Оглавление
– Бросайте оружие и выходите! Обещаем всем гуманное отношение! Слышите? Выходите с поднятыми руками! – орал переговорщик в мегафон на улице.
Как же, выйдут они, размечтался! Это же психи, фанатики. Уже третий случай за месяц. Первые два я не выезжал, так уж получилось. Не моя смена была. Наше боевое отделение только сейчас на захвате заложников. До этого никто из преступников не сдавался. И эти не сдадутся. Три трупа школьников я уже видел на лестнице, пока на третий этаж по лестнице группой поднимались. Психи действуют всегда по одной схеме. Ворвались, поубивали всех подряд. И ведь патронов, гады, набрали где-то! Уж ужесточают, ужесточают оружейное законодательство, а всё равно одно и то же. Вирус какой, что ли? Ну всё, хватит философствовать, я сегодня старший штурмовой группы. Начинаем.
– Сокол-один, я Сокол-семь. Прошу разрешения на штурм! – тихо проговорил я в гарнитуру рации.
– По готовности работайте. Сокол-три работать не может, ему отбой – скомандовал командир отделения.
В этот раз, как, собственно, и в предыдущие случаи, он предпочитал осуществлять общее руководство. Оно и понятно. Так спокойнее и ответственности меньше. Хоть, к слову, какая тут ответственность? Тут злости не хватает. Вооруженные придурки врываются в школы и расстреливают учеников! Впору чрезвычайное положение вводить. Самое главное – никаких требований не выдвигают. Тупо стреляют и всё. В переговоры не вступают. Ладно, мы отвлеклись. Струйка холодного пота скатилась между лопаток. Меня начала немного трясти. Вот ведь, что за напасть? Раньше, до того случая с женой и дочкой, подобного не было. А теперь, перед каждой опасной ситуацией нападала эта трясучка. Легкая такая дрожь по всему телу. Несколько секунд, и потом отпускает. Вот как сейчас.
– Сокол-три, мы начинаем, не работай по окнам, как принял? – на всякий случай повторил я.
Кто там разберет этих снайперов? Хотя, Саня Колыван – снайпер что надо. Если он говорит, что работать не может, значит, ему реально ничего не разобрать в окнах школы. А нам сказано, чтобы работали по готовности. То есть, сами выбираем момент штурма. Перед нами дверь. Обычная, деревянная дверь школьного класса. За ней – два типа с огнестрельным оружием и сколько-то учеников. Кто живой, кто мёртвый – нет информации. Но выстрелов нет уже минут пять. Точнее, выстрелы стихли, как только мы в школу зашли.
– Давай! – тихо сказал я стоящему за левым углом бойцу с кувалдой. Колдай – Лёха Колдаев с размаху опустил кувалду на дверной замок.
Треснуло с первого удара. Второй уже для верности, кувалда летит в сторону.
– Вперёд! – командую я щитовому.
Тот, сопя, поднял тяжёлый щит и пошёл в проём. Вторым номером идёт Коля Забродин с АК-104. Третьим я, с «ВАЛом». У щитового оружия в руках нет, у него в руках щит. Массивный «ВАНТ» плавно двигается вперёд. Кажется, что в дверной проём мы заходим целую вечность. Дрожь прошла, и лазерный целеуказатель на моём автомате уже ищет цель. Беру сектор слева от щитового, Коля справа. Страха нет. На мне броня пятого класса защиты, шлем «Рысь» второго класса с забралом, а у этих – двенадцатый калибр. Страшно другое. Снова детей убили, и мы уже не сможем им помочь. Так и в этот раз. Что за чертовщина? Прямо передо мною метрах в пяти окровавленная грязная морда! Волосатый длинный ублюдок держит в руке что-то, похожее на кусок мяса, и жуёт. Челюсти работают быстро-быстро. Увидев нас, это нечто пытается схватить с пола «Вепрь». Красная точка ЛЦУ находит его голову. Выстрел. Голова с длинными волосами дёрнулась. Челюсти жевать перестали. Мозги или то, что было у чудовища в черепной коробке, вылетело на школьную доску. Я услышал рядом с собой ещё выстрелы. Это заработал «сто четвертый» Николая. Два одиночных.
– Второй готов, – доложил мне Забродин.
– В комнате чисто – подтвердил щитовик.
Осмотрелся. Живых нет никого. На стенах кровь, разорванные детские тела, и двое психов, убитых нами. У обоих по ружью. У одного, которого я застрелил, «Вепрь-205», у второго – обычная двустволка, «ижак». Семь детей и учительница. Ещё трое на лестнице. В классах сейчас мало народа, вот-вот карантин объявят из-за этого нового гриппа.
– Сокол-один, у нас чисто. Два двухсотых. Живых заложников нет, как понял? – передал я в рацию.
