Чиндат. 29.05, 6:15
Конец мая – начало июня, самое лучшее время в этих местах. Уже тепло, а днём бывает даже жарковато до двадцати пяти-двадцати семи, и ночами уже не холодно. Погода солнечная, лёгкий ветерок, дождей почти не бывает. Воздух наполнен запахами молодой травы, первых летних цветов, недавно распустившихся листьев. И, самое главное, ещё нет комаров, мошки и других мелких и крупных летающих кровопийцев., от которых скоро будет не продохнуть. Очень люблю это время, ночи очень короткие, солнце уйдёт за ближайший борик на два-три часа, и снова заливает землю ласковым весенним теплом, золотыми солнечными лучами. Седьмой час утра. Я вышел на крыльцо с кружкой крепкого кофе, сел на верхнюю ступеньку, раскурил заранее приготовленную трубку. Приятный вишнёвый табак и ароматный кофе перебили запахи трав и цветов, но и сами по себе приятны не меньше. Это давно уже стало почти ритуалом – проснувшись, первым делом кофе и трубка. В одних трусах, не одеваясь, не умываясь, пусть меня осудят блюстители гигиены и здорового образа жизни. По большому счёту мне было «плювать», как говорит мой старый товарищ Андрей Моисеев, которого все зовут просто Моисей, крепкий высокий мужик с пышной седой бородой, возрастом уже за шестьдесят, вся жизнь которого проходила между лагерями и тайгой. Выходил на волю, жил какое-то время в своём домике в этой глухой, забытой богами таёжной деревне, потом выбирался в город, попадал в какую-нибудь переделку, и на несколько лет менял спокойную жизнь в своём уютном домике, на беспокойную в бараке, где-нибудь в районе полярного круга. Правда, уже лет пятнадцать как остепенился, жил спокойно. Я знаю его уже почти десять лет, с тех пор, как перебрался в эту сибирскую деревеньку, и всегда удивлялся, как же он мог попадать в тюрьму за драки, хулиганство и тому подобное. Тихий, спокойный, добрейшей души человек, всегда готовый помочь любому, не требуя никакой благодарности. Но жизнь сложная штука, да и , как говорится, чужая душа – потёмки.
Что это я о нём вспомнил? Наверное, потому, что сегодня он собрался ехать со мной в районный центр, в Тюхтет. Он в магазины, затариться продуктами, прикупить новых снастей для рыбалки, патронов для своей старенькой вертикалки, а я встречать свою падчерицу.
Приехал я сюда почти десять лет назад вместе с женщиной, с которой пожили до этого вместе три года, и как раз перед переездом расписались, и её дочерью, которой тогда было ещё шестнадцать лет, и училась она в девятом классе. Уже тогда она была писаной красавицей. И фигурой, и лицом, да и умом значительно выделялась среди своих сверстниц, казалась старше них. А сейчас вообще расцвела той сильной, яркой красотой, которая бывает только у русских женщин. Совсем не похожая на своих одногодок ни внешностью, ни взглядам на жизнь, ни своими стремлениями в ней. Никогда не изнуряла себя диетами, не гнушалась тяжёлой работы, любила рыбалку, побродит с ружьём по тайге, где чувствовала себя как дома, могла и сеть на реке поставить, и сохатого разделать.
У нас с ней сразу сложились товарищеские отношения, совсем не похожие на те, что обычно бывают между падчерицей и отчимом. И когда перебрались сюда, в тайгу, она чаще проводила время со мной на охоте, рыбалке, помогала заниматься хозяйством, умела держать в руках и топор, и рубанок. Куда как реже её можно было увидеть с матерью на кухне, или пропалывающую грядки. Мария, моя жена, иногда косилась, но поводов упрекнуть нас в чём-то большем, чем дружба, не было. Так и шло до тех пор, как её мать внезапно умерла четыре года назад, сгорев за пару недель, так толком и не понятно от чего. Когда привезли в больницу, было уже поздно. Через день врачам оставалось только выдать справку о смерти с каким-то непонятным диагнозом.
