Виктор Гутеев «Тим 2»

Проснувшись, какое-то время лежал, вслушиваясь в наполнившие утро звуки. Вместе с разноголосым щебетанием птиц послышался мягкий шелест занавески, всколыхнувшейся от порыва ветра. Сквозь откинутую фрамугу донёсся нарастающий звук шагов, точнее, шелест подошв неторопливо бегущей группы людей.

– Прибавить, – прилетел сбитый дыханием голос, – ещё круг, и дам отдышаться.

Шаги постепенно стихли, а губы Тима растянулись в улыбке. В памяти всплыло поселение на Вироне и те самые слова, которые только что долетели с улицы. Эти слова много раз касались его напрямую. Молодых охотников на первых порах нещадно гоняли, уделяя внимание их физической подготовке. Вот только там он слышал их от отца, а сегодня даже не смог узнать, чей это голос. Воспоминание о родителях смыли с лица улыбку, Тим отбросил одеяло, сел.

Комната, в которую его буквально привели благодаря беспрестанно подливающему в бокал Дарьялу, впечатления от вчерашнего вечера, и всё то, что так боялся не увидеть проснувшись, остались на месте. До сих пор с трудом верилось, что всё произошедшее за последние сутки случилось лично с ним, но звуки за окном и картинка перед глазами наглядно убеждали, что чудеса всё-таки случаются.

Улыбнувшись льющемуся из окна водопаду утреннего света, Тим осмотрелся. Комната пришлась по вкусу. Три на пять метров, отделанные панелями стены, высокий потолок, удобная походная кровать, пара жёстких стульев, шкафчик для вещей и самодельный стол. Отметил, что его сумку, о которой в суматохе встречи и думать забыл, кто-то принёс и повесил на спинку стула.

Давно Тим не чувствовал себя так хорошо и уютно. С той самой секунды, когда он остановил лаер неподалёку от купленной Дарьялом брошенной метеостанции, и до сего момента каждая прожитая минута несла радость и ощущение покоя. Сейчас, размышляя о двух месяцах предстоящего увольнения, в мыслях Тима складывались самые что ни на есть благоприятные прогнозы.

***

С того памятного дня, когда за считанные минуты была уничтожена столица Сурийского Союза, прошло полтора месяца. Как тогда и говорил медик майор, ровно через неделю после первого приёма пищи Тима переправили на госпитальный транспорт, который ещё месяц висел в системе Сурия, принимая раненых. К тому времени две трети планеты перешли под контроль Сайдона и Вельстова.

Как только остров с древней установкой был взят, бои за последние населённые пункты ожесточились до предела. Зная, что их ждёт, сурийцы отчаянно сопротивлялись, но на орбиту вышли корабли эскадры. Когда на дымящиеся руины зашли солдаты Сайдона и Вельстова, сопротивляться им было некому.

Дальше началось тотальное разграбление поверженного мира. Местами ещё шли бои, но подобная мелочь уже никого не заботила. В систему один за другим прибывали транспортные корабли, принадлежащие как Сайдону, так и Вельстову. На планету и обратно всё нарастающим потоком сновали челноки и способные садиться на поверхность суда. Брали всё, что имело хоть какую-то ценность. Начиная от демонтированного на останках производств оборудования и заканчивая мелочью из домов жителей.

К местам погрузки везли тысячи и тысячи в основном молодых жителей Сурии обоих полов. Что им предстояло, Тим знал. Сносное существование ждало только ценных специалистов. Этих людей распределяли ещё на Сурии и делили между союзниками. Остальным будущее ничего не сулило. На кадрах с планеты мелькали и счастливые лица. Кому-то вторжение принесло свободу — таких Тим тоже хорошо понимал.

Долго смотреть на трагедию одних и торжество других, к счастью, не пришлось. Едва поток раненых иссяк, капитан их госпитального судна получил приказ следовать в один из верхних миров Сайдона.

Саурия, третья по статусу система Сайдона, приняла их привычно и буднично. Тушу транспорта посредством буксира подвели к орбитальному пассажирскому терминалу, и уже оттуда раненых переправили на планету. В расположенной в живописной долине лечебнице Тим провёл двое суток, по истечении которых прошёл комиссию и оказался на том же орбитальном терминале. В отличие от гражданских, Тим не ждал, когда подвернётся случай сесть на идущий в нужную систему транспорт. Пользуясь привилегией пехотинца, он прибыл в порт в день отправки боевого крейсера, следующего в центральную систему Сайдона.