Дальше обычная суета. Забегали, закрутились опера. Приехали мутные фейсы. Так мы называем сотрудников ФСБ. Потом следственный комитет, даже губернатор пожаловал собственной персоной. А мы свою работу сделали. Сегодня в новостях покажут ужасные кадры. Очередной расстрел в школе. По телевизору толстые депутаты будут с умным видом решать, кто виноват и что дальше делать. А мы поедем на базу. Там я сдам стволы в оружейку, напишу рапорт и поеду домой. Завтра у меня отпуск. Хоть и говорит замполит, что, мол, нужно быть на связи. Скоро объявят чрезвычайное положение. Вот-вот начнётся… Ну и в этом духе всё. Но я его не слушаю. Я давно в этом мире никого не слушаю. Я живу своим ритмом. Своей отрешённой жизнью. Время остановилось для меня пять лет назад.
В тот день всё шло как обычно. Жена с дочкой Алисой пошла в школу. Там и идти всего лишь через дорогу. И в это время обдолбанная стритрейсерша неслась с ночной дискотеки. Жена и дочь переходили дорогу по пешеходному переходу, на зелёный свет. Вместе с ним пострадали ещё несколько человек. Ну а Алису и жену Елену я увидел только в морге, на опознании. Всё дальнейшее помню как в тумане. Похороны, памятник, кладбище, суд. Мне дали отпуск. На суде девица по фамилии Геворкян ходила с тремя адвокатами. Её взяли под стражу в зале суда. Пять лет колонии общего режима. Только мне от этого не легче. Я сидел во втором ряду в зале судебного заседания и смотрел ей в глаза. И постоянно натыкался на холодный блеск и расширенные зрачки. Вот примерно, как у этого психа сегодня. От службы меня не отстранили, хотя, первое время я сильно пристрастился к спиртному. Нет, не закатывал шумных пьянок, просто по-тихому, дома, после работы грамм по двести. И так почти каждый день. В какой-то момент сказал себе: «Стоп!». И остановился. Убрал все фотографии жены и дочери со стен, стало как-то легче. Не исчезла совсем эта боль, а просто спряталась в глубину. На службу я исправно ходил, все обязанности, всё то, что положено, выполнял. Здоровье пока не подводило. И после нескольких обследований меня оставили в должности старшего опера. А это значит, не видать мне больше подполковника. Но вот как-то мало меня служебная карьера теперь волнует. Постепенно начал ходить в спортзал, тренироваться снова начал. Вот только пристрастился к никотину. На службе прятал ото всех эту пагубную привычку. А дома, как только приходил, сразу к сигарете. Наверное, нашёл своеобразную замену алкоголю. Как бы то ни было, прошёл год. Потом второй. Потом и мать умерла. Она после той трагедии сильно болела. Сердце пошаливало. Вторые похороны за два года. Ну куда деваться? Нужно жить дальше. И я жил. Второй год, третий, четвёртый. Командировки, работа, отпуск. А вот сейчас я жил ради отпуска. И как раз сегодня тот день. Сегодня я пишу рапорт и уезжаю на два месяца! Ничего, что май за окном. Я еду к Михалычу.
С Михалычем я познакомился во время рейда «Путина». Ещё не старый, веселый старикан. Ученый даже, биолог. Занимается изучением животных, рыб и прочих тварей. Михалыч пристрастил меня к охоте, и я во время каждого отпуска уезжал на его охотничью делянку, на север области. Два домика, банька, озеро, лес и никого километров на двадцать в округе. Сейчас май. Охотиться можно по перу, на медведя и волков. Ну а с Михалычем можно на кого угодно! Он же популяцией зверья заведует? Ему виднее. Правда, мы в мае особо и не охотились. Так, бродили по лесу, ловили браконьеров. Михалыч составлял на них протоколы, а я следил, чтобы всё было чинно-благородно. А вот на рыбалочку мы в охотку ходили.
Я посмотрел на часы. Почти четыре часа вечера. Кадры ещё на месте. Отнес рапорт в соседнее здание. Заместитель по кадрам бегло ознакомился с ним.
– За границу не едешь? – строго спросил он.
– Нет, – помотал я головой.
– Смотри, приказ вышел, снова запрет готовится, – полковник взял мой рапорт и сунул в папку. – Ты ведь завтра с суток и сразу на отдых?
Я молча кивнул. По-идее, рапорт у меня не с завтрашнего дня, а ещё через два. Но завтра у меня законный выходной после суток. И послезавтра выходной. Так и выходит, что отдыхаю я уже завтра.
– Смотри, на связи будь. Видал, что творится? – и Тимофеич, как звали нашего заместителя, показал в сторону работающего телевизора.
Диктор на экране твердил про эпидемию невиданного доселе гриппа. Высокая смертность, заражаются массово. Вот-вот будет испытана и запущена в производство новая вакцина. Я телевизор в принципе не смотрел. И новостями мало интересовался. Про эпидемию слышал. И даже видел людей на улицах в медицинских масках. Но мне этот вирус не страшен. Я уже пять лет ничем не болел. У меня только душа болит.
– Будь на связи. Послезавтра нам всем поголовно прививки от гриппа будут делать, понятно? – строго погрозил мне Тимофеич.
– Понятно, – кивнул я и вышел из кабинета.
