* * *
– У тебя есть кабель-переходник для компьютера? – спросил Денис.
– Возьми, вот он, – Дашка меня опередила.
Вставив один конец кабеля в разъем на приборе Ильи, а второй – в заднюю стенку оперативного блока, Денис пробежался пальцами по клавиатуре, открыл новую директорию, и я увидела, как на экране растет количество синих квадратиков, показывающих, что информация перетекает на мой компьютер.
– Готово, – Денис отключил кабель и протянул машинку мне. – Можешь завтра отдать в полицию.
– А что там было? – спросила моя любопытная дочь.
– Дарья, иди, смотри телевизор! – притворно нахмурила я брови.
– Ага, еще вымой руки и сделай уроки, – фыркнула она в ответ, но из комнаты вышла.
Денис щелкнул мышкой на файл с названием «Магдалина». На экране появились строки:
«Не могу поверить своим глазам, ушам и остальным органам чувств. Кажется, сегодня – великий день! День, который сопоставим с днем первого термоядерного взрыва или открытия вируса СПИДа. Может быть остановиться? Не идти дальше? Боязно...
Но если не я, то кто же? Все равно иероглифы прочитают и найдут то, что ищут последние две тысячи лет. Не зря же пытались украсть Туринскую плащаницу.
Итак, все по порядку. Илья, не забывай, ты ученый и должен действовать, как полагается разумному человеку, а не фанатику. Хотя кто сказал, что харамиты – фанатики? Кому-то выгодно представить нас такими, чтобы на землю пришел Страшный Суд и около холмов Мегидо завязался последний бой...»
– Денис, я ничего не понимаю... О чем он пишет? – спросила я.
– По порядку: «Туринская плащаница» – кусок ткани, на котором отпечатался лик Христа и остались капли его крови. По преданию, Мария-Магдалина завернула в нее тело Иисуса, когда его сняли с креста. Плащаницу долго исследовали, производили радиоуглеродный анализ, а к какому выводу пришли – неизвестно. По крайней мере, Ватикан скрывает результаты исследований. Но считается, что это священная реликвия, и ей поклоняются миллионы христиан.
– Надо полагать, она имеет какую-либо материальную ценность?
– Естественно, и если ее хотели украсть, то это сделали те, которые представляли себе, сколько она стоит.
– Понятно... А вот это что? – я ткнула пальцем в экран. – Мегидо. Что-то смутно знакомое.
Денис улыбнулся:
– Эх ты, а еще переводчица с иврита, – поддразнил он меня. Забыла что ли, что для человека, у которого иврит – родной язык, Гееном – это всего лишь овраг рядом с Иерусалимом, а не геенна огненная. Вот и Мегидо – это холм в Галилее. А как на иврите гора?
– Ар, – ответила я, и меня озарило, – Армагеддон! Гора Мегидо! Вот что имел в виду Илья. Последний бой сил зла и добра.
– Ну конечно, – кивнул он. – Мы же привыкли к названиям, которым по три тысячи лет. Например, когда восемьсот пятьдесят лет назад Москва только зарождалась, нашему маленькому Ашкелону было уже около четырех тысяч лет, и он пережил одиннадцать царств, начиная с ханаанского.
– Это похоже на вечность, – подтвердила я.
– Вот только что меня смущает, – задумчиво проговорил Денис, глядя на экран, – харамиты... Мне о них ничего не известно. Что за секта? Кто такие?
– Загляни в Интернет, – Дашка снова была тут как тут, – в Интернете есть все.
– Ты права, – кивнул он в ответ, – вот и лезь, инициативная наша, подключайся.
– Вот всегда так, – ворчала моя дочь, залезая под столик, где был разъем для телефонного кабеля, – сколько раз тебя прошу, мамочка, ну вызови ты техника со станции, пусть поставит розетку. Нет, я должна нагибаться...
– Дарья, разговорчики! Лишние наклоны тебе не помешают.
Наконец, все было в порядке, тоненько запищал модем, и мы окунулись в паутину глобальной сети. Денис запустил поиск по ключевому слову «харамит». Компьютер выдал несколько ссылок. Помимо всяческих славословий и призывов присоединиться к «истинно верному течению», поиски привели к следующим результатам: секта харамитов появилась лет пятьдесят назад, в 1946 году. Ее основатель, Бенджамен Уорнер, учился в Мичиганском университете США и был адвентистом седьмого дня. Адвентисты – это известное явление в христианской жизни, они признают Ветхий завет и чтят как святой день субботу, а не воскресенье.
На сайте помещалось «Житие святого Бенджамена» с его фотографией в рамке из ангелочков. Рядом красовались молитвы, видимо, сочиненные самим харамитским пророком. На снимках был изображен ничем не примечательный молодой человек с прилизанными волосами в узком костюмчике начала пятидесятых годов. Вот что я смогла перевести с титульной страницы сайта...