Елена в то время ещё училась на последнем курсе университета, приехала уже на похороны. Погоревали, поплакали и продолжили жить как раньше. После выпуска падчерице предложили хорошую работу в городе, она согласилась, но как только появлялось свободное время – отпуск или праздники, летела домой. Город ей был в тягость. Близких подруг у неё не было, парней с собой никогда не привозила, да и ни разу не говорила, что они у неё есть. А на мои вопросы просто отшучивалась, говорила, что таких как я не встречала, а других не надо. Что её ровесники или на деньгах зациклены, или на спорте, а многие вообще на наркоте сидят. Я поначалу посмеивался, что ещё найдётся её принц, город большой, но последний год она всё чаще стала заговаривать о том, что городская жизнь уже опостылела ей до предела, и она хочет насовсем приехать домой, здесь заняться чем-то полезным, что будет кормить её а заодно и меня. Да и взгляды её я ловил на себе совсем не товарищеские. Хотя в открытую она ни разу ничего не говорила. Не буду скрывать, что я тоже иногда стал ловить себя на том, что смотрю на неё не как на ребёнка, а как на молодую красивую женщину. После смерти Марии у меня были, конечно, женщины, но очень редко, просто одноразовые встречи, когда выезжал в районный центр или в город, но сколь-нибудь долгих отношений не заводил ни с кем. А если учесть, что нравы у нас в семье были не совсем пуританские, излишней стыдливостью мы не страдали, и в порядке вещей было ходить по дому в нижнем белье, или крикнув из бани, попросить принести забытое полотенце или бельё. Всё это было обыденно, без какой-то сексуальной подоплёки, хотя нередко и сопровождалось шутками, иногда и весьма откровенными, но они никогда не переходили какой-то определённой, негласно установленной грани. В школе на Лену заглядывались мальчишки, да и мужчины постарше в деревне нередко провожали её масляными взглядами. Но, насколько я знаю, она до самого выпускного оставалась девственницей. Большая редкость в наше время. Как дальше не знаю, мы с Марией об этом не говорили, а потом её не стало. Но и после этого в наших отношениях с падчерицей ничего не изменилось. Они стали ещё ближе, но так и оставались всё теми же товарищескими. Когда она звонила последний раз, то бросила несколько непонятных намёков, но ничего толком не объяснила, сказав, что всё расскажет когда приедет.
И вот сегодня я собрался ехать её встречать. Последний раз она приезжала на майские праздники, почти месяц назад. Сегодня уже двадцать девятое и, кстати, до моего дня рождения всего три дня осталось. Вот и отпразднуем вместе. Как я понял из намёков, Лена приезжает домой надолго, наверное в отпуск.
Я глянул на часы, стрелки подходили к семи часам. Выезжать с Моисеем мы собирались в восемь, так что впереди ещё целый час. Поставив на плитку ещё одну джезву с кофе, я быстро умылся, как раз успел поймать коричневую пенку, чтобы не сбежала из турки. Дал отстояться, перелил в кружку. На этот раз открыв холодильник, достал колбасу, копчёное мясо, сыр и, прихватив всё с собой, перешёл в комнату к компьютеру. Есть на кухне у нас не было принято, все как бы жалели время. Обычно свои желудки тешили либо каждый у своего компьютера, либо, в праздники, стол накрывался в зале, но он всё равно оказывался посредине, чтобы каждый мог дотянуться до своих мышки и клавиатуры. Ну, что поделаешь, живя на природе и очень её любя, мы оставались ещё и фанатами компьютеров, любили поиграть, да и основным источником информации у нас был интернет. Ни телевизором, ни газетами мы никогда не пользовались.
Сегодня я бы и не заходил в нет, но некоторые вчерашние сообщения в сети не то, что насторожили, но были странными, непонятными, почти фантастическими. И их было немало, из разных источников, отмахнуться от них было уже невозможно. Говорилось о вспышках немотивированного насилия в крупных городах, резком обострении у психов, о многих случаях внезапного помешательства среди до этого нормальных людей. Причём всё сопровождалось нападениями на других людей, укусами, даже попытками людоедства. Конечно, можно было бы сказать, что это чья-то кампания по запугиванию, или ещё что-то подобное. Но эти сообщения появлялись на совершенно разных, не связанных друг с другом сайтах, причём сопровождались фотографиями и короткими роликами. А вот на официальных государственных сайтах информации почти не было. Только сообщения об ухудшении криминогенной обстановки, вызванной весенним обострением у психов, и о том, что всё находится под контролем, советами запасаться продуктами и без необходимости не выходить на улицу.
Просмотрев за завтраком основные сайты, я увидел, что за ночь почти ничего не изменилось, кроме того, что сообщений стало на порядок больше, появились советы вооружаться, и стало проскакивать слово «зомби» при описании психов. Это на неофициальных ресурсах, на государственных же продолжались успокоительные речи. К ним ещё добавился указ о сдаче огнестрельного оружия гражданским населением и о привлечении армии к усмирению беспорядков. Понятно. Значит всё ещё хуже чем кажется. Информации всё ещё не много, но она натолкнула меня на мысль сделать ещё кое-что до отъезда.
