Александр Конторович «Пепельное небо»

Бах! Бах!

Судя по звуку, охотничье ружье. Стреляли с той стороны дороги. «Моя» парочка пока что молчала.

Брызнуло стекло на головной машине. «УАЗ» пошел боком, его занесло, и он съехал в кювет.

«КАМАЗ» почти мгновенно затормозил и, резко повернув в мою сторону, свернул с дороги.

В передней машине распахнулись дверцы, и оттуда горохом посыпались люди... в полицейской форме. Вот это номер! А в кустах тогда кто сидит?

Скрипнув тормозами, остановился и «КАМАЗ». Бухнула, открываясь, задняя дверь, и на траву начали выскакивать аналогично одетые и до зубов вооруженные люди.

Так... это тут полиция ехала, стало быть? А в лесу сидят местные «приморские партизаны»? Ага, с девушкой.

С той стороны бабахнуло еще несколько выстрелов. Лопухи... Насыпь дороги скрывала от стрелков большую часть происходящего, видны были только крыши автомашин. Ну, и куда вы стрелять собрались в таком случае? Дополнительную вентиляцию в кузовах оборудовать?

Да, кстати, а что ж эта милая парочка молчит и не стреляет?

А не подползти ли мне к ним поближе... авось чего и выгорит. Да и перед полицией будет бонус, если я им не дам огонь открыть. С такой-то позиции и кривой стрелок сможет, без особого напряга, пяток человек качественно уговорить. Быстро срезаю угол. Позиция парочки мне хорошо видна, они покамест лежат в траве и не поднимают голов. Вот и славно... Однако же, чего они ждут?

Высыпавшее из машин воинство тем временем достаточно грамотно развернулось в цепь. Команда – и они присели, кое-кто даже лег. Так... а вот это уже интересно. Так не командуют! Либо сели, либо легли – иначе никак. А чтобы и то, и другое...

Присматриваюсь к их вооружению. «Ксюхи», «весла»... трехлинейка? Вглядываюсь повнимательнее. В толпе мелькает человек с явно нештатным вооружением. У него в руках охотничья самозарядка двенадцатого калибра.

Так... Судя по вооружению, это кто угодно, но уж точно не полицейские. Автоматы с нескладывающимся прикладом в полиции на вооружении давно уже не стоят. У них, как правило, приклад рамочный, складной. И если я еще могу представить себе трехлинейку в качестве снайперской винтовки, то в обычном пехотном варианте она на вооружении уже сто лет нигде не состоит. В той же мере это относится и к охотничьей самозарядке. Во время оно приходилось мне видеть интересную штуку: так называемый «омоновский обрез». Это обычная самозарядка «МЦ 21-12» с укороченным стволом и прикладом. В ближнем бою эта штука совершенно жуткая и в рукопашной драке вполне себе ничего. Этакая «окопная метла» в отечественном исполнении. Самозарядная, скорострельная. А для стрельбы картечью в упор длинный ствол вообще не нужен. Увидь я здесь эту штуку – не удивился бы. Но у человека в руках была полноразмерная самозарядка этой модели или что-то очень похожее.

Вывод? Это явно не полиция. Во всяком случае, не все одетые в форму являются ее сотрудниками. Возможно, какое-то местное ополчение, дружина или как там оно сейчас называется. Оттого и такой разнобой в вооружении и действиях.

От основной толпы отделилась небольшая группа, человека три. Среди них оказался и тот тип с самозарядкой. При более внимательном рассмотрении выяснилось, что он мало того, что бородатый, так еще и выполняет в этой группе роль командира. Никак иначе растолковать его жесты было нельзя. Эта группка резко забрала вправо, нацеливаясь аккурат на мою нынешнюю позицию. Надо полагать, они намылились через дорогу в обход, чтобы выйти во фланг задорожным стрелкам. Ну вот, все и выясним заодно. Поближе подойдут, я их и разгляжу, как следует. А там видно будет, говорить мне с ними или тихонечко ноги уносить. Воевать в моем положении с одним рожком в автомате – несмешная попытка самоубийства. Там, на лугу, почти три десятка человек с автоматическим оружием. Я не настолько высоко оцениваю свои стрелковые способности, чтобы выйти победителем из такой схватки. Тем более что среди псевдополицейских явно присутствует пара-тройка человек с опытом. Это можно было понять, посмотрев на то, как лихо и слаженно свернули машины с дороги.

