Стреляли много, часто и суматошно. Дарри подскочил на кровати, и, ещё не проснувшись, стал лихорадочно обуваться. Он заснул, даже не успев раздеться. Ну, положим, рубаха на нём и так была исподняя, но вот бриджи он так и не стянул, хорошо хоть, разулся. И всё же хорошо, что он поехал в Пограничный в сапогах, а не в своих любимых высоких ботинках! А то сейчас бы тратил драгоценные секунды на шнуровку. Он едва не подпрыгнул, схватив правый сапог, ему показалось, что за левым спряталось что-то серое и мохнатое, вроде крупного кота. Дарри даже зажмурился, но, когда он раскрыл глаза, ничегошеньки за сапогом не было. Надо же! Чего только спросонья не привидится… Рассердившись на себя за такое глупое транжирство времени, он спешно намотал портянки, и, натянув сапоги, наконец, схватил «Таран» и огляделся.
Только-только начинало светать. Стрельба шла именно с их стороны коридора. Ну, и с их стороны двора гостиницы. Гимли старательно укрывался за косяком окна и время от времени бабахал из своего вновь обретённого гномьего «Маузера» куда-то в сторону стыка стен, форта и городской. Услышав скрип кровати, он обернулся и рявкнул:
— Лежать! И рубаху нижнюю не свети, накинь тёмное что-нибудь!
— У меня же теперь «Щит Бэраха», — вспомнил и загордился Дарри.
— И что? У меня, хоть и не Бэраха, но тоже амулет щита есть. Толку-то? Бережёного Прародитель бережёт! Пули тоже бывают непростые. А это бревно с такого расстояния и обычная винтовочная шьёт насквозь.
— Да ладно! Тут венец в два локтя толщиной!
— Хех, молодёжь! Там что, у армирки твоей, ни одного пробитого насквозь венца не видел? Вам вообще повезло, что целые остались! Или в дом не одной пули не попало? Хотя могли только на излёте... А тут, считай, в упор лупят.
— Ну, там и брёвна потоньше были, да и мы в погреб спускались. А что случилось? Из-за чего стрельба?
— Да кто ж знает? Может, весь сыр-бор из-за тебя! Иначе ума не приложу, зачем так нагло нападать на гостиницу в пяти сотнях локтей от ворот форта. Ну не самоубийцы же они, в конце концов! Что им, Иваныч понадобился? Или Глафиру похитить вздумали? Она, конечно, женщина достойная, статная, но…
Палили не только из дома наружу, но и с той стороны окна, по ним. Бабахнуло, словно почти под окном хлестнули огромной плёткой. Пуля, молотом стукнув снаружи по венцу, с треском вырвала из него уже внутри и разметала щепой и опилками кусок дерева размером с яблоко, а затем клюнула Гимли в полыхнувший мгновенной вспышкой щит. Старик нагнулся и подобрал смятую пулю с пола. Подбрасывая её на руке, Гимли тихо выругался:
— Тварь подземная! Горячая, зараза! Ишь ты, с сердечником…
— Так что, это Пришлые теперь на нас нападают что ли? Им-то зачем?
— А с чего ты взял, что именно Пришлые?
— Ну… Они же патроны на сторону продают только с чисто свинцовой пулей. А с сердечником есть только у них.
— Ага, а ещё у тех, кто грабил и громил кордегардию. Или намародёрил с убитых погранцов да егерей. Ты обвинениями пока погоди бросаться. Разобраться нужно. Мне так вообще показалось, что не Пришлые это. И вообще сомневаюсь даже, что это люди.
— А кто тогда?
— Ну, я видел двоих. Один ещё может быть человеком, но второй — точно нет.
— Так кто же тогда?
— Ушастый. Или, храни светлые боги, вампир. Да погоди ты! Стихло вроде, нет? Да, стихло. Ну и славно. А разбираться будем позже. По следам. По ауре. И разберёмся, не волнуйся.
Камень даже не обратил внимания, что наступила тишина, и понял это, лишь когда вновь поднялась суматоха, на этот раз с другой стороны коридора. Правда, без стрельбы. Дарри ринулся на шум, и был перехвачен Гимли и невесть откуда возникшим в их номере то ли Нарви, то ли Телхаром, он пока не знал, кто из них кто.
