Оглавление
Майский утренний холодок бодрил не по-весеннему, при этом бригада работяг, корчевавших неохватный пень под самой стеной приземистого одноэтажного барака, обливалась потом. Большинство корячились с кирками и лопатами, обкапывая в недоброй луганской степи толстенные корни. Двое рубили со своих сторон два несущих корневища, некогда державшие ствол опрокинутого неподалеку замшелого тополя. Рядом ждал своего часа старенький колесный трактор со свернутой на подвесе удавкой троса. Бригада трудилась сосредоточенно, молча и зло — лишь сталь топоров смачно всаживалась в древесину, жестоко клацали кирки да шуршали летящие в стороны щепа и комья грунта.
*
На стоянке между больничными корпусами остановилась машина, откуда вылез сухопарый подтянутый мужчина лет сорока пяти. Его коротко стриженные светлые волосы были наполовину седы. Элегантная, по меркам первого послевоенного года, цвета ореха тройка сидела на жилистой, не очень высокой фигуре как влитая, а небольшая коричневая шляпа хорошо сочеталась с крепкой бамбуковой тростью и добротными кожаными башмаками. Далеко не новые, но ухоженные вещи смотрелись на нем безупречно. С левой стороны груди, чуть выше кармашка, крепились орденские планки — четыре ленточки сверху и две снизу. Вузовский значок сиротски синел справа.
Он осмотрелся, закинув трость на левую руку, открутил крышку бутылки, сделал несколько глотков и мотнул головой водителю, мол, двигай за мной.
Прошел мимо пыхтевших неподалеку работяг и, чуть прихрамывая, направился по асфальтовой дорожке ко входу.
Там, в двадцати шагах от дверей, чего-то ждал высокий мосластый милиционер с крупной рыже-черной немецкой овчаркой, неподвижно восседавшей у его правой ноги.
— Собака пить хочет, старшина, — обратился к нему мужчина, заметивший, как она несколько раз нервно облизнулась.
— Проходим, товарищ... — безучастно ответил кинолог.
— Товарищ майор, — остановившись, поправил мужчина.
Взгляд старшины скользнул по его фигуре и вдруг уперся в чуть выпиравший под правой полой пиджака контур пистолетной кобуры.
— Виноват, товарищ майор, — вытянувшись в струнку, ответил он.
Офицер, чуть приподняв бутылку, посмотрел на собаку и вопросительно — на старшину.
Милиционер лишь молча кивнул в ответ.
Мужчина, присев на корточки, показал овчарке раскрытую ладонь левой руки и бутылку с водой. Собака, до этого внимательно наблюдавшая за происходящим, чуть потянула носом воздух и подняла глаза на хозяина. Кинолог неуловимо качнул головой. Собака потянулась к руке, и майор сразу начал лить воду в ладошку.
Похожий на здоровенный ломоть чайной колбасы язык жадно заработал, разбрасывая в стороны бисеринки воды.
Офицер двинулся к дверям, аккуратно поставив возле урны у входа пустую бутылку. Его уже догонял розовощекий сержант в синей форме.
*
На столе прозекторской лежало на спине обнаженное тело. Справа оно покрылось бурыми струпьями. С двух сторон от трупа негромко переговаривались майор милиции в форме и мужчина в штатском. Двое в белых халатах, а также молодая женщина с фотоаппаратом в кителе лейтенанта и капитан молча слушали старших.
Дверь в зал морга областной больницы открылась.
— Товарищи офицеры!
— О, Векслер! — приветствовал вошедшего стоявший ближе всех ко входу мужчина в штатском.
— Здравствуйте, Петр Петрович, — пожал тот ему руку в ответ.
— Спасибо, что быстро приехал, — сказал майор в форме. — Итак, коллеги! — встав перед столом, начал он. — Приказом по областному УВД сформирована оперативная группа УГРО. Ей поручено дело о пропавших девочках. Общее руководство возлагается на начальника Ворошиловградского ГОВД. — Он на мгновение замолк, а Петр Петрович утвердительно кивнул головой. — Группой руководит майор областного отдела УГРО Векслер. Также от областного управления придан майор Сретенский — я координирую взаимодействие вашей группы с оперативниками и службами других отделов внутренних дел области, города и районов. Вопросы?
Все молча ждали дальнейших указаний.
— Честь имею, — кивнул Сретенский. — Товарищ подполковник, я уехал? — обратился он к Петру Петровичу.
— Да, спасибо, майор, — попрощался с ним начальник городского ОВД и, дождавшись, когда тот выйдет, чуть ослабил строгий галстук, после чего спросил у Векслера: — Ну, что скажешь, Жень Палыч?
Заметно опираясь левой рукой на палочку, Векслер подошел к телу и внимательным, буквально считывающим взглядом прошелся по трупу с головы до ступней.