Быстрый взгляд в сторону «моей» парочки. Опаньки! А ребята-то собрались сматываться! Видать, оценили степень крутости противника и решили удачу не испытывать. И сейчас они, пригибаясь к земле, быстро чешут в мою сторону. Не нужно быть особенным тактиком, чтобы понимать, что пути тройки бородатого и отходящей парочки неминуемо пересекутся. И произойдет это совсем близко от моей лежки.

Так оно и произошло. Рыжеволосый парень с карабином, завернув за куст, натыкается сразу на два автоматных ствола. Получив прикладом под ребро от бородатого, он сгибается пополам и валится на траву. Схватившаяся было за ружье девушка получает ружейным стволом по скуле и роняет свое оружие.

– Э-э-э... Зачем спешишь? Зачем ружье хватать? – укоризненно говорит бородатый. – Сколько вас там еще? Лучше сразу говори, иначе хуже будет, и здорово.

– Хамзат! – встревает в разговор его соратник. – Давай спеленаем ее по-быстрому да здесь, под кустиком, и приложим. Потом, когда все закончится, первые будем. А то, сам знаешь, иначе ничего и не обломится. А про засадников этих, вон, рыжего поспрошаем. Ему все одно карачун.

– Дело говоришь, – кивает старший группы. – Заткни ей пасть и руки-ноги свяжи. Пущай здесь подождет нас.

Ох, что-то не нравится мне этот разговор! Всякое в бою может быть, особенно когда надо быстро пленного расколоть. Такое можно пообещать, что и самому во сне не привидится. Но здесь явно что-то другое происходит.

Спеленатую девушку грубо швыряют под куст. Рывком вздергивают на ноги рыжего. Он уже в сознании, хрипло дышит и сплевывает на траву.

– Ну, что, партизан? – презрительно спрашивает его Хамзат. – Сам скажешь, или помочь тебе надобно?

Парень даже не успевает открыть рта, как на дороге все меняется. Со стороны засадников грохает нестройный залп, и с криками «ура» на дороге появляется редкая цепочка атакующих. Надо полагать, именно в этот момент и должна была вступить в бой данная парочка.

Если бы было можно вручить командиру засады медаль за заслуги, я бы выбрал деревянную. Атаковать неизвестно какого противника, да еще вот так по-идиотски... Плохо у нас с умом!

Впрочем, моя медаль командиру уже не понадобится. С поля разом рявкает два десятка автоматов, и атакующих сносит с дороги как метлой. Если кто и остался живой, то у него теперь только одна мысль – как бы ноги унести. Бой закончен.

Подбадривая себя матерными возгласами, толпа псевдополицейских вскакивает с места и бежит к дороге. Звучит несколько одиночных выстрелов: добивают раненых. Теперь все более-менее ясно. Это кто угодно, только не полицейские. Уж одного-то языка те захватили бы обязательно.

– Слышь, Васян! – говорит бородатый. – Похоже, все. И без нас обошлись. Давай, парня этого кончай, и девкой займемся. Потом и ей ножа под ребро. Опосля притащим их вместе с оружием. Скажем, в засаде лежали.

– А что, парням девку не оставим?

– Ага, и она потом расскажет, как все было. Что тихо мы их взяли да без выстрела. Сразу будет ясно, что они лохи подзаборные. И какой с этого нам прибыток станет? А так – скажем, на позициях лежали, стрелять готовились. Фингал тебе подвесим. Скажем, сопротивлялись.

– А мне-то фингал за что?! Я этого рыжего прикладом звезданул!

– Не ты, а я! И девке я треснул! Ну, ладно, раз ты не хочешь, давай, вон, Петьке по морде звездани. За ним все равно косяк есть. Так что пущай и отрабатывает.

Так, судя по разговору, это какое-то отмороженное бычье. В последнее время, аккурат перед тем, как меня арестовали, подобная публика снова повылазила на улицы, напоминая худшие эпизоды начала перестройки. Я, грешным делом, полагал, что таких персонажей в России больше не осталось: повымерли все. Оказалось, что не все. В чем я имею возможность убедиться прямо сейчас.

