к нему нельзя — нужен полный покой.
— Спасибо, доктор, спасибо! — В голосе Гали смешались волнение, благодарность и облегчение.
— Я так понимаю, вы отец мальчика? — посмотрел врач на Алексея.
— Да.
— Я могу с вами поговорить?
— Конечно.
Галя встревожилась:
— Что-то случилось? — Её взгляд заметался между человеком в спецодежде цвета морской волны и мужем.
— Нет, не переживайте! — Врач успокаивающе улыбнулся. — Просто несколько бюрократических вопросов: страховка, паспортные данные…
— Да-да! — Галя тут же достала из сумочки приготовленные документы и протянула их Алексею. — Вот, тут все есть… Правда, медсестра уже переписывала… — с сомнением добавила она.
Хирург кивнул:
— Все правильно. Просто нужно ещё занести в компьютерную базу. Сейчас такие требования, — он развёл руками, — наверху постоянно придумывают что-то новое, чтобы усложнить нам работу. Не волнуйтесь.
— Галь, все в порядке. — Алексей ободряюще обнял жену, забрал у неё документы и направился вслед за врачом.
Они вошли в кабинет, хозяин устроился за столом, на котором стоял тонкий жидкокристаллический монитор, гость занял кресло напротив и начал доставать из прозрачных файлов документы.
— Ты сталкер?
Вопрос застал Алексея врасплох. Он замер.
— Простите?
— Ты сталкер? — холодно повторил хирург, глядя ему прямо в глаза.
Алексей не знал, что ответить, и пауза слегка затянулась. Врач решил сам нарушить молчание:
— Можешь и не отвечать. Я вашего брата немало повидал, когда служил в госпитале недалёко от Периметра. По контракту служил. Так вот, ты даже по коридору идёшь как по минному полю, хорошо ещё руку с растопыренными пальцами перед собой не выставляешь. Как эта позиция называется? «Щуп», кажется? А когда поворачиваешься — сразу осматриваешь большой сектор перед собой. И вообще смотришь, как все они. Такие привычки въедаются — дай угадаю — за год-полтора активных ходок, не меньше. В кармане-то небось любимая гаечка лежит, а?
Алексей умел скрывать свои чувства, поэтому внешне никак не отреагировал, хотя несколько гаек в кармане действительно носил постоянно. Сам себе объяснял это тем, что гайки могли неожиданно пригодиться во время ремонта.
Не подтверждая и не опровергая заявление врача, он спросил:
— Какое это имеет значение? — Лгать не хотелось, но и обсуждать правду Алексей не считал возможным.
Хирург молча протянул ему листы рентгеновской плёнки, на которых были проявлены снимки детской руки: предплечье и кисть. В серой области мягких тканей белыми конусами виднелись следы от собачьих клыков — в некоторых местах они касались кости.
— А теперь скажи мне… сталкер, это должно тут быть?
— Что? — не понял Алексей, с ужасом глядя на снимок покалеченной руки родного сына.
— Это!
Врач неожиданно резко выхватил у него плёнки, перевернул и снова швырнул Алексею. До этого все внимание отца мальчика было сосредоточено на месте укуса, но теперь он увидел, о чем говорил врач, — между второй и третьей пястными костями чернел продолговатый предмет, по форме напоминающий пулю калибра 7,62.
Алексей удивлённо рассматривал тёмное пятно. Он поднял взгляд на хирурга и только собрался спросить «Что это?», как тот заговорил сам:
— Что же ты, сука, творишь? А? Ты знаешь, что этот артефакт с человеком делает? А ты его ребёнку дал!
— Я ничего не давал! — хмуро сказал Алексей. Он знал, что должен испытывать чувство благодарности к человеку, который лечил его сына, но в то же время не собирался смиренно сносить бессмысленные оскорбления. Тем более что пока не понимал, о чем вообще идёт речь.
— Это каким же надо быть придурком, чтобы притащить такую пакость из Зоны домой, да ещё сыну отдать?! — продолжал возмущаться хирург.
Подавив раздражение, Алексей положил снимки на стол.
— Может, объясните?
