Оглавление
Зуммер будильника вырвал Сашку из тревожного полусна, ночной кошмар четко отпечатался в памяти. Но в этот раз, к его огромному облегчению, никакого слияния с проклятым Саалем не было, а то не хватало еще проснуться с привкусом свежей козьей крови во рту! Фу, мерзость какая! Пресвятой богомол, ну что за чудовищный монстр преследует его уже которую ночь?! В пору психиатру идти сдаваться!
Он резко сел в кровати и пошатнулся от накатившей слабости, все тело знобило. «Как после гибернации» — с ужасом подумал Сашка.
— Может, я ящерица-оборотень? Верлизард или Лизардмен? По ночам я превращаюсь в хищную прямоходящую ящерицу и жру живьем козьи сердца! — попробовал пошутить Стриженко, но сам удивился, насколько несмешно получилось.
Понимая абсурдность собственных действий, он тем не менее внимательно осмотрел свои руки и ноги на предмет остатков чешуи или следов засохшей крови. Ожидаемо не нашел.
— Черт с ним! Надо приводить себя в порядок и завтракать! Полчаса до сеанса радиосвязи, а Петрович хотел что-то важное сообщить… Упс! Я походу и впрямь рассудком двинулся, раз сам с собой разговаривать начал!
И Сашка потопал умываться. Его не слишком богатый инспекторский опыт однозначно свидетельствовал, что если не успел позавтракать до радиосвязи, то рискуешь совместить завтрак с обедом, а то и с ужином. Больно уж непредсказуемы дела инспекторские. То браконьеры решат срубить «легких» денежек в заповедных водах; то какой-нибудь недалекий турист уснет на надувном матрасике и отправится в неуправляемое путешествие по Японскому морю; то напарнику срочно помощь по хозяйству понадобится; то начальство отправит очередную тупую жалобу проверять, а то и само внезапно нагрянет, ломая все планы на день. Ой, да мало ли этих «то»? Вот в прошлую смену, перед самым отпуском, по поручению руководства пришлось следователя из Посьета забирать и вести его на Голубиный утес, там какой-то криминал между туристами приключился. Весь день с ним прокатался, хорошо хоть позавтракать успел.
Приведя себя в порядок и позавтракав яичницей с колбасой, Сашка перешел в рубку и угнездился за рабочим столом. За окном было сумрачно и промозгло. Южный ветер гнал мимо острова пенные гребни и гнул ветви деревьев, но хоть дождь кончился.
— «Пемза», я «Фура»! «Пемза», ответь «Фуре»! Прием!
— «Пемза» на связи! Как обстановка? Прием, — Рахмон ответил почти сразу, явно ждал вызова.
— В штатном режиме. Море штормовое, так что сегодня по плану хозяйственный день. Прием.
— Как самочувствие? Прием, — голосом Петровича вопросил динамик рации.
— Нормально! Прием, — максимально честным голосом соврал Сашка.
Его довольно сильно знобило, болела голова и нещадно першило в горле, но толку сообщать об этом участковому? Чем он поможет? Катер или вертолет пришлет? Так не летают и не ходят они в такую погоду. Лекарства на остров тоже не передать в ближайшие дни. А он и без диагноста знал, что простыл и температурит. Вчерашняя вечерняя прогулка таки не прошла даром. Но ничего. По прогнозу ближайшее три дня шторм, вот он и отлежится, чая с вареньем малиновым и лимонником попьет, а то и заветную скляночку с настойкой женьшеня, сберегаемую на кордоне как раз на такой случай, откупорит.
— Это хорошо, а то Кузнецова в военно-морской госпиталь перевели, а с ним, по слухам, несколько человек медперсонала с районной больницы. Новости читал? Знаешь уже, что за заразу вы с ним притащили? Прием.
— Не читал пока, некогда было. И это не мы, а корейцы заразу притащили! Мы и знать не знали, что на той шхуне было! Да и что было делать? Смотреть, как они о камни разбиваются и тонут? Так трупы все одно бы на берег выкинуло! — раскипятился задетый за живое Сашка.
— Знаю, Стриж. Я-то знаю! А ты вот пойди остальным это объясни! Все новостные каналы кричат, что инспектора морского заповедника притащили из Кореи пепельную хворь, она же микозная пневмония, серая смерть или удушающая чума! Есть и более емкие эпитеты, но они все нецензурные. Ладно, я по другому поводу хотел поговорить! Тут КЧС[21] решили с понедельника режим региональной ЧС вводить на юге Хасанского района. Планируют санитарный пост на выезде из тоннеля ставить и пропускать только спецтранспорт. Мы там по своим машинам заявку подали, но может все затянуться. Так что до конца вахты тебе придется в одного крутиться. Справишься или тебя Рахмоном заменить? Прием.