— Куда собрался? — злобно прошипел Гимли.
— Так там же… Ну, вдруг помочь надо, — проблеял Камень.
— Без тебя справятся, помогальщик! — по-прежнему тихо и очень снисходительно ответил ему ур-барак и, адресуясь уже к охраннику, спросил теперь его, — что там? И что было тут?
— Там из форта колонна к нам идёт, на выстрелы. А тут — и сам не понял. Телхар (значит, это — Нарви, сообразил Дарри) заметил, что кто-то подбирается к машинам, и выстрелил. А в него в ответ, из трёх стволов. Ну и понеслось.
— Я только двоих видел.
— Так Телхар одного свалил. Так что соврал я невольно, из двух стволов. Во-о-он видишь? За «Стрижом» валяется. Наверное. Ну и, печально, но, судя по вскрику, и у нас тоже кого-то зацепили. На первом этаже. Я сейчас спущусь и гляну. Надеюсь, легко задели, уж шибко ругался этот кто-то… На двергском ругался, но голос я не узнал. Так что из ваших кто-то.
Звук моторов уже был слышен. В этот момент в окна с противоположной стороны ударил яркий свет. Гимли хмыкнул:
— Судя по количеству гостей, мы сейчас все спустимся их встречать. Даже если их и по одному в машине — там всё равно будет целая толпа. А, если учесть, сколько они светляков волшебных подвесили, то все, как один, Владеющие. Но прут они как бараны, честно говоря…
Гимли ещё раз осторожно выглянул наружу, осмотрелся и пробормотал:
— Похоже, все враги сбежали.
Затем, отойдя от окна, крикнул:
— Телхар! Ты в порядке?
Из соседней комнаты негромкий спокойный голос ответил:
— В полном. Одного точно зацепил, и серьёзно.
— Оставайся на посту, следи за округой. Только гляди, сейчас егеря и жандармы чесать побегут. В них не пальни.
— Так они уже минут пять-семь, как здесь. Машины машинами, а они пешие группы ещё раньше прислали, скрытно. Две группы, если точным быть. Шли и вдоль стены, и в обход, через полосу отчуждения. Рисково, однако, шли, я чуть не выстрелил в них, хорошо хоть, вовремя разглядел. Мне кажется, что они кого-то даже повязяли. Хотя и не уверен. Но то, что мы никого из них не зацепили — просто чудо.
— Ага, значит, не совсем бараны. Или бараны, но по другому поводу. Или два начальника, один баран, а второй — молодец. Ну, хвала Первопредку, что мы с ними не начали друг в друга палить, хотя бы и то хлеб и пиво. Всё равно, ты там поглядывай. Ну, и сам от них не слови пулю. Мы вниз! Так, стоп! Отставить! Телхар — на пост! Меняйтесь с Нарви. Подробно доложишь, что видел и слышал. По минутам. Наверняка и Восседающий с Рарри захотят услышать и спросить, так что идёшь с нами вниз.
Внизу уже было столпотворение. Гимли, Дарри и Телхар притормозили на неширокой лестнице. На ней самой и внизу в полфитиля тускло горели керосиновые лампы, освещая зал первого этажа каким-то тревожным светом. Хотя собрались и не все, было тесновато. Нори через пулевое отверстие в ставне из столешницы наблюдал за приближающимся из форта караваном. Ни Рарри, ни Хрорри пока не спустились, Балина тоже не было, но и без них было людно, точнее, людно и гномно. Бофур, появившийся внизу раньше всех прочих обитателей второго этажа гостиницы, огляделся, хмыкнул, поняв, что, кроме толкотни, тут пока что ничего не происходит, и неспешно вернулся назад, протиснувшись мимо троицы гномов на лестнице. Но и без него было бестолково, тесно и суматошно. Действительно, был один раненый. И это вновь оказался невезучий Торир. И опять — в ту же руку. Правда, на этот раз и пуля его лишь черкнула по предплечью, можно сказать, царапина. Повезло невезучему? Сейчас же он, голый по пояс (видимо, так и спал, так что повезло и тут, нити от рубахи в рану не попали) сидел на лавке. Горничная, залив ему рану гномьей водкой, от чего Торир зашипел болотной гадюкой, сноровисто его бинтовала. Глафира для анестезии поднесла ему кружку, в которой плескалась всё та же водка. Раненый, забыв о боли, залихватски отхлебнул из неё и крякнул, после чего смачно закусил здоровенным груздочком, нако-лотым на вилку, которую подала ему всё та же усатая Глафира. Позади мощной домоправительницы бестолково переминалась с ноги на ногу развесёлая марианская кухарка, та, что днём заигрывала с Дарри. Полуодетая и растрёпанная, зато с искусанными губами и украшенная свежим засосом на шее, она немилосердно зевала, но, невзирая на всё окружающее, вид имела томный и донельзя довольный. Лоли же, такой же встрёпаный, но зато полностью одетый и до зубов вооружённый, уловив недовольство во взгляде Иваныча, благоразумно, шажок за шажком, отодвигался от кухарки, и, наконец, так же тихонько отправился вслед за Бофуром наверх. Правда, поскольку он был пошире Бофура, всем пришлось глубоко выдохнуть, и ему, и стоящим на лестнице, когда он протискивался мимо последних.