Врач несколько секунд молчал, потом все тем же ледяным тоном ответил:
— Артефакт «цепь судьбы». Не говори, что не слышал, хватит уже ломать комедию!
— Слышать слышал, — пожал плечами Алексей, — но не видел ни разу. Я вообще думал, что это пустая байка.
— Байка?! — рявкнул врач. — А ты знаешь, что из-за этой «байки» пришлось резать кисть твоему сыну, чтобы вытащить артефакт из руки?
— С чего вы взяли, что это артефакт?
— С того! С того, что обычные предметы между костей не застревают, не оставляя при этом следов проникновения, а артефакты очень даже могут! — Врач замолчал.
У Алексея сердце гулко застучало в груди, лоб покрылся испариной. Подспудное ощущение вины вдруг выползло наружу и резануло по нервам первыми проблесками понимания. Он с тревогой ждал продолжения.
— Когда я хотел вынуть камень, твоему сыну внезапно стало плохо. Кровяное давление резко снизилось, сердце почти остановилось. Я думал, что потеряю его. — С каждым словом голос врача становился все громче. — Ты знаешь, что это такое — терять пациента?! Знаешь?! А знаешь, каково это, когда пациент — десятилетний мальчишка?! — Он хлопнул ладонью по столу и поднялся.
Мужчины смотрели друг на друга. Один яростным взглядом, полным праведного гнева, другой — растерянно.
Алексей отвёл глаза и сгорбился в кресле. Хирург ещё некоторое время прожигал его взглядом, но потом умерил пыл и сказал более спокойно:
— Это хорошо, что во время службы рядом с Зоной я всякого повидал: и чудесного, и страшного. Сообразил камень на месте оставить и руку зашить. Будь на моем месте другой… — Он не стал продолжать. Вышел из-за стола, достал из шкафа плоскую бутылку с жидкостью цвета древесной коры и два стаканчика, потом вернулся на прежнее место и разлил настойку. — Пей, — хмуро велел Алексею.
Тот молча выпил и утёр губы тыльной стороной ладони. Врач тоже опрокинул стаканчик, выдохнул и спросил:
— Вторая часть артефакта у тебя? Надо будет сделать снимок.
— Вторая часть?..
— Да, вторая часть! Я же говорю: это «цепь судьбы». Артефакт начинает действовать, когда делишь его на две части. Ты же признался, что слышал о нем.
— Да, слышал название. Как он действует?
— Ты где его взял? Обстоятельства помнишь? — вместо ответа опять спросил врач. — Это важно, сталкер. Вспоминай!
В его устах слово «сталкер» звучало почти презрительно. Но Алексею было не до этого. Он точно помнил, что сдал все артефакты, как только вышел из Зоны. Вместе с рюкзаком, автоматом и курткой. Уезжал домой только с пистолетом и с пачками денег, завёрнутыми в материю и привязанными вокруг пояса под одеждой. Было это полтора года назад, когда он и два его товарища, Степан Наромышев и Сергей Калябин, решили покончить со сталкерством. Последний их хабар оказался достаточно ценным, чтобы все согласились с предложением Алексея свалить из Зоны навсегда.
Товар продали весь без остатка и разъехались по домам. Так что Алексей был уверен, что кроме денег и дурных воспоминаний, которые долго не давали ему спать по ночам, он из Зоны ничего не привозил. О чем и сказал доктору.
— Не может быть, — засомневался тот. — Думай! Вспоминай. Что-то ты упустил. Не может быть, чтобы ничего! Откуда-то твой сын его взял!
— Я ничего из Зоны не привёз, — уверенно покачал головой Алексей. — Я даже не представляю, как этот артефакт вживую выглядит.
Хирург хмуро вздохнул, потом что-то набрал на компьютере и развернул монитор к Алексею. На снимке, сделанном с высоким разрешением и явно недешёвым аппаратом, на чьей-то ладони лежал небольшой, цвета тёмного малахита, с золотистыми прожилками продолговатый камень.
— Это «цепь судьбы».
— Твою мать! — не сдержался Алексей.
— Что? — сразу вскинулся врач. — Вспомнил? — Да!
— Рассказывай! И подробно!
Алексей собрался с мыслями, возвращаясь к событиям полуторагодичной давности.