Межпространственный переход, и вот он новый дом. Координаты местности, в которой обосновался Дарьял, помнил на зубок. Пройдя портовые формальности, Тим арендовал лаер, и вскоре сверкающий в ночи Сайдон остался за спиной. Полчаса пути, и Тим оказался в глухом, покинутом людьми районе, расположенном в двух сотнях километров от мегаполиса. На крейсере представилась возможность посмотреть на местность сверху, и то, что увидел, Тиму понравилось. Среди бескрайних полей и производственных секторов, окруживших столицу Сайдона, тёмной кляксой выделялся холмистый участок, поросший высоким старым лесом. Ландшафт не подходил под хозяйственные и производственные нужды, и приличный участок территории так и остался необжитым.

Съехав с магистрали, несколько километров скользил над старой дорогой. За то время, что люди не пользовались этим направлением, от прежней трассы ничего не осталось. Видя штабеля брёвен и кострища от сожжённых веток по обочинам, Тим оценил, какого труда стоило расчистить и привести в порядок старое направление. В конечном итоге дорога упёрлась в вырезанную в лесу площадку где-то тридцать на тридцать метров. В дальнем её краю увидел сиротливо притулившийся полугрузовой лаер. Сделав круг по площадке, остановился, когда, пробив толщу леса, свет фар упёрся в стену здания.

Тим знал, что комплекс зданий бывшей метеостанции включал в себя шесть г-образных трёхэтажных строений, построенных из не разрушаемого временем полибетона. Комплекс за полтора столетия запустения пришёл в упадок, но стены были по-прежнему крепки, а люди, которым здесь предстояло жить, умели работать и существовать в самых неблагоприятных условиях.

Тьма кромешная. Ни огонька, ни людей, ни малейшего отблеска света. Закрались сомнения, Тим вернулся в салон и ещё раз проверил введённые цифры. Убедившись, что не ошибся, погасил фары, вплотную подошёл к стене леса и только тогда разглядел едва заметную тропинку, что, петляя среди деревьев, ведёт к тому самому зданию. Едва ступил на тропу, как до ушей долетел смутно знакомый голос.

– Ты на прицеле.

Сказано было негромко, но сквозь стрекот ночных насекомых Тим расслышал в голосе угрозу.

– Руки в стороны, ладони вверх, – не выдав себя ни единым движением, потребовал говоривший, – вот так, – видя подчинение, добавил он, – повернись.

Повернулся на голос, и в лицо ударил луч фонаря.

– Кто ты и с какой целью прибыл?

Свет резал глаза, но Тим ко всему отнёсся совершенно спокойно.

– Кто ты и с какой целью сюда прибыл? – настойчиво потребовал ответа голос.

– Я человек, – спокойно ответил Тим, – буду здесь жить, потому что здесь мой дом.

– Что? – послышалось из темноты.

Говоривший настолько не ожидал подобного ответа, что на мгновение потерял осторожность. Хрустнула ветка, и Тим определил, что обладатель смутно знакомого голоса стоит в восьми метрах от тропы, стоит за деревом и держит фонарь в вытянутой в сторону руке. Оружие у него наверняка есть, но оно в другой руке, и вряд ли дерево, за которым человек укрылся, позволит бить прицельно. Тим сразу просчитал, что имей он оружие и желание убить, сделал бы это с лёгкостью. Он не считал себя профессионалом, но, видя подобное дилетантство, чувствовал себя уверенно.

– Какой к Халу твой дом? – напомнил о себе собеседник.

– Назови себя, имя? – понимая, что перед ним свой, но распознать его по голосу не удаётся, потребовал Тим.

Вместо ответа услышал неясное бормотание. Поняв, что тот ведёт сеанс связи, Тим не стал его отвлекать и, отвернувшись от бьющего в лицо луча, опустил руки. Человек не отреагировал, что ещё раз убедило Тима в том, что в реалиях современного мира этот человек ещё не разобрался.

Возле здания вспыхнул фонарь, и шарящий в темноте луч двинулся в их сторону. Услышав шаги, определил, что идут двое. Тот, что шёл без фонаря, остановился метрах в десяти, второй подошёл и обшарил его лучом.

– Тим? – как-то растерянно и очень неуверенно спросил Дарьял.

