Оглавление
"Грязный кабак" приютился на окраине города в месте, менее всего приспособленном для размещения заведений развлекательного характера. С одной стороны к его территории примыкал далеко не элитный поселок, застроенный догнивающими свой век одноэтажными халупами, с другой, за бетонными стенами, серели обшарпанные здания промзоны. Ресторану попытались придать максимально возможный аляповато-безвкусный вид, но даже это не сделало пустырь, некогда здесь располагавшийся, менее унылым. В эту композицию прекрасно бы вписался крематорий, или хотя бы картофельный склад, но не шалман с "живой музыкой и зажигательными экзотическими танцами".
Влад, уже не первый раз наблюдавший за этим убогим заведением, так и не понял, в чем причина его притягательности для состоятельной публики. Добираться сюда неудобно, место, прямо скажем, несимпатичное, преимуществ перед другими ресторанами, куда более доступными, не заметно. Вероятно, он не все знает, ведь должны быть причины, по которым стоянка хронически забита недешевыми машинами, клиенты снуют туда сюда, причем вид у кавалеров предельно платежеспособный. Дамы, правда, попадаются разные, но даже откровенных шалав подобрали не возле стоянки для дальнобойщиков - совсем уж дешевых не замечал ни разу.
Хотя в заведениях, которые он предпочитал, подобную публику вообще не встретишь.
Впрочем, Владу было глубоко наплевать на способы, которыми сюда заманивали клиентов. С его точки зрения главным минусом ресторана была удаленность от мест массового скопления праздношатающейся публики. Другими словами, скрыться в толпе здесь не получится. Поселок в сотне шагов, что слишком далеко для замысла, к тому же среди покосившихся заборов и таких же кривых развалюх он в своем дорогом черном пальто, блестящих ботинках и брюках, выглаженных так, что о стрелки можно копченую колбасу резать, будет выглядеть столь же естественно, как павлин в нечищеном свинарнике. То же самое можно сказать и по поводу идеи затеряться на фоне серых бетонных стен промзоны.
Когда он понял, что "тот" направляется к хорошо знакомому ресторану, сразу решил - пора. Проблема лишь одна - за ним не успеть. Даже смерть двух человек не научила мерзавца ездить как порядочные люди - ограничения скорости для него не более чем абстрактное понятие. Влад водил неплохо, вот только его колымага для гонок не предназначена - медленно разгоняется, большой радиус разворота. В принципе держать объект на виду попытаться можно, но вот выглядеть это будет подозрительно. А ведь гаденыш в одиночку не ездит - всегда при коренастом пареньке, исполняющем роль и слуги и товарища одновременно. Но на самом деле занят охраной хозяина - отец последнего, после всего случившегося, усилил меры безопасности. Хотя, возможно, просто попытался хоть как-то взять под контроль не знающего меры сынка.
Если и так, то ничего хорошего не получилось - охранника "тот" держал в подчеркнутых рамках существа подчиненного, обязанного выполнять все прихоти владельца. Но его навыки сбрасывать со счета не следует - заметить преследующий по пятам автомобиль может и дилетант. Значит, отстаем и подъезжаем позже. Гораздо позже - объект никогда менее часа в ресторане не проводит. Статистика невеликая, собранная по результатам всего лишь трех наблюдений. Все те разы Влад следил за входом со стороны железнодорожной насыпи, изображая рабочего-путейца, для чего надевал оранжевый жилет. Опасаться разоблачения не стоило - ветка давно не использовалась, рельсы покрыл слой матерой ржавчины, никто кроме бродячих собак здесь не прогуливался. Зато вид сверху открывался замечательный и человек, не страдающий близорукостью, может легко различать лица входящих и выходящих - иллюминация возле входа великолепная, и сумерки осеннего вечера не помеха.
Близорукостью Влад не страдал. Он вообще был парнем крепким, болезни обходили его стороной. Если и было на что жаловаться, то на упрямый характер - из-за него все проблемы.