— Перед уходом я, Бриг и Лион все до последнего торговцу сдали — мы же не собирались возвращаться, поэтому решили ничего не оставлять… — Он запнулся, прокручивая в голове последний вечер перед отъездом, когда они втроём сидели в баре при гостинице «Восходящая луна» и потягивали кислое пиво. — Бригантина… ну, Бриг дал нам с Лионом по жестяной коробке с одинаковыми половинками какого-то камня, как бы на память. Ещё рассказывал, что тот, словно специально для нас, у него в руках на две части развалился…
Бывший сталкер замолчал, глядя прямо перед собой, погружённый в воспоминания. Врач терпеливо ждал.
— В коробках были такие камни, — Алексей кивком указал на монитор.
— Вы в руки их брали?
— Нет, вроде. Они в тряпку завёрнуты были… Серёга… Лион то есть, он, кажется, вертел в пальцах, я точно не помню. Открыл, посмотрел, закрыл, коробку в карман сунул… Может, и держал камень в руках, может, нет.
— Поня-атно, — протянул хирург. — Ну, значит, повезло, а вот если бы вы одновременно свои подарки в руки взяли, тогда сильно удивились бы! А потом берегли бы друг друга до конца дней своих. Если бы в наших ЗАГСах вместо колец такие камешки раздавали, думаю, число разводов резко сократилось. Разделённый надвое, артефакт соединяет своих носителей. Независимо от расстояния, пола, возраста и веры.
— Соединяет носителей? — мрачно переспросил Алексей. Эти два слова резали ему слух и заставляли морщиться, словно от светящего в глаза солнца.
— Да, сталкер, твой сын — один из носителей «цепи судьбы». И теперь я могу сказать, что произошло. Хочешь знать, что случилось с твоим сыном?
Алексей, все так же щуря глаза, посмотрел на врача и молча кивнул.
— Его собака не кусала. Она укусила того, у кого находится вторая половина артефакта! Раны, полученные одним из носителей, появляются и у второго. При этом камни передают часть жизненной энергии от… скажем так, от «копии» к «оригиналу». То есть сейчас твой сын отдаёт часть своего здоровья человеку, которого по-настоящему укусила собака. В данном случае мне трудно оперировать научными терминами, поскольку явление неизученное. В моей практике был только один подобный инцидент. Если не вдаваться в подробности, то два сталкера нашли артефакт в тайнике вместе с другой ценной добычей, так случилось, что оба взяли половинки «цепи судьбы» в руки, а потом… Потом начали делить хабар, в результате чего один выстрелил другому в живот и тут же сам получил такую же рану. Их нашёл патруль и привёз в госпиталь, я как раз только на дежурство заступил, поэтому мне пришлось с ними возиться. О действии артефакта мы узнали, только начав оперировать. Знаешь, когда оперируешь одного, а второй при этом корчится от боли, потому что его ещё не успели положить под наркоз и получается, что ему все по живому идёт, жутко становится. Спасти их не удалось — оба потеряли слишком много крови.
Слушая, Алексей провёл ладонью по лбу и волосам. Привыкший действовать, а не сидеть сложа руки, он уже пытался придумать, как исправить положение.
Тем временем врач продолжил:
— Первым умер сталкер, словивший пулю, а следом и сам стрелок, хотя мы пытались его вытащить, всеми силами старались! Я не люблю мистику и прочую чушь, но мне тогда показалось, будто что-то просто высасывает из него жизнь. Те артефакты, что на снимках, из их тел. Так что, сталкер, тебе теперь надо найти второго носителя и беречь его как зеницу ока. От того, как он будет себя чувствовать, напрямую зависит здоровье твоего сына и продолжительность его жизни. Понятно излагаю?
— Понятно, — понурив голову, ответил Алексей, потом взгляд его упал на бумаги, которые дала ему Галя, и он спросил: — Документы-то нужны?
— Нет, все давно уже оформлено. Алексей кивнул и вышел из кабинета.
Дома он рассказал Гале всё. Жена молча выслушала, влепила ему пощёчину, а потом села в кресло и тихо заплакала. Через некоторое время она немного успокоилась и сказала:
— Надо найти Серёжку. Найди его! Привези сюда, к нам.
