— Валера! Газу!
Вместе с этой фразой из вип-салона в мою водительскую часть «линкольна» влетела и приземлилась на торпеде банковская упаковка долларов. Толстенькая такая, невскрытая… Обандероленная желтой ленточкой…
— Я не хочу! Не хочу-у-у! Газу, Валера! Газу-у-у!
Валера — это я. Тип, полностью подходящий под определение Жванецкого: «Нас много на каждом километре!». Возраст глубоко за тридцать, телосложение среднее, лицо обычное, да и работа для Москвы обычная: личный водитель, он же охранник, он же подносчик боеприпасов, в смысле — сумок… Родился, учился, отслужил, поучился. Потом послужил ещё немного, уволился, пометался, повалял дурака, прибился и вот работаю — всё вписывается в определение «обычный». Состояние психики — устойчиво-реалистичное, приправленное изрядной долей стеба. Правда, стебусь в основном про себя. Ну или в компании близких друзей.
«В ударе хозяйка сегодня!» — пронеслось в голове, а правая рука сама собой переключила селектор на руле с N на D. Ну газу, так газу! В уменьшающуюся щель поднимающейся перегородки между «моей» кабиной и хозяйкиным салоном еще неслись матерные истерические вопли, а нога уже вдавила педаль газа в пол. Успел ещё улыбнуться, представив, как она, подобно литературному Гитлеру, грызет дорогущий ковролин напольного покрытия и кожаный диван. «Линкольн» как всю свою жизнь ждал этого момента — взревев, он сперва чуть присел на задние колеса, а потом, рванув, перепрыгнул толкающие ролики и, молнией пролетев по пандусу, вошел в «зеркало» на стене впереди. Эстакада, на которую нас эти ролики-толкатели и должны были затащить, сыграла роль трамплина, и в загадочное это «зеркало» машина влетела эдаким странным самолетом на взлете.
Взлетели невысоко и ненадолго, да и центровка подкачала, так что взлет превратился в эдакое пике. «Черт, что я делаю, сказали же не двигаться вообще!» Одновременно с этой мыслью грохнуло где-то очень близко впереди, бумкнуло сзади, в салоне — и тут же одновременно сработали абсолютно все подушки безопасности, в моей части машины уж точно все. Боковые, фронтальные, натяжители ремней… Странный хлопок, прозвучавший словно бы везде, включая внутренности моего изрядно уже пожившего организма — и в этот момент «линкольн», осознав, что он не самолет, с каким-то глухим бряканьем приземлился, криво подскочил вновь и пошел кувыркаться, слава богу, не через морду. И, кстати, по вполне земной почве, глинистой вроде, что странно всё-таки: в давнишней московской промзоне — и такие роскошные черноземы… Дикая ересь в голову лезет в подобных аварийных ситуациях! Казалось бы, наполучав «по щам» подушками безопасности, на окружающую среду внимание обращаешь в последнюю очередь — ан нет! Увидел в щелку пейзаж и тут же сделал вывод, несвоевременный, однако вроде бы правильный…
Спасибо, ремни! Спасибо, подушки! Спасибо, американский пролетариат! Хорошая бибика была! Вот вкратце и всё, что пришло в голову в процессе исполнения «сальто на четыре оборота». Ну это если матюки убрать. Помимо благодарностей «товарищам, имевшим отношение», в голову лезло ещё много чего, но это относилось к красочным сравнениям меня любимого с предметами, способными кувыркаться («лягушка в футбольном мяче» и корова из «Особенностей национальной рыбалки» были самыми приличными), ну и добрые пожелания «любимой» хозяйке, втянувшей меня в этот блудняк, тоже имели место.
«Линкольн» наконец утвердился на законных четырех колесах, с небольшим креном на морду. Подушки безопасности подсдулись, и я, оглядев повреждения, которые смог рассмотреть, пришел в некое растерянное изумление, одновременно оценивая свое состояние. В то же время я одновременно извлекал и раскладывал перочинный ножик и вспарывал подсдувшуюся уже подушку безопасности. Потом, не доверяя первому впечатлению, привстал, опираясь на руль, и осмотрелся уже осмысленно. Морды у машины не было от слова «совсем», что было как-то непривычно: за несколько лет работы личным водителем я с бескапотной компоновкой кабины не сталкивался, и отсутствие почти полутора метров «зоны безопасности» впереди уже воспринималось мной практически как оскорбительная ересь. Забегая вперед, скажу, что там не совсем всё пропало, но это позже выяснилось, когда я через проем лобового стекла вылезал.
Спереди оставались два дивно перекрученных огрызка лонжеронов, на которых уцелели немногие детали передней подвески, так что насчет «законных четырех колес» я ошибался, но в моей ситуации это было простительно. Наличествовали трубочки всякие ещё, обрывки проводов… А вот двигателя, большей части коробки передач, радиатора и кузовных деталей спереди не было! Сам я, упираясь ногами в педаль газа и пол, а руками в руль, почти не пострадал во время этого «физико-акробатического этюда». Так, словно невнятных оплеух наполучал — обидно, конечно, но и всё. А снаружи пейзаж ну никак не подходил под определение «Проектируемый проезд 1438», куда так рвалась Песаховна и откуда мы с ней сюда и попали. Что ж, пришла пора выбираться из машины и определяться — куда это нас занесло.
Процесс выкарабкивания из машины с заклиненными дверями практически всегда чреват определенными потерями. Двери — ни мою, ни пассажирскую — изнутри выколотить у меня не получилось, да я и не особо и старался: в мозгу колотились мысль о возможном возгорании и удручающие картинки про танкистов и летчиков. Хорошо я пиджак ещё в Москве с утра снял, хоть он уцелел! А вот костюмные брюки, не предназначенные для продолжения «физико-акробатических этюдов» подобного типа, предательски разошлись на заднице. По шву или рядом с ним — а без этого подобия «упражнений на растяжку» было не обойтись — как ещё пошедшую паутиной «лобовуху» изнутри выдавить? Только расположиться в позе роженицы в гинекологическом кресле и ногами его наружу выталкивать, самый травмобезопасный в моем положении способ. Пять минут обманчиво неторопливых усилий — и можно аккуратно вылезать! Взопрел, запыхался, зато — свободен! Правда, счастье от освобождения из узилища было недолгим. Во-первых, жара — она долбанула по телу похлеще египетской или турецкой. Я сперва думал, что это адреналинчик так перегорает или гимнастика так разогрела — нет, жара стояла вполне за тридцатник. Во-вторых, запахи незнакомые настолько, что аналоги не подбирались никак. Видимое разнотравье никаких знакомых ассоциаций не вызывало — ну пахло травой, но как-то неправильно, что ли, незнакомо так. В-третьих, пустынно — степной пейзаж, разбавляемый редкими кустами и ещё более редкими деревьями вдали, с двух сторон длился, то повышаясь плавно, то понижаясь, куда глаза глядят, а с третьей он, сливаясь в эдакое марево, упирался в горы, еле видимые очень вдалеке. Я оглянулся назад, туда, откуда прикувыркался — настроение скакнуло вверх! Метрах в двадцати сзади — милый сердцу промышленный такой пейзаж. Знакомые любому советскому человеку советские же бетонные заборные плиты! Кривовато поставленные, со щелями, одна плита валяется обломками — Русь-матушка явно! Кстати, валяющаяся — это наша с «линкольном» работа, похоже… Ну а что там с хозяйкой? Что-то молчит она, что очень и очень странно. И настораживает. Ля скандаль, похоже, грядет нешуточный. Но — служебные обязанности ещё никто не отменял, и я, подойдя к относительно целой задней двери, постучал согнутым пальцем в потрескавшееся, но держащееся на пленке стекло. Реакции я не дождался, поэтому взялся за ручку и на удивление легко открыл дверь в салон.
Вот с хозяйкой всё было не очень. Точнее — совсем никак. «Блин, вот чего я полез?» — я извергал из себя завтрак, вчерашний ужин и вроде даже до обеда вчерашнего дело дошло. Хозяйка была — не, не так. Ссадины, ушибы, переломы, бессознательное состояние или наоборот, дикий истерический ор — всё это было бы объяснимо и понятно. Однако «агрегатное состояние» хозяйки было, мягко сказать, необъяснимым. Понятным визуально, но необъяснимым со всех других точек зрения. Почти всё, что было при жизни полной пожилой женщиной весом килограммов восемьдесят — восемьдесят пять, было словно пропущено через измельчитель типа блендера, а потом размазано тонким слоем по пассажирскому салону «линкольна». Даже не размазано, а распылено — в кремовой отделке салона теперь преобладал бордово-красный цвет, темнеющий на глазах. А посреди этого «этюда в багровых тонах» лежала её туфля, расшитая красным бисером, и чистенькая на удивление кисть руки — всё её. У меня больше нет знакомых женщин с сорок вторым размером ноги и страстью к искусственным ограненным сапфирам в золотых кольцах «на три пальца» — эдакий кастет, с моей точки зрения, а не бижутерия. Запах соответствовал картине — я, прежде чем захлопнуть эту чертову дверь, разобрал запах говна, мясного фарша и, как ни странно, Ираидиных утренних духов. Я содрогнулся в уже безрезультатных спазмах, захлопнул дверь и на ослабевших ногах пошел дальше вдоль машины с целью залезть в уцелевший с чего-то вдруг и даже не открывшийся багажник — там должна была быть вода для пополнения «салонных» запасов. Ну если вчера Ираида Песаховна её не выпила. И, кстати, должна быть не только вода!