— Классика...
Все переглянулись.
— Поясни.
Векслер чуть приподнял правую ладонь и повернул голову к судмедэкспертам.
— Эдик, ранение ануса?
Полноватый мужчина удивленно поднял бровь.
— Да, дядь Жень... Колото-резаная рана с рассечением сфинктера, прямой кишки и, вероятно, предста...
Векслер поднятой ладонью с растопыренными пальцами остановил поток подробностей.
— А ссадина или синяк в подколенной области правой ноги?
Замерев на долю секунды, судмедэксперт подошел к трупу, поднял правую ногу тела и заглянул под коленку.
— Кровоподтек на икроножной мышце...
— Классика, — повторил майор, неопределенно поведя рукой.
Петр Петрович зыркнул исподлобья.
— Ну, не тяни резину, Женя!
— Армейский прием, неуставной способ снятия часового. Захват рта и носа с синхронным ударом ножа в анус, подбивом правой ноги в подколенный сустав с посадкой на колено и ударом ножа в правое подреберье. Потом два-три добивающих удара в соединение шеи и плеча с поражением сонной и подключичной артерий, а также яремной вены, — закончил майор.
— Прошу прощения за глупый вопрос, но в жопу-то зачем? — вдруг спросил капитан, стоявший рядом с начальником ГОВД.
Векслер вопросительно посмотрел на подполковника.
— На улице вас познакомлю, это твой зам по группе, — ответил тот.
— Удар ножом в богатую нервными окончаниями область дает эффект шока. В народе говорят: задохнулся от боли.
— Послушай, не слишком ли это все сложно? — перебил подполковник. — Ножом туда, ножом сюда, рукой рот закрывай, ногами педали жми... У меня в отряде был разведчик, так тот полицаев и дойчей одним ударом валил, как раз куда ты показал, в шею, шо свиней колол, — даже не хрюкали, — улыбнулся он.
— Так ваш разведчик, поди, лось под два метра и работал чем-то с маузеровский тесак размером?!
— Ага, — криво улыбнулся начальник ОВД. — Лось... И да, кстати, манлихером валил, — закончил он.
— Прием быстрый, на самом деле, — ответил майор и, обернувшись, позвал прилипшего к дверному косяку водителя: — Влад!
Тот улыбнулся и, делано втянув голову в плечи, подбежал к Векслеру.
— Эдик! — майор указал рукой на кюретку в лотке с инструментами прозектора и, дождавшись, когда криминалист подаст стальную ложечку с ручкой, встал напротив сержанта и продолжил: — Сзади, кстати, заходить вовсе не обязательно. Здравия желаю, товарищ полковник! — вдруг сказал он, вытянувшись во фрунт.
Водитель лишь успел повернуть голову к пустому дверному проему, как Векслер буквально вырос у него за спиной и, положив руку на плечо, сказал: «Замри!»
— Они могли мирно разговаривать, но потом подозреваемый воспользовался моментом и атаковал.
Майор уверенным движением перехватил лицо сержанта ладонью левой, одновременно ударив того справа кюреткой в зад, и тут же, наступив краем каблука на икру под коленом, стремительно имитировал атаку в подреберье и два удара в шею. На все про все ушло не более секунды.
— Полегче, дядь Женя! — морщась, потер ногу сержант.
— Владлен, собирай народ на улице, инструктировать буду, — отдал распоряжение водителю подполковник. — Жень, я понимаю, что пропавшие девочки и... — он поднял лежащее на столике дело, — убийство гражданина... Трофимова, замначальника Ворошиловградского ж.-д. вокзала по АХЧ... административно-хозяйственной части! — подчеркнул он поднятым указательным пальцем, — 62 лет, ранее не судимого, не привлекавшегося и прочая, на первый взгляд, как бы не особо сочетаются. Но ты поверь старому оперу, какая-то связь тут обязательно присутствует. Вот какая — вопрос. Для чего, собственно, тебя, Векслер, к нам и прислали на усиление. Усиливай, старик!
*
Петр Петрович, пропустив вперед криминалистов, закурил с Векслером и указал на капитана.
— Знакомьтесь! Туманов, Никита Степанович. В органах — почти как у тебя выслуга, правда, без фронта. У нас по ротации, прибыл с Волги...
— Волга большая, — чуть прищурился Евгений Павлович.
— От родных Чебоксар до самой Астрахани, — ответил капитан.
— Мужик толковый, головастый, правда, предпочитает... кабинетный стиль работы, — плотоядно улыбнувшись, продолжил начальник ГОВД. — Надеюсь, сработаетесь.
— У меня вопрос к товарищ-майору, пока мы не начали, разрешите, Петр Петрович?
— Валяй...
— Вы примерно представляете оружие, которым был убит Трофимов?