— Справлюсь. Прием, — заверил он начальство, а после, отключив тангенту, добавил: — Да чего тут справляться? Вся неделя штормовая, сиди, сам себя сторожи!
На том разговор и свернули. Сашка, осознавая, что простуда имеет все шансы на краткосрочную победу над его молодым организмом, решил, прежде чем вступать с ней в бой, обезопасить тылы. Поставил варить борщ в большой кастрюле, на случай если потом на готовку сил не будет, а борщ, когда настоится, только вкуснее станет. Уж разогреть тарелку в микроволновке он по-любому сможет. Пока кипел бульон, сходил в кладовку за малиновым и шиповниковым вареньем. Первое к чаю, чтобы по бабушкиному рецепту пропотеть и хворь из тела выгнать, а второе, сваренное из местного низкорослого, но очень крупноплодного шиповника, пойдет на витаминный морс.
Навел полный трехлитровый кувшин морса, попробовал и полез холодильник за лимоном. Выжал его в кувшин целиком, так и вкуснее и для здоровья полезнее! А там пришла пора овощами заняться…
Борщ получился густым, наваристым, но в полной мере насладиться его вкусом не дала простуда. Ни сил, ни желания есть не было, но надо! Запихал в себя полную тарелку сдобренного сметаной и острым красным перцем борща, еще и краюхой хлеба, щедро натертого чесноком, зажевал. Все для фронта, все для победы над мерзкой простудой! Запил это горячим чаем с малиновым вареньем и, поставив на стул в изголовье кровати кувшин с морсом, разделся и залез под одеяло. Сон — лучшее лекарство!
Прежде чем провалиться в душный тяжелый сон, установил на уникоме будильник (не хватало еще вечерний сеанс связи проспать!) и попробовал послушать новости.
Много говорили об эпидемии пепельной хвори в Северной Корее, о вводимых соседними странами ограничениях в приграничных с Кореей районах, но никакой конкретики. Промелькнуло сообщение о неудачном покушении радикального протестантского фанатика на Папу Римского во время визита первосвященника в Чехию. О сложностях с поиском выживших при крушении у берегов Цусимы южнокорейского парома «Пукван Ферри», следовавшего из корейского Пусана в японскую Симоносеки. О шествии сторонников гендерного неравенства в Бирмингеме…
Проснулся Сашка за полчаса до сигнала будильника, мокрый как мышь. Заставил себя собраться, умыться и поесть немного борща. Все через силу, через «не хочу». В итоге к вечернему сеансу радиосвязи был во вполне презентабельном состоянии.
Пообщались с Рахмоном, Петровича опять вызвали в Барабаш. Лениво и привычно попикировались между собой. Сашка опять соврал про свое здоровье, а вот Рахмон пожаловался на общее плохое самочувствие. Коротко обменялись новостями. Рахмон рассказал о какой-то крупной группе пеших туристов, гулявших в районе Голубиного утеса. Николай, несший вахту на Фальшивом, подозревал в них северокорейских беженцев, но внятно объяснить свои подозрения не мог. Про нежданно-негаданно нагрянувшую пепельную хворь, не сговариваясь, предпочли даже не упоминать, то ли из-за суеверного страха разбудить лихо, то ли из-за нежелания бередить особо болезненную для Сашки тему.
К концу разговора Стриж даже немного повеселел и почувствовал себя почти здоровым. Если бы не насморк и першение в горле, то и совсем хорошо!
Заварил и с наслаждением попил крепкого чая с лимонником и малиновым вареньем. Заполнил вахтенный журнал, послонялся по кордону, пытаясь придумать себе занятие. Протер пыль, переложил вещи, достал и почистил пистолеты: свой и Кузнецова. Записал и положил пред рацией напоминалку: доложить при следующем сеансе связи об оставленном напарником личном служебном оружии, ну и запросить инструкцию на этот случай.
Наконец Стриж угомонился и залез в постель. Спать не хотелось, впрочем, состояние было такое, что не хотелось вообще ничего. Сашка закрыл глаза и попробовал вспомнить что-нибудь хорошее, но в голову лезли только дурные мысли о пепельной хвори, о Кузнецове, лежащем в госпитале, о собственном плачевном самочувствии и еще почему-то о полуголых дикарях, раскрашенных под леопарда, сражающихся в горных джунглях…
Вероятно, он все же успел задремать, когда услышал резкий и настойчивый стук во входную дверь. Кто-то настойчиво стучал в дверь инспекторского кордона, одиноко стоящего на необитаемом острове посреди бушующего моря! Это было настолько дико и невозможно, что Сашка решил, что стук ему просто приснился, как и раскрашенные дикари. Но не успел он сам себя в этом убедить, как стук повторился. Похоже, кто-то нетерпеливо пинал входную дверь!
— У него что, руки заняты? Или не умеет дверными ручками пользоваться? — вслух поинтересовался Стриж.