В багажнике, после таких «сальто — мортале», закономерно был бардак. Два хозяйкиных ридикюля, больше подходивших под определение «саквояж», чемодан, клетчатая закрытая сумка «мечта оккупанта», рассыпавшаяся упаковка воды — и всё это полито маслом и антифризом из раздавленных во время кульбитов канистрочек, красным вином и джином из разбившихся бутылок и сдобрено инструментами и прочими мелочами. Я радостно ухватил и махом высадил поллитровку «Эвиана» и тут же покрылся потом. «Странно, что никто ещё на грохот не выглянул!» — пришла в голову своевременная и блещущая оригинальностью мысль. Открыл вторую и уже неторопливо прихлебывал, собираясь с мыслями и борясь с желанием поискать чего покрепче, антистрессового так сказать.
А с территории на грохот моего появления совсем никто не прибежал! Странно, охраны там полно было, все вроде боевитые такие — должны были в момент примчаться уже… Ладно, не хотят они к нам — пойдем мы к ним! Я покончил с водой и, отбросив дурацкую идею прихватить свой персональный табельный резинострел из бардачка, отправился к поваленной заборной плите.
Пока шел, пугал себя всем подряд — от зомбей до рептилоидов — и допугался до того, что «объективная реальность, данная нам в ощущениях» сильных переживаний уже не вызвала. Изумление, оторопь некоторую — это да, было такое, но вот переживаний вроде почти что и не было.
Орать как оглашенный, ища приключений, я не стал. Ну почти не стал. Позволил себе пару раз громко выдать «Э!» и «Есть здесь кто?», разглядывая траекторию своего прилета. Страсти-мордасти и прочие непонятности множились каждую минуту. Плиту заборную просто так не расколоть ведь, правда? Однако лежит себе, на куски развалившаяся, прямо как галету неудачно на пол уронить — шесть кусочков, большой, три средних и маленький. Подняв глаза на кирпичную стену метрах в семи далее, из которой, по идее, «линкольн» и вылетел, вместо пролома обнаружил выкрошенное пятно размером с то самое «зеркало» — только битого кирпича не было ни крошки… Я постоял недолго, оглядываясь, у пролома — никакой реакции, по-прежнему ни голосов, ни криков: «Ахтунг! Алярм!»… Поэтому я тихонько ступил на поваленную плиту и опять замер, пару минут прислушиваясь и осматриваясь. Тишина-а-а… Спросите: «Что за дебил мнется? Я бы уж давно!..». Окажетесь на моем месте — геройствуйте, торопыги безрассудные. У меня же из головы не лезла эта поваленная плита, оставившая впечатление какой-то неправильности, что ли. Пришлось чуть ли не приказывать себе отвлечься на более насущные проблемы и дела.
Я оказался в эдаком проезде к запасному выезду с территории — полосе метров семь шириной между забором и зданием, на совесть отсыпанной щебнем. Вдали — ворота, копия въездных, у стены стоит «шишига» свежая с виду, с согнанными к кабине дугами тента, КрАЗ с длинным открытым прицепом и двухосный прицеп-бочка, всё блекло-зеленого цвета. А за бочкой и край здания виднеется. Туда я и отправился, оглашая окрестности воплями Фарады из «Чародеев»: «Люди-и-и! Ау-у-у! Вы где?». В ответ по-прежнему тишина… Тут мне в голову закралась очередная «гениальная» мысль о некоем несоответствии моих реакций на произошедшее — и её я вертел в мозгу и обсасывал со всех сторон, пока не обошел эту постройку.
Обойдя этот гараж — не гараж, выбрался на площадку, с которой мы в «последний полет» втроем — я, хозяйка и «линкольн» — стартовали. Черт! Всё прежде надуманное вылетело из башки. Я не слишком впечатлительный по натуре, и трупы меня в ужас и ступор не приводят, но открывшаяся картина не укладывалась уже вообще не в какие рамки. Это всё было как-то уж слишком. Солнышко, теплынь, пейзажик незнакомый — и на этом фоне подобие автосервиса или, скорее, небольшой автобазы на восемь грузовых машин. Двухэтажное административно-производственное здание, внизу — промзона, наверху — вроде как кабинеты. И пока всё пристойно и замечательно! Но! «Всё бы было хорошо, если б не безделица!»: безжизненные тела, в разных позах лежащие на пыльном асфальте. У закрытых ворот — два с надписью «ОМОН» на спине и три в черном с надписью «ОХРАНА». «Крузак» серебристый стоит в стороне, в нем в позе «сидя» два тела в штатском и рядом ещё один охранник бывший лежит на земле. И рядом с каждым охранником или омоновцем валяется оружие. В углу, за «крузаком», стоит КамАЗ с военными номерами, груженый вроде бы, в кабине сидят как живые двое военных, капитан и прапор, как потом выяснилось, но лица у обоих такие сугубые, что их как-то и не жалко. На автопилоте я подобрал калаш, лежавший рядом с одним из омоновцев. Отстегнул магазин, передернул затвор, худосочный патрон «пятерка», кувыркаясь, полетел в сторону. Я подобрал его, вставил в магазин, присоединил магазин обратно, передернул затвор, и мне стало как-то поспокойнее на душе. «Шевельнется кто — развалю башку на хер! Мало того, что черт знает где оказался, так мне зомбей только не хватало!» Еще раз осмотрелся и уверился в первом впечатлении: люди умирали одномоментно, на ходу, так сказать. Словно у кукол-марионеток ниточки враз пооборвались, у всех сразу. «Это игра какая-то! А по законам жанра, должны быть и живые!» Ну, пойдем дальше, искать живых. Я еще раз окинул павших, удостоверился, что никто на мое мясо с хриплым сипом или ревом «МОЗГИ-И-И!» не покушается, и пошел в здание. Но автомат держал наготове. На всякий случай, как в частушке про Ваньку на санях.
Живых я так и не нашел, как ни искал. Число мертвых охранников увеличилось на три, гражданских — на пять, и ещё один омоновец нашелся потом на улице — как перелезал через забор, так с него и сверзился. Из гражданских — две молодые женщины, и их отчего-то мне было жальче всех. А вот дальше… Дальше я, приняв ситуацию как данность, повел себя напрочь противозаконно, нетолерантно и в то же время, с моей персональной точки зрения — единственно верно. Я занялся профилактическими санитарно-эпидемологическими мероприятиями с привкусом мародерства и определенного насилия и глумления над усопшими. Звучит некрасиво, выглядит ещё некрасивее — а что мне делать-то? Стою, понимаешь, как Есенин, «среди равнины голой». Ну хорошо, не голой — но тем не менее! А местность завалена потенциальными источниками не только омерзительного запаха, но и всяческих заболеваний, от дизентерии и холеры до тифа и какой-нибудь экзотической вялотекущей чумки — и это только те болезни, которые я своим уже изрядно воспалившимся от впечатлений мозгом могу навскидку припомнить! А судя по жаре, местность — скорее всего никакая это не Европа, хотя Аппенины или Турция какая-нибудь вполне вероятна, хотя Турция — это ж Азия уже… Поэтому я занялся, закончив с осмотром огороженной территории, сбором небоевых трофеев, попутно освобождая тела от приглянувшихся мне одежды и обуви и попутно размышляя, что делать с телами. И вообще — ЧТО ДЕЛАТЬ??? И что со мной творится???
В босоногом детстве, советском ещё, партийные органы убеждали, что в образцах капиталистической культуры нет ничего, кроме пропаганды культа насилия и секса. Хрена лысого! Наоборот, и фильмы-катастрофы, и книги на подобную тему утверждали одно: надейся на себя, «кавалерия из-за холмов» скорее всего запоздает, а то и вообще не явится, поэтому надо самому о себе заботиться. Так что попал «в фантастику» — будь Селькирком, который литературный Робинзон Крузо. Это значит — обеспечь свою безопасность, снабдись едой-питьем, вооружись, а уж потом можно будет и других выживших поискать типа Пятницы. Ну для культурного общения там или продления рода человеческого — кому что, как говорится. От отсутствия общения я пока не страдал, половой вопрос тоже был пока неактуален, а вот обеспечение себя всем подряд — это как раз мой случай, похоже.
За зданием вроде стоял прицеп с цистерной, зелененький такой… Блин, не догадался! Пустой? Полный? Чёрт, а мне тогда до заполненности цистерн было? Закончив с пятеркой тел у ворот, я в три приема перетащил «добычу» в одно из офисных помещений, свалил, не разбирая пока, кучей и метнулся на задний двор. Открутив сливной краник, я почти увернулся от прохладной маслянистой струи. «Ага! Солярка!» Теперь вопрос: на чем фурычат грузовик и «крузак»… «Хорошо бы грузовик… Трофеев больше — жизнь лучше! Хотя вопрос с наказанием за мародерство с каждой минутой становится актуален как никогда… А „крузак“ можно и на сцепку пристегнуть, надо её только найти! Какую сцепку, трупы куда девать!» Под подобные мысли я, закончив с «подзаборными», пошел к грузовику.
«Есть кому сегодня плакать — девушке Марусе!» — я отправлюсь «в пространство» на грузовике! «Значит, братскую могилку делать будем из „крузака“…» Я, мимолетно офигев от собственного поведения, освободил кабину КамАЗа от нежелательных попутчиков и попробовал его завести. «Банзай!» — как любил, судя по старинной песне, кричать адмирал Ноги. Послушав звук работающего двигателя и не найдя ничего криминального на свой дилетантский взгляд (в плане общения с крупнотоннажной техникой), я заглушил двигатель и вылез на «свежий» воздух.
Кэп с прапором, помимо содержимого карманов, одарили меня новенькими ремнями с полными кобурами. С прапора я вдобавок стащил, подумавши, камуфлированную куртку, нулевую, но «антикварную» — из первых, «опытных» образцов «камуфляжа», пошедших в войска ещё в прошлом веке. Я как раз на исходе советской власти по Карелии в таком костюмчике рассекал и дико жалел, что домой его не получилось забрать… После этого взялся за «крузак».