Бенджамен Уорнер отошел от секты адвентистов, богатой и пользующейся большим влиянием в Америке, чтобы основать свое течение гностического характера. Он верил, что Христос являлся одновременно воплощением двух противоборствующих сил - Добра и Зла, Бога и Сатаны. И пока Иисус был жив и проповедовал свое учение, эти силы в нем были уравновешены. За такую крамолу Уорнер был изгнан из университета, а потом и вообще стал персоной нон грата. Но он не пал духом. Пророк ездил по стране, и к нему присоединялись ученики и сочувствующие. Их число росло с каждым годом. Далее шел перечень брошюр и цитаты патриарха.
– Смотри, Денис, – я ткнула пальцем в экран, – вот откуда ноги растут. Илья учился в этом самом Мичигане, а начальницу археологических раскопок зовут Барбара Уорнер. Уж не родственница ли она этому Бенджамену? Что-то я не верю в совпадения...
– Возможно, возможно, – пробормотал Денис, вглядываясь в текст, – я слыхал нечто подобное... Вспомнил! Как-то мне попалась интересная книжка. Ты же знаешь, Валерия, одно время я сильно увлекался историей Израиля, даже хотел пойти учиться на историка. Книжка была небольшая, на английском языке и называлась «Евангелие от Марии Магдалины».
– А что, есть и такое? – удивилась я. Насколько мне известно, евангелистов всего четыре: Лука, Матфей, Марк и Иоанн.
– Верно, – кивнул он, – но то, о чем я говорю, это – апокрифическое евангелие, то есть не признанное официальным каноническим текстом. Их известно, по-моему, не менее полусотни – от Фомы, от Петра, есть даже «Евангелие евреев», еще какое-то «Евангелие истины»... Не все сохранились полностью, в том числе и из «Евангелия от Марии Магдалины» до нас дошли только отрывки. Так вот именно в нем рассказывается о совершенно другом облике Христа. В его душе были и темные, и светлые силы. Темное шло от его человеческой натуры, земной и обыкновенной, а светлое – от божественной сущности. Видимо, именно это евангелие харамиты приняли за основу своей религии, за что их и прозвали отступниками. Скорее всего, они верят, что Иисус был обыкновенным человеком, может быть, даже влюбился в Марию Магдалину... Ведь с этой точки зрения можно объяснить его многие поступки. Например, изгнание торговцев из храма. Ты знаешь эту историю?
– Напомни, пожалуйста.
– Хорошо, – кивнул он и спросил. – Чем раньше, в те времена, был храм? Охраняемым местом за крепостными стенами. Люди там встречались, общались, совершали сделки купли-продажи. И, конечно же, молились Богу. Было принято после удачного завершения бизнеса внести свою лепту на развитие храма. А как же иначе? – Денис улыбнулся. Он так ярко описывал мне ту патриархальную жизнь, что я словно бы воочию увидела пыльных путников, входящих в храмовые ворота, менял в полосатых халатах, услышала гортанные крики спорящих... – И тут, представь себе, Валерия, в этот обычный мирок со своими законами и принципами, врывается кучка хулиганов. Во главе их молодой человек с фанатичным блеском в глазах и растрепанными волосами. Они начинают громить торговцев. Как ты это назовешь? И что должны были подумать люди, сидящие там и занимающиеся своим делом?
– Но ведь это же храм, – попыталась возразить я ему. – Там нужно думать о великом, а не заниматься суетными поисками выгоды.
– Это сейчас такими стали храмы. А во времена Христа отношение к Богу было другое. Бог был грозной силой природы, но и в то же время неким, я бы так выразился, родственником, членом семьи. К нему можно было обратиться за помощью, посоветоваться, и все это «не отходя от кассы», то есть, не отрываясь от насущных дел и потребностей. А он гоняет людей, привычных к тому, чем они занимались годами. Но я думаю, проблема была не в этом...
– А в чем же?
– В той книге, о которой я тебе говорил, была подробная карта Иерусалима времен Христа. Там Храм вплотную примыкал к стене, за которой находились римские казармы. И Иисус, зная это, стал разгонять торговцев, чтобы они устроили бунт. А римлянам ведь много не надо... Увидели толпу взбешенных варваров, кто знает, что они там замышляют? Может что-либо против Великого Рима.
– И они схватили Иисуса, как бунтовщика!
– Как разбойника, Лерочка, как разбойника. В те времена разбойником называли не грабителя с большой дороги, а именно бунтовщика, идущего против законной власти. Иисус был зелотом, оппортунистом, хотел поднять восстание против римского владычества в Иудее, но ему попались не те люди... Они испугались и не пошли за ним.
– Да... – вздохнула я. – Жаль, что так получилось. А потом стали строить пышные храмы во славу того, кого предали.
– Ну не всегда пышные. Такие храмы строились намного позже, в византийские времена. А в первые три века нашей эры христиане не имели ни храмов, ни официального разрешения на свою религию. Молились в катакомбах.
– Смотри, Денис, вот как раз цитата об этом, – я прочитала с экрана. – Пророк хотел, чтобы харамиты вернулись к простоте и безыскусности первых церквей во славу Господа. Иисусу не нужно украшательство. Ведь после распятия темные силы – телесный облик пророка – исчезли, остались светлые – воплощение Святого Духа.
– Интересно... – сказала я вслух, а про себя подумала, что хорошо бы спросить Барбару, кем ей приходится пророк Бенджамен.