Поднявшись, я отключил компьютер, а затем ещё и все электроприборы по квартире. После этого открыл сейф и переложил в сумку банковские карточки и все наличные деньги, которых оказалось не так уж и мало, почти семьдесят тысяч рублей. Потом открыл оружейный сейф, достал оба своих ружья – вертикалку двенадцатого калибра и недавно купленный «Вепрь» - карабин на базе ПК, под винтовочный патрон 7,62. В сумку сложил все имеющиеся патроны – почти три сотни к гладкостволу и сотня к карабину. Не так уж и много, хотя, кто его знает, может все мои приготовления и вообще не нужны, во всяком случае, этого очень бы хотелось. Но, как говорится, лучше перебдеть, чем недобдеть. Одевшись, накинул на плечи жилет, в карманах которого лежали шесть магазинов к карабину, аптечка, спички и другая мелочёвка. Этот жилет я надевал обычно в тайгу. На пояс повесил свой большой, сделанный по заказу нож – лезвие почти тридцать сантиметров шириной и пять в самом широком месте. Этим тесаком можно при необходимости и дров нарубить, и череп волку пополам разрубить. Забросив всё в машину, зашёл в гараж, посмотрел запасы бензина. Две пятидесятилитровых канистры были полными, две пустые, ещё в одной чуть меньше половины. В машине баки под завязку. Из неполной канистры перелил в свободную двадцатилитровку, как раз всё влезло. Загрузил всю свободную тару в багажник, надо будет залиться в райцентре, топливо лишним никогда не бывает. Вот, вроде, и всё. Глянул на часы – о, уже опаздываю, время ровно восемь. Быстро выпустил из загонов корову с бычком, двух свиней. Конь и так уже пару недель гулял сам по себе. Подумав, отпустил и собаку – большого чёрного кавказца Бильбо, или, если коротко, Била, который запрыгал от счастья как щенок, пытаясь лизнуть меня в лицо. Да он и ушёл недалеко от щенка, ему только в апреле год исполнился. Успокоив его дал команду оставаться дома, охранять, прекрасно понимая, что действовать будет она ровно до того момента, как моя машина скроется за первым же поворотом. Пёс тут же отправится с проверкой по всей деревне. За него я не переживал, за двором он никого из людей не тронет, наоборот, будет обегать стороной, за исключением детей, которые сами бежали к нему, зная, что он никогда не обидит, а с удовольствием поиграет, будучи сравним с ними по возрасту. Ну, а собаки и прочая живность сами стороной обегали нашего хоббита, дураков связываться с ним среди них не было.
Вот и всё. Остальное сделано ещё с вечера. Выгнав машину со двора, я закрыл ворота и, выехав из переулка покатил по главной, она же и единственная, улице. Через пару минут я уже останавливался у калитки дома Моисея, который сидел на лавочке, дымя сигаретой. Рядом на земле стояли два солидных баула марки «мечта оккупанта». Я выпрыгнул из машины и пожал руку поднявшемуся Андрею:
- Ну, привет! Грузимся да поехали. Чего это ты столько набрал?
- С добрым утром. Я уже думал ты ехать расхотел, или проспал, - улыбнулся Моисей, - два раза уже покурить успел. А в сумках в основном рыба, выгреб всю морозилку – осётр на девять килограмм, три судачка кило по пять-семь, окуньки копчёные. Ну и к ним грузди солёные, варенье прошлогоднее, клюква мороженная. В общем повыгребал почти всё. Думаю у брата на месячишко тормознуться, он как-то просил помочь баню срубить новую, вот я и подумал, что сейчас самое время – и тепло, и гадости всякой летучей пока нет. Ну и набрал с собой пару сумок продуктов, чтобы не на халяву там жить.
- Так ты вроде там работать, помогать собрался, так что не на дурнячка получается.
- Всё равно, я лучше со своей закуской.
- Ну, оно конечно лучше со своей А закуски как я понимаю, вам немало понадобится.
- А то, - ухмыльнулся Моисей, - работы край непочатый. А на сухую разве что дельное построить можно?
- Ладно, архитектор, забрасывай баулы да поехали. Время уже полдевятого. Автобус из города в начале двенадцатого приходит, так что стоит поторопиться. В запасе всего с полчаса, а там ещё и тебя сначала завезти нужно.
- Ну. Это не долго. Считай по пути. Так что успеем, поехали.
2.
Дорога Чиндат-Тюхтет. 29.05, 8:37
За окнами «буханки» побежали редкие домики деревни. Через пять минут они закончились и машина резво побежала по извилистой змейке таёжной дороги. Ни ям, ни грязи, но разогнаться быстрее шестидесяти удаётся только на редких участках, где дорога была немного прямее, и видимость больше ста пятидесяти метров. Руки почти непрерывно перекладывают баранку то в одну, то в другую сторону, следуя крутым зигзагам трассы.
- Слышь, Юр, - повернулся ко мне Моисей, прикурив очередную сигарету, - что там у тебя по интернету говорят? А то по телевизору утром во всех новостях херня какая-то. Какие-то психи, нападения, люди покусанные все в крови, и тут же кричат, что всё под контролем. А когда власти так кричат, то значит намечается какой-то очередной пипец.
