Глава 4, в которой Артём улаживает некоторые общемировые проблемы
— Давай за остальными, — я вышел в коридор и обернулся к Далину. — Пока прибегут, минут пять пройдёт, не меньше. Да и потом, сам понимаешь... а помочь нужно прямо сейчас.
Гном только молча кивнул и вышел вслед за мной, он не хуже меня соображал, что когда прибегут, то никто к мужикам сразу же не кинется, даже и Лара с Арчи. И не потому, что сочувствия не имеют, а потому, что это странное место следует не только незамедлительно застолбить за собой, но ещё и суметь при этом отбиться от остальных, а на это уйдёт время.
— Тут такое дело, — эльф выперся вслед за нами и остановился в коридоре, не заходя в камеру. — Сведения срочные имею. Очень срочные, поверьте, и к церковникам мне попадать никак нельзя. Амулеты эти...
— В курсе, — неделикатно перебил его Далин и замолчал, осторожно снимая замок с колодки ещё одного пленника. Эльф осёкся, и внимательно проследил за тем, как я расстегнул ошейник и деловито сунул его в карман.
— Не знаю, как ты это делаешь и кто ты такой, — с великим изумлением и настороженностью обратился он уже ко мне, — но амулеты эти...
— В курсе, — повторил я за Далином, вцепившись в лежащего передо мной мужика мёртвой хваткой. — И давай сделаем так. Сейчас прибегут сюда всякие разные, и ты притворишься, как будто бы без чувств, понял? Никого не узнаёшь, сил не имеешь, людей в рясах пугаешься до судорог и только к Ларе тянешься. Ну, ещё к Арчи можно, если уж ты его знаешь. А ошейнички эти я приберу, ты не беспокойся, и Ларе передам. Меня, кстати, Артёмом зовут, а это Далин. Мы экипаж дирижабля, на котором Арчи ходит.
— Очень приятно, — попытался было кивнуть мне эльф, но тут же испуганно замер на месте, и я понял, что его аристократическая осанка, она больше от колодки на шее произошла, а не от воспитания, хотя одно другому не мешает, — а я Даэрон.
— Иди, Даэрон, — коротко глянул на него Далин. — Не мешай. Ложись на койку и начинай прикидываться ветошью, не бойся ничего. Про амулеты уже все всё знают.
— Понял, — успокоенно выдохнул Даэрон. — Значит, мне бы теперь лишнего не ляпнуть? Это главное?
— В точку, — подтвердил я. — Да иди ты уже, отвлекаешь! И молчи про амулеты, молчи про тюремщиков, молчи как здесь оказался, не старайся показаться важным, иначе возьмут в оборот, а так тебя Лара вытащит. Молчи, понял?
Я постарался, чтобы в голосе моём недвусмысленно почувствовалась угроза, чтобы слетела в Даэрона небольшая эйфория, и у меня получилось.
— Спасибо, — чуть присел эльф, заменив поклон потешным полуприседом. — Правда, спасибо. Пошёл я.
Но мы отвечать не стали, некогда, и вскоре уже потащили второго мужика в караулку. Далин легко, как ребёнка, закинул его на второй ярус койки и жестом попросил Даэрона переместиться туда же, только на соседнюю, подальше.
— Ага, — сообразил эльф, — чтобы сразу на глаза не попасться. Помоги мне, гноме.
Пока Далин запихивал его наверх, я галопом выскочил и забежал в камеру, уже без всякой осторожности сняв ошейник с последнего бедолаги и засунув его себе в карман.
— Успел? — быстро глянул на шею в колодке подскочивший Далин, — держи тогда, снимать оковы буду.
И мы успели не только прикрутить шину на тело и голову оставшегося узника, не только затащить его в караулку, но и выйти в коридор навстречу бегущим. Гном без дураков расчехлил оружие и принялся ждать, злым взглядом буровя выскочивших из-за поворота Арчи с Ларой.
— Сумку открой! — свистящим шёпотом я подозвал бегущую магессу к себе, успев сунуть ей три заныканных целых ошейника и ещё один, мною сломанный. Лара моментально сообразила, что к чему, и амулеты исчезли как будто бы сами собой.
— Больше ничего нет? — прислушалась к обстановке в караулке и камере она. — Эльф? И три человека? Все маги? Так это та самая тюрьма? Что ещё?
— Даэрон в сознании, — скороговоркой, глядя на набегающих вслед за ней монахов и прочую азартную в своём беге сволочь, доложился я. — Эльф который. Тебя откуда-то знает и ждёт. Предупреждён, болтать не будет. Остальные плохи по-настоящему. За нами то самое помещение Древних, где на пленённых магах амулеты испытывали, здесь тюрьма и караулка. Ничего такого, кроме этих ошейников, больше не нашёл. Доклад закончил.
Лара кивнула мне, лихорадочно что-то соображая, а потом, дождавшись немного отставшего Арчи, бросила под ноги приближающейся толпы злой амулет, перегородивший коридор ветвями электрических разрядов и чем-то ещё зрелищно-нехорошим. Едко зашипел химический студень, мерзкой лужей раскинувшийся от стены до стены, и даже я испугался, хотя и видел, что вреда он никому принести не может, если только не начать в нём валяться. Но эффектно получилось, да, вон как все отпрыгнули.
— Для вашей же безопасности! — легко перекрикивая возмущённый гул голосов, тут же объяснилась эльфийка деловым, не терпящим возражений тоном. Кое-кто всерьёз возмутился, а некоторые, держащиеся за стены и пытающиеся отдышаться, так даже и рады были. Никому, так никому. Сейчас, во всяком случае, явно думали они, а потом посмотрим. Мимо нас в любом случае ничего не пронесёте.
— Да я даже половины из вас не знаю! — против воли отвлеклась магесса на особо крикливого молодого монаха. — Вот ты, например, чьих будешь? Кого пускать, дурашка, куда?
Всё ещё взбудораженный общей погоней за неизвестным призом и не на шутку огорчённый таким обломом монах попытался что-то вякнуть, но тут же осёкся, потому что вперёд выступил Далин, и револьверы в его руках злобно щёлкнули взводимыми курками. Я сразу добавил силы в собственноручно заколдованные пули в его оружии, и теперь монашек подслеповато щурился в ярких лучах, вырывающихся из направленных ему в лицо стволов гномского оружия.
— Сказано же, — лязгнув зубами и растягивая слова, с нарастающей агрессией в голосе произнёс Далин, — для вашей же безопасности! Что именно тебе непонятно? Чего ты тут, рожа, собрался искать, а? Ты хоть знаешь, что здесь происходит? Тебя сюда кто-то звал?
— Мы пойдём, — уважительно напоказ тронула его за плечо Лара, — а ты постой тут, гноме, пожалуйста. Ты знаешь, что делать. Предупреди только, если кто-то из серьёзных появится, выстрелом поверх голов. Их моя преграда не остановит.
— Он знает, — подтвердил для всех и отдышавшийся Арчи. — Он сможет! Да и мы недалеко будем, поможем в случае чего. Но вот вопросы задавать и претензии свои высказывать ему можете смело. И вы пар спустите, и гному нашему всё веселее будет!
— Ну, спасибо, — медленно повернувшийся к улыбающемуся магу Далин наградил его тяжёлым взглядом. — Без тебя, кстати, лучше было. Спокойнее.
— Ну, показывай, — не дослушав их, повернулась ко мне Лара. Далину она доверяла, и понимала, что даже если кто-нибудь и сумеет преодолеть её преграду, то уж гномские револьверы так просто не пройдёшь.
