На улице было холодно, что-то около нуля, но ощущалось как все минус десять. Нормальная такая московская весна. Ветер, слякоть, моросит дождь. Почерневшие от времени сугробы, забетонированные дорожным реагентом, всё никак не желали таять. Красота!
- Колобок, ты шапку взял? – раздался из глубины квартиры заботливый голос Бабки.
- Да, баб, - ответил я, беря не глядя шапку с вешалки.
- Точно?
- Да!
- Не врешь?
- Нет.
- А если проверю?
- Проверь!
- Я ведь сейчас подойду и проверю.
- Проверяй!
- Смотри, я ведь уже иду, так, что если не взял, то бери.
- Да, взял, я взял, эту шапку! – заводясь, крикнул я. – Мне бежать пара, я на работу опаздываю!
- Стой! Если убегаешь, значит, шапку не взял! Дед, а, ну, проверь! Он, точно шапку взял!
- Колобок, ты шапку взял? – раздался из другой комнаты грозный крик деда.
- Да, взял я шапку, взял!
- А, ну, покажи! – дед кричал громко, у него было плохо со слухом, поэтому он всегда громко кричал.
- Выйди и посмотри сам, - окровенено злясь, выкрикнул я. – Я уже обулся!
- А, ну не разговаривай так с дедом, - прошамкала бабка, - не для того он рыбаком шестьдесят лет отпахал, чтобы ты сопляк так с ним разговаривал!
- Старики, успокойтесь, я взял шапку и оделся тепло. Будьте спокойны! – крикнул я на прощание, покидая квартиру. – Буду поздно, не ждите, ложитесь спать.
- Жениться тебе надо! – услышал я на прощание крик бабки.
Фуух! Наконец, выбрался из этой обители Зла!
Нет, все-таки я вам скажу, что жить со стариками – это та еще жесть. А с другой стороны, не бросишь же их одних. Все-таки обоим уже далеко за семьдесят, за ними нужен глаз да глаз. Опять же вырастили они меня обормота с самых пеленок, заменив отца и мать.
И ведь доход позволял, чтобы жить на съемной квартире, но как их оставишь одних, если они, как дети малые. То купят чудо-швабру, за пятнадцать тысяч, когда ей «красная» цена, в любом хозяйственном магазине – полторы тысячи, то влезут в какой-нибудь «кооператив», отдав им все свои накопления. Нельзя стариков оставлять без присмотра. Вот и живу с ними в свои тридцать три года. Опять же «трешка», в не самом плохом районе Москвы, это вам тоже не хухры-мухры. Раньше старики жили возле моря в небольшом домике, но Дед смог провернуть удачный «чейнж» с одной «рыбкой» из золотой молодежи, и обменять свою халупу на квартиру, в самом центре Москвы. Бабка, первое время, правда, обезумев от такой неслыханной удачи, немного сошла с ума, и всё пыталась путем разных манипуляций и обменов, заехать в сталинскую высотку на Котельнической набережной, но как говорится, лучшее – враг хорошего, и с первоначальной квартирой, в пределах Садового кольца, пришлось распрощаться и осесть в скромной, панельной «трешке» на окраине Москвы.
Рабочий «ноут» в сумке, там же сменные ботинки и книжка, чтобы почитать в метро. Вроде все на месте, можно и на работу двигать.
До работы добрался быстро, всего-то каких-то сорок минут. Для Москвы, это можно сказать сверхсветовая скорость перемещения. А если бы я выбрал другой филиал, то можно было ходить на работу пешком, укладываясь в десять минут. Но я выбрал себе место работы подальше, а то знаю я свою бабку, она будет наведываться по пять раз ко дню, чтобы узнать: тепло ли я одет, поел и ли я, и как у меня со стулом дела обстоят. Причем стул не тот, на котором сидят, а тот который срут.
- Тоха, здорова, - поприветствовал меня охранник на входе. – Как дела?
- Как сажа бела.
- Займешь копеечку до получки?
- Легко. Сколько надо?
- Десятка.
- Ок. скину на карту.
- А можешь наликом, не хочу светиться перед своей женой.
- Ну, тогда, сам снимешь с карты, - я протянул охраннику свою зарплатную карту. – ПИН помнишь?
- Ага. Хочешь анекдот про Колобка расскажу?
- Давай, - скривившись, ответил я.
Охранник Илюха всё равно расскажет свой анекдот. Традиция у нас такая, каждый раз, когда мы встречаемся, он рассказывает мне анекдоты про Колобка.
- Отгадайте загадку: он от бабушки ушёл и от дедушки ушёл? – хитро сощурившись, загадал загадку охранник.
- Колобок? – ответил я.
- Неправильно, - хохотнул Илья. – Рассудок!
- Смешно, - прокомментировал я шутку и тут же вполголоса добавил. - Тридцать лет и три года лежал безвылазно Илья Муромец на печи, а потом ему отключили интернет.
- Колобков! Я все слышал! – строго крикнул мне в след охранник Илья Муромец.
- На то и был расчет, - буркнул я и пошел в свой рабочий кабинет.
Тружусь я в ЗАО «Теремок», наш филиал занимается быстровозводимыми конструкциями и легкосборными домами. Основной профиль – это строительные городки, бытовки и модульные домики. В общем, если надо срочно поставить в чистом поле домик, в котором надо разместить много народу, то это к нам. Мы в этом деле спецы!