Это я только сейчас и на словах такой спокойный и деловитый. Тогда на самом деле я чувствовал, как подбирается ко мне шизофрения, крепкая такая, нешуточная, широкоформатная. Аж на три личности, а не на две, как психиатры утверждают. Одна личность — нежная, трепетная, тонко чувствующая вселенскую гармонию и колебания мирового эфира, ежесекундно готова была впасть в истерику со слезами, бессвязными криками и валянием по земле. Вторая же твердой рукой держала её за пищик и сурово сквозь зубы цедила: «Заткнись, тварь, и работай! Придет время — будет тебе и дудка, и свисток! А сейчас — арбайтен, с-с-сука!». Третья же, мудрая и миролюбивая, призывала к консенсусу: признавая правоту первых двух, предпочтение отдавала образу действия второй, а первой обещала алкоанестезию и пьяные слезы, но потом, попозже. Типа вынесем всё, как Некрасов завещал, и понесемся по волнам! Я, как личность доминирующая и цельная (пока) стоял на позиции второй, понимающе смотрел на первую и активно совещался с третьей по поводу содержимого бара в «линкольне».
К слову сказать, очень и очень правы утверждающие, что от чтения только польза. Почти все действия свои я копировал с попаданцев — героев литературных произведений, начиная с «Робинзона Крузо» Дефо и кончая «Едой и патронами» Мичурина. Персонажи типа Бена Ганна тоже внесли лепту свою… Нет, не то что бы я был готов ударяться в сельское хозяйство подобно тому же Робинзону, но избавить себя от потенциальных источников вони и инфекций было необходимо. Вдобавок на тухлятину очень быстро нацеливаются падальщики — от ворон и стервятников до гиен, не говоря о мухах и медведях с крокодилами, которым тухлятина — как варенье. А мне вот именно сейчас сафари-то и не хватает! И куда мне, так сказать, прятать потенциальные рассадники инфекций? Да, похоже, не судьба мне «крузак» буксировать…
На содержимом «крузака» я неожиданно тормознул и отвлекся. Сперва отругал себя за поспешность действий — дескать, на хрена было вываливать из салона то, что придется заталкивать обратно? А потом, глядя на водителя, ощутил проявление «дежавю»: покойник был один в один со мной по фигуре. Я даже в ступор впал ненадолго, спасибо «первому» — он заорал, что это типа я и есть, а всё остальное — бред предсмертный и такое дальше понес! А я ещё и повелся, дурак, и пару раз капитально себя ущипнул за ляжку! Не подумайте плохого, я всё и с первого раза понял — второй щипок был эдакой «контролькой». Вот после него я «второму» и «третьему» скомандовал «Фас!». Пока они на пинках гоняли «первого» по просторам моей души, я занялся уже ставшим привычным делом.
Комок денег, часы, цепочки с иудейскими звездами, сигареты, бумажники, зажигалки — ничего необычного, в общем-то. Теперь займемся модификацией салона! Из багажника я выволок всё абсолютно, и найдя в процессе разгрузки неплохой набор инструментов, демонтировал почти варварским способом все сидения, кроме водительского — искать, как правильно извлечь необходимое, отщелкнув некие защелки, было некогда. В итоге я выдрал все сидения, шторки и подлокотники, после чего занялся комплектованием экипажа для катафалка.
На «сбор урожая», извините за черный юмор, я потратил три часа почти. А что вы себе думали? Санитарам и санитаркам, выносящим раненых, не за красивые глаза и половую безотказность ордена и медали давали во время войны! Полностью расслабленное тело — тот ещё объект для такелажных работ, а ещё и брезгливость до конца неизжитая примешивается! Но я всё-таки справился, всех пострадавших разместил в объемистом салоне и даже вполне удачно на задний двор этот могильник переместил. Вот, казалось бы, и самое время в мир алконирваны рухнуть — ан нет! И по всем трофейным часам, и по времени на моем и смародеренных телефонах в Москве темнеть уже должно бы, или хотя бы смеркаться — дудки! Похоже, солнце только жарче светить стало! Я, периодически вскипая от жары и, так сказать, от относительно праведных трудов, бегал к офисному кулеру на водопой и на треть его осушил за это время — а для меня это недетский результат, в смысле столько воды выпить. Плюнув на необходимость что-то делать и временно забив на лечение стресса, я присел в тенечке и начал вспоминать, как и с чего начался этот день.
Старая земля. Москва. Телефонный разговор
— На «пункте шесть» проблемы.
— Какого рода?
— Врезка по радио только что была, объявлено, что «произошел взрыв газового баллона при проведении сварочных работ. Горит подземное хранилище нефтепродуктов. Есть пострадавшие».
— Кто-нибудь оттуда звонил?
— Ни от них ничего, ни им позвонить не получается. «Абонент не абонент».
— Конкретика? О! По ящику телерепортируют! Суки! Не горит там ничего!
— Включаю.
— Все оцеплено, вижу.
— Там уже вовсю орудуют пять журналистов-фрилансеров и две съемочные группы.
— Так! Замираем на месяц. Тихаримся. Ты от что… Езжай отдохни, но будь на связи.
Москва, первая половина дня — это воспоминания. Потом — неизвестно где… или когда. Новая реальность, в общем
Середина недели, среда. Приехал за «хозяйкой», как обычно, в девять, отзвонился снизу о прибытии и опять-таки как обычно провел в «тревожном» ожидании обычные же два часа. Наконец в одиннадцать звонок: «Поднимайся скорее! Где ты ходишь??? Мы опаздываем!!!». Как меня это удивляет! Каждый раз одно и то же. Тянем до последнего, потом несемся, как в жопу укушенные… Любить мне работодательницу не за что, да и незачем — не по зарплате подобные чуйства. Ермакевич Ираида Песаховна, грузная тетка очень далеко за полтос по возрасту, фигура отвечает имени-отчеству… Да и не за любовь я деньги получаю, мое дело — баранку крутить и типа бдить. Вот уважать её, конечно, есть за что. Без мыла в жопу влезет, оближет с ног до головы, из европейского или китайского ширпотреба — это в лучшем случае — смастырит «аффторскую вешч» и впиявит («Только вам! Эксклюзив!») представительнице «интеллектуальной элиты России» (читай — родственнице власть предержащих) по цене магистрального тепловоза. Зацелует в кровь нужного на данный момент человека — и при этом изо всех сил постарается сэкономить на срочном, нужном и важном. Презентации, шоу-рум, маркетинг и прочие новомодные слова, употребляемые к месту и не к месту… Чего только стоит её гениальное «новый лук на фюр от-кутюр»!!! Периодически от нежелания платить нормально она огребает головняки и теряет финансы не по-детски, но это её ничему не учит. Вот и сегодня, похоже, или прокуратура возбудилась, или ОБЭП настроился. Ну или таможня — на электриков или пожарников она как-то менее болезненно реагирует. Задолбала уже эта работа — а куды бечь? Под каким-нибудь благовидным предлогом типа запоя свалить «по собственному»? Человек я малосемейный, сам себе вся семья — не проживу, что ли? А что взамен? Здесь вроде уже знакомо всё… Платит, правда, нам со сменщиком неплохо — но это на сегодняшний день, а что завтра будет?
Поднявшись в квартиру, я отметил нездоровую нервозность хозяйки и заплаканную горничную. А серьезно она собралась, как в Америку! Чемодан, ридикюль… Внезапный отъезд?
— Валера! Валера!!! Бери — и скорее в офис!
— Как скажете!
— Всё — в багажник!
Спустились вниз, её усадил, вещи уложил. Поехали, приехали, благо недалеко. Когда я притормозил, ожидая открытия ворот в офисный дворик, стекло салона поползло вниз.
— Никуда не уходи, сейчас уезжаем!
И, не дожидаясь ответа, она подняла стекло. Стоило мне припарковаться, как она налегке ломанулась в офис на рысях. Я, вынимая сигареты, вышел из машины ей дверь открыть — куда там, унеслась, как подорванная! Рашен квин оф фюр, бля…
Я не успел сигарету выкурить — Андрюха, офисный охранник, с ещё одним ридикюлем и «челночной» клетчатой сумкой сверху принесся.
— Валер, привет! Сказали — в багажник всё! И не отлучаться: скоро едете!
Я, не стесняясь, озвучил мучающий с утра вопрос:
— Здорово, Андрюх! Че происходит наверху, не в курсе?
Он пожал мощными плечами.
— ХЗ! Крики, мат, Светка в истерике… Птицына в слезах, потеет и пахнет сильнее обычного… Бухгалтерия в трансе и освежителе воздуха. Переполох в курятнике, короче. Опять Джима Керри ждем? Или Паваротти к маме снова нагрянул?
Мы одновременно ржанули. Было такое года полтора назад: в её магазин на Манеже зашла парочка туристов с Юга России, охала и ахала от убранства и фотографий на стенах, а потом мужчина малороссийским говором известил спутницу: «Гля, Гала! Сам Паваротти!». Гала, посмотрев, задала гениальный вопрос: «А рядом с ним кто? Его мама?». У Песаховны, в выгородке за ширмой принимавшей третий диетический завтрак за утро, банан встал в горле колом. Как девчонки, удержав покерфейсы, её от смерти спасли — я не знаю, но погоняло «мама Паваротти» надолго встало в шеренгу её «конспиративных» прозвищ.
— А сам как?
Андрюшка непонимающе на меня уставился. Дитё, блин, швейного полка…
— А я чо? Моё дело — стоять и охранять!