Я кивнул и первым делом повёл эльфийку в караулку, показать ей да Арчи незадачливых пленников.
— Молодцы, — Ларе хватило одного взгляда, чтобы понять, что тут к чему. — Всё по уму сделали. В таких случаях главное — это не навредить и ты, я вижу, это знаешь. Пациенты истощены и обезвожены донельзя, с такими надо о-очень осторожно. Арчи, займись ими. А ты, ниспровергатель устоев, слезай давай!
Лежащий как будто бы без сознания Даэрон вздрогнул, приподнял голову и в сильнейшем смущении покосился на эльфийку. Чувствовалось, что рад-то он ей, конечно, рад, но лучше бы она в коридоре осталась, ей-богу. Или даже вообще сюда не приходила. Я понял, что в чём-то он был перед ней неправ, и вот такое его перед ней появление ставило жирную точку в каком-то их давнем и принципиальном споре. Довыдрючивался этот Даэрон, короче говоря. И прямо сейчас пожинает горькие плоды своих заблуждений.
Лара стояла, уперев одну руку в бок, и устало насмешливо улыбалась найденному нами эльфу. Тот завозился, поняв, что дальше прятаться на шконке не выйдет, и со старческим кряхтением затеял неловкий спуск, причём выглядело это возвращением блудного сына, который всё осознал и раскаялся, не иначе. Он неуклюже, с горестным вздохом, перевернулся на живот, приподнялся, выставив вверх костлявую тощую задницу, спустил одну ногу и принялся нащупывать ей ступеньку, задрожав от напряжения.
Оставивший в покое лежавших мужиков Арчи проскочил между мной и Ларой, бережно, как ребёнка, схватив Даэрона в объятия. Он заслонил его собой, не дав вволю посмущаться одному и устало, как бы нехотя, поторжествовать второй. Арчи попытался было уложить Даэрона на койку, но тот, благодарно кивнув ему, встал на ноги.
— Я в порядке, — объяснился он, виновато выглядывая из-за спины моего друга. — По большому счёту. Да и поесть успел, спасибо. Через часок надо бы повторить, но не раньше.
— Я вижу, — напуская на себя бесстрастное выражение лица и давая понять, что вечер воспоминаний закончился, все всё поняли, осознали и прониклись, а теперь пришла пора заняться делом, сказала Лара. — Говори.
— Показывать надо, — и Даэрон показал рукой куда-то налево, в сторону двери в подземелье Древних. — И рассказывать уже по месту, так понятней будет.
— С самого начала говори, — Лара даже не изменила позу, и бережно, под руку, подхвативший Даэрона Арчи толкнулся в меня и остановился на полдороге. — С самого начала, слышишь? Вольного искателя мне тут из себя не строй. Как здесь оказался, при каких обстоятельствах, расскажи мне, что это за люди, и почему они лежат, а ты ходишь?
Даэрон молчал, устало и упрямо опустив голову, но Пресветлая Лаириэн, сейчас она была именно в этой своей ипостаси, была непреклонна.
— Ты хоть знаешь, сколько людей я успела за эту неделю выпотрошить? — эльфийка била словами не хуже, чем пощёчинами. Казалось бы, только что Даэрон был прощён, но малейшее сопротивление с его стороны вывело Лару из себя по-новой. — Или ты думаешь, мне это удовольствие доставляет?
— Прости, — Даэрона наконец пробрало. — Если б я только знал... Это ведь теоретический спор был! Кто ж знал, что так повернётся! И вообще, одно к другому отношения не имеет!
— Конечно, ты не знал! — Лара чуть не сплюнула на пол от раздражения и злобы, ей-богу. Дурак этот Даэрон, чего уж там. — И конечно же, имеет! Но ведь ты даже сейчас, стоя передо мной весь в своём засохшем дерьме и с разбитой мордой, всё никак признать этого не хочешь! Просто не хочешь! Господи Единый, да ведь упрямство — первый признак тупости, как ты не понимаешь!
И она с таким разочарованием отвела взгляд от этого эльфа, что я невольно поёжился. Примерно так же Хельга на меня смотрела в тот раз, когда я ей с официанткой поймался. То есть шансов оправдаться практически ноль. Да-а, лучше б я тогда в дерьмо упал, ей-богу, чем так.
— Хватит. — непривычно нахмурившийся Арчи прервал неловкое молчание. Он разрывался между по-настоящему дружескими, я это видел, чувствами к Даэрону, и признанием правоты Лары. Да и не любил он упёртых людей тоже. Как и не умеющих спорить и делать выводы, менять свою точку зрения, привыкших перекрикивать, а не слушать, потому что всё это проистекало лишь от неумения думать. — Потом, ладно? А тебе, друже, скажу так: у нас в экипаже есть правило — в случае чего ищи причины в себе, понял? Очень хорошее правило, и я ему следую.
Даэрон попытался кривовато усмехнуться, мол, чего уж теперь, ваша взяла, но сдаваться не пожелал, и я это ясно видел, как и Лара с Арчи. Но вот магесса глубоко вздохнула, успокаиваясь и подведя какую-то черту между собой и этим эльфом, потом бесстрастно дала ему знак говорить, и он наконец-то заговорил по делу.
Оказалось, попал он сюда не совсем случайно. Можно сказать, сам залез. Жажда знаний — это ведь тоже слабость, а любую слабость можно использовать. Много людей, оказывается, были в курсе происходящих между Ларой и этим Даэроном теоретических споров. И вот, когда пришла пора искать одарённого и умного, но не очень хитрого мага на роль лабораторной крысы для монастырского полигона, об этом и вспомнили те, кому надо.
Сумели тихо подойти, сумели поманить так, что Даэрон понёсся за новыми знаниями впереди собственного восторженного визга, никого при этом в известность не поставив. Знали монахи, на что надавить, вроде бы мимоходом и как бы не совсем понимая, о чём речь, брякнув такое, в чём Даэрон сразу же увидел подтверждение собственным завиральным теориям. Да и следы потом сумели замести очень профессионально, ведь эльфы даже спохватились не сразу, а когда спохватились, то понять не смогли, когда и где он, собственно, пропал. И пропал ли вообще, и надо ли его искать. Может, эксперименты магические ставит в обиженном уединении, теории свои смелые проверяет, или вообще в свободный поиск подался?
Но теории проверять следует в лабораториях, а они у эльфов были и есть самые лучшие, так что этот вариант отпадал. Поиск же — так ведь не был Даэрон дураком, и знал правила. А первое правило искателей гласит — не лезь никуда в одиночку, сдохнешь очень быстро, тут без вариантов. Своя команда у Даэрона была, но и эти ребята не знали, куда он делся, да ведь они и забили тревогу первыми.
Экипажи дирижаблей тоже его не видели, ни на регулярных рейсах, ни по свободному найму, и вот уж это было совсем странным, не пешком же он ушёл?
Но активные поиски начались лишь тогда, когда завертелись все эти события, с управлением благочиния и мятежным монастырём связанные. Сумели эльфы связать одно с другим, подняли все странные события, за последние года произошедшие, и начали копать. Но накопать сумели немного, потому что занимались не только Даэроном, да и времени прошло всего ничего.
— Как-то так подвели, — морщась, вспоминал покрасневший от стыда теоретик, — что бежать нужно срочно было, иначе не успеем. Да и тайна великая, мол, стоит рассказать кому — и церковь враз лапу свою наложит, я ведь даже не понимал, что это монахи и есть! Все в наколках, все при оружии — охотничья команда, ни дать ни взять. Но я письма писал перед уходом, родителям, тебе, Арчи вот, они их взяли и пообещали отправить при первой возможности.