- Колобков, - перехватил меня в коридоре наш главбух Бессмертный. – Зайди к директору, он тебя спрашивал.
- Ок, Кашей Палыч, сейчас зайду.
В приемной у директора как всегда было многолюдно. Котофей Иванович был у нас мужик обстоятельный и основательный. Он не любил быстрых решений и все делал основательно, монументально…и капец, как медленно.
Я перехватил взгляд секретарши директора, та понимающе опустила веки вниз и едва уловимо кивнула на директорскую дверь. Я, тут же сделав морду тяпкой, прошмыгнул внутрь кабинета, возмущенные возгласы посетителей проигнорировал. Очередные жалобщики, которые купили самый простой вариант дачного домика, рассчитанного на комфортное проживание одного, максимум двух людей, а сами набились в него целой толпой, а потом еще и удивляются, почему легкосборная конструкция развалилась.
Тоже удумали в лушпайку, рассчитанную на одну, максимум две сказочные персоны размером не больше лягухи или мыши, запереться вдесятером, да еще и медведя с собой притащить. А чё сразу не Валуева?! Или слониху из сказки «Про мамонтенка»?
- Колобков! – начал директор. – Рад тебя видеть Антон. Ты же знаешь, что я тебя считаю, самым лучшим своим работником и всегда гордился, что ты работаешь в моем филиале.
Ох, ничего хорошего, столь бурное начало беседы не предвещало. Директор редко хвалит нас, своих подчиненных. Что-то здесь не так!
Котофей Иваночич – невысокий, толстенький мужичок, хитроватой наружности, с пышными «буденовскими» усами и голосом кота Матроскина, кстати, на актера Табакова он был похож как две капли воды.
- Так вот, Антон, я тут подумал, и там, наверху, решили, что ты готов и достоин возглавить отдельный филиал нашей сказочной империи. В ближайшее время открывается отдельное предприятие, которое будет заниматься вопросами логистики. Высшее руководство ищет кандидата в директора этого филиала. Я предложил твою кандидатуру.
- Спасибо, - искреннее ответил я. – Что от меня требуется?
- Сущий пустяк, - широко улыбнулся Котофей Иванович и в его голосе появились мурлыкающие нотки. – Пройди одно испытание и выиграть у остальных претендентов. Всего-то делов!
- Какое испытание? – с опаской спросил я.
- То самое, которое проводят раз в сто лет.
- Котофей Иванович, за что?! – взмолился я, падая на колени. – Это же столетние «Царские игрища», их же проходит один из сотни!
- Вот ты и будешь этим счастливчиком! – уверенно произнес начальник.
Столетние Царские игрища или просто Игрища – это вроде олимпиады в сказочном мире, только мы боремся не за золотые и серебряные медальки, а за свою жизнь. Победителю – бессмертие, проигравшему – небытие. Это вроде как «Игры на выживание», кто победил – остался жить в реальном мире, кто проиграл – уходит навечно в сказку.
За что?! Ну, вот за что? Я ведь, вполне нормальный персонаж. Не забыт, дети меня помнят, в детских садиках ставят театрализованные представления про Колобка. Даже взрослые устраивают ролевые игры где Колобок во всю жарит по очереди всех лесных зверей.
За что?!
- Как?! Я же простой АйТишник. Вон, из трех богатырей, один остался и того дисквалифицировали и сняли со состязаний. А где теперь Алёша и Добрыня никому не известно. А Илье, только должность вечного охранника и светит. За, что Котофей Иванович?
- Да ни за что, - честно ответил директор. – Просто больше некому. Тебе единственному в коллективе в этом году исполнилось тридцать три года и ты единственный из всех, кто не помнит своего родства. Опять же, жены и детей у тебя нет, горевать по тебе будет некому, а старикам твои скажем, что отправили тебя в зарубежную командировку. Так что сам понимаешь, больше некому! Ну, что поделать, если тебе выпала честь постоять за родной коллектив. А мы тебя не забудем, сделаем сотрудником года…посмертно!
- Это из-за того, что на прошлых игрищах победил путеводный клубок? Это потому что мы с ним одно формы?
- И это тоже, - уклонился от прямого ответа Иванович. – Заметь, что клубок, даже не существо, а просто поисковый артефакт. А если он смог победить, то и ты сможешь. А его потом, между прочим, сделали директором одного из наших ведущих филиалов. До сих пор при должности.
- Но это ведь какой-то геометрический расизм! Посылать меня на верную смерть только из-за того, что я круглый?
- Ты мне тут, давай, без этого! – строго ощетинился Котофей Иванович. – Удумал тоже, меня обвинять в расизме?!
- И как клубок, столько лет продержался в директорах, если он даже не разумное существо? – удивился я, переводя разговор в другое русло.
- А чтобы быть директором не надо иметь разум, надо строго выполнять инструкции свыше и находить выход из безвыходных ситуаций. А под эти критерии, путеводный клубок лучше всех подходит.
- Ясно, - обреченно сглотнул я, поднимаясь с колен. – Когда начинаются, эти самые испытания?
- Ну, раз ты согласен, - мурлыкнул директор, голосом кота Матроскина, - то прямо сейчас.
- А, что можно отказать…
Договорить я не успел, директор хлопнул три раза в ладоши и свет для меня померк.
