Оглавление
Сашка проснулся от бьющего в окно солнца и с нежностью покосился на спящую на его руке женщину. Когда сегодня ночью она неожиданно вошла в его комнату совершенно нагая, он просто потерял дар речи.
— Я помогу тебе, жаль, что раньше это было нежелательно, — произнесла она негромко и отложила в сторону уником.
Оно и правильно. В том, чем они занимались половину ночи, переводчик был не нужен. Сашка вдохнул слегка пряный аромат женского тела и улыбнулся, вспоминая свой недавний конфуз. И чего только стеснялся?
Лоло тоже проснулась и, погладив его по волосатой груди, выскользнула из-под одеяла, торопливо скрывшись за дверью. Со стороны душевой донесся звук льющейся воды. Сашка сыто потянулся и совершенно не стесняясь наготы протопал на кухню, глотнуть воды, а то в горле что-то пересохло.
Когда китаянка, полностью одетая, наконец вышла из душа, он сидел голый на кровати и раздумывал, стоит ли одеваться или вначале еще разок поприставать к женщине. Оценивающе посмотрев на парня, Лоло подошла к оставленному на тумбочке уникому и, включив программу-переводчик, не без ехидства заметила:
— Пейзаж был прекрасен, но мы планировали преследовать лодку утром. Боюсь, на улице слишком холодно и ты, несмотря на свой роскошный мех, почувствуешь некоторый дискомфорт, — прихватив уником, она спокойно направилась на выход. — Завтрак будет готов через четверть часа.
На Сашку как будто ушат холодной воды вылили. Сразу вспомнился анекдот про англичанина, проснувшегося после бурной пати и не менее бурной ночи в одной постели с обнаженной женщиной. На свой резонный вопрос «Как вас зовут, миледи?» тот получил ответ, что она приличная женщина и не знакомится с кем попало!
Вытряхнув из головы дурные мысли и закатав губищу, Стриж спешно оделся и умылся. Даже щетину поскреб подзатупившейся одноразовой бритвой. Успел вовремя. На завтрак были отварные сосиски, салат из острой моркови и привычная уже бода — пресная пшенная каша на воде.
Лоло была права, за три дня его раны успели зажить и почти не беспокоили. Разве что хромота осталась и при больших нагрузках начинала ныть берцовая кость в месте попадания дробины. Вчера полдня собирались: отобрали и уложили продуктовый паек на неделю; свернули и упаковали спальные комплекты; проверили, заправили бензиновые и зарядили электрические инструменты. Сверху в кузов были уложены мостки из толстых досок для форсирования возможных рвов и размывов. Сашка твердо намерился доехать на машине до самого кордона в бухте Спасения. Так и с перетаскиванием лодки будет меньше проблем, и голодать во время ремонта не придется. Конечно, придется повозиться, местами прокладывая новую дорогу в обход снесенной цунами, но зато не нужно спешить и тащить на себе большой груз. Да и надо там будет только с бухты Нерпичьей в бухту Астафьева перебраться. Там расстояние километр, максимум два. Кой-какой опыт у них уже есть, главное через ключ перебраться. В крайнем случае, в машине переночевать можно. Но выезжать нужно как можно раньше. Дорога не близкая и не разведанная.
Так размышляя о насущном, Сашка забросил рюкзак с отстиранными и отглаженными личными вещами на заднее сиденье «хайлюкса» и устроился за рулем. Лоло уже сидела на месте «штурмана».
— Поехали?
— Цюй!
До мачты сотовой связи добрались без приключений минут за сорок, а вот дальше пришлось мудрить. Спуск к бухте Астафьева хоть и содержал намеки на старую дорогу, но всю заросшую не только кустарником, но и вполне приличными деревцами. Кроме того, в трех местах дорога была перемыта довольно глубокими оврагами. Правда, на юго-восток уходил вполне наезженный проселок в сторону Рисовой пади, но у Сашки были большие сомнения, что по ней можно куда-нибудь доехать после цунами.