Его реакцию ждал, она была интересна. Сейчас перед Дарьялом стоял не низкорослый мальчуган, который несколько месяцев назад оставил их с Кирой на пляже Сайдона. Сейчас Дарьял видел перед собой окрепшего и раздавшегося в плечах, уже перевалившего за сто семьдесят сантиметров семнадцатилетнего парня, черты лица которого менялись вместе с интенсивным ростом. Со слов медиков Тим знал, что восстановление в плане роста займёт ровно два с половиной месяца с момента окончания процедур в боксе восстановления. Сейчас, спустя сорок три дня, при каждом взгляде на своё отражение Тим неизменно подмечал изменения. Он не раз представлял реакцию Дарьяла на произошедшие с ним перемены, и вот момент наступил.

– Да, Дарьял, это я, – ответил он, – ты не представляешь, как я рад тебя видеть.

– Ти-и-и-м, – грохнуло под разлапистыми кронами.

Фонарь отлетел в сторону, а сам он в следующий миг оказался в железных объятиях.

– Тим, – то ли кричал, то ли рычал Дарьял, всё крепче его сжимая, – ты такой… ты такой, – не в силах подобрать нужное слово, повторял как заведённый Дарьял.

Через секунду тот, кто слепил фонарём, и тот, что остановился позади Дарьяла, были рядом и тоже крепко обнимали.

После приветствий и первых эмоций Тим вернулся на площадку, забрал сумку и, вдавив клавишу самостоятельного возврата, отправил лаер обратно. Четверо мужчин, пропетляв по тропе, миновав несколько едва различимых в темноте зданий, направились к стоявшей в центре бывшей метеостанции одноэтажной постройке. Из её окон, с трудом проникая сквозь плотную ткань, пробивался свет. Дверь распахнулась, и, даже не пытаясь совладать с эмоциями, Тим переступил порог.

Такого с ним ещё не было. От переизбытка чувств сердце зашлось в бешеном ритме, дыхание спёрло, а голова пошла кругом. Тим так и застыл, пройдя всего несколько метров.

Следующие несколько минут вокруг творилось нечто несусветное. Мужские и женские объятия, перед глазами череда смазанных лиц, сконцентрироваться на которых он просто не успевал. Слёзы женщин, скупые слова мужчин, приветствия, объятия, слова благодарности и дружеские похлопывания вертелись в едином хороводе. А запах. Тим не знал, почему здесь пахнет, как всегда пахло в трапезной на Вироне, но этот запах из детства был настолько восхитителен, что он окончательно воспарил к вершинам блаженства. Вокруг шум и суета, а он, словно оказавшись в вате застывшего времени, наблюдает сторонним участником с блаженной улыбкой на губах. В этот миг он по-настоящему счастлив. Забыв обо всём, забыв о том, кто он, где и почему, Тим просто бездумно наслаждался таким забытым чувством покоя и умиротворения.

Окончательно придти в себя и осмотреться смог только за столом, куда его чуть ли не силком усадили чьи-то заботливые руки. Назвать условия комфортными не повернулся бы язык, но такая мелочь здесь никого не заботила. Раньше это здание вряд ли использовали для приёма пищи. Небольшой тамбур на входе и единое, без намёка на перегородки пространство метров сорок в длину и десять в ширину. Стены и пол из полибетона, над головой металлические фермы и прикрученные к ним листы полипласта. Шесть узких, похожих на бойницы оконных проёмов по три с каждой стороны. Всю обстановку трапезной, как на манер Вирона здесь окрестили данное строение, составила пара автономных армейских плит, грубо сколоченный стеллаж вдоль стены, длинный самодельный стол, за которым на скамьях и разместились обитатели поселения.

Под крышей трапезной собрались почти всё, кого стараниями Дарьяла удалось найти, выкупить и переправить на Сайдон. Отсутствовали двое: Айман и Фрост, один из которых слепил его фонарём, а второй пришёл вместе с Дарьялом. Оба охотника, с которыми Тим не раз участвовал в заготовительных партиях, сейчас несли охрану их нового дома. То, что на плечах обоих висят штурмовые автоматы, Тим заметил сразу, но поговорить об этом с Дарьялом он решил завтра.

Встречу отметили сладкой настойкой из общих припасов. Напиток оказался довольно крепким, и Тим сразу обратил внимание, что к настойке прикладываются лишь трое самых старших и он, остальные же под бдительным оком Дарьяла весь вечер по глотку цедят один единственный бокал.

После позднего ужина Тим долго отвечал на вопросы бывших поселенцев. Понимая, что оказался среди своих, Тим рассказывал о многом, с чем пришлось столкнуться. Он тоже задавал вопросы, и постепенно каждый рассказал свою историю. За исключением Дарьяла, Киры и сорокалетней Вилмы, чья жизнь после торгов в клетке сложилась терпимо, остальные рассказывали такие вещи, от которых чувства Тима к торговцу Росу Вросски, обрёкшему их на страдания, из угрюмой злости перерастали в жгучую ненависть.