Алексей кивнул, обнял жену и пообещал:
— Обязательно найду, милая, найду и привезу.
4
Владелец отеля «Восходящая луна» повидал на своём веку всяких клиентов и уже давно ничему не удивлялся. Поэтому вопрос нового постояльца, прибывшего накануне поздно вечером, не застал его врасплох. Клиент был явно не из бедных, мужчина лет сорока, с округлым добродушным лицом, на первый взгляд полноватый, но широкоплечий и довольно крепкий. «Недешёвый костюмчик, хоть и простенький, — оценил про себя хозяин заведения и ухмыльнулся: — А вот диета тебе, друг мой, не помешает. Ну, ничего! Местные тебе её быстро подберут». Впрочем, лично его — Дениса Васильевича Тарыгу по прозвищу Бульдог — это ни в коей мере не волновало. Так что подставив холёное лицо первым лучам восходящего солнца, падающим в холл отеля сквозь огромное окно, он важно кивнул постояльцу и, сделав внушительную паузу, сказал:
— Я, конечно, наверняка утверждать не могу, но слышал… — тут Бульдог снова сделал паузу и доверительно склонился к собеседнику, — что найти таких людей можно там, где их никто не трогает, где можно выпить и поговорить. Спускайтесь часов в девять вечера сюда, в наш бар при отеле. Есть у меня на примете пара надёжных людей, которые смогут вам помочь. Как вас представить?
— Мякишев Леонид, свободный художник.
— Леонид, очень приятно. — Бульдог сделал пометку в блокнотике. — Так на какой срок закреплять за вами апартаменты?
— Ну, давай… — задумчиво протянул клиент, — оформляй за мной этот клоповник на месячишко. Хочу как следует отдохнуть после трудов праведных.
Вечером, заняв дальний угловой столик, предусмотрительно выделенный хозяином отеля, Леонид неспешно цедил прохладное пиво и разглядывал собирающуюся публику. Ужесточение репрессивных мер против любителей поискать что-нибудь запретное там, куда и ходить-то было запрещено, уменьшило число приезжих, из-за чего когда-то вполне фешенебельный трехэтажный отель переживал со своим хозяином не лучшие времена. Богатая некогда обстановка бара при отеле потускнела, обветшала и служила естественным фоном для рабочих курток, грязных спецовок и вязаных шапочек, постепенно заполнявших гардероб.
Два человека, уверенно шагающие от входа в зал прямо к его столику, привлекли внимание Леонида, и прежде чем они подошли, он успел их хорошенько рассмотреть.
Один высокий, одет в старый свитер и бесформенные серые брюки, а на ногах — на удивление хорошие полуботинки. Короткая стрижка на вытянутой голове и оттопыренные уши завершали образ потомственного работяги из люмпен-кварталов. Второй пониже ростом, заметно плотнее, с короткой и настолько густой шевелюрой, что казалось, будто ему на голову напялили плюшевую игрушку. Джинсы, рубаха из синего вельвета и лакированные туфли делали его похожим на мелкого служащего, зашедшего выпить пивка после трудового дня.
Оба вежливо поздоровались, но руки ни один из них не подал. Усевшись напротив Мякишева, они несколько минут молчали, внимательно разглядывая его, как товар в магазине. Леонид тоже не торопился начинать разговор и только разминал пальцами чуть влажную сигарету.
— На осведомителя ты не похож, — внезапно заключил «мелкий служащий».
— Грош цена тому осведомителю, который похож на осведомителя, — немедленно с улыбкой откликнулся Леонид. — А вот ты как раз на осведомителя очень даже похож.
Рослый засмеялся, а его товарищ, получивший неожиданный отпор, несколько смущённо провёл ладонью по шевелюре и вдруг так же внезапно, без перехода, спросил:
— Куда хочешь дойти?
— В смысле — «дойти»? — удивился Леонид.
— Бульдог сказал, что ты ищешь проводника. Куда идти надо?
— Не знаю… Я думал у вас совета спросить.
— Первый раз? Турист? — подключился рослый. — С туристами, извини, дела иметь не хочется. Ненужный риск и угроза репутации. Лучше три раза по делу сходить, чем один раз с туристом на горбу.