— На чём подцепили-то? — Лара против воли усмехнулась и покрутила головой, отдавая дань уважения управлению благочиния. Лихие там всё-таки работали ребята.
— На амулетах, — потёр шею Даэрон. — Дескать, нашли подземелье Древних, а там! Много, да разное! Да именно такое, чего я и искал, силу дающее! Эксперт им понадобился, вот в чём дело. Были у них в команде два человека с магическим даром, но по самому минимуму, как раз по древним помойкам шарить, так что подозрений у меня сразу не возникло, правдоподобно же было, пойми!
Лара согласно кивнула, и Даэрон продолжил. Оказывается, везли его сюда по реке, на катерке вроде того, что мы в Ромашкино видели. И всё сначала было хорошо, полная дружба и взаимопонимание. Эльф охотно подчинился требованию соблюдать тайну и никому не показываться, подогреваемый рассказами о сказочной находке.
Но прошёл день, за ним второй и третий, и начал наш Даэрон что-то подозревать. Сначала неявно, но на исходе первой недели пути подозрения его оформились уже окончательно. Всё же трудно ломать комедию в тесном коллективе, да ещё и находясь с жертвой бок о бок круглыми сутками. Косой взгляд здесь, неосторожное слово там, неуважительный толчок в спину, всё это накладывается друг на друга, да и с каждым километром пути конвоиры его становились всё более самоуверенны и от этого неосторожны.
Окончательно протрезвил Даэрона издевательский смех, которым встретили его запоздалые вопросы о дележе трофеев, ведь сорвался он в путь, даже не обговорив оплату. Хорошо, Далин его сейчас не слышал, такое гномы не понимают и не прощают. Но маски были сорваны, и получил наш эксперт по амулетам ошейник на шею при первой же попытке обратиться к магии, да несколько раз по зубам для просветления, вот и всё. Дальше везли его до монастыря связанным, сначала в трюме катера, потом на телеге, и вот тут конвоиры уже не стеснялись в словах.
Не в смысле оскорблений и прочего, до этого не профессионалы не опускались, просто вели при нём разговоры как при живом мертвеце, ну не отходить же им от телеги, в самом-то деле, чтобы обсудить свои дела.
И вот тут узнал Даэрон много нового, так что приехал он мятежный монастырь уже подготовленным. С одной стороны, духом упал, чего греха таить, а с другой даже интересно ему было.
Нет, он слышал, конечно, что убыль в испытуемых наблюдается нешуточная, ведь и везли его на место какого-то погибшего при экспериментах бедолаги-эльфа, но Даэрон бодрился, успокаивая самого себя тем, что его теоретическая подготовка окажется не лишней. Силы-то у него, конечно, маловато, с Ларой или даже с Арчи не сравнить, но вот знаний, знаний-то сколько! Может, и не будут использовать его как мясо с магическим даром, может, сумеет он как-то выкрутиться, направить исследователей по менее жестокому пути. Настоящие эксперименты — это ведь целая наука и даже искусство, и тут ему равных нет. И не знать об этом монахи не могли.
Но не срослось. Богомерзкие магические теории в этом монастыре мало кого интересовали, у них имелся свой подход, продиктованный условиями и фанатичной верой. И отступать от этого подхода монастырские исследователи не собирались.
Вот и пришлось Даэрону побыть лабораторной крысой с магическим даром. А уж мнение лабораторной крысы никого не интересует, потому что она и наврать может, лишь бы жизнь свою спасти.
— Ну, пойдём, — прервала его рассказ Лара на том самом месте, где Даэрон подошёл к описанию амулетного полигона. — Посмотрим, что там к чему.
— Да подожди! — взбудораженный эльф немало удивился, — я сейчас всё расскажу!
— Не надо, — Лара была непреклонна. — Выводы свои потом мне сообщишь. Я хочу сначала сама посмотреть, своё мнение составить. Потом его сопоставим с твоим, с Арчи, с Артёмом, и особо меня интересуют рассказы вот этих бедолаг. За год-то они повидали многое, им есть что рассказать.
— Точно, — Даэрон хлопнул себя по лбу. — Инвариантность восприятия, эксперимента! Это же очень важно! Рассмотреть процесс с разных точек зрения!
Мы с Арчи переглянулись и мне пришлось сдержать усмешку, чуть было не проскочившую против моей воли. Ну не любил я все эти многомудрые птичьи языки, слишком легко в них было запутаться, слишком легко можно было нести чушь с умным видом.
Тем более сейчас, когда именно мне открылся, как я надеялся, краешек истины, вникать в чужие хитроумные нагромождения, изучать непонятные термины и прочее я не собирался в принципе.
Странное дело, кстати, но за всю эту неделю я так и не поговорил с Ларой и Арчи о том, что же произошло со мной в этом монастыре. Дел у них было слишком много, но когда я сказал о том, что за всеми этими делами они не видят главного, Лара нехотя со мной согласилась, попросив понять её и отложить разговор на несколько дней. Мол, это как раз тот самый случай, когда мирские дела превозмогают собой духовные, если по-монастырски говорить, и отложить их нет никакой возможности.
Мы вышли в коридор, и успокоившиеся было стараниями Далина люди взбудораженно взвыли при виде Даэрона. Но всё у нашего механика было на мази и под контролем. Подоспевшие последними гномы сумели пробраться вперёд и оттереть монахов и княжеских людей назад, включившись как бы с Далином в одну сторожевую команду. Надеялись, наверное, на какие-то преференции себе от соплеменника, но гном наш видел их всех насквозь и даже глубже.
Арчи издевательски помахал собравшимся ручкой, всем своим видом показывая, что освобождённый эльф и всё прочее — это теперь наша законная добыча. Люди возмущённо гомонили, гномы легко и с удовольствием их перекрикивали, и кое-кто из них уже забыл в чём, собственно, дело, просто сцепившись с подходящими противниками.
— Бесключевой доступ, — не обращавшая ни на что прочее внимание Лара уставилась на тяжелую металлическую дверь в перегородке, отделявшей помещение Древних от остального коридора. — Ага, понятно. Хитро, хитро.
Но вся эта расписанная рунами и знаками Единого дверь просто так ей сдаваться не пожелала, да и рассчитана она была как раз на таких вот магов, как она или Арчи с Даэроном, и могла их если и не остановить, то хотя бы здорово замедлить.
Я видел, как от волшбы Лары сработала магическая сигнализация, пославшая тревожный сигнал куда-то вверх, и уважительно покрутил головой, всё-то у них было продумано. Не доверяли тут, видимо, даже своим, и правильно делали.
Лара всё ещё осторожно возилась и я понял, что наступил удобный момент для нарабатывания авторитета перед ней, да перед Арчи. От моего пристального, хоть и неопытного взгляда не укрылось ничего, и я понял , что и дверь, и монументальная перегородка составляют собой единое целое. Едва видимые за гранитными блоками, ветвились какие-то рунные связи и переключатели, до которых Лара ещё не добралась.
— Заслони-ка меня, — чуть слышно шепнул я другу , потому что светить своими умениями на радость почтенной публике в мои планы не входило. Хватит с них и того таинственного тумана, что сумели напустить Лара с Арчи на всех желающих, пока я приходил в себя на корабле. Маг тут же отступил назад, прихватив с собой за компанию и удивлённого, всерьёз было упёршегося Даэрона.