- Да толком сам ничего не знаю. В интернете то же самое, только намного больше и ужаснее, но конкретики никакой. Я ноут с собой взял, доедем до посёлка, если будет время, глянем, может что-то новое появится, да и у людей поспрашиваем, вдруг кто-то что-то умное скажет.
- Ну да. Там ближе к цивилизации, должны больше знать. Но вообще-то на душе сильно неспокойно. Меня моя чуйка редко подводит, а сейчас она просто вопит, что впереди какая-то большая задница.
- У меня тоже кошки на душе скребутся. Я что и задержался – кое-что ещё с собой собирал – канистры под бензин, ружья, деньги все выгреб, чтобы затариться по максимуму продуктами и всем чем можно. Но, главное падчерицу встретить без происшествий, а там уже закупимся и домой. В нашем медвежьем углу нам ничего не грозит, разве что прямое попадание ядрёной бомбы. Только кто её туда бросать будет? Разве что промажут.
- Ну да, тут ты прав. Тогда это, я тут подумал, вы перед отъездом заскочите туда, где меня оставишь. Мало ли что, вдруг тоже соберусь обратно вернуться.
- Без проблем. И если что, телефон мой у тебя есть, звони.
- Да у меня своего же нет.
- Так у брата, у племянников есть. Можно и со стационарного позвонить. Но я в любом случае заскочу перед выездом.
- Ну и ладушки. Хотя, будем надеяться что всё обойдётся, - Андрей прикурил очередную сигарету и отвернулся к окну.
Тюхтет. 29.05, 10:32
В Тюхтет въехали, как я и рассчитывал, в половине одиннадцатого. До прихода автобуса ещё минимум полчаса, а может и больше, это не железная дорога, где трафик можно до минут рассчитать. Но всё равно, раньше одиннадцати автобус никогда не приходил, так что у меня ещё не меньше получаса свободного времени. Возле дома, где оставил Моисея, стоял небольшой магазинчик. С него я и начал осуществление своих планов. Купил десяток упаковок спичек, две по двадцать килограмм соли, мешок сахара, десять блоков сигарет, пару коробок разных консервов, по ходу рассказывая продавцу про предстоящий долгий поход в тайгу и сплав по Чулыму.
Выйдя из магазина, глянул на часы, время ещё достаточно, если что, Лена и подождёт немного. Доехал до автозаправки. Не смотря на мои опасения, ажиотажа здесь ещё не было. Я быстро залил все канистры, пополнил баки и, рассчитавшись карточкой, поехал на автовокзал.
На привокзальную площадь мы въехали одновременно с большим корейским автобусом, пришедшим из города. Ну, вот, всё по расписанию. Остановившись рядом с ним, я вышел из машины и закурил, в ожидании выхода моей падчерицы. Из открывшейся двери автобуса стали выходить пассажиры. Все с кучей вещей, потом ещё доставали из багажных ящиков под днищем автобуса. Наконец, когда я уже начал волноваться, одной из последних на ступеньках появилась Лена. В лёгких светлых ботинках, коротких джинсовых шортах, соблазнительно обтягивающих её массивную попу, светлой блузке, с трудом удерживающей объёмные шары грудей, джинсовой же безрукавке. На голове газовая косынка, удерживающая пышную копну каштановых волос, на глазах большие тёмные очки. На плече сумка с ноутбуком и кофр с фотоаппаратом, используемый девушкой кроме как по прямому назначению ещё и в качестве дамской сумочки.
Окинув площадь взглядом, Лена увидела машину и меня стоящего рядом. Сошла, по-другому не скажешь, и направилась ко мне. Я отбросил догоревшую сигарету, мы обнялись, падчерица чмокнула меня в щёку и отстранилась:
- Привет, Юр. Я очень соскучилась, но давай оставим нежности на потом, а пока заберём мои вещи. Сегодня их побольше.
Мы последние вытащили из багажного отсека большой чемодан, баул и объёмную картонную коробку обмотанную скотчем. Что-то многовато вещей для поездки в отпуск в деревню. Я вопросительно глянул на девушку.
- Давай молча загрузим, потом всё объясню, - отмахнулась она. Ну, ладно, как сказала, так и сделаем.
Тюхтет. 29.05, 11:47
Минут через двадцать мы с падчерицей сидели в кафе недалеко от автовокзала и, в ожидании заказа, пили лёгкое красное вино. Увидеть ГАИ у нас в райцентре было маловероятно, да и не тронут они меня если и появятся. Да и я никогда не наглею – бокал сухого вина под хорошую закуску, не вреднее стакана молока. Первым нам принесли салат из кальмаров с папоротником и свининой. Я налил ещё по глотку:
- Ну, давай, рассказывай, лягушка-путешественница. Надолго ли приехала? Вещей столько, как будто насовсем переезжаешь.