— А если турист вполне состоятелен и вдобавок не жаден? — лукаво сощурился Леонид. — Сколько вы хотите за обзорную экскурсию по Зоне на пару дней?
— Слышь, ты это, язык-то придержи, — сморщившись, как от горького лекарства, процедил сквозь зубы «мелкий служащий». — Так эти вопросы не решаются. Тут тебе не базар. И никто тебя, лопуха зелёного, так сразу в Зону не возьмёт. Понимать же надо!
— Ладно, парни, я понял. — Мякишев поднял руку, привлекая внимание официанта. — Просто поговорить хотел. Никуда идти ещё не собираюсь — думаю пока. А вот за общую информацию, так сказать, ликбез, уже готов платить сейчас и наличными. Хочу узнать самое общее из того, про что говорить можно.
По лицу рослого было видно, что он намерен уйти, но его товарищ вдруг развалился на стуле, достал пачку папирос, которые совершенно не сочетались с его имиджем, и сказал:
— А чего бы и не поговорить?
Подоспевшему официанту Леонид заказал графинчик водки из холодильника, жареного мяса, маринованных грибов, солёных огурчиков и ещё «что-нибудь на усмотрение шеф-повара». Для ускорения процесса в дело пошла мелкая купюра, и через каких-нибудь пять минут собеседники уже пили за знакомство.
«Мелкого служащего» звали Геннадием. Рослый представился Виктором. Сперва Мякишеву приходилось задавать наводящие вопросы, но после третьей рюмки сталкеры расслабились. Чуть погодя говорили, перебивая друг друга, а через двадцать минут к ним подсел знакомый Геннадия, и Леонид заказал второй графинчик водки.
Ещё через час вокруг столика сидело уже больше десятка человек, и веселье только набирало обороты. Деликатный официант подкрался к Мякишеву сзади и осторожно спросил на ухо, в состоянии ли клиент оплатить все сделанные заказы. Получил пачку банкнот и был с позором отправлен за ящиком коньяка.
По прошествии некоторого времени Мякишева в Зону собирались вести уже не менее дюжины сталкеров.
— Лёня! — дрожащим от высоких чувств голосом восклицал подобревший Геннадий. — Да я тебя куда хошь… Да я… И не из-за денег! — Последняя мысль настолько возмутила его нежную душу, что на миг показалось, будто он даже протрезвел: подтянулся, стал суров лицом и поднял вверх указательный палец. — Просто… хороший ты человек! — расслабился он вновь, глядя в прозрачные, бессмысленные от последних трудов над коньяком, водянисто-голубые глаза Мякишева.
Виктор, и ранее пытавшийся сползти под стол, вдруг запрокинул голову и гулко всхрапнул.
— Ленька! — хлопнул кто-то Мякишева по плечу. — Гена дело говорит! Пошли завтра! Вот полечимся с утра и все вместе пойдём!
— Тщщщ… — Геннадий сделал значительное лицо, прищурил глаза и начал кидать вокруг нарочито подозрительные взгляды. — Тише! Вон Савелия… на той неделе… приняли. И Она… тоже… слушает, а дураков себе в маленький такой блокнотик… пишет. А потом рррраз! — Он выпучил глаза и сделал широкий сабельный жест рукой. — Уйди, Барсук, мы с тобой не пойдём. Мы с Леней через пару дней на Сухой пруд сходим.
— Сухой пруд давно в мертвяк отходит. Никакого интереса, а вот тапки отбросить там можно запросто, — сказал сбоку мрачный мужчина в возрасте, выглядевший из всей компании самым трезвым. — На Выпь-косу идти надо.
Виктор вдруг очнулся, зацепился за стол обеими руками, одним длинным движением, словно забираясь на турник, поднял непослушное тело и громко заявил:
— Тост! — В его руке был насмерть зажат стакан, до краёв наполненный не самым плохим коньяком. — За Леонида! — звучно сказал Виктор, метнул в горло половину коричневой жидкости, передохнул, допил остальное, бережно поставил стакан и сполз под стол.
Толпа вокруг нестройно поддержала здравицу.