Ничего мне не понятно. Сегодня у меня последний день на службе. Почему я сказал последний? Сам не знаю. Целая история с этими словами. Нельзя говорить «последний». Всегда нужно говорить «крайний». Это мне, ещё молодому пацану, только прошедшему «приёмку» в отряд, говорил мой тёзка, Олег Даниленков. А где сейчас этот Олег? Не знаю. Мне тогда сколько было? Двадцать два. А ему? Около тридцатника. Хотя нет, наверное, чуть больше, где-то тридцать пять. Теперь мне сорок. Даниленкова я не видел уже лет десять. А вот сейчас почему-то вспомнились его слова.
Ночь прошла как обычно. Я просто спал в своем кубрике на армейской кровати. Проснулся утром, заправил кровать, как положено в армии. У нас ведь почти армия. Армия – «Росгвардия». Были обычными полицейскими, стали гвардейцами. Название сменилось, суть та же осталась.
– Посмотри, ну точно, пиндосы нам эту заразу запустили, – хлопнул по столу в комнате отдыха молодой боец Коля Сытин.
Там, на большом экране плазменного телевизора шёл очередной репортаж про эпидемию гриппа и про меры, которые принимает правительство.
– Ага, а чё тогда у них тоже самое делается? – парировал ему Сан Саныч, уже возрастной сотрудник. Примерно сорок пять ему, меня старше на пять лет.
Я прошел к кухонному столу, налил себе кофе в чашку и присел вместе с ними послушать новости.
«Эпидемиологический порог превышен в двести раз в Калужской, Саратовской, Самарской и Московской областях. Пока стабильной ситуация остается в Нижегородской области, где впервые нашли эффективное средство от нового вируса гриппа. Экспериментальная вакцина разработана сотрудниками медицинского НИИ и в настоящий момент уже пятьдесят стран подали заявки на покупку нового препарата».
– Тфу ты, мать-перемать, – выругался Сан Саныч, – ну как всегда: всем раздадут, а нам не достанется!
– Да ты что, не кипешуй! – успокоил его Коля, – послезавтра нам всем прививки делать будут.
В полемику, кто виноват и что делать, я вступать не стал. Тихо сменился, тихо пошел к стоянке. Сел в свой «Рено Дастер» и поехал домой. Точнее, не совсем домой. «Дастер» у меня уже три года. Продал «Паджеро» сразу после той трагедии. Памятник поставил. Ограду. Ну и… И сегодня нужно сходить на кладбище с утра. Собственно, я прямо сейчас туда и еду. Сначала на кладбище к жене с дочкой. Потом домой, беру ружьё, патроны, спальник, палатку… Да у меня все собрано давно! Я уже несколько месяцев как живу этим отпуском! Пусть тут эпидемии, психи, работа, задержания… А я – в лес. Походить по тайге с ружьём, в мае, пока комаров ещё не особенно много! Эх, красота. До Михалыча ехать ещё двести километров на север. Вчера звонил ему. Он только завтра приедет. Ну ничего, ключи у меня свои от домика. Затоплю печь, приготовлю ужин, на токовище вечерком сгоняю…
Машина развернулась на светофоре, и я еле проехал по разбитой колее, мимо стоящих машин. Вот те раз! Будний день, а такая пробка! На кладбище сегодня многолюдно. С чего бы это? Какой у нас день недели? Только четверг. Первые майские теплые деньки. Солнце только-только начинает греть нашу холодную грешную землю. Первомай прошел, наступает рабочая неделя. Присмотрелся. Похороны! Причем, несколько детей. Детские гробы ни с чем не спутаешь. Что же случилось в мире? Что это за эпидемия такая? Люди мрут, как мухи. Заплаканные родители, половина в масках и в перчатках. Прошелся мимо плачущей процессии. Вот и мой памятник. Уже пять лет прошло. Как обычно, прополол могилы, вырвал сорняки. Уже успели вырасти. А ведь всего неделю с небольшим не был. Хотя, ничего удивительного. В мае трава прёт в полный рост. Положил несколько живых цветов, купленных у входа. По четыре гвоздички. Присел на лавочку около памятника. Закурил. Мда, невесело мне сегодня. И отпуск не в радость. Докурил свой «Парламент», затушил окурок и положил в карман куртки. Потом выброшу. Нехорошо у могил сорить. Знал бы молитву какую, прочитал. Но, увы, не знаю. Так в религию и не ударился за пять лет. Хорошо это или плохо? Понятия не имею. Ну всё, пора.
На выходе из ворот кладбища новая процессия. Одни за одним идут. У похоронных агентов аншлаги. Потирают руки и считают барыши. Со злостью сплюнул и пошел к своей машине. Вот он, серый «Дастер» стоит. Давно хотел поменять, да все руки не доходят. Хотя, деньги есть. Я же один сейчас живу, никуда не трачу, кроме как на себя. Сколько у меня сейчас денег на карте? Я и сам не знаю. А времена смутные наступают! Вон – эпидемия. А ещё психи активизировались. Не ровен час, банки разоряться. Что делать? А вот что. Если мне деньги без надобности сейчас, закуплю я все необходимое. На всякий случай. Мало ли что? Ещё только утро. Поеду я к Михалычу после обеда. А сейчас прошвырнусь по магазинам!