Буровить взглядом стало некого, и Иваныч присел напротив Торира. Вольготно расположившись на лавке, он загнал в свой маузер новую обойму патрон взамен растрелянных во время этой суматошной побудки. В воздухе пахло порохом, водкой, короче, каким-то бесшабашным и хмельным весельем. На верхней площадке появились Рарри и Хрорри, Балин, скорее всего, по решению старейшины, остался в номере. Оглядев пейзаж внизу, Восседающий прокашлялся, привлекая внимание. Дождавшись, когда все обернутся к нему, он сказал:
— Мне кажется, что сейчас сюда набьётся очень много людей. Посторонних людей, я имею в виду. Поэтому предлагаю всем, кроме уважаемого владельца крова, на какое-то время покинуть эту комнату. Нори, что там творится, а то тут окно заколочено, и я не вижу?
— Подъехали и стоят пока. Странно, они сейчас как на ладони, мишень — лучше не придумаешь. Да ещё подсветили сами себя. Видно, у них кто-то сильно умный всем руководит.
— Ладно, начнут выгружаться, сообщи. Но только ты ещё и слушать не забывай, что Телхар скажет, и, если у тебя что-то будет важного добавить к его словам, добавь.
— А если в них стрелять начнут?
— А если в этих долбоклюев стрелять начнут, то мы улышим. И не стреляем. А то они, не разобравшись, по нам вдарят от всей души и дури, со всех возможных стволов, включая и те, что в крепости.
Торир торопливо допил своё обезболивающее и замялся-заметался. Наверх, мимо всего большого начальства, было идти страшновато. Внизу — некуда. Восседающий, заметив его страдания, смилостивился и обратился прямо к нему:
— Не надо мельтешить! Ты движешься в нужном направлении, но сделал шаг не в ту сторону. Давай прямо наверх, не съедим, и даже не укусим.
Потрясённый загадочностью фразы о направлении и шагах в сторону, Торир безмысленным големом протопал к себе, наверх. Гимли мельком глянул на его руку и досадливо дернул головой. Всё же зацепило невезучего Торира серьёзней, чем ему сначала показалось. Повязка была наложена хорошо, но всё равно уже протекла, и крови было много. Нужно будет с самого утра найти Далера, а то как бы бедой всё не закончилось. Рарри, судя по всему, подумал о том же и сдвинул брови. Он очень не любил, когда его род терял своих членов, и лишь чуть меньше — когда их ранили. Хрорри же скомандовал:
— Всё, Телхар, слушаем тебя. Докладывай. Что и как случилось?