Троица оживленно спорит, выясняя, кто из них должен заработать фингал на этот раз. Причем сам факт его получения ни у кого сомнения не вызывает. Да и спорят они, скорее, уже по привычке.

Наконец, спор заканчивается, и назначенный на роль фингалоносителя Петя, закинув за плечо автомат, подставляет небритую морду своему напарнику.

И в этот момент я вмешиваюсь в их дружескую беседу. Собравшийся звездануть напарника по рылу Васян вдруг резко затыкается. Не договорив очередную хохму, он изгибается всем телом и оседает на землю. Спохватившийся Петя получает ботинком в лоб и летит на траву. Резко поворачиваюсь на пятке и подсечкой сбиваю с ног бородатого. Как я и ожидал, он первым делом схватился за ружье, вместо того, чтобы лезть врукопашную. Стереотип человеческого мышления – наличие оружия превращает человека недалекого в «крутого» супермена. И кажется ему, что оружием можно решить любую проблему. В принципе, конечно, можно. Только не любую, да и думать надо головой, а не тем местом, на которым сидят... В результате удара Хамзат со всего маху падает на землю и на короткое время из игры выключается. Подскакиваю к нему и от всей души добавляю по ушам. Тот еще удар... мозги с катушек съезжают напрочь... А поскольку и в лучшее время стукнутый большим интеллектом был не отягощен, выключился он сразу и основательно. Довесив пару плюх многострадальному Петру поворачиваюсь к рыжему. Он уже более-менее оклемался и вопросительно смотрит на меня.

– Цирк приехал?

– Не-а...

– А что тогда пялимся? Давай, подругой своей займись! Автоматы прибери да по карманам пошарь, авось, что и отыщется!

– Так они это... Брыкаться не начнут? Может, повязать?

– Первый отбрыкался уже. Ежели ты не усек, так я ему ножом в печень засадил. С такими ранами долго не живут. Охота есть – сделай то же самое со вторым.

Парень мнется. Его вполне можно понять. Стрелять-то он был готов, да и то, мягко говоря, не совсем. А вот ножом человека зарезать, да еще не в драке, а вот так – это не каждый сможет. Однако рассусоливать мне с ним нечего – либо ты боец, либо балласт. Поэтому сую ему в руку нож и недвусмысленно киваю на лежащего Петю.

– Он с тобой, небось, не чаи гонять собирался?

– Нет...

– И девушку твою оприходовать они собирались вполне по-серьезному. Так что выбирай, родной: либо ты, либо они!

Парень вздрагивает и крепко сжимает в руке нож. Нагибается к лежащему. Тот дергается и хрипит. Не совсем правильно у него вышло, ну, да это только в кино с первого раза у всех получается.

– Нож оботри. Об одежку или еще обо что-нибудь. Окровавленный в ножны не убирают. Кровища загниет – пахнуть будет, да и заржаветь может. Привыкай, парень, – вышел воевать, так не менжуйся.

Пока рыжий занимается девушкой и обшаривает мертвых бандюков (а то, что это бандюки, я уже больше не сомневаюсь), возвращаюсь к Хамзату. Он уже слегка очухался и копошится на траве. Подхватываю ножом кусок одежды одного из убитых, причем выбираю наиболее окровавленную ее часть, сворачиваю в комок и запихиваю этот самодельный кляп в рот бородатому. Помимо своей прямой функции, это заодно и на психику давит. Чувствовать запах свежей крови и понимать, что этот человек только что с тобой разговаривал – тот еще напряг. Пускай поразмыслит над перспективой своего дальнейшего существования и прикинет, сколь велики шансы, что оно продолжится хоть сколько-нибудь. Тем временем, девушка приходит в себя и первым делом хватается за оружие.

– Вы кто?

– Конь в пальто! Все вопросы после задавать будем, сейчас надо ноги делать отсюда.

– На вас форма похожая...

– Похожая на что?

– У них, – кивает девушка на лежащих на траве бандитов, – тоже в такой форме люди есть.