И первым делом, в магазин «Русская охота». Он почти рядом с моим домом, в центре города. Как выпадает свободный денек, я туда захожу. Иногда купить патронов, иногда просто поглазеть и поболтать с продавцами. Но сейчас у меня появилась цель. Я давно заглядывался на один прибор. Тепловизионные очки «Фортуна Дженерал». Смотрел, одевал, приценивался. И уходил ни с чем. Цена больно кусалась. Почти четыреста тысяч. А если быть точным, триста девяносто девять. Продавец обещал мне серьезную скидку, но даже со скидкой для меня с зарплатой в семьдесят тысяч, это очень дорого. А вот сейчас вдруг щелкнуло в сознании, и покатил в магазин. Как на зло, только собрался в нужное место, как дорога к нему перекрыта. Авария очередная. Пробка медленно тянется в сторону нужной мне улицы. Наконец, проехал место аварии. Две машины лежат на боку, третья торчит в бетонном столбе. Вот это да! На ровном месте! Совсем люди с ума сошли. Суетятся врачи экстренной медицины, спасатели ломают искорёженный автомобиль. Что это было? По видимому, «Порше». Долетался, сокол. Ни злорадства, ни сочувствия у меня к участникам аварии нет. Не знаю, почему. Циником стал. Проехал быстро, чтобы не смотреть на изуродованные тела и машины, свернул вдоль трамвайных путей. Вот и нужный магазин. Места на парковке есть! А это немаловажно для меня. Уже дважды увозили эвакуатором мою машину от этого магазина. Хитрый знак поставили, парковка только по четным числам. И не пояснишь ничего эвакуаторам и «ксиву» служебную не предъявишь. А потом, когда нарушение запротоколировано, лучше и не говорить, что ты сотрудник. Мигом на службу сообщат, ещё и выговор получишь.
Быстро вбежал по лестнице на второй этаж магазина. На первом все больше палатки, чучела, сейфы и форма. Причем, форма мне такая не нужна. Охотничья форма, не боевая. А вот на втором то, что мне нужно.
– Привет, – бросил я знакомому продавцу.
Виталий его зовут. Маленький, полненький, меня постарше немного. Только сегодня он что-то бледный. И носом шмыгает. Сразу подошел к стенду с приборами ночного видения и с тепловизорами.
– Давай мне вот этот! – тыкнул пальцев в то, что так долго хотел.
– Решился, наконец? – приковылял ко мне Виталий и открыл витрину.
Этот тепляк у них был в одном экземпляре. Привезли давно, думали, будет спрос, ещё привезут. Спроса не было. Дорого. Только сумасшедший какой возьмет. Вот я и взял, наконец!
Проверили прибор, выписали гарантию.
– Может ещё чего? – подмигнул Виталий.
– Патронов давай, – подумав, кивнул я.
Затарился ещё семь шестьдесят два и двенадцатого калибра. Сколько смог унести. Запас карман не тянет. Взял триста патронов двенадцатого калибра, в основном пулевые и картечь (дроби дома полно), и семьсот нарезняка. У меня всего два ствола своих. ВПО-136 – обычный АКМ, только гражданская версия. И МР-155. Второй для охоты, первый для души. Вот под них патроны и набрал. Расплатился картой, пришла смс на сотовый. Баланс сто пятьдесят три тысячи. Это сколько же я потратил? А, какая разница. Ещё много осталось. И мне пока отпускные не перевели. Ну это ничего, в понедельник всё получу, ещё примерно под сотку. На хлеб с маслом хватит. Так, что бы мне ещё посмотреть? Вроде бы, всё есть.
А продавец-то еле ноги волочит и платком нос постоянно вытирает. Наверняка, заболел. А болеть в наше время чревато, ой как чревато.
– Ты что так хреново выглядишь? – спросил я Виталия.
– Да так, приболел что-то, – отмахнулся он, – эпидемия же, говорят. Температура, наверное. Домой приду, отлежаться нужно.
– Ты давай, с лечением не затягивай! – предупредил я его, – вирус опасный ходит. Нам всем прививки будут скоро делать, так что ты давай быстро к врачу и в постель! – поучил я его на прощание.
Так, а тащить теперь патроны как? Сколько я взял? А, сколько взял, все мое. Рассовал картонные пачки по сумкам. Сумки тоже купил тут, пусть будут.
– Виталий, я в два захода сбегаю до машины? – спросил я у продавца.
Тот кивнул. Просить его помочь не буду. И так видно, что еле на ногах парень стоит. Потом прикинул, и унес всё за один раз. Вот так поднапрягся, пакет с ночником в зубах, это самое ценное, а патроны в двух руках в баулах. Теперь домой всё отвезти. Пока ехал, увидал ещё одну аварию. Что же творится то? Ну точно, конец света близится. Закидал в два захода патроны домой. Всё в сейф, естественно, не влезло. Ну, ничего страшного. Придет проверка, покажу им сейф. И второй, с боеприпасами. А основной запас вон, под кровать положу. Там никто и не будет искать.
Хорошо, дальше что? А дальше, нужно продукты купить. Я же уезжаю сегодня. Выбежал на улицу, благо, магазин прямо около дома. Не «АШАН», в «АШАНЕ», возможно, и дешевле. Зайду в обычную пятерочку. Нет времени никуда ехать. Пора уже выдвигаться. У магазина, смотрю – на газоне женщина лежит. Подошел, посмотрел. Соседка моя, тетя Клава! Что случилось?