Телхар был самым мелким и шустрым из стражей, прибывших с Восседающим. Смуглый, с совершенно разбойничьм лицом, на котором ярко-синие глаза диссонировали с иссиня-чёрной шевелюрой и бородой, он был каким-то каучуковым, прыгучим, как мяч, и гибким. Бандитским же его лицо казалось из-за шрама на левой стороне лба, спускавшемся наискось, от шевелюры к наружной части брови. Там, где шрам терялсяв волосах и брови, ярко выделялись седые пятна. Одежда его была под стать волосам, чёрной, словно у туга, ладно на нём сидящей, удобной и очень добротной даже для гнома, а все карманы были легко доступны, что в разгрузке, что без неё. Когда стражник заговорил, выяснилось, что говорит он с мягким южным говором:
— Мой пост тот, который выходит на заднее крыльцо, на втором этаже. Заступил в три пополуночи. В три пятьдесят, как раз только-только начало светать, заметил движение на временной стоянке. Скорее даже ощутил кого-то, чем заметил. Одного, он копался у «Стрижа». Потому, наверное, и заметил. Если бы у «ЗиЛка» копался, его бы машина закрыла совсем. А звуков вовсе не было, ни когда они зашли на стоянку, ни когда копаться начали.
— Они? Ты же сказал, что одного заметил?
— Заметил одного, а было, скорее всего, трое, ну, по вспышкам если судить. Ну, то есть, я одного свалил, а стреляли потом ещё минимум двое. Причём ловкие они, и в стрельбе ловкие, и в движении. На эльфов похоже. И меткие, и тихие. Я выстрелил без предупреждения, как было велено на инструктаже…
— Кем велено?
— Ур-бараком Гимли.
— Понял, продолжай.
— Ну и, похоже, попал. Нет, точно попал. Они, очевидно, не думали, что мы заметим, ну или думали, наверное, что их сперва окрикнут. А я сразу выстрелил.
— А с чего ты решил, что попал?
— Видел. И слышал. И стон, и стук упавшего тела, и звон от оружия и инструментов.
— И я видел, — влез с подтверждением Гимли, — От меня всё под другим углом было, так что я чётко видел, как злодей упал и уже не поднялся. Он и сейчас там лежит. И то, что ещё двое было, тоже подтверждаю. И ловких, да. И метких.
— Ну, не такие уж они и меткие, в вас же не попали.
— Почему не попали? Попали, меня вот амулет щита спас, — невозмутимо сказал Гимли, — причем пуля злая была, с сердечником.
— В меня тоже попали, первым же выстрелом. И тоже — щит спас. Так что меткие, не отнять.
— С сердечником? — Хрорри задумался, жестоко теребя бороду и глядя в стену, — намекаешь, что это Пришлые? Они ведь никому такие патроны не продают, только в армию самим себе поставляют…
— Нет, не намекаю. Мы с парнем, с Дарри, то есть, это уже обсуждали. При бунте и кордегардию взяли, и с убитых сняли много и у многих. Так что на Пришлых не думаю. Пока… Ну, не видится выгод от этого для них.
— Точно. И одного из тех, что в нас палили, егеря повязали, как мне показалось. Или жандармы, не рассмотреть в темноте было. Но тут не уверен полностью. Могли и не повязать, а наглухо свалить. А вообще — молодцы они, быстро примчались. И скрытно. С двух сторон зашли, одна группа вдоль стены, другая в обход. Видно было хорошо уже в самом конце, когда колдуны подсветили всё.
— Кстати, о птичках… Нори, во-первых, не добавишь ничего? И во-вторых, они там что, так и сидят в машинах?
— Ага. Так и сидят. Цель — лучше не придумать. Чего-то ждут. Но там движуха какая-то пошла, видно, от пеших групп доклады начались, так что скоро уже, думаю. Однако, всё равно, глупо — так подсветиться и сидеть на жопе ровно. А добавить мне нечего. Кроме, разве что, одного. Тут Телхар про эльфов сказал. Так вот, это — вряд ли. Тот, кто за «Стрижом» валяется, почти что наверняка человек. А вот остальные… Не ушастые это, боюсь. С учётом того, что вечером говорили, как бы это не кровососы были. Прыгают уж больно далеко да высоко. Не знаю, видно ли это было ур-бараку или Телхару, но вот тот, что утёк… Я своими собственными глазами видел, как он на забор прямо с земли вспрыгнул. И от пулемётной очереди из форта ускакал. Так что…
— Так как же тогда Пришлые даже одного скрутили тогда?
— Да, похоже, у них в группе и Владеющий был, магией прижал. Иначе, мнится мне, и не совладали бы с ним егеря… О, всё, зашевелились! Из машин полезли. Сейчас сюда ломанут!
— Так! Рарри! Ты за старшего, а я пока понаблюдаю. Давайте, спускайтесь, встречать будете гостей.