Я затушил сигарету об урну.
— Так, Андрюх. Ты ж у нас недавно? Под молотки ещё не попадал?
Андрей изменился в лице.
— В смысле?
Блин, жалко его. Борец-вольник, мастер спорта, надежды подавал… Плохо залеченная травма плеча — и оказался на хер не нужен никому. Хронический вывих плечевых суставов, операции надобно — а кто спонсор? Знаний всех — как бросить и в ноги пройти… Дитя невинное! Про существование педиков знал теоретически, но только у нас в офисе с ними вживую столкнулся — Ираида одному такому персонажу комнату под парикмахерский салон сдавала, ну и толклись там подобные пассажиры. С одним из них Андрюшка даже воспитательную беседу проводил — тот его повадился приветствовать тычком наманикюренного пальца в живот и словами «Привет, красавчик!». После выяснения у нас причины такого внимания Андрей прочитал — под слезы и стоны тыкавшего — лекцию про его неприятие гендерного разнообразия и персональной гомофобии, удерживая пострадавший палец в кулаке. Интеллект у парня — на уровне семиклассника, но он старается, работает над собой. Книжки читает, правда, ересь всякую типа Мураками с Робски и глянцевую херню для «эстетов и элиты» типа «Джей Кью» и «Космополитен». Хотя, возможно, в «Космо» он красивых девок разглядывает.
— Слушай сюда! Придут злые дядьки в форме с автоматами — не орли и не быкуй. Крикнут «лежать!» с порога — плюнь на всё и ложись. Костюмчик казенный, его не жалко. А вот почки — персонально твои!
Андрюха открыл в изумлении глаза, но сказать ничего не успел — из дверей вылетела хозяйка с листом бумаги в руке.
— Андрей! В офис! Валера! Вот адрес и схема проезда — срочно туда! Мы уже опаздываем!
Сама, не дожидаясь ни меня, ни Андрюхи, дверь открыла и в гнездо свое — шасть! И дверью сама хлопнула. Щелкнул центральный замок салона. Я улыбнулся, вспомнив анекдот про то, что «поросят не видать, но свинья уже в тачке!», и сел на свое шофёрское место.
Текстили, одна из «жоп мира» Москвы. Всю дорогу — пробка, как ни ехать. Каждые пять минут стекло — вжик — вниз. Делаем музыку потише.
— Валера! Почему стоим?
— Пробка!
— Давай делай что-нибудь!
— Понял!
Стекло — вжик — вверх. Прогазовались на нейтрали, пару раз дернулись резко — дело сделано. Делаем музыку погромче…
В таком улиточном темпе добрались наконец! Долгожданный неожиданный пункт назначения! Интересно, что за гешефты у неё в промзоне? Растаможка левая? Через стекло сзади донеслось приглушенное бормотание — и солидные, увесистые такие ворота пошли в сторону. Нервничает! Орет! К моей дверце подошел вышедший из ворот мужчина в черной форме с «сайгой» на плече. Я опустил стекло.
— Ермакевич?
Я ответить не успел — из открывшегося окна сзади понеслось.
— Да! Да! Давайте скорее!!!
«Вратарь», поняв, что главнокомандующий — сзади, переместился назад.
— Есть определенный порядок, сударыня…
— Я уже всё согласовала! Отправляйте немедленно!!! За что я деньги плачу?
Похоже, мадам впадает в истерику… И шо мне с ней делать? Вратарь же, доставая рацию, подошел к моей двери.
— Так, командир! Смотри! Вперед проедь чутка и остановись — ворота надо закрыть. А я пока с начальством свяжусь.
Проехав и остановившись, я понаблюдал в зеркало, как под бессвязные вопли из салона сзади створка ворот неторопливо ползет на место. Как-то всё это тянуло и тревожило, так что я набил и отправил по оговоренному давным-давно телефону эсэмэску с адресом. Охранник тем временем, выслушав указания по рации и с кем-то ещё переговорив, опять подошел ко мне.
— Знач так! Вон, от вторых ворот «крузак» отгоняют? В них заезжаешь, ставишь на нейтраль и глушишь. На ручник не ставь! Окна, кстати — закрыть! Когда загорится зеленый — замираешь, машина сама поедет. Будешь проходить через зеркало — даже не дыши!
Что-то новенькое хозяйка удумала. Неожиданное, свежее и незатертое! Прямо «нежная фиалка на залитом солнцем поле»! Только отчего-то у меня нервы забренчали, пока я вписывал на этом небольшом пятачке «линкольна» в створ указанных ворот. Какое еще зеркало? Куда сама поедет? Но вписал, въехал — и тут началось! Грохот сзади, хлопки какие-то, дым, истошные вопли про «всем лежать», люди прям через забор поперли — а зеленый уже зажегся и на стене невесть откуда развернулась вертикальная зеркальная хрень, как пленка, по которой, как по воде, волны эдакие пробегали от центра к краям. И в которую, собственно, я по хозяйкиному приказу и влетел, зажмурившись, напрягшись и не дыша…
Так, вспоминая и отдыхая, я просидел почти час. Три сигареты под эти воспоминания высадил. И добрел до классических отечественных вопросов: «Где я?» «Кто виноват?» и «Что делать?». За ними поперли чередой подвопросы типа «как, куда и на чем выбираться из этой задницы». На них-то частично ответы были — есть агрегат, целый КамАЗ с ничего не говорящей цифирью «43114», а ещё — груда барахла неразобранного, бумаги в помещении… О! Может, они ясность внесут? Или поискать сперва чего пожрать и попить?
От столь сиюминутных мыслей меня отвлекла более глубокая, правда, враз и огорчившая, и испугавшая. В будку КамАЗью я ж не заглядывал! А ну как там народ отлеживается, а по этой жаре уже даже не попахивает, а пованивает? Я, забыв про усталость, ломанулся к грузовику. Паникуя заранее, оцарапался, открывая боковую дверь — и, радостно выругавшись, уже неторопливо пошел к задним распашным. Те уже не торопясь открывал, можно сказать, смакуя. Никого живого или мертвого — вот и ладненько, а короба и ящики надежно зафиксированы вроде бы. Итак, довольно работать, можно и насущным заняться. Кстати, о насущном!
Я осмотрел себя вживую, потом попытался представить себя со стороны. Картина мне не понравилась. Потный, местами откровенно грязный оборванец, вдобавок и пахнущий соответственно. «Эдак я до завтра не поем!» — подумалось мне по дороге к чемоданам из «крузака».
Можно по-разному относиться к законам Мерфи: с юмором, серьезно, критически, но одного у них отнять нельзя — они действуют. Как и следствия из них, одно из которых гласит: «Все хорошее почти немедленно требует улучшения». Казалось бы, вот нашел ты, во что переодеться — чего ж тебе, собака, ещё надобно? «А помыться бы!» Потом пожрать, выпить, компанию подавай, потом общества бы женского — и далее по восходящей вплоть до господства над миром. Пришлось идти у самого себя на поводу: сперва безуспешно краны крутить в сортире, потом снимать с кулера початую бутыль и кое-как из неё обмываться, самому себе поплескивая. Потом на частично обмытое тело напяливать подошедшие по размеру обновки и идти искать хлебов насущных. Зрелищ уже не надобно: продолжающийся с утра апокалипсис-боевик с элементами хоррора занял мой мозг надолго, если не навсегда.
Хрустя добытыми «незаконно-силовым методом» из местного торгомата чипсами и прихлебывая приватизженную оттуда же колу, я поднялся наверх, в офис. «А что не пиво?» — спросите вы. Отвечаю — не мое, у меня с ним сложные проблемные отношения. Поэтому я принимал внутрь то, что решению насущных проблем не мешало, мне только запоя спорадического не хватало, дел — за гланды!
На самом деле собственно офисных помещений там было всего два — в остальные помещения вели закрытые пока двери. Ключи от них я надеялся найти либо в груде содержимого карманов сотрудников, либо в столах на их рабочих местах. «Предчувствия его не обманули!» — ключей в итоге нашлось гораздо больше, чем дверей. Что ж, пройдемте, так сказать, в закрома!
Открыв первую дверь, я как в «доме рыбака» каком-то оказался. В смысле, советских времен. Три заправленных кровати, три тумбочки, три стула, стол и шкаф. Поспать уже есть где! Порадовавшись, я пошел шариться дальше. Вторая комната была, видимо, местной оружейкой: пустая пирамида, пара шкафов и столы для чистки оружия. На стенах — плакаты на оружейную тематику. Хмыкнув и поставив пометку «зайти попозже», я отправился дальше. Третья комната — типа медпункт. Кушетка, шкаф с лекарствами, закрытый сейф и вешалка с двумя халатами. Я хмыкнул вторично, уже огорченно — к медицине я имел приблизительно то же отношение, что и к игре на арфе или там на валютной бирже: ни-ка-ко-го. Максимум — забинтовать палец или проглотить таблетку. А вот в четвертой, видимо, и находилась аппаратура, зафитилившая меня невесть куда. Хорошо, если вокруг Африка или Америка, а если — нет??? Не то что б я себя тараканом внутри телевизора почувствовал, но из комнаты этой скоренько вымелся и дверь опять закрыл. Ну в жопу этот научно-технический эпицентр, ещё зацепишь филеем какую-нибудь кнопку, и хорошо если исчезнувшей Бельгией дело закончится. А если нет? Если меня ещё куда уволочет не «зеркало», а для разнообразия какой-нибудь «трансплюкатор» в форме унитаза, и не за рулем, а как есть — в шортах и рубахе, с пустыми карманами? И буду я, сирый и убогий, вспоминать свою неуклюжесть в каком-нибудь созвездии Большой Балалайки, а местные жители будут ухахатываться, кидая в меня кактусами инопланетными… Или навозом… Или вообще сожрут! А здесь вроде уже и обживаюсь потихоньку, и имуществом вовсю обрастаю… Пойду-ка я поперебираю офисные бумажки. И, если время останется, КамАЗ обыщу на предмет инструкции по эксплуатации.