Провозились конечно немерено. Пришлось и за лопаты браться, и за бензопилу, и за топор. Но справились, и еще до заката машина с уставшими, голодными, но страшно довольными собой путешественниками выкатилась на некогда по-армейски опрятную и ухоженную полянку перед инспекторским домом. То, что открылось их взору, если и имело что-то общее с армией, то напоминало скорей не плац, а место боестолкновения бронетанковых корпусов. Вся площадь завалена какими-то вывернутыми с корнем и занесенными илом деревьями. Баня и прочие вспомогательные постройки разрушены, а их обломки втоптаны в грязь, нахлынувшей волной. Вытяжная труба кочегарки, торчит углом из-под стены двухэтажного инспекторского дома, сдвинутого метров на двадцать вглубь материка. Декоративная обшивка здания местами осыпалась, обнажив крепкий сруб из лиственничного бруса, который хоть и утратил строгую геометрию прямых углов и линий, но все же устоял вопреки стихии. Рядом с домом на боку лежит бирюзовый сорокафутовый морской контейнер, так же присыпанный всяким хламом. Нашлась и лодка, вот только с ходу оценить ее состояние не представлялось возможным, так как из-под завала торчала только носовая часть лодки, правильнее сказать «бак».
— Знаешь, Лоло, я предлагаю развести костер и поужинать прямо тут. Переночуем в машине, а завтра с утра займемся разбором подходов к дому и лодке.
— Может, пойдем домой на ночь и вернемся сюда завтра? Теперь, когда есть дорога, это не должно быть проблемой. Уже очень холодно, а ночью может быть мороз.
— Я тоже хочу в душ и к теплой печке, но у нас осталось только половина бака соляра, а где взять еще, я не знаю.
Китаянка не стала отвечать, только вздохнула и полезла в ящик с продуктами, доставая сковороду-вок и какие-то свои заготовки-полуфабрикаты. Ну а Сашка пошел пока светло за дровами. Благо досок и бревен хватало вокруг с избытком, да и подсохнуть они уже успели.
Натаскав достаточно дров, Стриж достал из кузова переносной мангал и развел огонь. Очень удобно: и вок становится не шатаясь, и силу огня удобно регулировать, убирая лишние угли из-под котла. Оставив женщину кашеварить, парень решил проверить содержимое контейнера, благо идти недалеко, и одна из створок двери, оказавшаяся сверху, ничем не завалена. Взяв монтировку и мощный фонарь, прихваченный с кордона, Сашка пробрался к заветной цели и сорвал пломбы. Открыв штанги запорного механизма, он попробовал приподнять дверь, но не тут-то было! Пришлось возвращаться к машине и тащить буксировочный трос. С его помощью, изображая бурлака, удалось затянуть дверку на боковую стенку контейнера, превратившуюся теперь в крышу. Заодно надпись прочитал: FESCO крупными белыми буквами.
Пока возился, солнце закатилось за сопку. Наступили короткие приморские сумерки, поэтому он только посветил внутрь контейнера, увидел кучу мятых и размокших разнокалиберных ящиков и, задавив в себе любопытство, споро похромал к машине. Не хотелось в темноте наступить на что-нибудь травмоопасное.
От мангала по округе распространялся восхитительный аромат мяса и китайских специй, перебивающий далеко не столь аппетитные запахи гниющей морской биоты. Лоло что-то расставляла на стащенных из кузова мостках, тихо ругаясь на быстро сгущающуюся темноту. Сашка немного перегнал машину, поставив ее так, чтобы фары освещали импровизированный достархан.
— Си-ба-си-бо, Са Ша!
— Не за что, то есть букэци![13] — блеснул в ответ своими познаниями в китайском Стриж. — М-м-м! Как вкусно пахнет!
Не успели они усесться на подтащенное к «столу» бревно, как в свете фар показался первый гость. Поводя носом и близоруко щурясь в свете фар, показался молодой барсук, какой-то тощий и облезлый. Сашка даже предположил, что перед ним потерявший страх разносчик вируса бешенства, и потянулся к кобуре, но зверек вдруг резко подпрыгнул, извернулся в воздухе и, шурша опавшей листвой, скрылся в ночи. Видимо ароматы китайской кухни напрочь забили запахи человека и техники, приманив животину.
— Хуан! — радостно рассмеялась Лоло. — Же ши и жии хуан![14]
— Прямо испанец, по-вашему. Мы зовем этого зверя «бар-сук», — последнее слово Сашка произнес по слогам, что бы женщине было проще запомнить, тем более что она уже вспомнила про уником и включила переводчик.
— Почему такое грубое слово? — ужаснулась женщина. — Мы тоже не очень любим этого зверя, считается что он коварный волшебник…
Сашка, сообразивший, что раздельно произнесенные слога были восприняты электронным переводчиком как отдельные слова, от души расхохотался. Отсмеявшись, он наклонился к уникому и отчетливо произнес:
— Барсук.