Я не стал долго раскачиваться и сомневаться, не стал никуда вникать и пытаться что-либо понять, а поступил просто — всё тем же дежурным карандашом перечеркнул все силовые линии в этой запутанной схеме, да выкачал всю сохранённую ману из накопителей в свой браслет.
Не предупреждённая мной Лара осеклась на всём своём исследовательском скаку, но быстро сообразила, что к чему. Дверь, превратившаяся в просто дверь, чуть скрипнула и приоткрылась, потому что навесили её всё же немного косо.
— Это как? — азартно зашевелился за моей спиной этот долбаный Даэрон, и голос его хорошо был слышен всем в наступившей тишине. — Это чего?
— А что ты ожидал от Пресветлой Лаириэн? — пожал я плечами, переводя стрелки и постепенно повышая голос. — Она и не такое может, что ей какая-то дверь, плюнуть и растереть. Ничего удивительно, в самом деле! Чего ты орёшь?
— Но как же? — всё не унимался этот неугомонный эльф, но тут Арчи просто и без затей сунул ему кулаком под рёбра, прерывая ненужные сейчас вопросы.
— Но там же магия, перемешанная с церковной! — тихонько прошипел Даэрон только для нас, пытаясь откашляться. — С благодатью! Как это?
— Каком кверху! — деловито обрубила его Лара. — Заходим! Я первая, Арч..., то есть Артём, второй. А вы погодите здесь немного.
— Да заткнись ты уже! -шёпотом обругал своего друга Арчи. — Угомонись, ладно? Всё узнаешь, но потом, потом!
Даэрон ещё что-то шипел, но я уже не слушал его, а аккуратно вслед за Ларой просачивался в широко открытый, для пущей безопасности, проём. Пресветлая Лаириэн замерла, пройдя чуть вперёд и вправо, освободив мне путь, и теперь внимательными глазами разглядывала странное просторное помещение.
Я добавил своих магических огоньков под потолок, чтобы не оставлять тёмных или неосвещённых углов, чтобы не пропустить какого-нибудь сюрприза, и так же замер слева от неё .
Возмущённые крики людей мне не мешали и, раскрутив магическое зрение на полную, я в некотором ошалении признался себе, что за всю свою недолгую колдовскую практику впервые столкнулся с тем, что представшее перед моими глазами в обычном свете было намного интереснее и загадочнее своего же отражения в магическом мире.
Фонили маной руны и амулеты, светились непонятные колдовские приспособы, мерцали в мягкой темноте алхимические реагенты и снадобья на полках, но я это ожидал увидеть и ничего странного в них не было. Светятся и светятся, хрен бы с ними. Не угрожают, матерных сигналов морзянкой не передают, и ладно.
Зато само помещение и всё, что в там находилось, меня просто убило . Никогда раньше я не только не попадал в настолько сохранившиеся обиталища Древних, но даже и мечтать об этом не мог. Всё же времени с тех лет прошло довольно много, да и Лютая Зима оставила на всём в этом мире свою неизгладимую печать.
Открыв рот, я разглядывал странный зал, совсем не похожий на жилое помещение. На идеально ровных, как по ниточке, полах из странной цветной плитки вдоль стен стояли такие же ровные стеллажи из неизвестного мне материала. Вообще все линии в этом помещении были настолько чёткими и ровными по всей своей длине, что это поразило меня больше всего, у нас сейчас так не строят. Хоть где-то у нас, да криво или косо, а здесь не так. И от этого возникало ощущение странной чужеродности этого зала, как будто его строили совсем не люди.
По правую руку вдоль всей стены шёл ряд основательных, длинных и широких верстаков, и это единственное, что я мог с уверенностью опознать. Монахи хоть и захламили их немного, но всё же все странные инструменты и приспособы Древних были на месте. Это я мог сказать довольно точно, потому что ни одного разукомплектованного верстака не наблюдалось. В этом странном ровном месте любое несоответствие сразу бросалось в глаза.
Исследователи в рясах разбили свой лагерь слева от входа, на единственном пустом месте. Основательно подошли, с умом, даже клетки для испытуемых выглядели аккуратно. Диван, стулья, столы и кресла с конторками, небольшой буфет — всё это тоже наличествовало. А вот за ними, вдоль левой стены, перед стеллажами, такими же ровными рядами шли какие-то установки, которые я с большой натяжкой мог бы назвать помесью гномского станка, паровоза без обшивки и печатной машины.
Они были настолько основательны и даже красивы в своей непостижимой сложности, что я тут же ощутил себя дикарём с Островов, впервые попавшим на городскую электростанцию.
А ещё по центру был устроен загон для экспериментов с магами, и это тоже было ясно видно. Какие-то столбы, цепи с оковами, приспособления для фиксации пациентов, окровавленные тряпки ворохом и две добротных плётки на отдельном крючке.
— Чувствуешь что-нибудь? — неожиданно севшим голосом спросила меня Лара.
Я повернулся и с удивлением увидел, что ей конкретно не по себе. Побледнела немного, насторожилась до предела и вообще выглядела как напружинившаяся кошка, учуявшая в темноте невидимую для остальных опасность.
— Ну, так, — и я пожал плечами, прислушиваясь к себе. — Есть что-то такое. Вообще муторно немного, но это просто место странное, так думаю. Да и болею я.
— Это потому, — наставительным тоном заявила мне магесса, смещаясь немного к выходу, — что сила твоя при тебе. Чужая она для этих мест. А вот из меня утекает, здесь я больше цель, чем охотник. Вон в тех стеллажах лежит что-то такое, к чему я даже приближаться опасаюсь.
— А давай Далина позовём? — неожиданно предложил я ей. — Он у нас товарищ приземлённый и в механизмах понимает, и вся эта магия ему до лампочки.
Лара сначала недоумённо посмотрела на меня, а затем, что-то сообразив и сопоставив полную немагическую сущность нашего гнома со странным волшебством этих мест, согласно кивнула.
Я отвернулся, до того мне не терпелось рассмотреть эти опасные для магов стеллажи, на которых, наверное, и поймался тот давешний колдун-неудачник, с которого вся эта бодяга и началась, но ничего такого не увидел. Ящики как ящики, только ровные да аккуратные очень, похожие друг на друга как шарики в подшипнике, то есть даже гном вряд ли сможет их отличить.
— Так, Пресветлая Лаириэн! — возникший за моей спиной Далин не очень-то вежливо перебил начавшую что-то ему объяснять эльфийку. — Раз уж вы меня позвали, то я вас выслушаю, конечно. Но осмотрюсь самостоятельно, понятно? Бегать как собачка на задних лапках я здесь не буду. Если что, желающих полный коридор.
Лара, невольно усмехнувшись, с непередаваемым выражением лица покрутила головой, но ничего не сказала, а вот я увидел, что гном и сам струхнул немного от своей склочности. Распалился, наверное, в коридоре, и ещё не отошёл.
— Я там, Тёма, троих своих на караул поставил, — подошедший ко мне с деловитым видом Далин с ходу понёс какую-то чушь, наверное, чтобы отвлечь меня и в основном Лару от своей грубости. — Но пришлось пообещать, что ты им пули зачаруешь, по барабану на каждого. Не так сильно, как мне, но тоже чтоб нормально было, и свет чтобы из дула шёл обязательно. Для наших подземных условий такое — лучше не придумаешь. Триста рублей, кстати, я с них уже взял. За качество и редкость работы. Серебром.
— А-а-а, триста рублей! — поняв, в чём дело, протянул я. — Тогда конечно. Я-то сначала подумал, что ты меня и Лару заболтать хочешь. Давай, в себя приходи, друже, тут никто с тобой собачиться не собирается.