Секретно. Только начальникам службы безопасности Баз и представительств Ордена.
Тема: ЧП на ПП 6/12 (Россия, Москва), вероятно, несанкционированный переход.
В случае возможного появления лиц без ID установленного образца немедленно поставить меня в известность. Лицам оказать медпомощь и изолировать, объяснив это режимом секретности.
Беляева.
Уже почти привычное «неизвестно где»
Спустя три пакетика чипсов, два «долгоиграющих» круассана, две бутылочки колы и распотрошенный больше из любопытства амеровский суточный рацион, найденный в шкафу в оружейке, я открыл для себя две вещи. Первое — я совсем не в Америке или даже не в Африке. Я вообще, похоже, не на Земле — некая изрядно помятая «Памятка переселенца» недвусмысленно мне об этом поведала. В общем, я типа в раю — никаких экокатастроф, ядерного оружия, парниковых эффектов и проблем с перенаселением, оголтелыми неграми, феминистками, либерастами и гомосеками. Правда, эти радости нивелировались зримым воплощением вездесущей «мировой закулисы» в виде некоего «Ордена», богатой и враждебной человеку флорой, фауной и прочими микробами и бактериями вдобавок. От последних надо обязательно прививаться — эх, было б чем!!! Старая реприза про то, что «Вот раньше рыба была — в воду голышом не войти» здесь заиграла новыми красками — в основном оттенками черной. Здешние карасики и щучки пиписькой не ограничатся — отъедят вмах всё, что ниже уровня воды! Но эта страшненькая сказка — только присказка. Второй найденный документ — стандартно отпечатанное распоряжение на «земное сегодня», план работы на день, так сказать. И вот по этому плану моя хозяйка, рядом с фамилией которой стояло с какого-то перепугу «+1», отправлялась вместе с покойными водителем и пассажиром «крузака» совсем по иным координатам, чем те, кто отправился раньше и которые должны были отправиться позже… Похоже, я куда-то не туда влез, типа как Штирлиц в Еву Браун! Не пострадать бы ни за что. И кстати! Надо бы порыться в багаже! И к «линкольну» сходить, пока ещё день белый!
К «линкольну» я отправился эдаким клоуном: яркие шорты расцветки «вырви глаз», омоновские высокие ботинки, чистая белая футболка, рубашка-размахайка с коротким рукавом и кепи охранника. И калаш в руках — насчет фауны я всерьез обеспокоился! По счастью, на запах моей рвоты никто не приперся, кроме неизвестных мне зрительно жучков. В салоне делать было нечего: Ираида путешествовала «налегке», в руках ничего кроме телефона или сигареты не держала. Так что я открыл багажник и впал в ступор: как всё это тащить? Решил заняться сортировкой на месте и, убив полчаса, сократил поклажу до «челночной» сумки и одного из ридикюлей. Правда, вес у них зашкаливал — килограмм под тридцать получилось, правда, это я не оставлял «на потом» воду и прочие интересности… Но «лень-матушка поперед меня родилась» — я решил упереться, но дважды не ходить. Воду и уцелевшее спиртное я в итоге всё-таки забрал! И вернулся в милую практически родную уже тень бокса, проклиная себя разнообразными словами. Но бросить сумки не мог: впервые в жизни я держал в руках «золотовалютные резервы» в таких нескромных количествах! Короче, алчен я оказался и азартен. И охоч до халявы вдобавок! Не, я и раньше мимо «плохо лежащего» не проходил, но тут прям жадность обуяла, как того бедолагу шепелявого из пластилинового мультика. Ну который «до чего же я это богачество люблю и уважаю!». А тут… В общем, взял как девиз: «Вдруг пригодится — а у меня есть!».
Дошел, допер — а расслабляться некогда! Вперед, на минные поля! В качестве отдыха — осмотр оставшегося багажа из «крузака», а потом, на сладкое — кунг КамАЗа. Я взялся за сумки и чемоданы, пока нетроганные — и вскоре пришел в себя сидящим возле тяжеленной сумки и наслаждающимся звоном пересыпаемых золотых монет… Да что со мной??? Никогда ни стяжательством не страдал, ни алчностью, а тут сижу злым раджой эдаким и звяканьем наслаждаюсь! Хотя… Это, наверное, четвертое, чем можно наслаждаться бесконечно. «Так! Хватит! Ты ещё наличку по полу рассыпь и валяйся по ней, как кот по валерьянке!» Сравнение с котом как-то вернуло неожиданно в реальный мир. Я встал и пошел к КамАЗу, строя планы на завтра. Хотелось бы с утра выехать. ТОЛЬКО — КУДА??? И когда это «завтра» наступит???
Кэп с прапором, похоже, к сборам отнеслись серьезно. В кабине за сиденьем нашлись несколько отечественных ИРП-П и отечественный же бинокль в кожаном футляре. Туда же был затолкан толстенький томик «Инструкции по эксплуатации…». Неплохо, а что в кузове? Полкунга спереди занимали оружейные и патронные (вроде бы) ящики почти до потолка, оставив свободным только маленький пятачок у боковой двери, а задняя часть была заставлена разнообразной бытовой техникой и электроникой в заводской упаковке. Да, в каком-нибудь «М-Видео» сегодня был хороший день! Черт, они даже кондеев по паре прихватили, судя по надписям! Я, распахнув задние двери, смотрел на дорогущую технику и не знал, за что браться и от чего избавляться. А надо ли, вообще-то? Вывалить-то я вывалю, а вот обратно вряд ли засуну! Решил, что «трофеи» я по верхам рассую, а документы и системные блоки в ноги пассажирам в кабине поставлю, увязав в мягкое… что-нибудь… На этом я и остановился. И начал таскать.
Со сборами и укладкой я закончил в начинающих густеть сумерках. Пока, накорячившись с непривычки, прокатился на КамАЗе и прицепил бочку на фаркоп — стало почти темно. И неуютно! Поставив сформированный автопоезд почти напротив ворот, я быстренько вернулся в здание. Хорошо, фонари у охранников были — я, закрыв ворота и двери, при свете помылся, опять кое-как, но кое-как дважды — это ведь почти нормально единожды! И в туалет сходил и смыл за собой остававшейся в бачке водой, правда, куда всё смылось? Потом я поел «под соточку» в эдаком романтичном освещении, попялился, прихлебывая чудом уцелевший Ираидин вискарь, в заоконную темень и в бинокль, и просто так — одинаково безрезультатно, увы! Оставил бинокль на подоконнике и улегся с «Инструкцией», обложившись оружием — калаш в кровати, калаш рядом с кроватью, пистолет под подушкой и пистолет в тумбочке. Плюс ремень с пистолетом в кобуре на спинке кровати. «Безопасно? Можно спать? А дверь я точно закрыл на ключ?» И, хмыкнув под «а бревнышком подпер?» и не ответив сам себе, отрубился.
Утро следующего дня. Какая-то «Новая Земля»
Утро началось со странностей… Сперва мне снился всю ночь странный и страшненький сон. Потом тело пришло к выводу, что кровать явно не моя, и потребовало поворочаться. Перекатывание с боку на бок выявили посторонние предметы в кровати. И эти предметы даже близко не подходили под определение «девушка»! Как, впрочем, и под «женщина», и даже под «мужчина»!!! Паника, стресс — я вскакиваю — и ушибаю мизинец на ноге о нечто, чему в моей обычной жизни уже давно места нет! Со стуком из-под подушки медленно, не торопясь валится на пол пистолет, ногу я зашиб об автомат, а вокруг всё — не моё! Вообще всё! Аффигенно! Это был не сон! Я подхожу к окну и, упираясь лбом в прохладное стекло, бездумно гляжу вдаль — и судорожно пытаюсь ощупью найти оставленный вчера оптический прибор. Нашел, поднес к глазам и начал всматриваться вдаль, туда, где на грани видимости ползут несколько точек, поднимая пыльные столбы… Люди! Я вас нашел! Теперь вы мне на все вопросы ответите!
Нестись сломя голову навстречу «местным» я посчитал неправильным и несвоевременным. Сам факт наличия людей установлен? Всё, можно не торопить события. Никуда уже не торопясь я поел, привел себя в божеский вид, сказал: «Спасибо этому дому!» — и понял, что поторопился прощаться. Прошелся ещё раз по всем помещениям, проверяя, не забыл ли вчера по запарке чего-нибудь. Естественно, забыл! Доломав торгомат, я свалил его содержимое в две объемистые сумки и впихнул их в кабину, поверх местной же оргтехники. Вот теперь — всё, можно ехать. Стоп-стоп-стоп… Внезапно что-то в голове щелкнуло, и я заставил себя присесть и задуматься. Чего это я такой деятельный? Куда это я рвать собираюсь? Откуда столь спокойное отношение к наслучавшимся вчера со мной приключениям??? Что за хладнокровие пополам с детскими восторгами?
Обдумывал я всё это сперва сидя, потом, так сказать, в движении — пока умывался, потом варганил завтрак, потом ел… А потом думать надоело, дорога позвала, и я решил отчаливать.