- Так ты же сам и угадал, - хитро улыбнулась девушка и отхлебнула вина, - насовсем и приехала. Достал этот город, я каждый раз туда как на каторгу ехала. Вот и решила домой вернуться. Навсегда. Уволилась, расчёт получила, комнату в общаге продала, вещи, что не продала, оставила вместе с комнатой, остальное всё с собой.
- Как ты так быстро умудрилась? Три недели назад, когда приезжала, ничего не говорила. Даже намёка не было.
- А зачем заранее что-то говорить? Я уже с нового года понемногу готовиться начала. А когда на майские была, так на комнату уже покупатели были, и заявление на увольнение написано. Просто заранее не хотелось спорить с тобой и рассуждать, что-то доказывать. А теперь уже поздно. Я домой приехала. Или выгонишь?
- Нет, конечно. Я очень рад, но тебе каково? Молодая цветущая женщина, и хоронить себя в глухой тайге. Ты же ведь и не замужем до сих пор. А с женихами в деревне совсем плохо, вернее сказать никак. Незанятые или ещё в школу ходят, или по кладбищу с тросточкой ходят, место присматривают. Так что готовься, если насовсем приехала, то все молодые замужние бабы косо смотреть будут, и без разборок не обойдётся.
- Обойдётся. Никто коситься не будет. И насчёт женихов ты плохо подумал, не всех посчитал. Я так одного подходящего точно знаю. Мне вполне сгодится. А другого мне и не надо. Не догадываешься кто? – Лена смотрела на меня прищуренными хитрыми глазками, улыбаясь и отхлёбывая вино мелкими глотками.
- Не понял. Ты это о ком? – чуть не поперхнулся я, - на кого намекаешь?
- Я не намекаю, я тебе почти открытым текстом говорю. Ты думаешь почему у меня в школе мальчишек не было? Я одна девочкой на выпускном была. И потом у меня тоже мужиков постоянных не было. Как мама с тобой сошлась, так и влюбилась я в тебя. И ревела втихушку, и ревновала. Грех сказать, но когда мама умерла, я где-то в душе облегчение почувствовала. Думала, ну, теперь у меня с тобой всё получится. Но ты продолжал вести себя как и раньше, как будто я всё та же девочка-малолетка, совсем мои намёки не замечал. А в открытую сказать всё никак не решалась. Ну, а в этом году, после нового года решила, будь что будет. Настроилась, и вот. Думай что хочешь. Примешь, счастлива буду и постараюсь чтобы тебе было хорошо. Не примешь, поживу немного у тебя, после найду новое место и уеду. Ты сразу не отвечай, подумай до дома. Хорошо? Только нормально подумай, взвесь всё.
- Ну, Ленка! Ну, ты даёшь! Как обухом по голове. Разве так можно? Куда же я тебя выгоню? Я тоже очень тебя люблю, но никогда не представлял тебя в роли жены, не думал о тебе как о женщине. Как-то это всё не совсем правильно.
- Так. Стоп. Я сказала, подумай до дома. А я уже не первый день, да и не первый год об этом думаю. Так что пока помолчим об этом. Скажи лучше что нам ещё здесь сделать надо, и когда в деревню поедем?
- Совсем меня из колеи выбила. Ладно, у тебя ноут заряжен? Давай посмотрим, что в мире творится. А то что-то очень на душе неспокойно. Новости сама читала сегодня?
- Читала. И смотрела. Всё только хуже становится. Сюда пока ещё не дошло, но в автобусе краем уха слышала, что вчера уже и в городе было несколько случаев нападения психов. Что в какой-то больнице ночью труп ожил и кучу народа перекусал. Всех ментов, МЧС, врачей по тревоге собрали. В общем тоже начинается. И я очень рада, что вовремя сообразила сбежать. У нас в тайге со всем этим куда как легче справиться будет. Сейчас ноут включу, может ещё что новое увидим.
- Давай. И давай быстрее обедать и поехали по магазинам. Только сначала снимем деньги с моих карточек, их там ещё тысяч двести пятьдесят должно быть. А потом затариваемся всем, чем можно. Как в войну – в первую очередь соль, сахар, спички, табак. Ну и всё остальное, что под руку попадётся.
- Я тоже не пустая приехала. Комнату и большинство вещей продала, расчёт на работе получила, да и так, на чёрный день немного лежало. В общем, у меня с собой двадцать тысяч зелёных, почти сотня деревянных, ну и на карточке тысяч семьдесят. Так что мы с тобой богатенькие буратины. Главное, чтобы было что покупать, и чтобы всё в машину влезло, - улыбнулась девушка своей искрящейся улыбкой.
- Влезет. Одно но, большие горы за раз брать не будешь, ажиотаж начнётся. Вон смотри, люди кучковаться на улице начинают. Быстрее доедаем и вперёд.