Вот и сегодня, вместо того, чтобы заняться тем, что делают многие нормальные люди по пятницам, а именно - напиться до поросячьего визга, он сидит в машине с включенными аварийными огнями, при этом одет крайне неудобно - не любит подобное тряпье. Но под пальто можно много чего спрятать - это перевешивало антипатию.
Охрана у ресторана имелась, и она не только зад просиживала - иногда всерьез занималась работой. Вот и сейчас автомобиль, остановившийся у обочины возле въезда на стоянку, недолго оставался без внимания. Подошли сразу двое, наклонились к опускающемуся ветровому стеклу. Оценив приличную одежду парня, плохо сочетающуюся со старой машиной, чуть поумерили суровость во взглядах и вежливо поинтересовались, почему он здесь остановился и мигает как новогодняя елка. Влад так же вежливо ответил, что тарантас сломался, скорее всего по причине смерти от старости, и теперь приходится ждать вызванную техпомощь, которая, как и все в этой интересной стране, по пятницам работает втрое медленнее. Оба согласились, что день недели не может не сказываться на скорости обслуживания, и еще больше расслабились, когда он посетовал, что драндулет не его - дескать, перегоняет на дачу к отцу старье, купленное за копейки.
Охранники согласились, что машина и впрямь старье ветхозаветное. Посоветовали, если что, дожидаться такси за рюмкой чая в ресторане, и удалились с важным видом. Ничего подозрительного в ситуации не усмотрели. Может ресторан и не простой, но на крепость не похож - по настоящему серьезным ребятам таких сомнительных ответов недостаточно.
Влад не был профессионалом, но даже его скромных познаний хватило, чтобы понять - второй раз здесь светиться не стоит. Если ничего не получится, придется делать вторую попытку уже в другом месте. Охранники, какие бы разгильдяи они ни были, запомнят и машину, и владельца. Вряд ли поверят в очередную поломку и папу, которому раз за разом пригоняют одну и ту же колымагу на дачу.
Никакой дачи не было. Отца у Влада тоже не было. Родителей он помнил плохо - погибли, сев в не тот самолет, когда ему исполнилось семь лет. Там же, среди обломков, остались его старшие сестры. Воспитывался он поначалу одной бабушкой, затем после ее смерти, второй. Когда и ту похоронил, остался совсем одним - дальняя родня не в счет. Женское воспитание его не избаловало, так что одиночество в тягость не стало. И было так до того самого дня, когда в его жизнь вошла она.
Любовь была не из тех, про которые говорят "с первого взгляда". Когда он понял, как она для него дорога, немало сил потратил, чтобы добиться встречных чувств. И вот тогда, на пике упоительного ощущения оставленного позади одиночества, в его жизнь вмешалась та, что с ранних лет не оставляла его без присмотра - смерть.
На этот раз она приняла облик сынка серьезного папаши, обожающего дорогие тачки и быструю езду. Пьян был, под наркотой, или просто не справился с управлением на скорости сто семьдесят в месте, где разрешено не более шестидесяти, уже не имеет значения. То, что отец любимой отделался тяжелыми травмами, тоже не имеет значения. Важно лишь то, что она умерла.
В то время он был гораздо наивнее, и верил, что суд, если не вернет ее, то хотя бы накажет сволочь, это совершившую. Но дальнейшее повергло его в шок. Откуда ни возьмись появлялись непонятные люди, с пеной у рта доказывающие, что она была дрянью, наркоманкой, проституткой, и родители вечно вытаскивали ее из грязных шалманов, таща, упирающуюся, по темным улицам. Свидетели того, как она, в тот раз, вырвалась, и, пьяно не рассчитав, рухнула на бампер проезжавшего автомобиля, тоже нашлись. Как и те, кто видел вопиющее - отец, невзирая на травмы, полученные при попытке остановить дочь, расчетливо притащил ее тело к пешеходному переходу, дабы создать вид, что наезд произошел именно там.