Рано обрадовался! Ворота электрические — а электричества-то и нет! Поиски ручного привода — эдакого подобия автомобильного «кривого стартера» — для ворот были недолгими, но вот открывание оказалось достаточно геморройным процессом: ворота были тяжеленными, и я всласть накрутился, аж пропотел. Но я справился, отбросил несвоевременные мысли о чистоплотности, влез в кабину и гордо выехал из ворот в неизвестность. Дальше всё пошло как по маслу — относительно, конечно. Езда по пересеченной местности за рулем грузовика с прицепом — не мой конек, но я справился и минут за сорок успел, неторопливо доехав по относительному бездорожью, упереться в проселок эдакий, по которому ехали замеченные с утра автомобили. Почесал тыковку, свернул направо и успел проехать километров семь в сторону их появления, как вдали показались схожие пыльные столбы. «Бинокля! Где ты? — Я тута!» — в оптику я увидел два ненашенских внедорожника, следующих мне навстречу. Я отложил бинокль и отправился к ним, периодически помаргивая дальним светом. Когда до армейцев осталось метров триста, я остановился и вылез наружу, оставив оружие в кабине. Внедорожники «Хаммеры» подъехали, остановились и извергли из себя человек семь, радостно нацеливших в меня разнообразные стреляющие штуки.
«Стоп! Хальт! Фриз! Алярм!» Мне только на французском не приказали стоять и не шевелиться! Хорошо, прозвучало из задних рядов «руки вверх!» на великом и могучем! Кто это крикнул — я не разобрал, но знание, что меня всё-таки поймут, как-то согрело и расслабило.
Один из этих воякеров, приопустив свое ружжо, по-английски предложил показать ему мой ай-ди. Хоть один перевел прицел в ноги! Ура! Я, улыбнувшись как можно душевнее этому предложению, выпустил на волю сконструированную по дороге фразу:
— Сорри, май инглиш из вери бед. Из энибади спик рашен?
Военный опустил ствол совсем и гаркнул «Айвен!» — но тот уже сам протискивался вперед.
— Здоров, земеля! Ай-ди давай!
— Доброе утро. Этого ай-ди вашего у меня нет от слова «совсем». Оно и не выдавалось. У меня встречный вопрос: как бы мне повидаться с вашим безопасником? Желательно самым главным?
Земляк закатил начальнику патруля, видимо, речугу, упоминая ай-ди и какого-то кептена Фокли. Потом опять обратился ко мне.
— Оружие есть?
— Есть, конечно. В кабине и в кунге.
Опять недолгий «совет в Филях».
— Пихай всё в будку, мы её опечатаем — и рвем на Базу. Кэп, похоже, именно тебя уже заждался.
Так и сделали — и через полтора часа я въезжал с конвоем-эскортом на Базу «Америка». Шикарно! Меня отэскортировали на стоянку, где я оставил бдительно и тщательно опломбированную на все двери, дверцы и лючки и машину, и прицепленную цистерну, и с пакетом, в котором были собранные мной документы погибших, уже пешком отвели в офис. Не оформляли, не прививали — сразу в застенки! Точнее, в главный застенок — кабинет начальника СБ.
Два стола, десяток стульев, кулер, сейф, пара шкафов… На столе начальника — открытый ноутбук. Сам начальник — дядька моих лет или чуть постарше, худощавый и сероглазый. Главное забыл — брюнет, жгучий и совсем не седой и с таким количеством волос — Майкл Джексон в молодые годы удавился бы от зависти. Ну это когда он ещё в «Джексонз файв» пел. «Как он, интересно, каску напяливает в случае необходимости? А местные строевики с большими звездами на погонах его за непорядок в прическе не натягивают?» Приведший меня Айвен-Иван остался в кабинете — видимо, за переводчика.
Дядька жестом предложил садиться, сыпанув недлинно по-английски. А насчет Айвена я угадал!
— Это — начальник службы безопасности Базы «Америка» капитан Фокли. Он предлагает присесть и интересуется, есть ли у тебя документы?
— Да, есть, вот, пожалуйста!
Я, присев к столу совещаний, протянул Айвену свои паспорт и права, достав их из нагрудного кармана куртки. Тот, комментируя, передал их Фокли.
— Каким образом вы оказались на Новой Земле?
— Иван, извини, но для начала — переведи по возможности как можно точнее то, что я тебе сейчас скажу, ладно?
Иван посмотрел на меня с удивлением, а после фразы Фокли перевел сказанное ему. Удивленных взглядов стало вдвое больше.
— Так вот: господин капитан, обладает ли ваш переводчик достаточным уровнем допуска? И обладаете ли им вы, чтобы узнать информацию, которой я обладаю? Как я понимаю, она из разряда «совершенно секретно».
Иван с неподдельным интересом на меня посмотрел.
— И эту ахинею я должен перевести?
— Да, Вань. Дело серьезное. Кстати, ничего, что я на «ты»?
— Нормально.
Иван с Фокли проговорили минут пять. Сперва Фокли задумался на пару минут, потом Иван после ответного спича Фокли ум поморщил. Пока тот раздумывал, Фокли достал из сейфа стопку бумажек, протянул их Ивану. Иван их тщательно прочитал, расписываясь на каждой, после чего молча кивнул и протянул Фокли руку. Тот её пожал и тоже кивнул.
— Спасибо, Валер! Теперь я не просто патрульный, а переводчик и стажер СБ. Кабак с меня!
— Кабак после, переводи давай. Я имею доказательства преступной деятельности сотрудников Ордена, работавших на Земле.
— Уверен? Это серьезная предъява, можешь пострадать.
— Вань, ты давай переводи!
Иван засунул свое мнение в жопу и занялся прямыми обязанностями. Беседа пошла веселее.
— Подождите с обвинениями, давайте по порядку!
— Хорошо. В районе часа дня по Москве мы прибыли на, как я понимаю, пункт отправления переселенцев. Моя хозяйка нервничала, уж не знаю отчего. Я вообще ни про переход, ни про её планы ничего не знал. О планах узнавал в последний момент, а об этой вашей Новой Земле вообще узнал только здесь.
— Хорошо. Далее?
— Далее госпожа Ермакевич устроила истерику, требуя немедленного, как оговаривалось и за что было заплачено, отправления.
— Оплаченное отправление? Немедленное? Уже интересно!
— Правда? А я, между прочим, вам не анекдоты травлю под анашу с тортиком, а рассказываю то, чему был свидетелем. Вань! Не морщись и переводи как есть! Дословно и без цензуры! Тебе теперь за это деньги плотют!
Я подождал реакции Фокли на сказанное и переведенное. Дождался — он кивнул, типа принял к сведению.
— Продолжаю. Далее я получил указание занять у ворот бокса место джипа, который должен был уходить перед нами. Я его занял, мне уже другой охранник объяснил, куда въехать и что делать дальше. Я не успел занять требуемое место, как сзади раздались взрывы и крики. Ермакевич заистерила окончательно и заорала «Валера! Газу!». Ну я и газанул автоматически — и влетел в зеркало это ваше. А здесь нашлась та же автобаза, только все — мертвые.
— А хозяйка?
— С ней вообще непонятно… Её как мелкой продрисью по салону распылило. Ну почти всю.
На этом беседа в сложившемся составе прервалась: из-за двери послышался приближающийся шум быстро передвигающихся людей. Дверь открылась и вошли две о-о-очень приятственные дамы, постарше и помладше. Та, что постарше — красивая, эффектная и прекрасно об этом знающая, деловая донельзя, а вот та, что помладше… Их даже некоторая замотанность не портила. Пока я их оторопело разглядывал, та, что постарше перебросилась со вскочившим Фокли парой фраз, а Иван на автомате мне их перевел.
— Кен, дорогуша! Ты не меняешься! Хоть какая-то стабильность в этом мире! Ну что у тебя?
Фокли улыбался в ответ, но как-то вымученно, что ли. Это я как-то мимоходом отметил, потому что гостья помладше заинтересовала меня очень сильно.
— Вот, Светлана! Сам на нас вышел, сам о встрече сразу же попросил… Светлана, мне пришлось привлечь переводчика…
— Всё правильно! Ты, как всегда. Лучший!
Эффектная красотка уселась на стул напротив меня. Барышня помоложе устроилась стоя сзади справа от неё.
— Ну привет! Рассказывай!
Я недоумевающе перевел взгляд на Фокли, но он сказать ничего не успел. Красотка достала из кармана брюк и протянула мне тяжелый жетон типа гаишного или, с поправкой на географию, полицейского. Тяжеленький, латунный, наверное — золотой бы стоил, как чугунный мост. Я повертел его в руках, переводя взгляд на женщин. На стоящую смотрел чаще — само как-то получалось.
— Я что, типа должен проникнуться?
— Представлюсь: Светлана Беляева, начальник отдела спецпроектов службы безопасности Ордена. Не конкретно базы, а всего. Чтоб понятнее, начальник СБ — это, считай, местный Лаврентий Палыч. Я, соответственно — Кобулов, Судоплатов и Меркулов в одном лице — в случае нужды. Вопросы?
— Хм… Такая вот начальник отдела…
Я заставил себя отвлечься от стоящей девушки.
— С широчайшими полномочиями. Стараюсь ни с кем не ссориться, ибо чревато — для них. Кен, я права?
Мы посмотрели на Кена. Тот пожал плечами и кивнул, причем не обреченно, а как-то с охотой констатируя этот факт.
— Тогда — ещё один: в «Памятке переселенца» указано, что путь сюда односторонний. Это действительно так?
Стоящая за стулом Светланы девица позволила себе улыбнуться. Это даже улыбкой назвать было нельзя, скорее «тень улыбки мелькнула на её челе», как куртуазно выразился кто-то из классиков, не помню кто. Или это вообще не классик был? Господи, о чем я думаю-то???
