Оглавление
Грустный день: начало экзаменов. Аудитория постепенно заполняется теми, кто решился на отважный шаг: первыми сдать экзамен «монстру», которого зовут Сергей Пантелеевич.
— В твоей жизни, кроме парней, что-нибудь есть? Ты мне кажешься пустышкой по жизни, в тебе же интеллекта ноль. Иметь красивое личико и большие сиськи — не достижение! Ты, вообще, зачем пошла учиться? Задницей трясти ты и так прекрасно умеешь. Свободна, Смирнова, как выучишь — приходи на пересдачу.
По личику Ленки Смирновой градом текли слезы, смешиваясь с тушью, они превращались в скорбные траурные дорожки на бледном личике. Ярко-красные губы мелко подрагивали, сдавленные всхлипы вырывались наружу. Ее нежная психика не выдержала очередного посягательства. Дверь аудитории отсекла звук громкого рева.
Сергей Пантелеевич — гроза нашего института, единственный препод, на которого не действовали женские слезы. Усиленно шли слухи, что он исключительно по мальчикам. Но это всего лишь слухи, уверена, препод импотент по жизни. А может, все же нормальный мужик? Просто ему надоели дебилы в нашем лице?
— Котельникова, а ты чего сюда пришла? Ты не допущена к экзамену!
— Это еще почему? — справедливо возмутилась я. — По той же причине, что и Ленка: из-за бюста, что ли? — в аудитории раздались смешки.
— Очень смешно, Котельникова, у вас, похоже, тоже весь ум ушел в эту часть тела, да?
Я лишь пожала плечами: чего этому хрычу объяснять, почему вовремя не сдала курсовую работу.
— Я считаю, Сергей Пантелеевич, что вы предвзято относитесь к женщинам. А курсовую вовремя не сдала по причине болезни. И нет, спасибо, это была не опухоль мозга, — в зале заржали уже громче.
— Тебе, Ангелина, нужно было идти в актрисы, а ты подалась на экономический факультет. Такой талант погибает в душном зале! Пока есть время, переведись в другой институт.
— Сергей Пантелеевич, можно вам сегодня сдать курсовую? Ну пожалуйста, — я выпятила губки и состроила просящее личико.
— Можно, Котельникова, все вовремя сдавать, а не фигней страдать, как вы, молодежь, выражаетесь. Иди, Ангелина, раз ты у нас болела, сдашь мне ее сегодня. Через два часа будь у моего кабинета. Все ясно?
— Ясно, — во мне умерла актриса, зато возродился ботан.
— Ну, раз ясно, тогда свободна, можешь идти.
Одета сегодня была сверхцеломудренно, но это, конечно же, на первый взгляд. Я всегда выбирала наряд в институт таким образом, чтобы из скромницы в пару прикосновений руки можно было превратиться в похотливую кошечку. Что я и сделала. Расстегнула пуговицы чуть ли не до пупка на приталенном пиджаке, грудь сразу же вырвалась на волю. Черный кружевной топ на тонких бретельках гармонично сочетался с черной юбкой-карандашом, по бокам которой были молнии. Расстегнула их так, чтобы видна была полоска кружевных чулок.
Я договорилась встретиться с Марсом Фишером. Ох, и повезло же ему с имечком; о чем думали родители, называя так свое дитя в честь планеты? Хотя с отчеством Адольфович оно было и не столь уж мрачным.
Ботан должен был принести курсовую работу, еще он мне обещал ее объяснить. Очкарик наверняка рассчитывал еще на что-то, но у меня есть парень, так что ему обломится. Пусть радуется, что вообще на него обратила внимание. Боже мой, ну в кого я превратилась, пообщавшись со Стасом? Все же он на меня плохо влияет. Скромную девушку развратить до не узнаваемости, хотя кого я обманываю, ну когда я была скромницей? Мне всегда нравились мужские масляные взгляды, чувство эйфории и власть над мужчинами. В их глазах столько надежды и веры в свое превосходство. И на кой ляд мне это нужно? Такое впечатление, что во мне борются два человека: один ботан, а второй до безобразия похотливый, играющий на чужих эмоциях, заставляющий людей плясать под свою дудку. Ну что же, а ведь это нужно тоже уметь. Да… Не ту я выбрала специальность: нужно было идти учиться на психолога. Хотя самой вначале разобраться бы в себе. Но так далеко забегать не хочется. Сейчас курсовая на первом месте, отдать минимум, получить максимум.
— Привет, Марс, — проворковала я на ушко наклонившемуся над книгами ботану. — Курсовая готова?
— Ангелина, — встрепенулся Марс, как только услышал мой голос.
Парень, оглянувшись, начал пожирать меня глазами. Ну еще бы, как я его понимаю: дома видела себя в зеркале — ну очень соблазнительно смотрелась. Марс нервно сглотнул и беспокойно заерзал на стуле.
— Ма-а-арс, отомри, у меня не столь много времени, через два часа мне предстоит все это рассказывать нашему «монстру», — я собиралась впитывать в себя все знания, как губка. Все, что мне собирался сообщить бледный ботан, нужно было запихнуть на полочки памяти.
— Ангелина, ты могла бы не стоять за моей спиной, а сесть рядом? Мне так удобнее будет объяснять, — просипел страдалец.
— Конечно, дорогой, как скажешь, — отодвинув стул, села рядом, прижавшись плотно к нему бедром.
Парень нервничал, постоянно сбивался, часто косился на мой бюст. Нервно облизывал губы, щеки его запунцовели. Я же бесстрашно задавала вопросы. Пропустила вроде и немного, но были моменты мне непонятные, на них и заостряла внимание. Ну, думаю, проблеять что-нибудь смогу «монстру».