– Тетя Клав, что с вами? – нагнулся над телом.
Она уже остыла. Холодная совсем. Видно, что пена изо рта шла. Эпилепсия? Или грипп? В любом случае, позвонил в полицию. А люди безразлично проходят и не оглядываются. Вот так, упадешь на землю, а никто не поможет. Сплюнул со злости и достал сигарету. Чиркнул зажигалкой. Обычно у меня не больше пачки в неделю уходит. Так, сигаретки четыре за сутки. Можно сказать, что я балуюсь. А сейчас я в отпуске. Теперь зачеты сдавать не нужно, на тренировки пока временно забил. То есть куплю ещё сигарет.
Подъехала машина полиции. Парень, чуть пониже меня, худощавый, подошел к телу. Осмотрел, сообщил по рации и снова сел в машину. «Патриот» с сине-белыми полосами постоял ещё немного и уехал. Вот так. Что же, трупу тут теперь до ночи лежать?
Выбросил окурок в урну и направился к магазину. Народу на кассе много стоит. И почти все в медицинских масках. Что за ерунда? Это я один такой смелый, да алкаши местные. Дядя Вася, сосед с первого этажа, уже нажрался. За добавкой в очереди стоит. Этого никакая зараза не возьмет.
– Привет, дядя Вася, ты что, с утра уже начал? – окликнул я соседа.
– А, Олег, здорова! – увидел Вася меня в толпе. – Да тут это, Мишку из третьего дома схоронили. Прикинь? Вирус этот… – и дядя Вася зло сжал руки в кулаки.
Толпа рядом с ним расступилась. Нервные люди стали, очень нервные. Надломилось в них, похоже, что-то. Боятся смерти. А неизвестность пугает ещё хуже. А мы вот с дядей Васей не боимся. Оба без масок ходим. Ну дядя Вася понятно, он стакан принял ему и море по колено. А я? Я почему не боюсь смерти? Наверное, потому что я уже умер пять лет назад…
В магазине я набрал разной всячины. Во-первых, мне нужны продукты в отпуск, в охотничий домик. Это хлеб, но хлеба немного, это тушенка, это макароны и крупа. Картошки ещё и овощей возьму. Вот, колбаса подойдет. Холодильник там есть, только света нет. Ничего, съем всё быстро, не успеет испортиться. Шашлыков готовых набрал, некогда мне самому мясо мариновать. Подумал ещё, посмотрел на лица людей. А, пропади всё пропадом!
Гулять, так гулять! Накидал в тележку макарон, риса, крупы. Теперь самое необходимое. Хотя нет. Стоп. Не дотащу домой. Сначала это отнесу.
– Олег, давай сюда, – крикнул мне дядя Вася из начала очереди.
Под неодобрительные взгляды людей проехал с тележкой к нему. Заплатил сразу за себя и за него. Подумаешь, фунфырик оплатил. Зато быстро! Отнес всё домой и назад – в магазин. А вот теперь-то самое необходимое. Водку! Лучше сразу ящиками! В итоге, взял четыре ящика водки и кучу блоков «Парламента». Вот теперь я точно готов к концу света. Отнес всё это в квартиру, рассовал по нычкам. Только уж больно нычки заметные выходят. Теперь собираться в отпуск. Одежда. Ну тут всё яснее ясного. Старую «горку» беру, масхалат свой старый «СС Лето», термобельё, флиску и софтшелл[Непродуваемая куртка с мембраной и флисом]. Да, сапоги резиновые и, конечно же, новенькие берцы, подарок из Чехии! Уф, теперь отдышаться. Снова взял сигаретку. Дома я не курю, вышел на балкон. Третий этаж как-никак.
Солнце светит, птички поют. Трава зеленеет. Вот и деревья уже местами листики пустили. Сколько на улице? Градусов двадцать? Восемнадцать? Градусник у меня на солнце стоит, по нему сейчас непонятно. На лавочке в палисаднике дядя Вася с другом-алкашом допивают купленную мною чекушку. Счастливые люди! Ни забот, ни хлопот. А я? А я – несчастный человек.
Выдохнул, затушил окурок в пепельнице на балконе и снова пошёл готовиться к отъезду.
Теперь оружие. АКМ не возьму. Зачем он нужен там, на охоте? Кого из АКМа валить? Зайца? Тетерева? Так бы взял, для защиты от браконьеров, но тяжело по лесу таскаться с двумя стволами. А оставить в доме Михалыча один ствол – жалко. Там и так дом на отшибе стоит, а припрётся кто, взломает дверь, и прощай, мой карабин. С разрешиловкой проблемы будут. Беру МР-155 в пластике, мою родную охотничью. И патронов пару сотен. Дробь, картечь и пуля. Пуля на лосишку. Хотя, какие лоси в мае? Но пусть будет. От браконьеров всё-таки тоже, возможно, придётся отбиваться. Не дай бог, конечно, но… Всякое может случиться. Хотя, не было у нас ещё подобных случаев. Взял свой новый удобный патронташ от «Стич-профи» в койоте. В него засунул двадцать патронов. Десять дробовых. Тройку возьму. Я так себе охотник, но всегда этой пользовался. Теперь картечь. Вдруг на секача или волка выйду? И пулевых пять штук. Это уже от двуногих хищников. Готово. Патронташ в руках донесу.
