Ярослава Лазарева «Розовый узор на черном крыле»

Через час они вышли из машины в каком-то запущенном на вид дворе и в недоумении огляделись.

- Бог мой! – возмутилась Настя. – Куда ты нас завез? Это же просто трущобы из романов Достоевского!

- Тихо! – оборвал ее Арсений. – Советую помалкивать, а то проект мне сорвешь. Пошли!

Он пересек двор, ребята шли рядом. Обогнув обветшавшее донельзя, но, судя по всему, жилое трехэтажное задние, они оказались возле такого же, но уже выселенного, с выбитыми стеклами. Арсений решительно направился к ободранному дверному проему подъезда, над которым нависала часть ржавого козырька, и вошел внутрь. Затхлый запах сырости и какой-то вони ударил им в нос. Настя остановилась.

- Папа, что это такое? – испуганно спросила она. – Куда ты нас тащишь? Я не пойду!

- Пойдешь! – угрожающе сказал Арсений. – А потом я посмотрю, как скоро ты начнешь нюхать кокс или курить травку.

Он схватил ее за руку и повел внутрь. На площадке первого этажа свернул в левую квартиру. Двери там, как и везде, отсутствовали. Миновав крохотный заваленный мусором коридор, они очутились в квадратной комнате с двумя окнами. И замерли от ужаса. На полу лежали люди. Они были в таком ужасающем физическом состоянии, что трудно было даже определить их возраст.

- Это, конечно, не гашиш или дорогой кокс, - тихо сказал Арсений и поднял с груди фотоаппарат, - а героин и прочая дрянь, но результат нагляден. И суть наркоты одна! И я хочу, чтобы такие недоумки, как моя дочь, это увидели и содрогнулись.

И он начал снимать. Лежащие не обратили на это внимания. Они все находились в прострации. И их вид был настолько ужасен, что Марика вначале даже зажмурилась. У стены, привалившись спиной, лежала женщина трудноопределимого возраста. Она была в распахнутой рваной куртке, под которой виднелась грязная длинная футболка. Но брюки или юбка отсутствовали. Раскинутые опухшие голые ноги поражали синюшным цветом кожи. К тому же на них краснели многочисленные язвы с неровными гноящимися краями задравшейся кожи. Женщина внезапно хрипло расхохоталась, обнажая беззубые десны. Потом дернулась и вновь погрузилась в транс. Ее голова со спутанными редкими и тусклыми волосами затряслась, глаза закатились. Рядом с ней лежал на спине устрашающей худобы парень. Его кожа выглядела тускло-желтой. Парень издавал какие-то механические звуки, похожие на хихиканье испортившейся заводной куклы. Его костлявые руки дергались в конвульсиях. На его груди лежала лысая голова другого парня. Она была похожа на череп. Сам парень лежал на боку, согнувшись и мелко трясясь. На его щеке была страшная на вид язва. Кожа словно расползлась в разные стороны, обнажая гниющее мясо. Согнутыми коленями он без конца толкал в бок первого парня и тот вновь начинал хихикать и дергаться. За ними лежала на спине женщина в байковом заношенном до дыр халате. Ее лиловый, мокрый от слюны рот приоткрылся, она дышала со свистом. На ее раскинутых в разные стороны руках четко виднелись вдоль вен дорожки от уколов. В сгибе правой торчал шприц. Заметив толстую крысу, которая неторопливо приблизилась к голым распухшим ступням женщины, покрытым ранами с багровыми отстающими кусками кожи, Настя заорала и выбежала вон. Но Арсений догнал ее, схватил за воротник куртки и вернул на порог комнаты.

- Нет уж, - прошипел он, - смотри! И запоминай!

Настя закрыла заплаканное лицо руками. Арсений начал снимать ее.

- А сейчас вставай вот сюда! – сказал он. – Фон будет убойным.

И он поставил ее между полусидящей женщиной и лежащими парнями. Картина получилась сюрреалистичной. Валяющиеся в трансе страшные наркоманы, ободранные стены, выбитые окна и посередине плачущая девушка с красивым нежным лицом в дорогой стильной одежде. Сделав несколько снимков, Арсений вывел Настю из комнаты, прижал к себе и тихо проговорил:

- Прости за эту шокотерапию, но это только для твоего блага!

Он вернулся на порог комнаты и задумчиво посмотрел на прижавшихся друг к другу Кирилла и Марику.

- Будете сниматься здесь? – спросил он.

- Нет! – пискнула Марика. – Давайте уйдем!

- А я буду! – решительно заявил Кирилл. – Наши заводские ребята тоже дурью балуются. Вот пусть посмотрят! Вы же это выложите в журналах?

- Не сомневайся, выложу непременно! А ты молодец! – заметил Арсений. – Хоть и эмо – бой! Кто бы мог подумать!

Он поставил их возле проема окна. Марика прижалась к Кириллу и спрятала лицо у него на груди. Их слившиеся фигуры в черно-розовой одежде казались странным памятником чистоте и юности среди этого ужаса. Сделав еще несколько снимков, Арсений, наконец, остался доволен.

- Уходим, - сказал он.

- А им не нужно помочь? – тихо спросила Марика.

- Чем? – усмехнулся он.

 Ну хотя бы Скорую вызвать, - заметил Кирилл. – Есть же какие-то службы соответствующего направления.

- Ладно, позвоню одному человеку, - хмуро произнес Арсений. – Приедут, заберут. Но вообще это уже бессмысленно! Они ведь почти что трупы.

Когда они вышли из дома, то увидели, что Настя стоит у стены и горько плачет. Марика протянула ей салфетку. Арсений обнял за плечи.

В этот момент из соседнего обветшавшего строения показалась пожилая женщина в накинутом на ситцевый халат старом пальто. Она подошла к ним и оглядела мутными глазами. Потом поманила пальцем Арсения.

- Слышь, барин, - хрипло проговорила она, - может, чего желаешь?

Она громко икнула и уставилась на опешившего Арсения. Потом хлопнула в ладони. Мутное от грязи окно на первом этаже со скрипом раскрылось. В проеме появилась юная на вид девушка. Она на что-то забралась, по-видимому, на табуретку и замерла. Лицо было миловидным, но очень бледным. Глаза выглядели опухшими, под ними были коричневые круги.

- Ягодка, да? – осклабилась женщина.

Арсений, увидев девушку, тут же схватил фотоаппарат, но женщина ударила его по рукам.

- Ты зачем это снимаешь, а?! – закричала она. – Ты это чего тут делаешь?!

И женщина вдруг засунула пальцы в рот и залихватски засвистела

- Бежим! – шепнул Арсений, схватил Настю и Марику за руки и бросился со всех ног.

Кирилл не отставал. Они залетели в машину. Арсений включил мотор.