Оглавление
7-8 июля 1996г. Четыре часа до Иркутска, короткая остановка для дозаправки у стратегов на аэродроме Белая, затем Новосибирск.
А потом, изматывающий своей продолжительностью, полёт до Моздока.
Жарища в самолете стояла невыносимая. Туалета не было. А так как первую половину полёта народ усиленно употреблял горячие напитки, разбавляя их пивом, то всю вторую половину полёта он усиленно занимались поисками, куда бы всё это слить.
Ил-76, перелёт в Чечню, июль 1996г.
В корме самолёта, в довесок к жарище, ещё и стояла непереносимая вонища, из-за разлитого «содержимого» попадавших пластиковых бутылок, которые использовали эти «горе-пассажиры» для «жизненной важности». И когда, наконец, приступили к снижению, все облегчённо вздохнули.
Я посмотрел в один из немногих иллюминаторов Ил-76-го, и как тогда, в Афгане, увидел жёлтую, абсолютно чужую землю.
Ровные квадраты полей со скошенной травой, переливающийся зноем воздух, вперемешку с дымкой и, при подходе к аэродрому - очень много военной техники.
Когда приземлились и «горбатый» открыл свои грузовые створки, в салон ворвался тот же жаркий воздух.
Почему-то всё напоминало мне об Афгане.
Может и то, что всё же мы понимали - что летим не на отдых, а на самую настоящую войну.
Выгрузились, обалдевшие и уставшие от перелёта.
Буквально через несколько минут поступила команда на погрузку в рядом стоящие Ми-26-ые.
Взвалив на себя свои сумки и рюкзаки, мы двинулись к вертолетам. Подойдя к первому Ми-26-му, мои глаза раскрылись в изумлении!
У трапа стоял мой однокашник, Лёха Абрамов.
Широкая улыбка на коричневом от загара лице, распростёртые в дружеском жесте руки. Мы обнялись.
- Ну что, замена! Покатаемся! - произнёс Алексей.
Он затащил меня к себе в пилотскую кабину, посадил рядом со своим командирским креслом.
- Полетишь со мной! Покажу, куда ж вы всё-таки летите. Сделав на этом слове ударение.
- Да уж не на курорт. Сам вижу! - ответил я, попытавшись улыбнуться.
Радости на лице не получилось. Всё тоже чувство тревоги заполняло грудь.
После взлёта «корова», как мы называли Ми-26, помчалась на предельно-малой высоте на восток, перепрыгивая через линии электропередач, ныряя в овраги и русла речек.
Конечно, я не ожидал такой проворности от этой здоровенной махины.
На мой удивлённый взгляд Алексей только развёл руками и показал вперёд.
Ми-8 МВД, сбитый под Червлённой, 14 апреля 1996
В этот момент мы быстро проскочили над останками лежащего на земле вертолёта, от которого осталась только хвостовая балка и большая куча пепла.
Больше ничего не надо было объяснять.
- «Шмальнуть» могут из-за любого куста - только расслышал я, через рёв турбин, слова Алексея.
Чем ближе подлетали к Терскому хребту, тем больше на дорогах лежало сгоревших, разбитых останков боевой техники, в точности напоминавшие мне картины афганских «пейзажей».
Перевалив через хребет, я вообще обалдел!
Вся Надтеречная долина была заполнена тяжёлым, чёрным смогом, перемешанным с пылью, поднятой с большого количества дорог военной техникой.
Проскочили над аэропортом «Северный Грозный», на восточной окраине которого до сих пор ещё лежали останки дудаевской авиации, фотографии которой обошли все средства массовой информации мира.
Из дымки стали выплывать развалины самого города Грозного.
Это впечатляло!
Картина представилась ужасающая! Чем-то это напоминало развалины Сталинграда во время Великой Отечественной войны!
Грозный июль 1996г.
И уж тем более это угнетало, по причине того, что буквально в 15 минутах полёта от этого ужаса, шла нормальная мирная жизнь.
Всё здесь было чужое! Пугающее. В голове никак не укладывалось, что всё это происходит на самом деле.
Очень хотелось, чтобы это был сон! Но рёв турбин и проносящиеся в нескольких метрах немыслимые останки, в прошлом красивейшего города, возвращали меня в страшную реальность.
Аэродром Ханкала появился также неожиданно. Здоровенная махина, заложив крутой вираж, начала гасить скорость, заходя на посадку.
А здесь вообще был муравейник. Такого обилия военной техники, палаток, людей я ещё не видел. Всё было собрано на небольшом кусочке земли, вокруг которого горели нефтяные скважины.
Горит Аргун, Чечня июль 1996г.