— Односторонний, односторонний…
Врет Светлана, скорее всего. Или недоговаривает. А может, и правду сказала — но это та правда, которая касается только меня. Ну тогда всё сразу тоже вываливать не буду. Я практически слово в слово повторил то, что уже рассказал Фокли. Потом вкратце, без ярких подробностей, описал свои действия по «сбору урожая» и утилизации тел.
— А после я присел в офисе и занялся перебором бумажек…
Я полез в карман и достал расписание на день и протянул его Светлане. Светлана врубилась сразу. Обернувшись, она обратилась к своей… Секретарше? Наперснице? Доверенному лицу?
— Катя! Зама по науке Отдела перемещений — сюда немедленно!
Катя ломанулась к двери, но я её притормозил. Словами, естественно.
— Подождите минутку, — и Светлане: — Я думаю, ещё лучшего хакера вашей конторы пусть захватит. Я прихватил два системных блока и ноутбук из офиса. Предваряя вопрос — они в кабине, в ногах пассажирского сиденья, сверху подперты там же прихваченным МФУ…
Отдельных инструкций Кате не понадобилось — от двери только «угу» послышалось и дверь хлопнула… Светлана, встав со стула, подошла к окну и, глядя в него, потянулась и несколько раз наклонилась из стороны в сторону.
— Что за день! Что, блядь, за ёбаный день! Как убивают эти перемещения туда-сюда!
Я, привычный к перлам покойной хозяйки, и то опешил. И на мозгу отметочку накернил. «Туда-сюда!»
— Иван, это переводить не надо!
Она вернулась к столу и села на стул.
— Валерий…
— Можно Валера, без отчества. Туда-сюда — это через зеркало?
Светлана кивнула, поморщившись.
— Итак. Хорошего имеем то, что подозрения подтвердились и виновные — частично — уже наказаны. Плохо то, что сделано это не нами, а неким неизвестным доселе залетным принцем на белом коне…
Я сделал вид, что обиделся.
— Конь был черным вообще-то. И он пал в схватке.
Моя реплика осталась без внимания.
— И этот принц, как всякий рыцарь без страха и упрека, разворотил попутно всё, до чего смог дотянуться. Кровь, грязь, мертвые принцессы… Теперь спрашивается: что нам, в смысле СБ Ордена, делать? Предлагайте!
Фокли потер руками лицо.
— Усиленные патрули, прочесать окрестности на вертолетах…
Детский сад — трусы на лямках! Я поискал в карманах заведомо отсутствующие сигареты.
— Извините, закурить бы — нет сигаретки?
Орденские работники переглянулись, и Фокли протянул мне початую пачку «Лаки Страйк» и зажигалку, достав их из ящика стола. Я благодарно кивнул ему и закурил. Лепота-а-а!
— Валера, чего молчим?
— Так я вроде к СБ никаким краем…
Улыбнулись все, даже Иван.
— Валер, ты, считай, уже двумя ногами в тазу с бетоном…
Ладно, будем типа играть по вашим правилам.
— Хорошая организация — Орден! Благодарная!
— Дурака не валяй, а! Есть мнение — говори!
— Мнение такое…
Иван протянул пепельницу.
— Ага, спасибо, Вань. Так вот! Сперва дождаться научника и попробовать совместить координаты перемещений с Земли с такими же, но местными. Если получится получить «правильный адрес» здесь — срочно отправлять туда группу захвата. Если нет — подгонять земные и ту же группу отправлять с Земли. Экстраполируйте, дифференцируйте — я не ученый, сами справляйтесь. Но всё это, только если утечки ещё не было.
— Кен?
— С момента первого же рапорта от патруля я ввел режим радиомолчания. По прибытию — сразу же изоляция всех в карантинной казарме. Средства связи и оружие, включая холодное, изъяты, продуктов там на месяц, пива на неделю, спиртного — на два дня…
— Отлично.
— К ним добавлена вахта с ворот, дежурный радист и двое с приемки. Остальные, по идее, не в курсе.
— Отлично, спасибо. Теперь вызовите рейд-группу с соседней базы.
— «России»?
Светлана отчего-то посмотрела на меня. Вопросительно так. Я неопределенно пожал плечами, а потом отрицательно покачал головой. Логично же — охота ей развеяться, прокатиться до «эпицентра» — и на хрена там соотечественники?
— Лучше с «Западной Европы».
— Дольше ждать!
— А нам торопиться уже и некуда… Кен!
Секунд пять Светлана с Фокли играла в гляделки, потом Фокли кивнул и, бормотнув нечто типа «мне тут я сейчас!», покинул кабинет, прихватив с собой Ивана. С минуту мы играли с ней в гляделки — не знаю, что было у неё в голове, я же тупо наслаждался видами. Очень, очень красивыми видами. И чисто с эстетической точки зрения — вот не мой типаж, и всё — слюнка не бежит, кровь от мозга не отливает… Вот Катя-Катерина — другое дело, но нет её, и не идет у Светки процесс оглупления мужика.
— А теперь давай-ка, милый друг, расскажи, что ты при Кене с Иваном деликатно опустил…
А чего мне теперь скрывать? Все сроки подписок вышли, а работа — так слова не пришьешь никуда… Но помяться и поторговаться не помешает.
— Светлана, я вам — вы мне, идет?
Картинно поднятые брови, широко раскрытые в удивлении глаза…
— И что — тебе?
— Да на пару-тройку вопросов ответите, и всё.
— Договорились.
— Ну, тогда ловите. Я после срочки окончил Питерскую школу, среднюю, и пять лет проработал в тогда еще КГБ в «наружке»…
Сильно это её не удивило, судя по всему.
— И дальше что?
— Дальше уволился, точнее, предложили «по собственному», в бандюки не пошел, а стал просто гражданским человеком, втянулся в это дело… А четыре года назад мой, оставшийся на службе, однокашник проклюнулся неожиданно и вот на эту работу и пристроил.
— А ты ему постукивал…
— Отнюдь! Вообще ничего, и он условие поставил одно!
— Какое же?
— Если хозяйка соберется отбывать в какие-то дальние края, и мне это покажется странным — предупредить его. И всё.
— Предупредил?
— Был грех. Хотя знал бы — сломался б в воротах. Я фантастику только в кино и литературе люблю, оказывается. А в жизни — ну её на фиг!
— Координаты его давай.
Я выписал на поданном листке номер из своего мобильника, добавил фамилию и имя.
— Если с ним свяжетесь — от меня привет и пожелание скорейшей встречи передайте, пожалуйста. Если доживу, то «темную» ему устрою.
Нью-Хэвен. Пункт перехода 1\1. Строго служебный
— Екатерина!
Не успевшая и трех шагов сделать Катя, продолжавшая на ходу размышлять над ситуацией, удивленно посмотрела на импозантного мужчину лет пятидесяти. Знакомого. Век бы его не видеть, а лучше и не знать. «Черт! Снова он!»
— Извините, я очень спешу.
Мысленно она добавила несколько адресов, куда бы ему пойти. Мужчина, кашлянув, продолжил. На её слова он внимания не обратил. На мысли — тем более.
— Я настоятельно прошу уделить мне пять минут.
С этими словами он отвел в сторону полу не совсем уместного по погоде Нью-Хэвена пиджака. Знак золотой. И номер из первой десятки…
— Хорошо, ровно пять минут. И…
— Да-да-да. Вы обязаны будете доложить Светлане — вроде бы? Катя, давайте обойдемся без положенных вытанцовываний!
К адресам добавились столь же нецензурные процессы, в которых мужчине было бы неплохо принять деятельное, но пассивное участие. Что-то с мужчиной было не так… По-русски чешет, однако не русский. Искусственный какой-то. «Инкубаторский!» Излишняя живость, порывистость какая-то… И очень богатая мимика.
— Попрошу за мной!
Катя хвостиком прошла за мужчиной и по его приглашению села в кремовый «мерседес» тридцатилетнего возраста. Повеяло прохладой. «А салон нагреться не успел…»
— Катя — я могу вас так называть?
— Пожалуйста.
— Так вот. Сложилась очень и очень нехорошая ситуация. Сам по себе ваш отдел — штука нужная и, признаю, иногда необходимая. Но! Светлана — при всем моем уважении — уже дважды с непосредственностью пионерки влезла в чужие увлекательные игры и, скажем так, огорчила старшеклассников, в них играющих. О! Извините, вы образные выражения понимаете ведь?
— Да. Продолжайте, я вас слушаю.
— Делает она это, заручившись поддержкой завуча и председателя совета дружины… И, как ни странно, ни секретарь комсомола, ни директор школы убедить её оставить этот увлекательный процесс не смогли. Сейчас она попытается опять похулиганить. Вы понимаете, к чему я клоню?
— Э-э-э… Я должна её переубедить?
— Оставим околичности. Вместо Светланы нас больше устроите вы на её посту. Вы три года с ней работаете?
— Четыре почти.
— Из них полтора — её заместителем. И любовницей. И доверенным лицом. Вы достигли вершины своей карьеры, дальше — только вниз. Вы заметили, что последние месяца два она нервничает? Это мистер Гольдман, ему очень и очень нездоровится.
— И что вы от меня хотите?
— Светлана хочет развеяться… Скорее всего, она отправится по координатам… Вы же отправитесь с ней?
— Скорее всего, да.
— Вот она оттуда вернуться не должна.
— Вы мне что, пристрелить её предлагаете?
Мужчина протянул ей спичечный коробок. «Балабаново…» Катя потрясла его — там одиноко «грохотала» спичка. Или максимум две.
— Катя, мы стараемся придерживаться хотя бы видимых правил. Зачем нам её смерть? Тяжелой болезни вполне достаточно! Приложите спичку головкой к любой части тела, кроме бронежилета. Одежда не помеха. Шилохвосты в это время непредсказуемо агрессивны… Головку руками не трогайте!