Дорога Тюхтет - Чиндат. 29.05, 18:54
Всё потратить мы конечно так и не сумели. Все Ленины доллары остались нетронутыми, да и рублей у нас ещё больше ста тысяч оставалось, когда мы уже около семи часов вечера, отъехав километров двадцать от посёлка, остановились на полянке у дороги. Перед выездом заскочили к Моисею, вернее к его брату, где он остановился. Но там полным ходом шёл праздник, братья отмечали встречу, и Андрей сказал что остаётся, всё нормально, и если что, то сам на автобусе доберётся.
До деревни оставалось ещё около сотни километров, причём не самых приятных. Я заглушил двигатель, мы достали продукты, кому что хотелось, а набрали мы сегодня всего и много, ни в чём себе не отказывая. Элитные колбасы, сыры, икра, рыба, мясные деликатесы. Разные консервы, причём старались брать всё подороже и получше. Сладости коробками, сублимированные лапша и картошка упаковками, понемногу овощей и фруктов. В общем, гребли всё что видели. Плюс много спиртного. Зная одну полуподпольную точку, я сразу после нашего обеда заехал на неё и взял сто литров водки в пластиковых канистрах, пятьдесят спирта и столько же коньяка. Алкоголь во все времена был хорошей валютой. Немного хорошего алкоголя мы потом набрали и в магазинах. И это не считая всяких хозтоваров типа мыла, стирального порошка, газа в баллончиках и других нужных вещей. Взяли бы больше, но машина всё же не резиновая.
Когда накрыли на капоте импровизированный стол, я достал бутылку хорошего армянского коньяка, брать который в прежние времена мне не давала жаба, бдительно следящая за моими расходами. Но сегодня она молчала даже тогда, когда я брал блоками самые дорогие сигареты и элитный алкоголь.
- Ты как? Коньяк будешь? – спросил я падчерицу.
- Нет, смотреть буду. Наливай, конечно. Сегодня грех не выпить. За день столько всего произошло, что в другое время и за год не бывает. Наливай, а я пока ноут включу, мы с обеда не заглядывали, может что новое узнаем.
- Давай.
Мы выпили по сто грамм коньяка, и только тут поняли, насколько голодны. Минут пять молча поглощали продукты, почти не чувствуя их вкуса. Лена одновременно с этим ещё и открывала разные страницы в ноутбуке.
Налили по второй, и уже спокойно закусывая стали смотреть открывшиеся новости. По сравнению с обедом, основным было то, что тема нападения, агрессии, покусанных и убитых людей была практически единственной. Многие сайты уже не открывались, зато на некоторых была представлена уже нормальная информация, из которой можно было многое понять. На центральном телевидении тоже шёл сплошной информационный блок, рассказывающий о происходящем, дающий советы и различную полезную информацию.
В двух словах ситуация выглядела так – около двух суток назад, по всему миру в крупных городах появились первые признаки начавшейся эпидемии, всё происходящее теперь называли так, хотя правильнее, учитывая масштаб бедствия, было бы называть пандемией. Уже было известно, что это именно какой-то вирус поднимает умерших людей. А если такой восставший труп, основным инстинктом которого было жрать себе подобных, кусал или даже просто царапал здорового человека, тот через скорое время, не больше двух часов умирал, и буквально через несколько минут поднимался уже в новом качестве, таким же ожившим трупом, за которым уже закрепилось название «зомби». Их число росло в геометрической прогрессии. Тут развитая цивилизация сыграла злую шутку – чем плотнее заселение, чем крупнее город и чем развитее транспортное сообщение, тем быстрее распространялся вирус. Судя по сообщениям, самые крупные города Москва, Санкт-Петербург, Новосибирск, Токио, Вашингтон и другие, доживали свои последние часы как человеческие центры. За двое суток они почти превратились в обиталища зомби, где, правда, ещё оставались островки, в которых держались люди. Все, кто смогли и успели, вырвались из городов и теперь селились в небольших населённых пунктах и спешно создаваемых центрах спасения. На местах в основном власть в свои руки брали военные или другие силовики. А та власть, которая до этого считалась законной и незыблемой, куда-то исчезала, а кое-где её и сносила обезумевшая толпа. В общем, весь мир проваливался в хаос.
Мы на время отодвинули ноутбук, чтобы немного поесть, а то как только начали читать новости, так забыли о еде.
- Ну и что ты думаешь? – спросил я Лену наливая по чуть-чуть коньяка.
- Жуть. Я даже не могу всё это у себя в мозгу представить. Получается, что людей на земле уже осталось наверное меньше половины, а то и четверти, и становится всё меньше. А зомби всё больше. Выходит, жизнь закончилась и начинается выживание. Скоро этот ужас и до нас докатится. Если в деревне или в Тюхтете с ним ещё можно справиться, то в городах всё намного сложнее. И в конечном итоге будем мы выживать в тайге, ка первобытные люди. Без электричества, связи и других благ цивилизации.