— Извините, — в некотором смущении повернулся Далин к Ларе. — Но уж такой народ там собрался, с ними вежливо разговаривать просто не получается. Вот и распалился я чего-то.
— Проехали, — махнула она рукой. — Но если что, гноме, потом не обижайся. Меня иногда тоже заносит. Приступайте давайте.
И мы приступили. Далин своей волей держался позади и справа от меня, никуда он лезть не собирался, хотя и рассматривал всё вокруг с огромным и деловитым интересом. Мы тихонько, гуськом, вертя головами во все стороны, постепенно вышли на середину, к тому самому загону, что монахи соорудили для своих подопытных. Я засмотрелся на следы крови и недавней боли, а вот Далина больше заинтересовали странные монументальные верстаки.
— Вещь! — восхищённо выдохнул он, благоговейно проведя по поверхности одного из них пальцем. — Если бы ты знал, Тёма, какая это вещь!
Я согласно кивнул, хоть и не разделял его восторга. Нашёл чему удивляться, блин, в этом странном месте всё было волшебно сложным и невероятно странным, и верстаки эти, на мой взгляд, должны были вызывать наименьший интерес. Каждому своё, конечно, но неужели он не видит хотя бы тот инструмент, который к этим столам присобачен? Я вот не знал, что можно было сделать с помощью этих манипуляторов и прочего, даже представить себе не мог, но понимал, что это будет нечто запредельное.
— Пофигу на инструмент, часть на продажу, пару комплектов придержим, я его не понимаю, — удивил меня второй раз гном, — но минимум один стол мы упрём и в наш ангар поставим, а лучше все три! Ты смотри, идеальная поверхность, выдержанная чугунная станина, виброзащитные опоры, а тиски какие сложные — ты хоть знаешь, сколько это может стоить?!! А что на нём делать можно будет, если с инструментом разберёмся, ты представь только, Тёма!
— Таскать — это без меня, — я сразу же сумел вычленить в его горячей речи главное и на лету отгавкался от лишней работы, - я ещё больной. И не забывай, послезавтра всё. Успеешь?
— Ох, мать, — даже покачнулся гном, — там ведь ещё пушки ждут, да дерьма магического целый вагон на дворе валяется! А я ведь весь первый день картошку с капустой наверх таскал, твою-то налево!
— Ты, гноме, сильно не расстраивайся и не увлекайся, — Лара справилась с собой и напомнила Далину о главном. — Ты не забывай, зачем тебя сюда позвали, хозяйственный ты наш. Сначала было бы неплохо выяснить, что это такое вообще.
— Да что тут выяснять? — уставился на нее Далин. — Понять, что это за хрень на столах и в ящиках, мы пока не можем, это верно. Но всё остальное до боли напоминает рембат, или всё же военный ремзавод, масштабы тут не те для рембата. В ящиках запасные части для боевых амулетов, на верстаках и станках их в порядок приводили, я так вижу. Да и вообще, наблюдательности в вас маловато...
И тут мы узнали, что если бы мы были гномами, то нам бы тоже стало враз всё понятно. Во-первых, монастырь выстроен на месте кратера-воронки, оставшегося от жуткого удара оружием Древних. А вот этот отнорок — единственное, что, скорее всего, осталось от Древней же базы. И это можно утверждать с уверенностью, особенно если понимать в военном строительстве и в геологии.
— Глаза разуйте, — доброжелательно просвещал нас Далин, — я не буду говорить про строение и выходы горных пород, но вот эти коридоры древние, по которым вы сюда бежали, они вам ничего не напоминают? Вы вот всё волшебство ищете, а я, сколь по Руинам не шарился, просто смотрел и запоминал. И все Древние военные базы, они же как под копирку!
— Похоже на то, — удивлённо согласилась с ним Лара. — Помещения чисто утилитарного характера, чувствуется некий стиль. А на многих ли базах ты был, гноме?
— Эта вторая, — не смутился Далин. — Если именно Древние брать. Но это ничего не значит. Знаешь, на скольких гномских и человеческих я был? Сказано военные — значит военные. Это не вокзал, не кондитерская и не академия. У нас, кстати, сейчас так же строят. Ну, если получается. И так же оружие ремонтируют, на потоке.
— Не похоже на оружие, — усомнился я. — Амулеты же... Может, другое что?
— Средства защиты тоже оружие, — парировал уже сердитый Далин. — Не цепляйся к словам. Да и с чего, по твоему, её так колбасит?
И тут гном ткнул пальцем во всё ещё бледноватую Лару. Та усмехнулась, но ничего не сказала.
— А вот, зацени , - Далин повернулся к рядом стоящему гномскому генератору, — это уже наше. Всё тут от электричества питалось, это верно. Другой такой универсальной и полезной энергии не найти, и магией своей вы мне мозги не канифольте. Но эти дебилы пытались его напрямую подключить, ты смотри!
— Ну да, пытались, — я нагнулся и с усмешкой рассмотрел какие-то подпаленные скрутки проводов, идущие от генератора к станку. — Но ведь даже я понимаю, что не получится, максимум можно внутренности ему выжечь, и всё.
— Ну, если с умом подойти, то получится, отчего нет, — Далин присел над генератором и принялся его осматривать и ощупывать. — Все стандартные значения давно известны, мы их у Древних и взяли. Просто тут электриков, видимо, понимающих не было, одни богословы да пыточных дел мастера.
Я стоял рядом с верстаком , внимательно наблюдая за действиями гнома, и Далин удивлённо посмотрел на меня снизу вверх.
— Чего стоишь? — неласково поинтересовался он. — Генератор рассматриваешь? Дело хорошее, а давай ещё и Лару позовём, втроём всё веселее будет! Но только я, Тёма, сейчас занимаюсь тем, что могу и умею, а ты...
— Ладно, ладно, — прервал я его, уже отходя в сторону. — Завёлся, блин.
Мне пришлось выйти на середину зала, прямо к устроенному монахами полигону, чтобы только гном перестал сердито сверлить мне глазами спину и ворчать вполголоса. Там я осторожно остановился у какой-то деревянной, замызганной кровью конструкции с кожаными ремнями, рассчитанной на прочное удержание одного человека.
— Извращенцы долбаные, — пробормотал я про себя, мельком и без особого тщания рассматривая всё это псевдоисследовательское великолепие. — Затейники, в рот им ноги.
Разглядывать здесь было, по большому счёту, нечего, ну что я, пытошных не видел? А вот загадочные секционные полки со множеством одинаковых ящиков из странного материала манили меня всё больше и больше.
Посочувствовав неведомым бедолагам, попавшим на этот полигон против своей воли и обозвав ещё раз про себя монахов нехорошими словами, я осторожно, присматриваясь и прислушиваясь, подступил к ящикам. В магическом свете они, кстати, не только не светились фоновым светом, присущим всему в этом мире, но даже и не отражали ничего. Идеально чёрные, идеально ровные, — мне даже вновь стало немного не по себе от такой их чужеродности. Но опасностью никакой от них не сквозило, и я, подобрав с пола тряпочку почище, приступил к делу.
Первый же ящик, стоило мне осторожно потянуть его за фигурную ручку, легко и мягко выехал до предела, остановившись на ограничителях, и я удивлённо сунулся вперёд. Внутри, чуть выехав мне навстречу от резкого движения, лежал одинокий амулет. Причём, это даже скорее был не амулет, а заготовка для него, основа для будущей работы.