Когда мать любимой, пряча глаза, тихо сказала, что родители обидчика через адвокатов передали крупную сумму денег и уговорили договориться полюбовно, без судебной тяжбы, ведь мужа надо лечить, и это очень дорого, им не по средствам, он, наконец, понял - за дело придется браться самому. Обидно, что в стране все так скверно, но разве может это помешать тому, кто настроен серьезно?
Государство, в котором он проживал, высоко ценило жизнь и здоровье преступников, которые покушались на аналогичные ценности граждан, добавляя к списку материальные. По этой причине обычным людям категорически запрещалось иметь боевое оружие. Что касается не боевого, то носить его и применять не рекомендовалось - себе же дороже выйдет, если кого покалечишь или убьешь. Но это Влада не смущало.
Как законопослушный гражданин он обратился к участковому за справкой. Ввиду того, что светлое имя Влада никто не удосужился опорочить, милиционер легко подмахнул стандартную справку "не хулиганил, не привлекался, пьяный у подъезда не замечался". Медосмотр, аналогичный тому, который пришлось проходить для получения водительских прав, тоже прошел без проблем. У наркологов и психиатров Влад на учете не состоял, и это также было зафиксировано.
С полученными справками и сделанными фотографиями он пошел в райотдел и вскоре обзавелся бумажкой, ради которой все и затевалось. После чего сталось лишь посетить специализированный магазин, оставив там сумму, серьезно проредившую его скромные студенческие сбережения.
После всех этих перипетий Влад стал обладателем четырехзарядного помпового дробовика двенадцатого калибра. От знатоков он знал, что заряд картечи из такого оружия грозить таким проблемами для здоровья, что если есть выбор, то лучше предпочесть автоматную пулю, или даже две. Очень удобная вещь - в случае промаха первым выстрелом останется еще три. Как раз то, что надо начинающему киллеру - в своих талантах, как стрелка, Влад сомневался.
Дальше потянулись насыщенные дни. Он, забросив учебу, следил за человеком, чье имя даже мысленно брезговал называть. К тому же это уже не человек - дичь тупая, не понимающая, что охотник уже рядом. Иногда Влад выезжал за город или ходил в тир, практиковаться в стрельбе, не забывал и про спортзал - тело необходимо держать в форме. Скромные сбережения таяли, сокурсники надоели обеспокоенными звонками. Деньги после всего, что произойдет, вряд ли в скором времени ему понадобятся, а доучиться не получится. Все, что ему теперь нужно - в тот самый день иметь четыре патрона.
Сейчас в трубчатом магазине ружья и карманах покоилось двадцать девять красных пластиковых цилиндриков с латунными донцами. Если все случится сегодня, как минимум двадцать пять лишних останется - вряд ли дело дойдет до перезарядки.
Развернув зеркало заднего вида, он мог, не поворачивая голову, наблюдать за массивным черным автомобилем, к которому рано или поздно выйдет цель и ее охранник. Новенькая техника, тяжелая, надежная - будто создана для убийства. Придется немного поработать, чтобы тот, кто обычно сидит за ее рулем, больше ни у кого ничего не отнял.
Двери ресторана распахнулись, чтобы выпустить очередную подгулявшую парочку: мужика лет сорока пяти, с хорошо развитыми пивным брюшком и вторым подбородком в компании с глупо хихикающей девицей, по возрасту годящейся тому в младшие дочери. Оба были заметно пьяны и не собирались останавливаться на достигнутом. Влад их уже встречал, и знал, что хоть они на своей машине, но за руль сядет вызванный человек. Подумал, что хозяин в любом случае не совсем пропащий человек, раз в таком состоянии пользуется услугой "Трезвый водитель". Работников этой службы он здесь замечал уже не раз - хлебное для них место.