— Хуан, — перевела умная техника.
— Бар сук!
— Юба бяо жимэнь![15]
Китаянка хихикнула, но тут же прижала палец к губам, прислушиваясь к чему-то. Сашка тоже прислушался. Чуть выше машины в кустах рододендрона слышалась какая-то возня, шипение и потявкивание. Стриж, чтобы лучше видеть, вышел из света фар и шагнул в сторону шума. Вдруг ночь прорезал дикий визг и из кустов прямо под ноги ошалевшему парню выскочил сгусток тьмы. Сашка попытался подпрыгнуть, но от испуга его буквально парализовало, даже дыхание перехватило и сердце пропустило удар. Он замер, боясь посмотреть, что же это такое ужасное подвывая прижалось к его ногам, при этом рука, продолжая начатое до паралича движение, наконец довела луч фонаря до раскачивающегося куста. В круг света бесшумно и величественно вплыл тощий рыжий котенок с воинственно распушенным хвостом и направился к столу. Сашку наконец отпустило, и он перевел луч света на прижавшееся к ногам горячие тело. На его уставились полные слез глазищи. Мелькнул длинный розовый язык, смахнув кровь с глубоко рассеченного носа. По мере приближения грозного рыжего котейки собака, а это несомненно была она, постаралась спрятаться всем своим далеко не маленьким телом за Сашкиными ногами.
Котенок, не обращая на них не малейшего внимания, обошел «достархан» и потерся о колени сидящей на корточках женщины. Та, что-то умильно лопоча, подхватила гостя на руки и принялась скармливать со своей тарелки самые лакомые кусочки. Сашка тоже присел на корточки и стал разглядывать животинку. Собака была размером с некрупную овчарку, шерсть черная гладкая, на морде, груди и боках белые и рыжие пятна. Странно, но истощенной, как покойный Чомба, собака не выглядела. Испуганной, неухоженной и даже немного облезлой — да, а вот худой она однозначно не была. Стриж протянул руку и осторожно погладил псину по лобастой голове. Собака торопливо лизнула его руку и вновь уставилась на наглого рыжего пройдоху, аккуратно вкушающего кусочек жареного мяса прямо из ладони китаянки.
— Пойдем, трусиха, я и тебе что-нибудь дам пожрать.
— Простите! А вы только животных подкармливаете? — раздался из кустов звонкий женский голос. — За такой ужин я, пожалуй, тоже готова помурлыкать и дать почесать себя за ушами!
Сашка посветил фонарем на звук голоса, но никого не увидел. Зато собака сорвалась с места и умчалась в том направлении.
— Выходите, не бойтесь, едой поделимся!
Из-за растущей на склоне кедрушки вышла невысокая худенькая девчушка в разукрашенных цветными пятнами джинсах и тонкой белой ветровке, из-под которой выглядывали подолы двух клетчатых байковых рубашек разного цвета, надетых одна на другую. На ногах расшитые бисером и заляпанные краской кеды, на голове оранжевая трикотажная шапка с беличьими ушками. Из-под шапочки выглядывают сальные русые локоны. Под ее ногами крутится уже знакомая собака. Лицо девушка прикрыла рукой, защищая глаза от слепящего луча фонаря.
— Ой, извините! — Сашка убрал в сторону свой мощный осветительный прибор.
— Здравствуйте, меня Ася зовут. Простите не удержалась, тут такой аромат по округе, да и по русской речи соскучилась. А вы из заповедника? — покосилась девушка на Сашкину форму.
— Добрый вечер. Да, мы со Средней. Меня Александром зовут, — парень наконец разглядел в свете фар чумазое лицо девушки, примерно его ровесницы, и добавил: — Можно просто Саша. А это Лоло, она китаянка. Приехали сюда, думали пожить и лодку откопать, а тут вот такой форс-мажор.
— Ни хао, Лоло! Вы из общины?
— Здравствуйте, нет, я из Дуняна. Садись и поешь с нами.
Сашка сходил к машине и принес банку дешевой свиной тушенки, которую вскрыв поставил перед собакой.
— Как зовут пострадавшую?
— Я назвала ее Жужей, но она откликается на любую кличку, лишь бы кормили и гладили. Жужа прибилась ко мне дней пять назад, а Тиг — предатель, — девушка покосилась на довольно урчащего котенка, разлегшегося на коленях Лоло. — Приехал со мной из Находки. Вы, кстати, ночевать где собираетесь?
— В машине. А есть варианты?