Он точно помнил, что дверь не запирал. Не от кого, да и незачем. На острове из сухопутных млекопитающих кроме него только мыши да полевки. От осознания абсурдности происходящего стало жутковато, идти знакомиться с поздним гостем категорически не хотелось, но лежать и ждать, пока недогадливый посетитель догадается просто нажать на ручку и войти, было еще хуже.
Сашка встал, торопливо натянул висевшие на спинке прикроватного стула штаны, втолкнул ноги в тапочки и пошел открывать. Уже выходя в предбанник из рубки, вспомнил об оружии и достал из сейфа свой пистолет. Решил, что лишним не будет. Свет в предбанники включать не стал и постарался аккуратно выглянуть в боковое окно. Верха крыльца из него, конечно же, не видно, но вот подступы к дому обычно видны хорошо. Но это обычно, то есть когда светло или когда горит расположенная над дверью лампочка, оборудованная датчиками освещенности и движения. Удобная опция: выходишь ночью на крыльцо, а автоматика тебе ступеньки и прилегающую территорию подсвечивает! Вот только в этот раз, несмотря на опять повторившийся стук в дверь, лампочка не горела!
— Все страньше и страньше, — пробормотал Стриж и добавил, стараясь говорить громко, твердо и уверенно: — Кого там Рюдзин[22] на ночь глядя принес?
Ночная темень, притаившаяся за дверью, отозвалась лишь очередной серией ударов.
— Вот же пресвятой богомол и его цикады! — чертыхнулся Сашка и решительно распахнул дверь левой рукой, в правой был крепко зажат пистолет, снятый с предохранителя.
Как только дверь открылась, тут же сработала автоматика, включившая наружное освещение. Вот только ни на крыльце, ни возле него никого не было! Сашка было подумал, что случайно перестарался и сшиб открывшейся дверью нежданного посетителя с крыльца, но нет, и за дверью никого не было. Хотя нет, не совсем. В углу крыльца за дверью сидела какая-то небольшая нахохленная птичка, но не она же долбилась в дверь?
В этот момент налетел очередной шквал ветра и по доскам крыльца простучали размочаленные концы каната, ограждающего деревянный тротуар. Какой-то доморощенный дизайнер решил, что для морского кордона будет стильно вместо перил оградить настилы подобием лееров, благо канаты в отличие от досок покупать не надо, их регулярно целыми бухтами выбрасывает на побережье, вот и протянулись вдоль всех построек сотни метров списанных такелажных изделий. А налетевший шторм вырвал конец одного из тросов и довольно хлипкого крепления на вершинке металлического столбика, и теперь оборванный и растрепанный конец «леера» периодически стучал по доскам, очень натурально имитируя настойчивый стук в дверь!
— Да чтоб тебя трижды подкинуло и ни разу не поймало!
Стриж поставил служебный ИЖ на предохранитель и сунул в карман. Спустился с крыльца, поймал взбунтовавшийся канат и плотно намотал его на ближайший целый столбик. Минутное дело, но сырой соленый воздух, разогнанный до скорости электропоезда, моментально выдул из головы остатки сна, а из тела крохи тепла.
Сашка почти бегом взбежал на крыльцо и хотел уже захлопнуть дверь, отгораживаясь от беснующейся стихии надежной преградой, как вспомнил о нахохлившейся птичке, пытающейся найти укрытие в углу крылечка. Кто бы это ни был, но оставлять живое существо в промозглой сырости штормовой октябрьской ночи было неправильно. Он чуть прикрыл дверь и, стараясь не напугать, аккуратно взял в руки пушистый комок мокрых перьев. Птичка то ли спала, то ли так обессилила, что не могла сопротивляться, но никаких попыток освободиться она не предпринимала.
В рубке Стриж аккуратно раздвинул бумаги на столе, усадил на край стола свою находку и включил свет.
— Это как же тебя сюда занесло?
На столе сидел промокший и явно крайне истощенный голубь. Не чайка, не чистик, а обычный сизарь — обитатель городских скверов и парков.
— Ладно, утром с тобой разбираться будем!
Сашка нашел в кладовке какую-то картонную коробку из-под продуктов, кинул на дно немного чистой ветоши, из той, что щедро привозят для протирки испачканных смазкой запчастей и механизмов, а ушлые инспектора активно используют в самых разных целях, в том числе как кухонные тряпочки и полотенца. Уложил в импровизированное гнездо найденыша и поставил поближе к радиатору отопления. Сходил включил газовый котел на минималку, а затем отправился на кухню пить чай с малиной и рассуждать о превратностях судьбы: не постучи канат к нему в дверь, утром на крыльце его ждал бы только хладный птичий трупик.
Потихоньку адреналин схлынул и вернулся простудный озноб. Сашка забрался под одеяло и, свернувшись в позу эмбриона, мгновенно провалился в беспокойный сон.