5
Если бы Леонид не был так пьян и мог видеть все, что происходило за окном на тёмной улице, он, конечно, обратил бы внимание на двух людей, расположившихся на скамеечке под ближайшим к отелю деревом. Они внимательно разглядывали Леонида, хорошо видимого сейчас в освещённом зале бара сквозь огромную витрину, и периодически звонили куда-то по сотовым телефонам.
— Пойдёт, — в очередной раз убирая трубку, сказал один из наблюдателей, смуглый брюнет с короткой стрижкой. — Хмырь не из бедных, но прямой родни найти не удалось. Заработал на каких-то картинах — вот и потянуло за приключениями. Может, он вообще будет только рад?
Второй — спортивного телосложения, с длинными светлыми волосами, собранными на затылке в хвост, — в ответ коротко хохотнул и позвонил кому-то со своего мобильного:
— Это я. «Восходящая луна», фамилия — Мякишев… Мя-ки-шев… Да. Приехал на днях… Да, посмотрите за ним. Если все будет в норме, возьмём, как планировали… Да-да, подходит на сто процентов… Да будет вам аванс, не стони. — Убрал трубку и фыркнул: — Достал своим нытьём!
— Пойдём, — сказал, поднимаясь со скамейки, брюнет. — Тут все ясно. Только бы Кроки с Ломиком нам малину не испортили.
— Нейтрализуем, — авторитетно заявил светловолосый, но по скептическому взгляду товарища понял, что слова его не были приняты всерьёз.
6
К обеду следующего дня в дверь номера, куда заботливые служащие проводили под утро Виктора, Геннадия и ещё пару наименее автономных любителей выпить за чужой счёт, громко и настойчиво постучали. Немыслимым усилием воли Геннадий смог подняться с кровати и, придерживая рукой готовую взорваться от боли голову, с трудом открыл дверь. На пороге стоял посыльный — пацан, работавший у Бульдога на побегушках за еду.
— Господин Мякишев велел передать вам вот это! — скороговоркой выпалил мальчишка и сунул в руки Геннадию два конверта. — Вам и вашему товарищу!
Геннадий хмуро кивнул, закрыл дверь, прошёл в комнату и, бросив конверты на кровать, жадно припал к живительному источнику влаги, представленному в номере дешёвым стеклянным графином. Слегка утолив жажду, он вернулся к кровати и замер. Конверты не были запечатаны, и теперь было видно, что в них лежат крупные банкноты.
Заезжий гость не обманул и щедро оплатил не только весёлое застолье, но и пьяную болтовню.
7
На четырнадцатом этаже высотного дома, одного из тех, что принято называть элитными, распахнулось окно. Антон Суворов, слегка покачиваясь от выпитого коньяка, сгорбившись стоял на подоконнике и смотрел вниз. Рядом с подсвеченной полоской газона расположилась охраняемая стоянка, на которой сегодня ночью почти не было машин. Вполне удачно — много места. Нужно всего лишь сделать шаг. Нужно только решиться…
Молодой человек зажмурился, собираясь духом. Голова немного кружилась под воздействием алкоголя, и Антон взялся рукой за край рамы, чтобы не упасть. Не упасть?!
Он засмеялся над своей глупостью и убрал руку. Ветер трепал расстёгнутую рубашку, мурашки прошлись по позвоночнику. Антон посмотрел вниз, на исчерченный ночными тенями асфальт, потом закрыл глаза и прошептал одними губами: «Маринка, я люблю тебя». Тугой комок страха начал расти внутри, но молодой человек почти преодолел его. Сердце бешено колотилось в груди…
Звонок в дверь заставил его вздрогнуть и закричать. Короткий вопль разнёсся над двором. Антон едва не оступился — чтобы не вывалиться, ему пришлось снова схватиться за раму. Холодный липкий пот в секунду покрыл тело.
«Это может быть только Марина! — пронеслась в голове мысль. — Только у неё есть ключ от подъезда!»
Какой же он дурак! Едва не совершил непоправимое, идиот! Но ОНА спасла его! ОНА почувствовала! А значит, любит!..
Подавляя дрожь, парень слез с подоконника. На плохо слушающихся ногах, с глупой улыбкой побежал открывать.