— Ну я тут недалеко в доме художников остановилась, там тепло и места много, правда печка нещадно дымит, но я приспособилась: вначале протапливаю, а потом проветриваю, чтобы дым вышел.
— Приглашаете?
— Ага, не думала, что мне так одиноко будет. Я вообще-то социопат, но, как выяснилось, хорошо быть социопатом в большом городе, но очень сложно на необитаемом острове. Я, по сути, изобрела безотказную методику лечения этого явления, вот только кому это нужно в умирающем мире?
— Ася, что за пессимизм? Согласен, проблем в современном мире хватает, но думается мне, что человечество переживало времена гораздо худшие. Это далеко не первая пандемия, да и войн в нашей истории с избытком.
— Я художник, я мыслю чувствами и эмоциями. Я не умею это рационально обосновать, я просто знаю, здесь, — девушка постучала кулачком себя в грудь, — что человечество целенаправленно ведут к гибели. Хворь эта, войны по всей планете, страшный голод в ряде регионов, цунами наконец — это не случайные совпадения. Это звенья одного зловещего плана! Нас хотят ввергнуть даже не в средневековье. Нас хотят низвести до уровня стадных животных!
— Мне кажется, ты излишне драматизируешь. Подумай сама, кому нужно превращать людей в дикарей? Превратить массы народа в послушное, легко управляемое быдло — мечта многих политиков, но опускать народ до уровня троглодитов — перебор. Что можно получить от животных? Только мясо. Это даже не забой курицы, несущей золотые яйца, это еще более бессмысленные действия. Любой закулисный кукловод стремится к двум вещам: к власти и комфорту! А в первобытном обществе очень сложно удержать власть, а про комфорт и говорить не приходится.
— Я прочитала доклад Римского клуба, — присоединилась к дискуссии китаянка. — Они подсчитали, что на земле могут жить комфортно не более одного миллиарда человек. Мне кажется, что мировые лидеры просто хотят сократить количество людей. Бедные и густонаселенные районы больше всего страдают от голода, войны и болезней.
— Предлагаю отложить обсуждение глобальных проблем, — заявил Сашка, собирая со «стола» грязную посуду. — Я сейчас спальники и наши личные вещи прихвачу, и пойдем к тебе в гости. Или лучше на машине ехать?
— Можно и на машине, но по тропинке буквально пять минут идти, а по дороге я не ходила. Только ты вперед иди, там хорошо натоптанная дорожка. У меня вчера фонарик окончательно разрядился, а генератор я завести не смогла.
Собрались быстро. Сашка накинул на плечи оба рюкзака с личными вещами и принайтованными сверху спальниками. Асе доверили нести пакет с наспех собранными продуктами, а Лоло, идущая замыкающей, подсвечивая тропинку уникомом, бережно несла на руках бессовестно дрыхнущего кота.
Домик оказался действительно совсем рядом. Небольшое строение на залитых бетоном колесных дисках вместо свай, обшитое выгоревшим на солнце светло-салатовым виниловым сайдингом. Высокое крыльцо. Внутри помещение поделено на три комнаты. В центре печь-буржуйка. Сашка поставил фонарь на стол, направив световой поток в потолок и, скинув вещи в свободную комнату, осмотрел печь.
— Странно, плита не расколота, труба — прямоток. Не должна она дымить.
Почистив топку и поддувало от скопившейся явно не за один день золы, Стриж настрогал растопки с сухого осинового полена, открыл на полную вьюшку и поддувало и разжёг огонь. Дым послушно устремился в дымоход, на улице шелестел кронами свежий ветерок, и тяга была хорошая. Язычки пламени весело заскакали по осиновым щепкам и Сашка, подкинув пару полешек покрупнее, закрыл топку и немного прикрыл поддувало.
— Блин! Ну и что я не так делала? Почему у меня весь дым в комнату шел?
Ася стояла рядом с парнем, уперев руки в бока, и гневно взирала на них с печкой. Сашка невольно улыбнулся, уж больно девушка походила на нахохлившегося воробья. Чумазого такого воробышка.
— А ты почему не эвакуировалась? — спросил парень, едва сдерживая смех.
— Я наоборот сюда приехала вместе с МЧСниками, еще до цунами, а потом по-тихому сбежала. Я пишу картину «Закат цивилизации», но в городе мне не хватало эмоций и вдохновения. Вот я и договорилась со знакомым художником, а он сосватал мне эту хибару. Если хочешь завтра покажу наброски.