- Ну, не думаю, что всё так мрачно будет. Сразу, конечно, так. И резкое падение уровня жизни, обрыв всех связей, остановка большинства производств, транспорта. Но через какое-то время, я думаю, не очень долгое, люди придут в себя и начнут всё восстанавливать, объединяться, уже на новом уровне, одновременно отбиваясь от зомби. Одно радует – зомби не размножаются. А со временем учёные может быть найдут способы борьбы с этим вирусом, и трупы не будут подниматься. Хорошо ещё что старые трупы не поднимаются, а то ещё бы и на кладбищах воевать бы пришлось.
- Да уж.
Дорога Тюхтет - Чиндат. 29.05, 19:41
В это время послышалась милицейская сирена. Нас за кустами было практически не видно, тем более моя буханка была стандартного армейского цвета. Мы притихли, глядя на дорогу сквозь кусты. Через пару минут мимо нас пронёсся какой-то джип, из которого через разбитое заднее стекло стреляли из автомата по догонявшей полицейской девятке, от которой тоже раздавались короткие автоматные очереди. В считаные минуты погоня понеслась мимо и всё стихло.
- И что? – спросила Лена отхлебнув глоток коньяка и закусив твёрдым как камень кусочком сервелата, - как мы дальше поедем? Велика вероятность что можем и под раздачу попасть.
- Да. И другой дороги нет. Подождём, нам торопиться некуда. Ещё с часок посидим, посмотрим новости, доедим. Если за это время они не вернутся, то осторожно поедем. Включи пока телевизор, может ещё что в местных новостях скажут, как раз минут через пять должны быть. А я пока кое-что сделаю.
Я достал из салона чехлы с винтовками, сумку со снаряжением, проверил оружие, зарядил вертикалку картечью, набил патронташ и подал его Лене:
- Держи. Как мне кажется, настали времена, когда без оружия не стоит и в туалет ходить. Все эти известия последних суток, да ещё и эта погоня… Думаю, сейчас уже никто не будет запрещать с оружием ходить. Судя по всем сообщениями видео в сети, в ближайшее время без оружия и из дома выходить нельзя будет.
Ружьё Для Лены было привычным инструментом, она не раз с ним в тайгу ходила и стреляла как заправский охотник. Вот и сейчас умело взяла его в руки, вскинула к плечу, высунув ствол в открытое окно, потом воткнула его в крепление, сделанное над дверью на потолке. Патронташ положила рядом на капот.
- Да, с ружьём как-то лучше себя чувствуешь.
- А я себе карабин оставлю, - воткнул я заряженного «Вепря» у себя над головой, после чего надел на себя свой охотничий разгрузочный жилет.
В это время по включённому на ноуте телевизору выступал какой-то военный. Он рассказал, что краевой центр уже практически весь охвачен эпидемией, вплоть до самых окраин. Люди продолжают бежать из города, но это становится всё труднее – количество зомби растёт с каждой минутой. Несколько мобильных групп в сопровождении бронетехники помогают жителям выбраться из города – сопровождают машины, собирают тех, у кого нет своего транспорта и доставляют в спешно организованные пункты приёма беженцев. Вокруг города, на трассах организовано несколько пунктов выдачи оружия. На базе оздоровительных лагерей, санаториев, воинских частей созданы центры размещения беженцев. Здесь им предоставляется пища, ночлег, медицинская помощь и, главное, относительная безопасность.
Потом тот же военный рассказал немного о том, что известно о зомби. То, что они хладнокровные, раз мёртвые, было и так понятно. Чем выше температура окружающей среды, тем они активнее. Так же становятся шустрее, когда поедят плоти своего вида. Кроме людей так же замечены зомби-собаки, зомби-крысы, зомби-птицы. Но последние малоподвижны, даже летать не умеют.
Это всё было очень интересно, информация лишней никогда не бывает. Но самое полезное и, наверное, самое главное, военный сказал в конце. Оказывается, убить эту нечисть можно только повредив мозг, не важно чем, выстрелом, топором или ломом. Повреждения других частей тела к гибели не приводят, живой оставалась даже голова, полностью отделённая от тела. Но законы физики пока ещё никто не отменял, и повреждения ног, рук позвоночника если и не убивали восставшие трупы, то сильно снижали их подвижность.
- Понятненько, - протянул я, когда выступление военного закончилось, и вместо него включили какую-то старенькую музыкальную программу, - очень полезная информация. Если считать, что у тебя только два выстрела, то не зная, что нужно стрелять только в голову, можно и не успеть перезарядиться.
- Ага, - согласилась Лена, - полезное знание. Ты патроны какие в патронташ набил?