– Ага, – киваю на автомат, – и оружие такое же. Вот что, милая моя, давайте после побеседуем! Сейчас эта гопа закончит ваших убитых шмонать и сюда рванет. Проведать, куда это их товарищи подевались. Вы к встрече с ними вполне готовы? Я, если честно сказать, хоть и готов, но отнюдь ее не жажду. Так что собирайте трофеи, и в темпе вальса топаем отсюда куда-нибудь подальше.

Вздергиваю на ноги бородатого и подзатыльником указываю ему направление движения.

– А он вам зачем? – интересуется девушка.

– В нарды поиграю. А то тут знающих людей как-то не попадается.

Девчушка обиженно замолкает.

Мы отошли от места боя уже около километра, когда сзади суматошно замолотили автоматы.

– Да не дергайтесь вы! – поворачиваюсь к своим спутникам. – Это они своих отыскали. Вот окрестные кусты и прочесывают. Думают, что там лопухи вроде вас сидят.

– Зачем вы так? – обижается рыжий. – Мы не солдаты, это верно. Но ведь нас некому было научить.

– Для того чтобы понять то, что операция пошла куда-то вкось, большим умом обладать не надобно. Вы, ребятки, интересно знать, на что рассчитывали? И кого ждали, кстати говоря? Да и вообще, кто вы такие и откуда взялись на мою голову?

– А вы кто такой? – осмелев спрашивает девушка.

– Я ведь сказал: конь в пальто.

– Ну, если серьезно?

– ФСБ, майор Рыжов. Что я тут делаю? Это, милая, задача не для вашего ума. В настоящий момент занят тем, что пытаюсь вытащить нас всех из той задницы, куда вы только что попали. Повторяю свой вопрос: кто вы такие и что тут делаете?

Из сбивчивых объяснений девушки и парня выяснилось следующее. Это брат и сестра. Жили они неподалеку отсюда в небольшом лесном селении. Когда начались всякие неприятные штуки, и по радио стали приходить вести одна тревожнее другой, население поселка не на шутку встревожилось. Народ тут был тертый, жизнью битый и совершенно справедливо ничего хорошего от жизни не ожидал. Как-то вот не водилось в здешних краях оптимистов...

Свет в поселке вырабатывал собственный генератор, поставленный еще в советское время на запруде, так что от окружающего мира население зависело не так уж и сильно. Хлеб пекли сами, благо запасов пока хватало.

– А когда по радио передали, что Москва накрыта ракетным ударом, все как-то растерялись.

– Это что же, прямо в новостях и сообщили?

– Нет, конечно. У нас отставной капитан жил. Он сам из этих мест, вот после службы и вернулся. А с собой он привез радиоприемник, какие на военных самолетах стоят. Он как раз на таком-то и летал. Там и в аварию попал, ногу ему отрезали. Раньше-то еще, при советской власти, у таких пилотов льгота была: могли они квартиру в крупном городе получить, как на пенсию уйдут. А сейчас все это отменили. Дали ему бумажку какую-то. Говорят, по ней жилье можно получить. Он два года-то так и мыкался, даром, что на одной ноге, а потом, как понял все, домой и вернулся. Бумажку эту на стену прибил, по праздникам в нее из «мелкашки» стреляет, как выпьет. А вот приемник он сильный привез. Антенну к нему сделал. Очень хорошо по нему станции всякие ловились.

– Ловились?

– Ну, сейчас-то и слушать некого. Кого по радио ни поймаешь – так все больше помощи просят, либо ругаются с кем-то. Вот по этому-то приемнику мы все новости и узнавали.

– И каковы же новости были?

Перехватив удивленный взгляд девушки, поясняю ей:

– Я в тайге два месяца без связи просидел. Наша рация накрылась, а другой – не положено. Ждали мы, что к нам связной выйдет. Однако его все нет и нет. Вот я за связью-то и пошел. И ничего толком понять не могу. На контрольный пост вышел – так он разгромлен весь, люди убитые лежат. Поселок проходил – так там и вовсе никого нет, как Мамай прошел. Что у вас тут творится? Это что за отморозки с вами перестреливались?

