Мои новые знакомые храпели со свистами и переливами на раскладушках под тентом. Я тоже прикорнул на спальнике в багажнике, чтобы прогнать хмель. Но проснулся раньше всех, в два часа ночи. Костер ещё тихонько тлел, отдавая тепло, и я всё же сварил кофе. Перед тем как отрубиться, Хуан пытался угостить меня настоящим «бразильяно», а не этой африканской бурдой. Но так и не смог, заснул с туркой, не дойдя до костра пару шагов. Сижу в раскладном кресле, попиваю кофе с тростниковым сахаром и пялюсь в сереющее над пустыней небо, в котором видны крупные звёзды. По трассе глухо и пусто, ни одна машинка не проехала. Из пустыни доносятся непонятные крики, то ли животные, то ли кто-то камень на ногу уронил. Безветренно, но не жарко. Пахнет какой-то травой. Какая-то толстая мышь подбежала к костру, встала на задние лапы и, посмотрев по сторонам, схватила обрывок бумажной салфетки и свалила, громко пища. Наверное, материлась на оставленный бардак. Я вчера тоже наплёл с три короба: являюсь представителем частной научно-исследовательской конторы, работаю по заказу. Измеряю параметры прохождения электромагнитных волн на различных местностях. Поэтому, если кто-то проснётся и увидит, что я колдую над портативным поисковым приёмником, подумает, что я решил поработать во славу науки или своих коммерческих интересов.
Раскинул антенны. Закоммутировал. Вошёл в рабочий режим, запустил программу, автоматически оценивающую радиоэлектронную обстановку. Много чего интересного. Переговоры полиции и армейских. Гражданские и коммерческие каналы. Много закрытых. В наличии канал цифрового радио, цифро-посылки обмена данными. Несмотря на местность, кажущуюся пустынной, источников хватает. Записываем частоты и каналы для будущей постановки на контроль. Проснулся Малик, с очумелым взглядом пошарахался по лагерю, нашёл початую бутылку воды и, причитая что-то на португальском, жадно её выхлебал.
— Айвон!— удивился он,— Ты в таком состоянии работаешь?
— Да нормальное состояние,— пожал я плечами,— я же русский по происхождению, а бизнес есть бизнес. Если не мы, то кто?
— А что это у тебя за прибор? На радиостанцию не похоже? У наших пастушьих команд и стационары есть, и воки-токи, но такую штуку впервые вижу.
— Ну вот смотри: это антенны, это приемник, это хаб, через который комм… ээ… соединение идет. Это компьютер планшетный. Я смотрю, какие частоты здесь есть, хорошая ли связь. Там, кстати, кофе есть, в большой джезве. Ваше «бразильяно».
Малик похлебал кофейку, покурил и, по моему совету, опрокинул чистоганом грамм пятьдесят виски. Ему на глазах похорошело! Ожил и уже с интересом начал расспрашивать за функции поискового приемника. Насколько мне позволял словарный запас, пытался объяснить, всё равно я и сам подробностей особо-то не знаю. Больше упирал на коммерческое применение и делал вид, что рекламирую.
— То есть, к примеру, мы можем спокойно слушать переговоры наших пастухов. Хмм... так, наверное, и не только наших?— сообразил бразильянин,— Слушай, а ведь это полезная штука. Вот сейчас это кто говорит?
В динамике планшета раздавались чуть слышные переговоры на гражданской, оценочно пиратской, частоте. Судя по минимальным помехам и мощности сигнала, корреспонденты находились где-то совсем рядом.
Вёлся короткий обмен фразами на арабском. Поставил на запись.
— Суара хала тарааа, хала тара?[Суара, ты видишь, ты видишь?]— нудил первый корреспондент.
— Анзур мубашратан минит[Вижу прямо от меня],— отвечал второй.
— Вот, Малик, наверное, пастухи стадо ищут. А тебе скажут, что всё нормально,— снова прорекламировал я приёмник.
— Умно,— согласился Малик,— они думают, что босс — идиот, потом спишут на запланированный падёж. Это хороший прибор, нам такое надо! Слушай так они, по-моему, нас видят!
— Три машины, прицеп, шатёр, охраны нет,— продолжал перечислять невидимый нам корреспондент.
— Полиция, наверное,— предположил Малик,— ищут всяких сепаратистов или бандидо. Надо наши документы достать и пропуска инфекционные.
— Неа,— покачал я головой, — это гражданская пиратская частота, тип радиостанции «воки-токи». Китайский «Бао-Фенг», скорее всего. Полицаи на других частотах общаются, да и, как я понял, в закрытом режиме.