Такой же широкий и плоский гнутый лист, снабжённый застёжками и свёрнутый по типу наручей, но только без кристалла с маной и без прочих полезностей. Магией фонил он в пространство исправно, но вот этот самый ящичек всю эту магию и поглощал, не выпуская за свои пределы абсолютно ничего.
Я вытащил амулет на свет божий и бережно положил его на стол, для чистоты эксперимента, а затем засунул в ящик обе поделки Арчи из своих карманов, чтобы проверить мгновенно возникшую у меня теорию.
И оба ПМ-1 ожидаемо исчезли из магического зрения, стоило мне только задвинуть ящик обратно. Я несколько раз двинул рукой туда-сюда, открывая и закрывая хранилище, и амулеты ожидаемо то проявлялись, то исчезали из магического мира.
— Понятно, — пробормотал я себе под нос, и Лара тут же уцепилась за это слово. Пришлось объясняться, попутно рассовывая собственные амулеты по карманам.
— Просто склад, значит, — теперь уже вполголоса удивилась она. — Для просто заготовок. Вот так всё просто.
Я пошёл дальше по стеллажам, уже смелее выдвигая ящики один за другим. Большинство из них ожидаемо были пусты, а в некоторых сиротливо перекатывались амулеты Древних, всё больше напоминающие болванки. Все они неслабо так фонили магией, стоило мне только лишь выпустить их на белый свет, но активными не были. В паре ящиков лежали по несколько однотипных хреновин, что лишь ещё больше укрепило меня в своих мыслях.
Всего я вытащил и выложил на ближайший стол чуть больше двух десятков амулетных заготовок, больше там просто не было. И слава богу, кстати, не хватало нам только ещё в них зарыться, что бы там Лара себе ни думала. Я обернулся к ней, и с удивлением увидел, что Великую Магессу моя добыча не интересует вовсе, а смотрит она с отсутствующим и напряжённым взглядом именно на эти самые ящики.
Понять, о чём она думает, было несложно, да и подобные мысли посетили не только нас, но и церковных исследователей тоже. С дальнего края стеллажей имелось несколько пустых гнёзд, а на столах в монашеском лагере имелось несколько разобранных ящиков, распиленных на аккуратные разнокалиберные брусочки.
— Какие же мы всё-таки обезьяны, — пересилив себя, Лара подошла к этому столу, чтобы получше разглядеть труды рук монахов. — Ты смотри, кинжал даже сделали!
Я выпустил из рук бесполезные, это только сейчас до меня дошло, заготовки, и приблизился к ней. На широком столе, помимо этого кинжала, лежало много чего самодельного, всё таки с фантазией у церковников было всё в порядке. Ну, или маялись они от безделья отчаянно, прямо как сидельцы в остроге, тех тоже от ничегонеделанья на прикладное творчество пробивает. Вот только не было здесь ничего, кроме кинжала, что напоминало бы тюремную мануфактуру. Не было нард или шахмат, не было карт с голыми бабами, не было хитроумных шкатулок и всего такого прочего, а были лишь предметы, заточенные сугубо на нанесение вреда магам.
Я уважительно пошевелил пальцем с десяток револьверных пуль, лежавших на одиноком блюдечке, потому что родной сердечник был у них аккуратно высверлен и заменён материалом, добытым из древних ящиков. Кто-то ещё заботливо сделал на каждой пульке по глубокому крестообразному надрезу, чтобы при попадании антимагическое содержимое прорывалось в тело цели с гарантией, оставляя на поверхности чудовищную розочку оболочки. Два в одном, как говорится, дёшево и сердито.
— Баллистика дерьмо, веса не будет хватать, — лаконично отозвался Далин на мою речь о найденных пулях. — Но накоротке сойдёт. Ну, или можно навеску пороха добавить. Не мешай!
— Они бы ещё копьё сделали, — Лара взяла в руки и вытащила из мастерски сделанных кожаных ножен такой же мастерский кинжал, блеснувший в неярком свете моих светлячков золотой надписью на клинке.
— Иерарх! — прищурившись, с трудом прочитал я ювелирно ровную надпись, сделанную неудобочитаемым, хоть и очень красивым, церковным шрифтом. — Ишь ты, не хрен собачий! Далин, хочешь ножик?
— Да отстань ты, ради бога! — уже взмолился тот, ковыряясь во вскрытых потрохах раздаточной коробки, но тут же переменил мнение, расслышав слово «ножик». — Хотя оставь, конечно! В сумку себе сунь, я потом посмотрю!
— Смотри, они эти ящики в порошок истирали, — и я показал Ларе пальцем на абсолютно чёрные как в том, так и в этом свете антимагические наручники. — А потом с клеем замешивали и на металл наносили. А вот, смотри, этой дрянью вещмешок пропитали, хорошая же вещь получилась!
— Полезная, — согласилась со мной Пресветлая Лаириэн, передав мне кинжал для Далина. — В некоторые места только в такой одежде и можно сунуться.
— А вот в спирту растворяли, — я чуть приоткрыл одну колбочку и осторожно махнул ладонью к себе, принюхиваясь к знакомому запаху, — но не вышло, скорее всего. Осадка многовато. А вот не знаю в чём, открывать не буду, уж больно ядовито выглядит.
— И не надо, — поддержала меня Лара, с брезгливым интересом разглядывая все эти кустарные ухищрения. — Гномий самогон это. А вот кислоты различные, вот щелочи, а вот и совсем непонятно что. Какой-то алхимик доморощенный всё же среди них был, чтоб ему!
— Генератор включать будем? — Далин уже проверял выхлопную трубу, выведенную в вентиляцию. — А то ведь у меня всё готово!
— А зачем? — слегка недоумённым тоном спросила у него Лара. — Ты меня, гноме, извини, но в поиске так не действуют. Потихоньку надо найденное изучать, по чуть-чуть. Растащить всё по разным местам, для безопасности. И это мой главный секрет, кстати.
— Да мы так же делаем, — успокоил её гном. — Только вот нет у нас этого самого чуть-чуть. Максимум до послезавтра, и то, если эта сволота алчущая сюда не прорвётся.
— Это меняет дело, — немного задумалась Лара. — И вариантов нет. Но тогда да, действуй, здесь пока только те, кого я хочу видеть.
— Пять минут! — деловито отозвался Далин и зажёг паяльную лампу, принявшись чего-то там прогревать. Управился он, кстати, быстрее, и вскоре генератор весело зашуршал движком, выходя на полную мощность.
— Включаю освещение! — предупредил нас гном, и тут же под потолком вспыхнули и засветились самым настоящим солнечным светом несколько ламп.
— Светильники тоже поснимаю, — предупредил нас зачем-то Далин, мы ведь не протестовали. — Таких у нас нет. Чего ещё запитать? Может, вот этот, главный верстак?
Я пожал плечами, Лара тоже была не против, хоть и напряглась больше обычного. Я видел, что была она очень недовольна таким кавалерийским подходом, но другого выхода у нас просто не было. Далин всё же дождался её подтверждающего кивка, и щёлкнул тумблером на самом первом верстаке. Ожидаемо вспыхнули какие-то огонёчки по всему оборудованию, включился и засветился ярким светом какой-то огромный, широкий и толстый полупрозрачный экран, явив перед нами в своей толщи какие-то объёмные и очень красочно-сочные цифры, буквы и фигурки.
— Работает! — похвалился непонятно перед кем довольный Далин, и его слова подтвердил раздавшийся отовсюду металлический женский голос.