Муравейник был не только на земле, но и в воздухе. Практически через каждые 5-10 минут взлетали или садились группы вертолётов.
Приземлились, зарулили на стоянку. И здесь, также как и тогда, в Афгане, после открытия створок в салон ворвался знойный воздух, перемешанный с большим количеством пыли.
Нас уже встречали.
На уставших лицах пилотов и инженеров «московской» авиагруппировки, радости не было.
Подошедший к нам первым, лётчик в сером комбинезоне, произнёс:
- С прибытием ребята! Приглашаем всех на стоянки, будем изучать «район полётов»!
Мы немного удивились, но потом сразу поняли смысл этих слов, когда подошли к стоящим на стоянках закопчённым вертолётам.
Возле каждого из них, стояли ящики из-под «НАРов» (неуправляемых реактивных снарядов), а на них, как на «скатерти-самобранке» стояла водка, закуска и, много арбузов.
Такого мы конечно не ожидали. Всё происходило по-деловому!
После первых рюмок - краткая обстановка в Чечне, затем особенности полётов и планы на следующее утро. Кратко, лаконично, доходчиво!
Постепенно наступали сумерки.
Минут через двадцать «изучения района полётов» глаза стали закрываться сами собой, сказывалась усталость после длительного перелёта. Как нельзя, кстати, объявили сбор по машинам, для отъезда в расположенный рядом гарнизон.
Уже полностью обессилев, мы с трудом впихнулись в грязные и пыльные машины.
Оставшиеся 5 минут езды, если таковой можно было назвать экстремальную поездку по полному бездорожью, больше похожую на хождение по океану в шлюпочке в сильнейший шторм, добили окончательно. В модуль мы уже вползали.
Надо отдать должное москвичам, всё было готово к нашему приезду. Кровати заправлены, всё чистенько, уютно обустроено.
И только успев взгромоздиться на кровати, практически не раздеваясь, мы впали в полный анабиоз!
Но, так и не дав нам хорошо выспаться, весь личный состав подняли ровно в 6 утра.
Снова загрузив нас в те же машины, всю нашу «пластично-подобную массу» повезли на аэродром.
Там же работа кипела вовсю.
Садились и взлетали вертолеты. Всюду сновали машины и группы вооружённых людей.
Муравейник, да и только!
«Класс» предполётных указаний Ханкала, июль 1996г.
Наскоро позавтракав, собрались в импровизированном классе подготовки к полётам, опять всё на тех же ящиках, под открытым небом.
Очень быстро изучили аэронавигационную информацию, карты полётов, основные посадочные площадки, маршруты полётов. И, буквально через час, нам уже ставили задачу на полёты, пока что на ознакомление с районом полётов.
Быстро, лаконично, без обычной нудистики, по-боевому. Во всём ощущалось, что это уже настоящая боевая работа!
И ещё через тридцать минут мы все уже были в воздухе.
На нескольких вертолетах, под прикрытием пар «двадцатьчетвёрок», весь вновь прибывший лётный состав разлетелся во всех направлениях.
Ми-8й с прикрытием, Ханкала июль 1996г.
Мне достался инструктором опытнейший командир звена «заменщиков». Без излишних объяснений, он сразу показал характер полётов в Чечне.
«Упав» на предельно-малую высоту мы, практически на брюхе заскользили над полями, совершая немыслимые противострелковые манёвры.
В кабине экипажа такой полёт переносился ещё более-менее сносно, а вот тем, кто сидел в грузовой кабине, досталось «сполна»!
Хватаясь за всё что можно, лётчики пытались удержаться на своих местах, успевая смотреть в иллюминаторы, и стараясь рассмотреть хоть что-нибудь на земле.
Такой полёт мне напомнил полёты в Афгане над густонаселенными районами, где нельзя было летать над кишлаками и скоплением скота. Здесь было то же самое.
Через 15 минут полёта содержимое наших желудков уже просилось обратно, а к концу полёта мы и вовсе пребывали во взвешенном состоянии. Хотелось только на землю.
Со стороны такой пилотаж мог показаться просто бравадой. Но в данной ситуации, учитывая где мы находились, и немалый опыт того пилота, всему было простое объяснение - мы были на войне!
И за то время, которое отводилось на нашу вывозную программу для старожилов, такие полёты были наиболее доходчивыми, быстро и понятно, т.е. чтобы сразу не расслаблялись.
После посадки мы уже ничего не хотели. Даже лёгкий кивок головой вызывал спазмы пищевода!
Но и здесь нам не дали прийти в себя. После обеда москвичей уже ждали МИ-26-е. И они, также быстро погрузившись, отбыли домой.
Ну а мы, так и успев ничего понять, остались одни.