Особо скрежетать зубами заставила история ровесника Тима Варга. Закадычного друга детства. Тим сразу заметил, что у Варга отсутствует кисть левой руки, а задав вопрос, услышал такую историю, в сравнении с которой его собственные злоключения меркли.

– Меня, Алву, и старика Руджа, который бежал с нами, – говорил Варг, – поймали сразу. Нам даже не дали уйти с территории. Мы только и успели, что сделать попытку.

Какое-то время он молчал. Варга никто не подгонял. Тим видел, насколько страшным стало его лицо, и тоже молча ждал продолжения.

– А потом, Тим, я жрал человечину, – уперев немигающий взгляд в доски стола, ронял Варг слова,– они дали нам выбор: либо мы с Руджем пожираем друг друга, либо Алва будет есть нас обоих. Они развлекались, – поднял он на Тима опустевшие глаза, – каждые три дня резаком для камня нам отсекали по пальцу, на наших глазах варили, и мы с Руджем ели друг друга. Когда кончились пальцы, нам отсекали часть кисти и тоже заставляли жрать. Если бы не сестра, я лучше бы сдох, хотя так и надо было сделать. Алву они убили. Дали нам сделать всё, чем грозили, и убили. Два будущих мертвеца вытащили её на улицу и избили железными прутьями. Ей выбили глаз, сломали руки и ноги, она была вся в крови, она стонала и хрипела ещё несколько часов. А я, не в силах ей помочь, валялся рядом и смотрел, как её убивают. Я видел, как её, ещё живую, за волосы отволокли к краю ущёлья и сбросили вниз.

В трапезной опять повисла тишина. Тим считал, что видел всё плохое и гадкое, но история Варга перекрыла все грани.

– Это я виноват, – говорил он с большими паузами, – нас предупреждали, всех предупреждали, что будет за побег. Они расписали всё в мельчайших подробностях, а я дурак потащил с собой сестру.

Варг опять надолго замолчал. Голова опустилась на грудь, рука на столе сжалась в кулак и мелко дрожала. Сидя напротив, Тим смотрел на его седую макушку и даже не знал, что сказать. Но слова утешения, как оказалось, Варгу были не нужны.

– Ты сказал, что пошёл в рост после сеанса в боксе восстановления, – посмотрел он на Тима своим обычным слегка насмешливым взглядом, – скажи, бокс вернёт мне руку?

– Да, Варг, – кивнул Тим, – если добрался до бокса живым, то останься от тебя хоть треть, выйдешь целым и здоровым.

– Хорошо, – удовлетворённо кивнул Варг, – это зверьё, – продолжил он, глядя Тиму в глаза, – помнишь, на Вироне ещё пацанами мы обещали, что всегда будем помогать друг другу?

– Помню, Варг.

– Я не знаю, как это сделаю, но когда я верну руку, мне потребуется твоя помощь. Всё, что они делали со мной, я простил, – цедил он сквозь зубы, – но за Алву они ответят. За каждую её слезинку, за её стоны я с каждого из них живьём срежу кожу. Освежую, как Ворка, и скормлю падальщикам.

– Кто они, Варг, и сколько их?

– Планета Криот Союз Миров Сайдона, по сравнению с Сайдоном полусдохшая отсталая помойка. В горах мелкий прииск. Тридцать шесть невольников и четырнадцать тварей, их пасущих. У них там есть маленький корабль, и время от времени половина из них куда-то сваливает. Обычно на пару-тройку недель, остальное время сидят там безвылазно. Это горы, Тим, вокруг ни души. Как пробраться, я знаю, но один я не справлюсь, вот и спрашиваю: ты мне поможешь?

– Помогу, если буду рядом. Ты ведь знаешь: я в отличие от тебя просто сменил хозяина.

– И при этом первым из нас получил статус вольного, – ухмыльнулся Варг, – хороший хозяин. Твои навыки там пригодятся, – добавил он, – да и меня подучишь. Я могу на тебя рассчитывать?

– Можешь, Варг, но резать с них шкуру я не позволю.

– Да ты бы видел…

– Послушай, Варг, – перебил Тим, – то, что ты хочешь сделать, может, и принесёт облегчение, но потом эти твари будут мелькать перед глазами, сниться будут.