А теперь самое тяжёлое – генератор. Генератор у меня дизельный, за тридцать тысяч брал. Как раз недавно на ТО возил. Нужно будет ещё на заправку заехать, три канистры дизеля залить. Вот с генератора и начну. Уф, тяжёлый, зараза! Перетаскал всё в «Дастер». Теперь продукты. С этим проще. Три полных пакета перекочевали из дома в машину. Затем набил свой рюкзак «Атака-5» от ССО разными тактическими шмотками, термобельё положил, несколько подсумков, наколенники, набор для чистки оружия. Взял ружье в чехле, патроны и патронташ. Так, а хватит ли мне патронов? Немного подумав, взял из пакета, стоящего под кроватью, несколько пачек. Пусть будут, лишними не окажутся. В крайнем случае, отвезу домой. Ничего не забыл? Забыл. Воду купить забыл. Это не страшно, на заправке возьму пару пятилитровок.
Ну всё, двинули! А то время уже обеденное. Подкреплюсь по дороге. Там, как из города выедешь и через Волгу по мосту переедешь, куча кафешек на любой вкус. Но я всегда в одной останавливаюсь. «Лесная сказка» называется. Сейчас вырваться из города, и свобода. Я люблю путешествия, люблю дорогу! Катишь себе, катишь. Мимо мелькают деревеньки и поселки. Колхозники продают на дороге ягоды, грибы. Хотя, стоп. Пока не продают. Май месяц ещё. Ну ничего, обойдусь без грибов и ягод. Так, сейчас поворот и мост через Волгу. Дважды я Волгу проезжаю. Сначала на «Стрелке», мимо Кремля, и потом по Борскому мосту. На этом мосту всегда огромные пробки. Но сегодня четверг, сегодня я спокойно проеду. А вот завтра поедет Михалыч. Вот он постоит в пробке. А может, Михалыч и не будет стоять в пробке, отдаст триста рублей и на пароме переправиться на ту сторону. И это вполне разумно. В пробке бензина больше уйдет. Хотя, кто его считает, этот бензин?
Мост я пролетел быстро. Оно и понятно, будний день. Причем, обед. Заправился на первой же заправке, залил две канистры солярой. Мой «Дастер» тоже дизельный, так что соляры много не бывает. Уже когда шел по трасе в сторону севера, начал шарить по карманам в поисках сигарет. В машине я никогда не курил, но вот тут что-то накатило. В карманах пусто. Все сигареты я в квартире оставил. Ничего, заеду в кафешку и там куплю. А кафешка вот уже, видно. Плавно сбавил скорость и остановился. «Лесная сказка» – небольшое кафе на дороге. Несколько вагончиков, три открытые площадки, резные фигурки из дерева по всюду.
Сейчас в кафе пусто. Я – единственный посетитель. Поставил машину в пределах видимости и сел за открытый столик на улице. Тут же ко мне подбежала бойкая девушка в белом фартуке, с большой русой косой. Дочь хозяина заведения. Зовут ее Катя. Ей восемнадцать лет. Это я всё уже знаю, не первый раз тут останавливаюсь.
– Здравствуйте, – улыбается мне Катерина, – вам как обычно?
Я кивнул. Как обычно – это значит гороховый суп, картофельное пюре и бифштекс. Ну ещё компот с сухофруктами. Люблю я компоты местные.
– Да. Катюш, сигарет мне принеси! – остановил я уже хотевшую убежать девушку.
Вот непоседа. Не сидится ей на месте. Как будто постоянно шило в… А, не важно где. Она мне в дочери годится, поэтому на это место я смотреть не буду. Так, а что это я себя в старики записал? Сколько мне? Сорок один будет летом. Рост метр восемьдесят, вес под сто килограмм. Ну да, не красавец, но и не урод. Работа, зарплата, квартира, машина. И хватит уже жить прошлым. Что было, того не вернешь. Пора новую жизнь начинать. Ну пусть мне сорок. Что, крест на себе ставить? Так, а зачем я с такими мыслями к Михалычу собрался? Всё равно отпуск. Может, назад, в город? На дискотеку или в клуб ночной? Нет!
Дымился горячий суп, и я, гоня мрачные мысли, быстро работал ложкой. Теперь второе. Ну всё, наелся! Спасибо этому заведению. Решительно встал я из-за стола. Достал деньги из кармана брюк и положил на стол. Без сдачи пятьсот рублей. Рублей на двести больше, чем стоил обед. Ну так сигареты же ещё.
Ходил я по клубам, не моё. И женщины там ненастоящие, просто красивые куклы размалёванные. А как при дневном свете посмотришь на них, так и штукатурка начинает сыпаться. Вот Катя – она настоящая деревенская красавица. Задумчиво открыл принесенную пачку сигарет, чиркнул зажигалкой. Эх, всё. На обратном пути свататься сюда поеду. И сам рассмеялся своей шутке. Выпустил дым, постоял немного. Докурил, выкинул окурок в урну и поехал дальше. Ещё пилить и пилить до лесного домика.