— И что потом?
— Она в больнице, надолго! Месяц, два… ТАКИЕ намеки даже она поймет. Её нет — вы исполняете её обязанности. Через три месяца вы избавитесь от приставки «и. о.» перед должностью. Я уложился в пять минут?
— Да.
— Тогда — до свидания. Подвезти не предлагаю.
Катя вылезла из машины и, проводив её взглядом, отправилась в лабораторию. О предложении она пока даже не думала — она не могла вспомнить не только внешности собеседника, но и языка, на котором они общались.
База «Америка»
— Я тебя покину ненадолго!
Не дожидаясь моей реакции, Светлана умелась куда-то, и я остался один, но заскучать не успел. Мое одиночество разнообразил Иван, притащивший вполне себе макдачный поднос с бутерами, жареной картошкой двух видов, упаковками соусов и стаканами с холодными напитками. Очень нездоровая еда пошла очень здорово — в две пасти мы за десять минут управились с хавчиком и вступили в шуточное соревнование «чей хлюп громче». Вернувшаяся Светлана была встречена моим благодушным взглядом. Жизнь-то налаживается!!!
Опять шум шагов, я обернулся, открывается дверь — Катя, серьезная донельзя! С ней, правда, два мужика, но они — так, декорации… Совершенно идиотская улыбка сама лезет на лицо, и ничего с ней поделать не могу. Она проходит к Светлане, которая сразу же начинает командовать.
— Семен, вместе с Валерой идете к его машине, забираете… Валера!
Я вспомнил, где я и кто я.
— Да-да?
Мхатовская пауза, потом в глазах Светланы зарябили смешинки.
— Ах, вон оно что… Теперь всё понятно, рыцарь павшего коня. Значит так! Забираете блоки, приносите сюда, Семен, ты ими занимаешься. Джон!
Она переходит на английский, а Семен, никак не похожий на великого программиста, протягивает мне руку.
— Привет! Пошли?
— Минуточку!
Джон, полноватый солидный мужчина, потребовал объяснений. Я в третий раз за сегодня пересказал историю своего появления. Джона этого, въедливого, как хлорка, отчего-то больше всего интересовали мои впечатления при переходе и описание найденных покойников — типа не самоубились ли они массово или не переубивали ли они друг друга. «А в каких позах лежали? Ах, некоторые сидели? И в каких позах сидели?» Последним вопросом он меня выбесил уже конкретно, и я рявкнул, что, дескать, развалились они на оттоманках и в такт взмахам опахала отвешивали пендели машущему им лиловолицему негру в недоподанном кому-то манто. После этого он, наконец, он от меня отстал, и мы с Семеном пошли за компьютерами.
Когда мы вернулись, этот светоч орденской науки вовсю колотил пальцами по клавиатуре принесенного с собой ноутбука, одновременно беседуя со Светланой. Следом, почти наступая нам на пятки, вошли Фокли с Иваном, оба нешуточно запаренные. Фокли сразу схватился за телефон. Я откровенно любовался Катенькой, при этом активно грея уши — Джон чуть ли не с пеной у рта доказывал Светлане, что «подобное неоднократно встречалось в его практике и приносило плоды». Типа я вовсе не уникум, а эдакое явление из разряда shit happens!
— Кен! Ке-ен!
Осознав, кто его зовет, Фокли оставил в покое средство связи.
— Да?
— Обеспечь Семену рабочий процесс, пожалуйста.
— Я этим и…
— Всё, поняла.
Я решил внести свою дольку хаоса в нарастающий бардак и перевел взгляд на Светлану. Неохотно.
— Светлан, на пару слов.
Она окинула взглядом кабинет.
— Пойдем выйдем!
Двусмысленно прозвучало, но ладно, заострять не буду. Я пропустил её к двери и вышел следом.
— Что?
— Кроме этого вашего Эммета Брауна кто-нибудь ещё разбирается во всей этой хренотени?
После недолгого раздумья она кивнула.
— Тогда я думаю, что было бы неплохо сразу и проверить…
— Так, так…
Она открыла дверь и вызвала Катю. Та быстро вышла, прикрыв за собою дверь.
— Сейчас отксеришь…
Я прервал раздачу ЦУ.
— Ксерить не надо.
Я достал ещё один лист бумаги.
— Тщательно переписал всё, что касалось перемещения, в которое так неудачно вляпался. Катя, можно вопрос не по теме собрания?
За запунцовевшую девушку ответила Светлана.
— Катюш, переходишь на остров и напрягаешь научников той же задачей.
Катя кивнула и унеслась. Я с грустью посмотрел ей вслед.
— Валера! ВАЛЕРА!!!
Да что ж такое! Я отмер.
— Да, простите!
— Не прощу!
Светлана помассировала холеным пальчиком набежавшие на лоб сердитки.
— Не время и не место — это раз. Но это ещё ладно. Но она — моя!
Я по-настоящему неприлично на неё вылупился.
— Да! Да! Да! Мы с ней жили вместе… Три года. И сейчас периодически встречаемся. И такому бандерлогу, как ты, я её отдавать не хочу.
А я — что я? Как-то враз понял, что устал, как Мамлакат Нахангова в конце сезона сбора хлопка. А вдобавок я постарше вдвое или втрое, не помню уже. И с коктейля пережитого и перечувствованного такая тоска на меня накатила!
— Свет! У меня шансов — мизер, это я понимаю. Знаешь, пошлет — так пошлет! Твоя-то какая печаль?
— Запрещаю.
— О как! Тогда избавляйся от меня. Попробую по-любому.
Она неожиданно улыбнулась и махнула рукой.
— Хрен с тобой. Хочешь — пробуй! Будет…
Что будет — я так и не узнал — взъерошенный Фокли распахнул дверь.
— Я позволил себе вызвать дополнительную вертушку, теперь два борта готовы к вылету. Сформирован отряд из свободных от дежурства. Без русскоговорящих.
— Кен, ты — чудо! И распорядись — нам, похоже, предстоит потом дорога дальняя. Пусть готовят к вылету «корову».
— Далеко?
— До Аламо — точно. Скорее всего — еще дальше. Короче, одну готовь, а вторую отправляй туда прямо сейчас.
— От вашего имени? Моих полномочий…
— Да!!!
Она перевела взгляд на меня.
— Ну что? Покажешь девушке окрестности?
— Кате?
— Мне!
Я пожал плечами.
— Раз выбора нет, так пуркуа бы не па?
Светлана как-то враз стала серьезной донельзя.
— Выбор есть всегда.
И пошла куда-то, не знаю куда. Мы с Фокли посмотрели друг на друга, синхронно пожали плечами и пошли следом.
Нью-Хэвен
Озадачив «яйцеголовых», Катя плотно занялась «собеседником». Опять! Чем дольше занималась, тем больше непоняток вытанцовывалось. Камеры наблюдения его как будто не замечали — точнее, на нем не «сосредотачивались». Расширение круга «источников» помогло. Номер «мерса» всплыл на камере заправки, но база данных отчего-то отказывалась находить и машину, и тем более хозяина. А всплывший в памяти номер жетона просто вогнал в ступор — ей, с её уровнем допуска, в информации было отказано. Серьезный человек, представляющий серьезных людей… Ещё на базе «Россия», когда он впервые заговорил с ней четыре с лишним года назад, она попыталась узнать, кто и что, собственно, этот мужчина. С тем же результатом. Все предыдущие встречи, как, впрочем, и эта, происходили во время неких ситуаций, но раньше столь радикальных методов им не предлагалось. И что теперь ей делать?
База «Америка» и окрестности
Кому как, а мне эта оперативно-воздушная прогулка не доставила никакого удовольствия. Вот прям от слова «вообще». Светлана же, похоже, выездом «на природу» наслаждалась — глаза горели, волосы развевались… А мне как с самого начала — громко и дует — не легло на сердце, так с каждой минутой впечатления становились всё хуже и хуже. Вибрации достали, пока летели, прилетели — на смену ветру и трясучке пришла жара и тонкие нотки тухлятины, усилившиеся в ходе экскурсии по местам моей «боевой славы». Пока я показывал в лицах, как и откуда я «стартовал в вечность», всё было ещё более или менее приемлемо, но когда один из прихваченных с собой экспертов (уж не знаю в какой области) сперва открыл дверь в господский салон «линкольна», замутило всех. А ведь я предупреждал! Нет, блин, мы на слово не верим! То же самое я утверждал насчет «крузака» — каков был результат, а? «Там будет вонять и не будет ничего интересного!» Не, все, наоборот, подошли поближе, а наш главный герой — па-баам! — натянул респиратор!!! Блядь, не противогаз, не акваланг — респиратор! Я, убедившись в твердости его намерений, отошел сам и силком оттащил Светлану. И вроде порядочно, метров на десять, но слегка приоткрытой двери нам и там хватило. Вдобавок рука одного из тел свесилась, и пока этот естествоиспытатель пристраивал её на место, чтобы закрыть дверь, любопытствовавшие сполна получили и зрительных, и обонятельных впечатлений… Вдобавок он умудрился перепачкаться в собственном обеде, так что летел обратно он в одних трусах. Отмывать его было банально нечем.
Вскоре после окончания экскурсии Светлана, оставив человек пять «часовых», скомандовала «возврат». С собой орденцы увозили содержимое «комнаты радиолюбителя» и все бумажки из офиса — за остальным должен был прийти наземный конвой… А мне на обратном пути сплохело настолько, что собственно прилет я уже и плохо помню. Но в лазарет я хоть и под руки, но дошел вроде бы своими ногами. И всё, «баста, карапузики, кончилися танцы!». Спекся я.
