Оглавление
Лестница привела на второй этаж. Изморозь ожидал увидеть длинный коридор с парой десятков дверей. Бегают кругом полураздетые девки, тряся сиськами. За ними бегают пьяные мужчины, тряся, соответственно, письками. Вокруг ревут песни, кто-то блюет в углу…
Но всего лишь круглая площадка, шага в четыре, в диаметре. Две двери. Высокие, выше Лукаса на пару голов – с запасом сооружали – чтобы и на коне заезжать при желании! Резное дерево, снова привычная уже, начищенная до блеска бронза.
Изморозь ощутил, как по хребту течет тонкая струйка трусливого пота. Сейчас как обернется синеволосая, как улыбнется ласково… И назовет цену. Запредельную. А сбежать не хватит ни смелости, ни трусости.
И хорошо, если дело кончится банальным, хоть и обидным пинком в жопу – катись, мол, нищебродина позорная! Наворуешь, приходи! А если решат к делу приспособить? Беспокойство отрабатывать? Знаем мы этих чистеньких! У них головенка-то едет, только Панктократор ухает восторженно! То бритвами машут, то еще что… Вон, одного поймали в прошлом году, на Юге – обряжался в гиенью шкуру, да по лесам голышом бегал, мудями тряс. Ну и жрал кого ловил. Пока муди не отрезали под корень – попался на свою беду паре наемников на ножи. Те шкуры не испугались!
Русалка толкнула ближайшую дверь, поманила.
Комната так и дышала богатством. В каждом углу по дюжине свечей, палисандровый паркет (хоть и потрескавшийся местами, справедливости ради), огромные зеркала во весь рост… Огромный диван, застеленный свежим, хрустящим на вид бельем.
Стены оклеены темно-синим, почти черным шелком. Прямо на ткани, какой-то хитрой краской, словно бы изнутри светящейся, нарисованы во множестве вариантов совокупляющиеся люди. Мужчины с женщинами, мужчины с двумя женщинами, женщины с женщинами…
Нечто подобное, куда хуже нарисованное, Лукас видел в портовом борделе на Островах. Там, возле каждой сценки были еще подписаны цены в нескольких монетных системах. Для тех, кто плохо понимает человеческую речь. Здесь же к чему? Горцы заходят? Вряд ли, ни одного рисунка с овцой…
Утесом громоздился камин. Сейчас, по причине теплой осени, не горящий. Маленький умывальник в углу. Два высоких стрельчатых окна, с широкими подоконниками. На подоконниках – маленькие подушечки. Для удобства, похоже… окна выходили в сад. Лукас застыл перед одним, пытаясь рассмотреть. Но из-за яркого света за спиной он видел только очертания деревьев…
Русалка присела на уголок дивана, похлопала ладонью рядом с собой.
- Присаживайся. К чему смотреть в окно, когда начинается разговор о самом интересном?
- Сколько? – оторвался Лукас от окна, внутренне сжимаясь.
- Грош в час, пять грошей вся ночь.
- Тут ночи-то, - пробурчал Изморозь. Цены, конечно, прямо таки ух! Полгроша «ночному», грош-другой здесь, еще «полгроша» на дорогу обратно… И не считая бездарно пролитого пива! Знал бы что так все выйдет, заперся бы в сортире, да вспомнил какую девку поприятнее! – Еще пару часов и рассветет!
- Значит, ночь до полудня тебя не устраивает? – усмехнулась Русалка.
- Хорошая ночь, - прикинул Изморозь, - в другой раз я бы рискнул. Но, боюсь, не справлюсь.
- День был трудным? – спросила синеволосая, наклонившись к клиенту. Грудь почти вывалилась из платья.
- И ночь нелегкой, - дыша в сторону, признался Лукас.
- На пару часов?
- А давай!
Лукас выудил кошель из кармана, сунул руку…
На ладони лежали медяки.
- Чтоб тебя! – выругался Изморозь. Кошель с серебром остался в «Башмаке», под половицей, в комнатке на конюшне.
- Что-то не так? – подняла бровь хозяйка.
- Нет, все так, - ответил Лукас, - просто перепутал. Или забыл. Не знаю даже, что точнее.
Изморозь расстегнул свой пояс – хороший, боевой, пол живота защищает от нежданного удара. Дернул за неприметную ниточку у застежки, распарывая один из тайничков. Мерк свежей чеканки. Еще не истерся, гуляя по жадным пальцам и глубоким карманам.
- Ого… - Русалка облизала губы. Язык у нее длинный, розовый – совершенно не идущий ни к волосам, ни к платью. Юной пастушке подошел бы скорее… Но хоть видно, что живой человек, а не нелюдь колдовская, для погубления мужескаго полу выведенная коварной ведьмою! – Ты меня прямо удивляешь, дорогой друг!
- Да уж, недешевый… - Лукас протянул золотой с огромным душевным напряжением.
- Не беспокойся о сдаче, принесу до последнего медяка. Мы, сиверцы, не обманываем своих.
- А свои для вас те, у кого водятся деньги?
- Ты умен! – улыбнулась Русалка. – Впрочем, к чему пустые разговоры? Посиди, посмотри. Когда вернусь, скажешь, которая понравилась больше. Света сейчас станет меньше. Или ты любишь видеть все?
Лукас пожал плечами. Ему хотелось трахаться и пить. Наличие или отсутствие освещения волновало в последнюю очередь.
Русалка упорхнула, позволив еще немного насладиться зрелищем своей задницы. Свечи, действительно, начали гаснуть. Осталась гореть одна из трех.
Лукас поднялся с дивана, снова плюхнулся на него, чувствуя, как неохотно прогибаются пружины. Попадется жируха, еще раздавит! Хотя, в таком месте и жируха? И за такие, бесы подери, деньги?!
На лестнице раздались легкие, почти невесомые шаги…