- Зелёные – пулевые, красные – картечь. Ладно, давай ещё по пять капель, доедаем и будем выдвигаться. Телевизор оставь пока, вдруг ещё что умное скажут.
Дорога Тюхтет - Чиндат. 29.05, 21:05
Прошло уже почти полтора часа с того времени, когда мимо нас промчалась погоня. Время приближалось к ночи. Хоть солнца и не было видно из-за высоких сосен окружавших место нашей стоянки, но это было видно по изменению освещения.
Мы убрали остатки нашего ужина, допили коньяк. В голове немного шумело, но мысли были ясными. Сегодня эта небольшая доза алкоголя была просто необходима.
- Ну что, поехали? – повернулся я к падчерице, включая зажигание, - дальше ждать смысла нет. Если бы менты победили, то уже бы вернулись, если наоборот, то джип или тоже вернулся, или проехал дальше и тормознулся где-то надолго. Так что двинулись потихоньку, нам ещё по-хорошему часа полтора, а то и два ехать. Только, если что, будь готова перебраться в салон и стрелять из люка.
- Это без проблем, как только скажешь. Поехали. Быстрее бы уже до дома добраться. Я в баню хочу, аж всё тело свербит, хоть с утра и ванну принимала.
- Это без проблем. Я как обычно, всё приготовил. И воды полные баки, и дров в достатке, и веники дубовые с пихтой. Печку растопить, и через час уже можешь париться, как раз разгрузиться успеем.
- Ага. Только сначала доехать надо нормально.
- Постараемся, - я включил фары и выехал на дорогу. Хорошо, что последнее время не было дождей и пару дней назад прошёлся грейдер. Скорость сдерживали только частые повороты. На этой дороге, до самой деревни, трудно было найти прямой участок длиннее полукилометра. Стрелка спидометра редко заходила за отметку в восемьдесят километров в час.
Дорога Тюхтет - Чиндат. 29.05, 21:48
Мы проехали минут сорок, обсуждая последние события, за бором уже почти стемнело, когда, выехав из-за очередного поворота, увидели стоящую поперёк дороги милицейскую «девятку» с включённой мигалкой, а в метрах пятидесяти впереди неё врезавшийся в дерево джип. Было такое впечатление, что они и не пытались повернуть.
Я сразу остановился. До патрульной машины оставалось метров сто.
- Бери ружьё и пошли, только аккуратно, сначала осматриваемся, потом, если всё нормально, идём. Ствол наизготовку. Я впереди, ты справа, на шаг сзади.
- Поняла, - Лена вытащила ружьё из креплений.
Я тоже взял карабин, и мы, выйдя из машины, встали каждый со своей стороны, вскинув винтовки и стали рассматривать место происшествия. Стрельбы не было. У джипа заметно какое-то шевеление, но на борьбу или что-то подобное ничего похожего не было. Посредине, между девяткой и внедорожником стоял кто-то совершенно неподвижный. Подождав пару минут, я приподнялся, продолжая держать карабин наизготовку:
- Лена, пошли потихоньку. Только очень осторожно, предельное внимание. Если что, стреляй не думая. Куда, сама знаешь.
- Да понятно, пошли.
Мы двинулись вперёд. Солнце уже село, стояли густые сумерки. Основное освещение давали фары «девятки», направленные на разбитый джип. Вот у него и развернулась картина, при виде которой я почувствовал, как желудок оказался где-то в районе горла, и с трудом сдержался, чтобы не освободить его от недавно съеденного ужина. Наверное, помог выпитый коньяк.
А картинка перед нами открылась такая, что позавидовали бы многие фильмы ужасов. Стивен Спилберг отдыхает. У заднего бампера джипа на дороге лежало то, что ещё совсем недавно было человеком, а теперь больше напоминало окровавленную тушу, причём, совсем не целую, некоторых частей в ней явно не хватало. А вокруг сидели три создания не менее жуткого вида и окровавленными челюстями рвали куски плоти из уже изрядно обглоданного трупа. Сами зомби тоже были изрядно повреждены. У одного из них не было руки, лицо второго представляло кровавую кашу и сверкало белком единственного глаза. У третьего ноги были вывернуты под неестественным углом.
Они были так увлечены своей кровавой оргией, что не обратили на нас внимания даже тогда, когда мы поравнялись с «девяткой» и остановились буквально в тридцати шагах от пирующих. Заметил нас только их коллега, стоящий на полпути к ним, выглядевший получше, и почему-то не участвующий в общей трапезе. Как только мы с Леной поравнялись с машиной, обходя её с двух сторон, зомби дёрнулся и медленно двинулся в сторону девушки, вытянув к ней руки. Наши выстрелы слились в один. Голова ходячего трупа разлетелась как арбуз. Зомби, качнувшись, завалился назад. Это был один из полицейских. Я только сейчас обратил на это внимание – погоны капитана, на поясе кобура с ПМом.