— Обнаружено несанкционированное подключение! — Ровным голосом проинформировала нас неведомая девушка. — Внимание, на территории комплекса обнаружено присутствие разумных с магическим даром — включен высший уровень угрозы! Активирована антимагическая защита! Немедленно пройдите процедуру аутентификации! Количество попыток — три, время до полной блокировки главного терминала — три минуты, время до инициации процедуры самоуничтожения — тридцать минут! Пожалуйста, введите свой логин и пароль!
Я сгребал всё со стола в свою сумку, даже не дослушав её, а вот Далин впал в ступор, он просто не хотел во всё это верить.
— Работает, гноме! — радостно подтвердила его слова Лара. — Ты молодец, настоящий мастер! Монахи не смогли, а ты за пять минут разобрался, грёбаный ты умелец! Бежим!
— Да сделайте же что-нибудь! — Далин стоял на месте и уходить не желал. — Вы же маги!
— Хера с два! — обрадовал я его, по-быстрому прислушавшись к себе и ко всему в округе. — Тут всё на таких, как мы, и рассчитано! Не время для экспериментов, гноме, валить надо!
Я тут же подскочил к механику, выдрал из включённого верстака, помогая себе магией, всё ещё светившийся манипулятор, вытащил здоровенный ящик с какими-то инструментами, схватил и вырвал с корнем провода у чудесного настольного светильника с по-настоящему дневным светом, и сунул всё это гному в руки. По пути мне попался заваленный хламом лист бумаги с надписью «Не включать!», сделанный монахами, и я от раздражения сплюнул, вот какая скотина его наверх не вытащила?. Далин машинально прижал добычу к груди, и я принялся выталкивать его из ставшего таким негостеприимным древнего помещения.
— Брось! — коротко приказала мне Лара, когда я намётом вернулся обратно и вырвал два ящика из стеллажа. — Так даже лучше! Не стоит эту погань в наш мир пускать, всему этому стоило погибнуть ещё тогда!
— Ага, — согласился я, лихорадочно осматриваясь, чего бы ещё такого упереть, с пользой для гнома и без вреда для нашего мира. Сама же Лара поспешно перетряхивала ящики в монашеских столах, её больше всего интересовали записи и документы.
Когда я, навьюченный разнообразным инструментом и непонятными механическими деталями, вывалился в коридор, там уже все всё поняли. Народ значительно поредел, ведь все слышали этот женский голос, и у магического барьера остались лишь самые упёртые. Ну, или самые ответственные из тех, кому поручили приглядывать именно за нами.
Гномы уже волокли на плечах тела всё ещё спящих мужиков, повинуясь командам троицы своих соплеменников, находившихся по нашу сторону заграждения. Арчи с Даэроном тащили под руки всё ещё не отошедшего Далина, и за моей спиной оставалась только Лара, но и она выскочила через минуту, не держа ничего в руках.
— Упаковалась, видимо, там ещё, — с уважением прошептал я про себя и припустил по коридору, надеясь, что мне хватит сил и выносливости. — От чужих-то глаз!
Лара убрала барьер и подозвала к себе оставшихся монахов, жестом руки разрешив им схватить оба тела мёртвых тюремщиков при сане, но не разрешив даже одним глазом взглянуть в открытую дверь. Один недовольный было заартачился, но тут же заорал благим матом, схватившись за задницу, и больше недовольных не было.
Я остановился, пропустил мимо себя монахов, дождался Лару, и мы вместе, замыкающими, быстрым шагом рванули к выходу.
Через десять минут мы уже были на поверхности, а монастырь напоминал встревоженный муравейник. Люди и не люди носились туда-сюда, спотыкаясь друг о друга, но оставляя это без внимания. У кого-то, скорее всего у гномов, хватило ума подогнать сюда грузовики, и теперь их кузова заполнялись всем подряд.
— Через десять минут чтобы никого тут не было! — громко, достучавшись до каждого магией, прокричала Лара, вложив в этот крик все свои чувства, и люди забегали ещё быстрее, проникнувшись до самой души.
— Пушки мои, пушечки! — чуть ли не рыдал Далин в крепких руках Арчи. — Да как же так!
Но как бы там ни было, через десять минут все сидели в грузовиках, и первый из них уже выворачивал через монастырские ворота на дорогу, ведущую к нашему лагерю. Предупреждённые Арчи и Ларой, дирижабли охранения поднялись сильно повыше и рванули подальше, выжимая из двигателей всю мощность, не желая рисковать. А мы тряслись на кочках и хватались изо всех сил за борта грузовиков, чтобы только не вылететь на дорогу, чтобы не задержать никого и не остаться в опасной близости от мятежного монастыря.
Я одним глазом посматривал на свои наручные штурманские часы, отсчитывая сначала последние минуты, а затем секунды до уничтожения, судорожно готовясь в случае чего прикрыть находящихся рядом со мной людей.
Но мы успели добраться до границы леса, преодолев за отпущенное нам время около шести километров, ведь неслись гномские шофёры, не жалея ни себя, ни двигателей, ни подвески.
Я уже выскочил из грузовика и остановился рядом с делегацией предупреждённых Ларой главных эльфов, деловито накидывающими на весь лес защитный полог, когда вдалеке вспух огромный огненный шар и земля содрогнулась под ногами. Облака над монастырём испарились в одно мгновение, а чуть позже ударная волна разметала их остатки, чтобы чуть погодя всей своей силой обрушиться на нас.
— Ложись! — прозвучал в мозгу каждого человека отданный непонятно кем магический приказ, — ногами к взрыву! На него не смотреть, ослепнете!
Я упал как подкошенный в ближайшую ямку, совсем забыв о том, что я сильно могучий маг теперь, и молился лишь об одном, только бы пронесло! Экипаж плюхнулся рядом, на ногах осталась лишь Лара да главные эльфы, затеявшие сильное колдовство, но я очень сильно сомневался в том, что магия сможет на равных противостоять всей злой мощи несущейся на нас ударной волны.
По ушам и всему телу стеганул звук взрыва такой силы, как будто у меня прямо над головой бахнули из морской шестидюймовки, но не это было самым страшным. Я извернулся, ведь лежал я лицом вниз, и увидел, что лес, по большому счёту, не пострадал. Лара сотоварищи сумели отразить рикошетом ударную волну, загоревшиеся было сухие ветки, листья и тряпки погасли, и теперь эльфы радовались, но вот Великая Магесса тоже что-то почувствовала, и тревожно завертела головой, поймав в конце концов своими глазами мои.
Я же всем своим существом ощутил горестный вздох, да такой, как будто вздохнуло всё в этом мире, даже и я сам. Потом пришло ощущение застарелой боли, и далёкое чужое воспоминание о тех временах, когда эта боль была везде. И решительное желание избавиться от этой боли прямо сейчас вместе с теми, кто её принёс.
Народ что-то почувствовал, и все испуганно притихли, с тревогой глядя друг на друга. Даже раненые и обожжённые заткнулись, всем своим нутром ощущая приближение намного большей неприятности, чем все их переломы да мгновенно выскочившие волдыри. А вот все окрестные ками, ну или духи, если по-старому, наоборот, выскочили из своих укрытий и завертелись в полнейшей панике на поверхности земли, и сегодня их мог разглядеть любой желающий.
Они разбежались от нас, как от прокажённых, и от места взрыва на хорошее расстояние, и вот теперь мы сидели как будто бы в беснующемся, перепуганном до смерти и обвиняющем нас во всех смертных грехах кольце километрах десяти-двенадцати диаметром. Они не скрывались, и волнующееся кроваво-красное свечение, напоминающее северное сияние, поднялось от земли до неба, спрятав от нас всё остальное в этом мире.