— Почему примерно? — ответил вопросом на вопрос Векслер. — Нож разведчика или подобная по размерам финка.
— Как вы это определили без заключения судмедэксперта?
— По соответствию внешнего вида ран и использованного способа перевода гражданина из статуса «потерпевший» в статус «тело гражданина».
— Ты не ерничай, Женя! Нормально объясни человеку, правильно же спрашивает, — вмешался подполковник.
Векслер затянулся и прицельно отправил окурок в стоявшую в паре шагов урну.
— Первое. Чем учился, с тем и пригодился. Обучали его на нож разведчика. Он не новичок, это не первая его жертва. Значит, будет работать, чем обучен. Второе. Колото-резаная рана в подреберье идет с потягом на себя, значит, держал нож правильно, лезвием вверх. Нож разведчика так и сделан. Третье. Чуйка...
— Теперь понятно. Спасибо, товарищ майор!
— Так! У меня тоже вопрос! — вмешался начальник ГОВД. — Векслер, что ты делал вчера между полночью и часом ночи?! — Офицеры улыбнулись. — Согласен, кстати, очень похоже, — подытожил он, — идемте, с остальными познакомлю...
Милиционеры расступились перед руководством.
— Все посмотрели на гвардии старшину Узлова и его замечательную собаку Фриду, — представил начальник ГОВД кинолога группе. — Старшина — один из самых опытных специалистов, присланный нам на усиление из Красного Луча. Спасибо Сретенскому! Фрида — единственная в своем роде, такого верхнего чутья нет ни у одной служебной собаки на всю Ворошиловградскую область.
Старшина неуверенно кашлянул.
— Что, Николай?
— На весь Союз таких два-три пса, — ответил он.
— Вот, запоминай остальных. Плакида, — подполковник кивнул в сторону невысокого, но крепко сбитого старлея в форме, в фуражке на гладко выбритой голове, — официально в группу не включен, но будет помогать вам в случае подключения оперов городского ОВД. А вот начальник отделения участковых инспекторов Каменнобродского РОВД капитан Дробот как раз-то включен, несмотря на все свои художества... Да, Валек?! — начальник полоснул взглядом по сразу напрягшемуся капитану.
— Так точно, товарищ подполковник...
Петр Петрович повернул голову к Векслеру.
— Приятель твой никак не угомонится, — он еще раз выразительно зыркнул на участкового. — Приглядывай за ним, пожалуйста, за него теперь — с тебя спрос.
Вихрастый капитан, поправляя форму и ремень с наганом, чуть заметно подмигнул Векслеру. Майор в ответ едва потеплел уголками глаз.
— С криминалистами все и так знакомы, а я уехал в управление. Жду группу ровно в одиннадцать ноль-ноль на первый разбор полетов... с докладами! Будет больно, но вы со временем привыкнете, а кому-то даже понравится...
Он еще раз зло глянул на Дробота и кивнул майору:
— Командуй, Женя!
*
— Чего это он опять?
— Да никак мне не простит, что я того урку с Гартманской приморил до прибытия Плакиды, — улыбнулся Валек.
— Я понял... Сломать обе челюсти... Это — пять с плюсом, что тебе еще сказать...
— Да мне все уже рассказали, и даже с картинками, как в детском садике!
— В форме, на службе... Чего плачешь?!
— Да я так... В жилетку тебе пожалиться, дядь Жень, — откровенно заржал капитан.
Майор внимательно посмотрел на собаку. Рослая и крупная в груди, с мощным лбом и широкими лапами овчарка все это время неподвижно сидела чуть поодаль с диском смотанного в круг брезентового повода у ног. На шее красовался кожаный ошейник с толстыми стальными квадратами, словно черепица, приклепанными на него внахлест по кругу.
— Похоже, Фрида не только «в верхнее чутье» умеет? — отметил вслух Векслер.
— Фрося все работает, товарищ майор, — буркнул в ответ старшина.
— Фрося?
— То не я ее называл...
— Понятно, — Векслер дружески хлопнул его по плечу, — я тоже немецкое... не очень.
Он повернул голову к Дроботу:
— Бери Николая и собачку, дуй к себе, и чтобы они оба были устроены до начала совещания. Одна нога там, одна — здесь.
— Все будет путем, командир! Устроим в люксе шик-модерн, — засмеялся капитан, заводя свой мотоцикл.
Узлов неуловимым движением отдал какую-то команду. Собака, подхватив пастью поводок, аккуратно запрыгнула в коляску, а старшина, кинув туда еще и свой вещмешок, уселся на заднее сиденье.
*
— Давай знакомиться, капитан. Время есть. — Векслер, щелкнув кнопкой, протянул раскрытый портсигар Туманову.