Дорога весело летела через холмы и перелески. Я проехал поворот на Семенов, обогнал несколько «Газелек» и большой автобус. «Дастер» машина хорошая, но не для дальних дорог. Кидает её здорово на поворотах за счет высокой посадки. На бездорожье это плюс, а вот в дальней поездке – минус. А машин на трассе немного. Необычно это. Фур нет! Совсем! Встали грузоперевозки? И лесовозы не идут. Отсюда обычно лес на Москву везут. А сейчас – тишина. Мда, поменялось что-то в мире. По радио началась тоскливая военная песня. По тексту что-то как я ползу, вокруг всё взрывается, а я герой, плачу и ползу. Не люблю я эти новые песни про войну. Грустные все они. Не то что просто грустные, а депрессивные, я бы сказал. Вот, взять, к примеру, песни про Великую Отечественную. Такая война была кровавая, а песни веселые. Протянулся рукой и переключил волну. «Бизнес ФМ». Отлично, послушаем новости мировые.
«В конгрессе США обсуждают задержание террористов, распространявших вирус супергриппа на территории Нью-Йорка. Не исключены их связи с Москвой. Совбез ООН собирает экстренное заседание. Наш постоянный и полномочный представитель выразил озабоченность подобными заявлениями, не имеющими ничего общего с реальностью, так как в Москве тоже задержаны распространители нового вируса. Прививки от вируса супергриппа будут абсолютно бесплатные и их делают всем желающим. Только на улицах Москвы открывается более двухсот передвижных пунктов по вакцинации населения. В первую очередь прививаться будут сотрудники госаппарата, органов управления, силовых структур. Все желающие с завтрашнего дня могут абсолютно бесплатно получить прививку в своей поликлинике. Ведущий врач-эпидемиолог Александр Густов выступает в пользу обязательной вакцинации. Правозащитник Вадим Бронштейн высказывает противоположную точку зрения. Обязательная вакцинация – это нарушение гражданских прав.»
– Ну что, поддерживаю тебя, Вадим Бронштейн. Не доверяю я прививкам, – вслух сказал я и переключил канал. Ну ладно, хорош новости слушать, снова песни послушаем. А вот и то что надо. Радио «Шансон».
– «Прощай тайга, обнимемся с тобой, прощай тайга и поминай, как звали», – неслась песня Михаила Танича из динамиков. Хорошо всё-таки группа «Лесоповал» поет. Когда-то была культовая в определенной среде. А сейчас…
За окнами машины уже лес пошел по сторонам. Раньше реденькие поля показывались, сейчас всё, тайга, моя красавица. Вот сейчас будет село староверов. У них дома по-своему построены, по-старообрядчески. Уголок лишний на крыше. Да и сами строения на севере области сильно отличаются от тех же домов на юге. На севере всё беднее, что ли. На юге строят большие, каменные, а деревянные всё больше разноцветные, краски там не жалели. На севере, в основном, бесцветные срубы. Некрашены, просто дерево и всё. Смотрится некрасиво и убого. Чувствуется разница в доходах. На юге народ с земли живет, сельским хозяйством промышляет. На севере… А не знаю, чем на севере. На лесоповале работает, да браконьерничает. Но лесопилки дальше пойдут, сейчас пока зоны. Вон, налево, на Сухобезводный дорога. Знаменитая зона там когда-то была. Сейчас не то, конечно. Но зона есть зона, стоит, никуда не делась. Ну а мне прямо. Ещё немного осталось проехать, и скоро отдохну. Машин совсем нет на дороге, пропали. Только мошки в лобовое стекло бьются. Редкие легковушки встречаются. Да и те прижимаются к обочине. Ну вот, приехал. За тем деревом мой поворот.
Дальше по грунтовке несколько километров, потом в лес сворачиваю и ещё пара километров по лесной просеке. Дорога тут хоть и грунтовая, но вполне проходимая. Машины почти не ездят, колею грузовики не разбивают, тракторов тоже нет. «Дастер» вполне комфортно проезжает. Только трава высокая за брюхо машины цепляет. Открыл окно. Красота! Воздух-то какой! Лес за окном смешанный. И сосны, и березы. Дубы встречаются, орешник растет, всё есть! Птички поют! А вот и нужная дорога, направо идет. Теперь прямо через лес поеду. Не заблудиться бы. Да нет, вон та сосна срубленная, ориентир. Около неё поворот налево. И теперь прямо. Дальше через ручей переехать и охотничий домик Михалыча, прямо на опушке леса. Собственно, я уже приехал. Только сказать «домик», наверное, неправильно. Тут целых три домика. Сам домик Михалыча, от двери которого у меня есть ключ, гостевой охотничий домик – грубый сруб с печкой и полатями внутри. Там обычно Михалыч охотников селит, которые к нему в гости приезжают. Захотите тайги и экзотики таежной – милости просим к Михалычу. Ну и баня – третий сруб. Срубы грубые, некрашеные, но вполне себе добротные и крепкие. И крыша шифером уложена, тоже свежая, не протекает. Михалыча знают в округе и побаиваются. Не воруют ничего тут за время его отсутствия. А зимой к домам-то сложно подобраться. Снегу в лесу наметает. А сам Михалыч зимой приезжает, на снегоходе. Машину оставляет у дороги, снегоход снимает с прицепа – и вперёд.
