Андрей Посняков «Крестоносец»

Александр Грозны Очи сидел на широкой лавке, блаженно вытянув руки - две сенные девки, слева и справа, аккуратно подстригали князюшке ногти и тихо напевали какую-то песню.

- В городе мне жить или на выселках… скажи ку-ку-шка, - послышалось вдруг Мише. Ну, конечно же - с похмелья, девушки пели другое - все то же ай-люли лю-ли…

- Княже! - Ратников низко поклонился.

- Ты почто здесь? - недовольно повернул голову Александр.

- Дозволь слово молвить!

Князь раздраженно махнул рукою:

- Говори, говори, коль уж пришел, та побыстрее, не видишь - песню слушаю!

- Там, в полоняниках, рыцарь… мой пленник… я его отпустил. За выкупом, а он…

- Что за рыцарь?

- Иоганн фон Оффенбах, мекленбуржец… сивый такой, молоденький.

- Все они там - сивые, - молвил Александр. - Так, говоришь, твой пленник? И снова взяли? Значит, было за что. Наверняка попытался освободить кого-нибудь из своих…

- Но он дал клятву!

- Тебе? - князь нехорошо усмехнулся. - А ты у нас кто? Князь? Боярин? Всего-то простой мечник… Все! Вон пошел!

- Княже!

- Я сказал - вон!

Михаил вышел как оплеванный и, стоя на крыльце, долго костерил Александра самыми гнусными словами - обиделся. Ишь, блин, тоже еще, шишка на ровном месте - "вон пошел"… Ладно, погоди…

Все одно - завтра в поход, в Дерпт, а там… Бог даст, и домой. Так что - терять-то особо нечего.

Опять же, был бы трезв - разве ж задело бы так отношение какого-то там немца? Ну плюнул, ну козлом посчитал - наверное, даже всех русских - и что? Эка невидаль!

И все же, все же…

Нехорошо себя Ратников чувствовал, прямо сказать, погано. Это выходит он человеку пообещал, а вышло… Ну, допустим, не виноват - в самом деле не князь, и не боярин… Так нечего было тогда и обещать, а раз уж обещал - так исполни!

Приняв решение, Миша вернулся на усадьбу - точнее, на постоялый двор - воеводы Домаша, и, спросив у хозяина перо и чернила, что-то быстренько написал на кусочке пергамента, после чего принялся наряжаться. Одел - для солидности - кольчужицу, только что до блеска начищенную Эгбертом, поверх нее - трофейную немецкую шубу с собольим воротником, накинул на плечи плащ алый, причесался…

Даже Максик присвистнул:

- Боярин! Как есть - боярин! И куда ж вы собрались-то, дядя Миша?

Ратников лишь рукой махнул:

- Ждите!

Как ни в чем не бывало Михаил зашел на княжий двор и, спросив, где содержатся знатные пленники, направился прямо к узилищу - курной избе на заднем дворе усадьбы.

У избы стоял молодой воин - страж.

- Ты, что ли, немцев стережешь? - подойдя ближе, лениво справился Ратников.

Стражник кивнул:

- Ну я.

- Вот! - Миша протянул только написанную самим же записку и запоздало справился:

- Читать-то умеешь?

- Да уж, господине, разберу… И-ога-н фон Офф… Уф… - стражник читал старательно, по слогам. - Лы-марь…

- Иоганн фон Оффенбах, рыцарь, - оглянувшись, быстро подсказал Михаил.

- Сам вижу, господине… Кы-назь… Александр Не…в…ский… Невский? Это кто ж такой-то?

Тьфу-ты, черт! Ратников про себя выругался - и надо же было так вот опростоволоситься - Невским-то Александра Грозны Очи когда еще прозовут? В лучшем случае лет через сто-двести, а то и вообще - при Иване Грозном!

---