Оглавление
3 июня 2054.
Кельн, Канал “N-TV“,
передача ”Ein Wort fur Wald und Welt“.
- Здравствуйте, дорогие зрители и слушатели, с вами снова в эфире ваше любимое «Слово для Леса и Мира», и его бессменный ведущий Евгений Гурвиц.
Спонсор сегодняшнего выпуска – косметика Schwarzkopf, много лет использующая в индустрии красоты Продукты Леса. Schwarzkopf – Mit dem Wald Zusammen Arbeiten für die Damen!
А мой собеседник сегодня – профессор Ягеллонского университета, профессор социологии, этологии и натурфилософии Анджей Собота. Наш гость знаменит тем, что, в отличие от большинства своих коллег, не гнушается проверять свои теории – весьма, весьма, заметим, радикальные, – лично на практике. Он внедрялся в стаю диких бабуинов, где прожил полгода, посещал мрачные трущобы самых нищих – эээ, простите, альтернативно финансируемых стран мира, поселения на диком Севере и жарком Юге, и отовсюду приносил совершенно потрясающие материалы изысканий.
Здравствуйте, герр Собота. Или лучше пан Анджей?
- Оставьте, Гурвиц. Забыли, как мы в 30-м в Праге надрались в том славном погребке? Нас ещё вышвырнули за то, что вы хотели устроить стриптиз на стойке?
- Кхм… Уважаемая аудитория, наш гость несколько сгущает краски, как вы понимаете. Эпатирует публику, ха-ха.
Но, отлично. Анджей, ты не против говорить по-русски? Это lingua franca нашей передачи, его в наше время понимают все.
- Не вопрос.
- Итак. Анджей, скажи честно – тебе нравится Лес?
- Ненавижу. Я видел много отвратительных мест, но это кажется мне самым отвратительным из существующих. Лес отвратителен, потому что то, что в нём творится, должно внушать отвращение каждому нормальному человеку.
- Однако! И это утверждение относится к любому Лесу? Я понимаю, что Нью-Йорк, будем толерантны, представляет собой чудовищный рассадник не самых благополучных социальных элементов, но, скажем, Московский Лес представляется мне вполне… человекоориентированным.
- В жоу толерантность. Нью-Йорк – просто клоака, где нигрские и латинские крысы потрошат друг друга. Ни тех, ни других совершенно не жалко. В Токио рептилоидные крысы потрошат косогзых крыс. На этих тоже плевать. В Карачи все потрошат всех. Москва делает вид, что у них тишь да гладь, но не смешите меня, кто и когда доверял пропагандистской машине русских?
- Однако, есть же какая-то разница?
- Нет. Вы все делаете одну огромную ошибку. Системную. Вы рассматриваете Лес как нечто, вступающее в диалог с человечеством. Однако, Лес совершенно в этом не заинтересован. Он принципиально враждебен Человеку. Да, человек может укрыться и жить в Лесу, пока он силён, но горе ему, если он выкажет слабость. Даже во время кажущегося покоя Лес убивает слабых, будь то деревья, птицы, звери или люди. Он как опасный и чуткий Зверь, дремлет, но готов в каждую секунду очнуться и схватить свою жертву.
- Ты так говоришь о злодеяниях Леса, будто он – живое существо.
- Нет. Я крайне далёк от первобытного анимизма. Нет никакой Души или Духа Леса, нет и Лесного Разума. Оставьте эти байки мифологическому слабоумию индейцев и восторженной религиозности русских. Всё гораздо проще, и укладывается во вполне научные рамки.
- Внимание, дорогие зрители, и слушатели! Сейчас нам расскажут всю правду о Лесе!
- Иронизируешь, Гурвиц. А зря. Впрочем, ты клоун, тебе положено.
Суть же в том, что, как ни странно, Город и Лес существуют по аналогичным законам. Не всякий, разумеется, Город, и не всякий Лес. Хотя, отчасти ты прав. Великие города имеют некоторое сходство с живыми существами тем, что они рождаются, растут, стареют и, в конце концов, умирают. И где-то на пике своего развития Город становится больше, чем составляющие его дома, улицы и коммуникации, как человек – больше, чем куча мяса и костей.
Примерно таков же и Лес. Скажи мне, Гурвиц, что такое Лес? Просто скопище деревьев? Но и сад – тоже скопище деревьев, и парк. Но даже самый большой парк мы не назовём Лесом. Когда же некое скопище деревьев достигает уровня Леса? Так вот, Лес, дорогой мой Гурвиц, это такой состав деревьев, где начали действовать лесотворящие силы и процессы, равно как Город – место, в котором действуют градотворящие силы. В Лесу, в отличие от парка или сада, действует биоценоз. В принципе, и это никак не противоречит сказанному мной раньше, ибо есть явление таинственное и до конца не изученное. Мы знаем о его существовании, считаемся с ним, но мало что в нём понимаем. Именно биоценоз создаёт то, что именуется лесной экосистемой. Лесотворящие силы стоят за тем, как Лес живёт, умирает и возрождается. Жизнь Леса – постоянная битва за существование, и отнюдь не с человеком. Там каждый живёт за счёт другого, борется за свет, воду, почву. Запомните имена трёх китов, нет, трёх дьяволов, в которых сила Леса – биоценоз, экосистема, лесной климакс.
- Анджей, напоминаю, – нас слушают дети!
- Ты идиот, Гурвиц. Лесной климакс не имеет никакого отношения к тому, что твоя старая пассия, к которой ты уже двадцать лет бегаешь от жены, перестала залетать от тебя. Говоря о нём, мы, учёные, подразумеваем высшую стадию развития Леса, на которой сукцессии и флуктуации приходят в состояние гомеостазиса…
- Эээ, Анджей, ты сейчас с кем разговаривал?
- Точно не с тобой. Проще говоря, рано или поздно Лес становится единым и самодостаточным. И вот тут мы возвращаемся к Городам. Главное и основное отличие Города от Леса, это то, что Город нуждается в Человеке, а Лес – нет. Город – это порядок, Лес – это хаос.
И последнее. Человек – ничто перед лесными силами, и когда-нибудь он проиграет им. В первую очередь потому, что человек живёт недолго, даже с нынешней геронтологией, а Лес вечен. Умру я, умрёшь ты, умрут все, Лес будет стоять. Даже умерев, он возродится.
- И на этой оптимистической ноте мы, завершаем нашу передачу. Увы, хронометраж.
Спасибо, Анджей, думаю, нашей публике понравились твои прогнозы.
- Гурвиц, всё-таки ты идиот…