Поставил машину под окнами, открыл замок, начал разгружаться. Солнце уже к закату идет, а дел ещё много нужно переделать. Костерок развел, чайничек поставил. На белых кирпичах расположил импровизированный мангал. Печь в доме не стал топить, и так в спальнике не замерзну. Пока стемнело, я уже с ружьишком сидел во дворе переворачивал шампура с дымящимся мясом. Всё жарить не буду, пропадет. Несколько кусков, для пробы.
Ку-ку, ку-ку, ку-ку, – кукушка кукует. Красота! И комаров почти нет! Так, редкие шальные залетают. Спреем брызгаться не придется. Ну всё, мясо готово. Пойду поброжу по лесу, да прибор новый испытаю. Сказано – сделано. Ружьё на плечо, рюкзак за плечи, а тепловизор на голову надел. Неплохо так, вон кто-то прячется между деревьев. Мелкая дичь. Непонятно. Ближе подошёл, хрустнул веткой и спугнул. Барсук, наверное. Далеко в лес не стал уходить, заблужусь с непривычки. Кстати, пеньки, смотрю, тоже светятся. Странно, не знал об этом. Гнилушки что ли? Нужно уточнить у Виталия в магазине, почему пни в тепловизор видны. Хватит, домой иду. Развернулся, поправил ружье на плече и зашагал по тропинке. Да я от нее далеко и не уходил. Боязно мне, городскому жителю, в ночную тайгу идти одному. С Михалычем – другое дело. Вот и пришёл, вон мой костерок горит. Всё, теперь отдыхать.
Поставил ружье на землю, снял рюкзак, аккуратно убрал в чехол тепляк. На сегодня хватит, а завтра с утра ещё по лесу похожу. После обеда затоплю баньку. Ну и ничего страшного, что завтра пятница, а по традиции банный день – суббота. Зато Михалыч приедет вечером, и сразу – в парилочку. А потом водичкой холодной колодезной. Колодец-то вот он, около дома стоит. Большой такой, старинный, с журавлём.
Спать в этом охотничьем домике – одно удовольствие! И сны такие красивые снятся, красочные! Только утром не помнишь ничего. Просто как только на топчан деревянный в спальнике головой упадешь, так и проваливаешься сразу. Наверное, воздух свежий так влияет или пустота вокруг. А лес, он живёт своей жизнью. Ночью то ветер, то птица кричит, то комары, гады, жужжат. Пока ещё тоненько. Ничего, скоро прогреет землю, и запоет комариный хор.
С утра встал бодрый и отдохнувший. Поднял ведро журавлем из колодца и потрогал рукой. Ух, холодно. А над лесом туман стоит, и птичий хор песнями заливается. Красота! Так, начинаю водные процедуры. Собрался с духом и облился. Ледяная колодезная вода продрала холодом до костей. А голова просветлела, как будто заново родился. Эх, хорошо! Поставил чайник кипятиться на огонь, сварил сосиски в котелке, перекусил наскоро. Сейчас по лесу похожу до обеда, а после обеда баньку топить. И никаких больше мыслей в голове. Вот это я понимаю, отдых!
Михалыч приехал чуть позже обычного, уже темнеть начинало. Пока ещё рано темнеет в лесу, около семи уже сумерки. Баня готова, настоящая баня, «по-чёрному». Не то, что эти современные. Говорят, что в бане «по-чёрному» вымыться нельзя, испачкаешься только. Это ерунда. Не хватай руками ничего, смывай грязь, и всё нормально будет. Настоящая баня всегда топится «по-чёрному».
Шашлык шипит на мангале, только успевай переворачивать, а то сгорит. Бутылка холодненькой «Сормовской» в ведре с ледяной водой стоит. Красота!
Рядом с моим «Дастером» встал старенький синий «Сузуки», Виктор Михалыч вышел из-за правого руля. Так и ездит уже несколько лет профессор на праворульке. Дальше как обычно. Банька, шашлык, водка. Потом тоже самое, только в другой последовательности. Напарившись, сидя на лавочке перед баней, с сигаретками в зубах, налили ещё по одной.
– Ну, быть добру! – сказал краткий тост Михалыч, и очередные пятьдесят грамм полетели в мой желудок.
Хорошо пошла! Красота! Все проблемы забыты, как заново на свет родился. Именно тут я отдыхаю душой и забываю обо всём. Крякнув, Михалыч закусил соленым огурчиком. С хрустом огурчик, правильный. И так он им захрустел, что я и сам потянулся к тарелке.
– Олег, хоть не уезжай отсюда, – наконец, начал Михалыч.
Он всегда после баньки свои рассказы начинал. Бывало, затянет о своей молодости. А оно понятно, тогда и сосны были выше, и вода чище, и девки красивее. А может и гитарку в руки взять. Тогда совсем на Олега Митяева становится похож.