В этот миг с улицы донёсся хриплый вопль мегафона:
— Эй, в «Улар-реке»! У вас всё в порядке?
— Иваныч, ты хозяин, тебе и отвечать. Спроси у них, нет ли целителя, у нас раненый, — проворчал Рарри, сопя, спускавшийся по лестнице. Дарри хвостиком топал за ним с дробовиком в руках. Восседающий же остался на верхней площадке лестницы, и даже слегка сдвинулся к коридору второго этажа, в тень.
— Да, в порядке, хотя и не совсем в полном. У нас тут раненый. Нет ли у вас целителя? — неожиданно тонким для него голосом крикнул Иваныч.
— Примите группу для проверки. Не стрелять, руки держать на виду и поднятыми вверх! Напоминаю, в городе введено военное положение. При любой попытке сопротивления огонь открывается без предупреждения!
— Нет, точно у них кто-то особо одарённый командует, — посетовал Рарри преувеличенно соболезнующим тоном. А затем, адресуясь уже к Иванычу, буркнул, — Ну, хозяин, зови гостей!
— Чем выше влезла обезьяна, тем больше жопою красна, — каким-то особо мерзким голосом буркнул Гимли.
Иваныч, вздохнув, аккуратно положил «Маузер» на стойку, и это словно напомнило старейшине о заунывных призывах из мегафона. Вздохнув в свою очередь, словно он принял эстафету вздохов у хозяина, Рарри сказал:
— Убирайте длинноствол, а то ведь как бы чего и в самом деле не вышло грустного, с такими-то полководцами, — и, подавая пример, пристроил свой гномий «Маузер» рядом с людским «Маузером» Иваныча. Винтовки смотрелись как старший и младший братцы, прилегшие отдохнуть на выскобленной столешнице. Камень, мрачный, невыспавшийся и взъерошенный, понуро уселся за столом и аккуратно положил свой «Таран» перед собой. Его взволновали и, чего греха таить, даже напугали слова о вампирах. Он помнил, что вампир почти всегда бессилен перед Владеющим. Ну, вот он — почти владеющий. И как ему управиться с кровососом? Кроме использования руны огня, «Омм», в голову ничего не приходило. А делать этого как раз и нельзя. Ну и вот как ему быть?
Нори, пожав плечами и подняв скептически брови, поставил свою винтовку в угол. Кстати, самозарядную. Причем Камень только теперь сообразил, что у всех стражей Восседающего были такие. Наверное, Пришлые для Восседающего и всей его охраны сделали исключение. Как бы вот и ему исхитриться и сберечь для себя «Светку», доставшуюся от погибшего патрульного, напарника Воронова? Маловероятно всё же, её, скорее всего, придётся вернуть. Не трофей, взята у убитого пограничника. Меж тем временем Иваныч отпер двери, открыл и крикнул в проём:
— Высылайте, ждем…
Но договорить, чего ждут в гостинице, ему не удалось, в дверь вломились две пятнистые молнии, снося массивную тушу хозяина гостиницы с дороги. Один направо, один налево. Очевидно, они незаметно подобрались к парадном входу, и засели по бокам от него. Иваныч едва не шмякнулся на задницу, но всё же устоял, уцепившись за одного из ворвавшихся. Серый шарф, закрывавший у того лицо, сбился, и глазам удивлённого пузана явился его знакомец, Фабий.
— Ой! Надо же, кто пришёл! Ну, я так даже рад, что это ты, хоть недоразумений никаких не будет! — заворковал пузан.
Но Фабий был нелюбезен, и даже сердит. Отцепив ухватившие его за шиворот руки Иваныча подчеркнуто медленно и осторожно, словно это был не массивный владелец «Улар-реки», а хрупкая вдовствующая герцогиня, он злобно пробурчал:
— Да? А я вот не рад ни грамма! Вечно вокруг вас какая-то ебанистерия творится! Вместо здорового сна и мирного отдыха мы тут за смутными негодяями скачем молодыми ко́зелами в ночь-полночь!
— Ну, мы-то тут при чём, сам подумай! Мы ж пострадавшие, раненый вон есть. И чего злиться?
— Чего-чего… В такую рань должны вставать только две вещи — хер и солнце!
