Андрей Посняков «Час новгородской славы»

Пиратский корабль – широкое двухмачтовое судно, явно бывший торгаш – уже стоял у самого устья, подведенный канатами, которые удерживали несколько десятков матросов. Заводя судно на мель, они перебрасывались шутками и оглушительно хохотали, словно прибыли сюда исключительно для веселья.

Было жарко. Ветер приносил из глубины острова запах лугов и сосен.

– Ветер благоприятный, – шепнул на ухо Жоакин. – Вон там, слева…

Да. Олег Иваныч и сам заметил ее, лодку. Широкая, вместительная. С тонкой, но крепкой мачтой и спущенным парусом. На носу специальное железное кольцо – продевать канат, чтоб тащить на ходу за кормой судна. Подобная лодка называлась кимбой и была весьма распространена на Балтике, выполняя роль разъездного катера.

Итак, покуда все складывалось благоприятно. Подходящую лодку нашли. Большая часть пиратов свалила прочесывать лес, и вернутся они обратно не раньше, чем к вечеру. До вечера время есть. Теперь – как им воспользоваться? Уж больно много здесь людей, десятка три. Всех не перебьешь и не обманешь – гиблое дело.

Если б отвлечь как-нибудь… Шумнуть немного – вон там, ближе к холму. Пока разбойнички разбираются, оставшиеся уведут лодку. А тот, кто шумел? Взбежит на скалу, потом бросится оттуда головой в море – метров с пятнадцати – там его и подберут те, что в лодке. Красиво! Особенно прыжок со скалы. Найти б еще дурака, который бы с нее прыгнул! Да что прыгнуть – вряд ли и добежать получится. Пираты ведь тоже не пальцем деланные, враз окружат бегущего. Волюнтаризм, в общем.

Вот если б сообщники… Которые могли бы остаться на берегу, в то время как…

Остаться на берегу. Сообщников, конечно, нет. Но вот дорогие сердцу вещи… Олег Иваныч погладил ствол аркебузы. Жаль расставаться, да ничего не поделаешь.

– Жоакин, Гриша! Ждите меня и будьте готовы.

Он вынырнул из камышей и, скрываясь в траве, пополз в кусты жимолости, где спрятал аркебузу. Перекинув ее через плечо, поднялся на вершину холма…

Ага! Вот вроде бы подходящее дерево. Сосна с раздвоенным стволом.

Укрепив заряженную аркебузу между стволами, тщательно нацелил ее на хорошо различимый сквозь кусты корпус пиратского судна. Сколько до него? Метров семьсот. Пуля должна бы долететь. Впрочем, в крайнем случае, будет достаточно и шума.

Поджег кресалом фитиль. Подставил под него смолистую лучину. Сверху, на курок-серпентин, положил для тяжести камень. Насыпал на затравку порох. Можно сыпануть и побольше – да не сдуло бы ветром. Перекрестился. Должно сработать. Поджег лучину и опрометью бросился вниз.

Сколько времени он бежал? Полминуты? Или чуть больше?

Бросился в траву. Прополз, нырнул к своим, в камыши. Оглядел всех тревожно – готовы ли?

Гришаня вопросительно уставился на него синими своими глазами.

Щелкнул Гришаню по носу – не нагнетай обстановку. Сам прислушивался, напрягся от ожидания. Ну, когда же? Когда? Неужели ветер задул лучину?

Выстрел грянул внезапно. Оглушительный, мощный, словно артиллерийский салют в честь дня взятия Бастилии. Тяжелая пуля со свистом пронеслась над головами пиратов и оторвала верхушку мачты. Полетели по сторонам щепки.

---