Мельхиоровая коробочка с выдавленным на крышке борющимся с тигром витязем, судя по проступившей по всем углам желтизне, прошла бок о бок с владельцем немалый срок.
— Спасибо, не курю, — капитан, особо не прячась, рассматривал нового напарника. — Кстати, мы на «ты» или на «вы»?
— На «ты», конечно, что за вопрос, опер? — закуривая, улыбнулся майор.
Никита присмотрелся к наградным планкам.
— Что за медали после ЗБЗ*?1
— Будапешт, Вена, Прага...
— А последняя внизу?
— «За победу над Японией».
— Да, точно! Ты был в Японии?
— В Маньчжурии...
— Круто. И в ногу там же?
Векслер, не сводивший до этого внимательных глаз с собеседника, затянулся и после краткой паузы ответил:
— Два осколка в Венгрии. Но то такое... Потом — пуля. Там же. Полтора сантиметра кости — в труху, ногу, как рождественскую утку, раскрыло. — Он помолчал. — Во дворце Хорти в госпитале лежал. Мраморные ванны. Красота... Но ты мне лучше скажи, чего Пэ-Пэ тебя макнул вместо «здрасьте»?
Капитан широко улыбнулся:
— Да то мы с ним разговор долгий поимели по поводу стиля работы. Он у вас предпочитает поле и ноги, а я считаю, что опер УГРО должен в первую очередь работать с делом, с вещдоками, вникать в малейшие детали и нюансы.
— Я понял. Ты у нас кабинетный ученый?
— Ну, где-то, может, и так, только если не утрировать, — примирительно улыбнулся Никита.
— В преф умеешь?
— Да нет, не очень, — удивился Туманов. — Семья, все такое... Жена, две девочки-погодки, свой бабский батальон.
— Семья — это хорошо. Правила-то хоть знаешь? Понимаешь, где игра втемную, а где карты на стол?
— Конечно!
— Тогда вскрываемся! — вдруг с нажимом отсек Векслер. — Пропали две девки молодые. Чую, что с концами. Убит замнач вокзала. И четко шлепнули, профи работал. Ты с Пэ-Пэ поговорил, но, видимо, не понял. Завтра с нас начнут снимать стружку, — он сделал гладящий по воздуху жест, — причем без наркоза, и подполкан вовсе не шутит про «больно». С него с первого спросят. Тогда уж не поздоровится всем — ты просто мало его знаешь и ведешься на эту ровную вежливость. Мне в группе астрономы не нужны. Или мы пашем и рвем садюгу, либо я тебя тупо снимаю с расследования. Таков весь сказ до копейки. Твой ход, капитан!
— Пашем и рвем, — спокойно глядя в глаза майору, ответил Туманов.
*
Когда сзади послышался шум автомобильного мотора, тяжело шедшая по проселку женщина остановилась, поставила корзину, опустила стоймя завернутые в простыню лопату и тяпку и, выставив козырьком ладошку, посмотрела на приближающуюся полуторку. Потом взяла свои вещи и сошла на обочину.
Машина сбавила ход и остановилась рядом. Совершенно седой старик, сидевший возле шофера, поздоровался. Она ответила, с интересом разглядывая двух мужчин.
Старик раскрыл карту и что-то спросил. Женщина улыбнулась, отирая пот со лба, а потом подошла к двери машины и заглянула в открытое окно. Седой ткнул пальцем в карту. Тетка махнула рукой по курсу, а потом, ласково тронув старика за плечо, о чем-то попросила. Он окинул ее взглядом и прикрикнул на водителя.
Шофер вылез, неторопливо потянулся, открыл задний борт и тоже внимательно посмотрел на женщину. После чего, ловко запрыгнув в кузов, протянул руку. Она подала ему тяпки, кошелку и, встав на стальную петлю, протянула руки. С усилием втянув женщину в кузов, он осмотрелся, потом дважды завернул сложенный на полу кузова брезентовый тент, помог ей сесть спиной к левому борту и показал рукой на угол кабины. Кивнув, она улыбнулась.
Водитель еще раз подоткнул под нее брезент и показал пальцем на край кузова перед кабиной. Женщина повернула голову. В это время шофер выдернул правой рукой из-под брезента плоскую киянку и наотмашь ударил ее в затылок. Тетка, охнув, стала сползать вниз. Он нагнулся и второй раз огрел ее по темечку. Тело, конвульсивно задрожав, тут же обмякло.
Шофер сложил рядом с женщиной вещи, накрыл все брезентом и, осматриваясь, встал в полный рост. Постоял, глядя по сторонам, потом закрыл кузов и забрался в кабину. Старик еще какое-то время осматривался в лобовое стекло, окна и зеркала заднего вида, после чего утвердительно кивнул. Машина поехала, оставив на месте стоянки едва заметную растянутую лужицу.