– Да хороших-то новостей, почитай, и нет никаких. Питер, вон, почти весь разбомбили. С тех краев и не слышно никого. В Москве что-то прилетело, да не один раз. Ростов, Волгоград – да всего и не упомнишь сразу. В общем, плохо все. Телевидение все умерло, радио считай, что и вовсе нет никакого. Капитан целыми днями у приемника сидит да ручку крутит. Так до сих пор ничего хорошего и не услышал. Слава Богу, что хоть к нам ничего не залетело!

– А что, могло?

– Да кому мы тут интересны? Военных тут почти, что и нет. Тюрьма вон стояла недалеко. Так оттуда почти все и сбежали. Да не одна здесь тюрьма была. Полгода назад еще большой лагерь построили, аккурат перед всем этим кошмаром только людей туда и привезли. Вот они и бегают у нас теперь по округе.

– Сбежали?

– Как же! Выпустили их!

– Это у кого ума хватило?

– Власть нонешняя. Как все плохеть-то стало, он и объявил, что теперь никакой власти, окромя его любезного, в этих краях нет, и больше не будет. И объявил всем амнистию. Так что видели вы, чем теперь они занимаются.

– Там вроде все в полицейской форме были...

– Так настоящей полиции, почитай, и не осталось никого. Те, кто сразу с Верзилиным пошли, те остались. Начальники теперь. А всех прочих в один день за ворота выгнали. Те же, кто сразу с ним не пошел, ушли в лес, да на том пропускном пункте, что вы видели, и сидели. Я так думаю, они помощи ждали откуда-то. Да только не пришел к ним никто.

– А армия?

– Да где она здесь? И пары сотен человек не наберется, если всех вместе собрать. В наших лесах ничего интересного нет.

Однако же куда-то шел Ананьев. Значит, не совсем права девушка. Что-то тут есть, знать бы что?

– А потом начали эти гости к нам приезжать.

– Извини, задумался я. Слова твои пропустил. Да и звать тебя как, кстати говоря?

– Ирина я. А вот он, – кивает она на рыжего, – Никитка, брат мой. Младший. А вас как звать-величать?

– Сергей я. Так что ты про гостей говорила?

– Они до нас-то не добрались еще. Дорога к нам трудная, ехать долго. Да и делать у нас особо нечего. Раньше-то все население на руднике работало. А как перестройка началась, его и закрыли. Сказали, невыгодно. Поселок и уменьшился раз в пять сразу. Потом еще многие уехали. А кто остался, больше в лесу промышляет. Коровы еще у нас есть да козы. Так вот и живем понемногу. А гости эти... Они в разные поселки приезжают. Говорят, теперь они вместо полиции будут. Какие-то поселки, вроде того, что вы на трассе видели, объявляют неперспективными. Мол, неча вам тут делать, только хлеб зазря едите. Собирают всех и увозят.

– Куда?

– Не знаю. Мы позавчера узнали, что они в Николаевку приехали. Там и народу-то всего ничего живет, все больше старики. Понятно было, что они и их с собой заберут. Вот мы и решили напасть да отбить. А вон оно как все вышло...

– Много народу-то на той стороне было?

– Да с десяток. Думали, пуганем этих, они и попрячутся. Кто ж знал, что их там такая куча будет?

– Думаю я, Иришка, что не вы засаду устроили, а, скорее, на вас. Теперь у них повод есть за вас всерьез взяться. Я так понимаю, что совсем беспредельщиками они выглядеть не хотят. Оттого и устроили вам такую ловушку. Теперь они с чистой совестью к вам нагрянут. Сколько народу-то у вас еще осталось?

Девушка опасливо косится на пленного.

– Да ты не боись, – успокаиваю я ее, – уж этот-то никому и ничего больше не расскажет. Будет и дальше дурака валять, ногами за корни цепляться, – так дальше этого леса никуда и не уйдет. Не тащить же мне его на спине!

Последние слова я сказал нарочито громко, так что, начавший было филонить Хамзат, быстро прибавил шагу.