Потом пришёл ещё один медленный вздох, и я даже покачнулся вместе с ним, а кое-кто и упал, потому что устоять не было никакой возможности. Выдох этот всё длился и длился, набираясь по пути раздраженной, злобной усталости, и решительного желания прекратить всё это прямо сейчас, на месте, не разбираясь, кто прав, а кто виноват.
Моё желание спасти друзей и себя, и мгновенно вынырнувшее откуда-то понимание того, что только я сейчас могу это сделать, заставило меня забыть обо всём и полностью раскрыться для магии, откинув всё человеческое как можно дальше. По своей воле я никогда бы этого не сделал, но теперь терять мне было нечего.
Я поднялся сознанием и всем своим существом чуть выше, над лесом, совсем не обращая внимание на то, как я это делаю, но ноги вроде бы твёрдо стояли на земле. Переглянулся с тремя мощными сгустками огня, принявшими сейчас вид сотканных из пламени существ с глазами, хвостами и крыльями и понял, что они были перепуганы сейчас намного больше моего, а уж о прямом противодействии и не помышляют.
Потом пришло чуть мазнувшее по мне ощущение чьего-то всепоглощающего внимания, отвлёкшееся на саламандр, потом на всех окрестных ками, а потом и на место взрыва, над которым сейчас раскинулся огромный дымный гриб.
Духи этого мира принялись как будто тыкать в нас пальцами, отводя от себя чужое рассеянное, омрачённое болью внимание, и я их не винил в этой отчаянной попытке уцелеть за наш счёт. По большому счёту, они были правы, и были они ни при чём.
Саламандры не стали пытаться перевести стрелки, в них было слишком много достоинства и даже небольшое понимание того, что доля их вины в прошедшем всё-таки есть. Лишь Лариска ошалело выскочила и запищала в сильнейшем испуге, кинувшись и попытавшись забиться мне под ноги. Я отвлёкся на неё, на Кирюху, метавшимся сейчас вслед за ней серым хвостиком, и попросил не бояться, ведь всё будет хорошо. Наша девочка тут же мне поверила, другого выхода у неё не было, но уходить не пожелала и сидела, вцепившись мне в ногу и только тихонько дрожала, как огонёк свечи на ветру.
Её присутствие странным образом успокоило меня и придало веселой решимости, ведь я пообещал! Тень чужого мощнейшего внимания вновь мазнула по нам, грозя растворить меня в себе, и тут я понял, что может чувствовать таракан на ровной поверхности, с которой не убежишь и не спрячешься, под внезапным прицельным, кинжальным светом сотни зенитных прожекторов.
Но я не стал метаться в испуге, прятаться и пытаться убежать, да и не было в этом никакого смысла. Или нас всех сейчас смахнут с лица этого мира, не оставив даже воспоминаний, или же мне удастся как-то проскочить самому и протащить за собой всех тех, кто в этот миг смотрел на меня в отчаянной надежде. Я ощущал Лариску и Лару, причём обе они в своих чувствах сейчас совсем не отличались, потом Кирюху и весь остальной экипаж, саламандр, гномов и людей, духов и эльфов, верующих и неверующих.
Я поднялся ещё выше, заслоняя собой остальных, как загнанная в угол крыса поднимается на задние лапы, и сумел привлечь к себе ещё больше внимания. У меня появилось полное ощущение, что неведомые прожектора добавили немилосердного накала, сумев просветить меня до самого дна моей души, и признали достойным разговора.
Чужая боль нахлынула тёмной волной, но я сумел выплыть и даже удержаться на ногах. Вообще, это было похоже на то, как раненый слон вдруг сумел остановиться в своей злобной ярости, заметив под ногами сочувствующую ему мышку, и принялся от всей души жаловаться ей на то, как ему больно и плохо .
Ловкая мышка, то есть я, вдруг сумела уверить мир в том, что щас всё будет, щас всё решим и всё вылечим, ты только постой чуть-чуть, ты не топчи никого только! Повинуясь непонятно откуда взявшемуся пониманию того, что так будет правильно, я погнал саламандр выпить и полностью проглотить тот злобный огонь, что бушевал сейчас на месте мятежного, чтоб они все провалились, монастыря.
Саламандры с большой неохотой, мол, сильно болеть потом будем, подчинились, но я не обратил на них никакого внимания. Перетопчетесь, ничего с вами не случится! Огонь начал по чуть-чуть утихать, и мир вздохнул с облегчением, заставив Лариску на моей ноге радостно взвизгнуть.
Потом мне пожаловались на опаснейший, невидимый и ничем не ощущаемый яд, который мог проникать сквозь стены и надолго заражать не только земли, но даже воздух и воду, и который травил не только хапнувших его, но и всё их потомство. А я откуда-то понял, что бороться с этим ядом насобачились ещё в давние времена эльфы, и тут же заставил их заняться делом. А ещё с облегчением мир выдохнул в тот раз, когда я припряг к делу всех окрестных ками, упросив их срочно заняться починкой магической стороны этого покорёженного злым огнём места.
А потом я покачнулся, упал на одно колено и чуть не умер окончательной смертью, потому что именно мне начали предъявлять за весь этот балаган, что случился сегодня.
— Эт-то не ммы! — сумел я промычать жалкие оправдания, и давление удивлённо ослабло, потому что это была чистая правда, во всяком случае, я в неё истово верил. — Эт-то Древние! Это всё они, чтоб им пусто было!
Мир замер, дав мне возможность выговориться, и я своего не упустил. В самых красочных выражениях, удивляясь самому себе, откуда что и взялось, я принялся излагать свою версию событий. Захлёбываясь и торопясь, ловя явные изменения внимания и лавируя между ними, я нёс отчаянную пургу про то, что мы здесь совсем не при чём, а совсем даже наоборот, что мы хорошие, мы всё исправить хотели!
Вот Древние, это да, это же их рук дело, а мы живём в мире и согласии, мы не такие! А чтобы это понять, ты только дай нам возможность, дай нам шанс, и ты увидишь, что мы и сами с твоей болью справимся, тебе даже делать ничего не придётся!
Очень помогло и то, что пришпоренные саламандры сумели и в самом деле обуздать этот злобный, разрушающий саму ткань этого мира огонь, ну или он сам кончился, а эльфы с Ларой во главе кинулись бороться со всепроникающим ядом, и у них получалось! Ками от них не отставали, лихорадочно шурша и заделывая пробоину на магической стороне, и лишь только люди с гномами отчаянно молились кто Единому, а кто-то и мне, и это очень даже помогало.
Спустя ужасно долгую и длинную минуту чужое внимание с сомнением ослабло, принявшись присматриваться ко всей этой восстановительной суете, и я с облегчением выдохнул сам.
А потом сознание этого мира ушло из этого места, запомнив и назначив меня напоследок крайним, в случае чего, на будущее, чтобы знал, а я стоял на месте, замерев как вкопанный, боясь поверить своему счастью и не совсем осознавая то, что всё уже кончилось.
А потом все мои ощущения стали стремительно меркнуть и уменьшаться, как и я сам. Вернулись запахи и звуки, вернулась надоедливая боль во всё никак не желающей угомониться печени, появилось ощущение ожога на правой ноге, и я удивлённо посмотрел на свой прогоревший ботинок и суетливо спрыгнувшую с него Лариску, безутешно заплакавшую от того, что она обожгла меня и сделала больно.
А потом меня кинулась лечить Лара, подхватили под руки эльфы и Далин, но сознание моё померкло, не справившись с такой конской дозой переживаний и новых ощущений, и в себя я пришёл, как водится, уже на корабле.