Идти оказалось очень даже прилично. По крайней мере, пару привалов мы еще делали. Погони за нами не было. Думаю, что, обнаружив парочку своих товарищей, особо резвые догоняльщики слегка поубавили прыти. Во время остановок я самым тщательным образом проинвентаризировал все наши трофеи. Абсолютно бессовестным образом забрал себе почти весь боеприпас, который подходил к моему автомату. Так что к трофейным автоматам осталось всего по одному магазину. Самозарядка, при ближайшем рассмотрении, оказалась не наша, а весьма дорогая итальянская штучка – «Бенелли». Магазин у нее был шестизарядный, и вообще машинка была серьезная. Перезаряжалась она автоматически, но можно было передернуть затвор и вручную. Пожалуй, что лучше я тут уж точно ничего не найду. Дело оставалось за малым – отыскать ножовку и укоротить ствол и приклад. Варварство? А то ж... так делать-то нечего, охота мне точно теперь светит весьма не скоро. Если вообще когда-нибудь будет. Кстати... Окликаю Никиту и интересуюсь у него наличием боезапаса. Ответ мало что меня обескуражил, я, попросту говоря, охренел. В его карабине имелось всего пять патронов. И три – у Ирины. Теперь-то ясно, отчего они не рвались в бой. Одно дело – прижать к земле парочку негодяев, и совсем другое – воевать даже и с десятком противников. Не стесняясь девушки, высказываю все, что я думаю об умственных способностях их командиров. Вручаю парню трофейный автомат и два магазина, а Ирине высыпаю полтора десятка охотничьих патронов, благо калибр ее ружья и трофейной «Бенелли» совпадает.

На глазах у девушки появляются слезы.

– Зря вы так... Павел Иванович, наверное, там погиб... мы же не солдаты, откуда нам такие хитрости знать. А он человек хороший был!

– Ира, хороший человек – это не профессия! Взялся командовать – соответствуй! Не можешь – сиди и не отсвечивай!

– Он у нас бригадиром был...

– Хоть председателем! Грамотный ефрейтор в бою трех губернаторов стоит!

Девушка не успокаивается, Никита обнимает ее за плечи и исподлобья смотрит на меня.

– Господи! – поворачиваюсь к рыжему. – Ну, а ты-то что на меня вызверился? Это что, меня там кончать собирались? И мою сестру насиловать? Парень, сказки кончились! Это со своими ребятами ты можешь подраться, а потом пиво пить до утра. Здесь люди совсем другие! Я бы даже сказал, что и не люди они вовсе. И пока ты этого не поймешь, тебя будут бить! Нагибать и совать мордой в очко! Они только одно понимают – силу! Жестокую и беспощадную! Хочешь остаться живым?

– Да...

– Тогда усвой – назад дороги нет! Или ты – или они! Когда ты будешь готов порвать противника в куски голыми руками, будь спок – он это почует! И уйдет, поджавши хвост. Вот тогда, и только тогда, ты можешь проявлять к нему милосердие. А сейчас заруби на носу – это твои враги. И они могут быть для тебя только по одну сторону мушки. Нет раненого или пленного – есть враг! Мир рухнул на фиг, и нам некогда чикаться со всякой сволочью. Негодяй? Сиди в тюрьме или лежи в могиле! Нет больше адвокатов и правозащитников. Око за око и зуб за зуб. Это, как ты понимаешь, не я сказал. И не сейчас. Так что, Никита, или они будут жить, как все, или не будут жить вообще. Раз он взял в руки оружие, чтобы грабить и убивать, четко должен зарубить на носу – он уже покойник. И живет только до следующей встречи с тобой или с кем-нибудь из твоих товарищей. Я еще должен тебе что-то пояснять?

Парень отрицательно мотает головой.

– Ну и, слава богу!

К полудню следующего дня мы перевалили через небольшую гряду холмов.

– Эк вас черти-то занесли... – ворчу я, – а говорили рядом, рядом... Сколько уже топаем, а конца-краю не видно.

– Так мы из поселка-то все ушли, сейчас в рудничных постройках сидим. Там дома каменные, пулю выдержат. Да и подход туда всего один, его оборонять легко.

– Вот запрут вас там...

– На здоровье, – фыркает Ирина. – Там и другие выходы есть, только не знает про них никто из чужих. Вода там есть, лес, дрова будут. Долго сидеть можно...