— Бандидо!— сообразил Малик, — Нас предупреждали в полицейском управлении, поэтому и разрешение на оружие без проблем выписали. Ты слушай! Полезная вещь!
Неизвестные корреспонденты продолжали обмениваться фразам, и я навострил уши. Скорее всего, нас собирались брать в оборот. Малик разбудил Хуана и Джулиана. И вполголоса втолковывал им происходящее. Православные быстро вникли в суть обстановки. Но сперва, по совету старшего, опрокинули по пятьдесят грамм и запили рассолом из банки с корнишонами.
— Малик, не светимся,— попросил я араба-бразильца, — они за нами в бинокль смотрят. Может быть, даже в ночной. Им сейчас остатки от костра фонят, скорее всего, толком рассмотреть не могут. Что у тебя из оружия, помимо Арки?
Помимо карабина АR-4 у моих знакомых имелось ещё два девятимиллиметровых «Тауруса» и пара хлопушек — светошумовых гранат. Не густо. И как воевать в случае огневого контакта?
По моим указаниям Хуан засел в своём внедорожнике «Такоме» и по первой команде должен был включить люстру из поисковых прожекторов на крыше, чтобы ослепить нападающих. Благо, его джип стоял по направлению к возможному фронту атаки. Малик с Аркой сел на правом фланге, вместе с Джулианом. Я взял на себя левый фланг. Увидев, как я надеваю тактический пояс и проверяю «Стечкина» и АКС-У, Малик восторженно поднял большой палец:
— Рил канадиан мэн! Подготовлен! Что же у вас тогда в Канаде творится?
Судя по переговорам, бандидо начали выдвижение в нашу сторону. И вскоре послышался приглушенный звук моторов. Если на слух не ошибаюсь, то наш УАЗик-таблетка и пара мопедов, заходящих со стороны моей позиции. Заглохли. Все переговоры прекратились. Невооруженным ухом уже ничего не слышно. Присмотрелся в монокуляр. Хотя небо ещё недостаточно серое и видимость так себе, при хорошей фантазии рассмотреть можно. Вот «советский микроавтобус-проходимец», я по силуэту опознал, два мопеда и несколько фигур, крадущихся в нашу сторону. Перешли на бег. Пора!
Хуан врубил прожектора. Вместо того, чтобы упасть или остановиться и броситься назад, бандюки засвистели, заулюлюкали и ускорились.
— Стоп! Айм шутинг![Стой, стрелять буду!]— заорал Малик, чем вызвал на себя неприцельный огонь. Хуан догадался вырубить прожектор, иначе тоже получил бы пару очередей.
Малик, как и договаривались, дал короткую очередь, отвлекая на себя атакующих. Те завопили и начали палить в белый свет, как в копеечку. И пока они орали там и бегали из стороны в сторону, я, пользуясь суматохой, короткими перебежками приближался к технике нападающих. Всего-то один охранник, от нетерпения подпрыгивающий на месте. Меня в утренних сумерках и не разглядел. Кинулся мне навстречу, размахивая руками, и получил пулю в коленку. Вместо того чтобы отстреливаться, бросил в сторону свою «стреляющую палку» и завыл схватившись за ногу. Получил пыром с ноги в табло и затихарился, отключившись. Подхватил с земли брошенный «калаш», быстро досмотрел кузов фургончика. Всякий хлам и хабар. Пока некогда, потом рассмотрим. Пригнувшись, побежал в сторону вялой перестрелки. Походу, местные «бандидо» всё-таки одумались и залегли. Походу Малик кого-то «обнулил». Крики с обеих сторон.
— Аисто слим ак актул![Сдавайтесь, а то убьем!]— орали бандюки.
— До сея филха да пута![Арабы не сдаются! ХЗ, возможно португальский]— отвечали мои знакомцы.
Итак, их осталось четверо. Один, смотрю, валяется, безжизненно раскинув культяпки. Со стороны позиции «лемура Джулиана» и Малика — два бандюка, согнувшись, выставили автоматы за валун и, не смотря за результатами, постреливают одиночными. И ещё двое со стороны Хуана. Назад абсолютно не смотрят. Их проблемы. Переставил на автоматический и короткой очередью снёс пару со стороны Хуана и рванул прямо на них. Те даже не поняли. Скорее всего, одного грохнул наглухо, а второй ранен, неловко пытается развернуться.
Бандюки со стороны позиций Малика вскочили и бросились обратно к своей технике. Тут бы их и взять, но, естественно, АРка Малика чихнула и заткнулась. Но, однако, молодой папаша Женя был хорош! Подорвался, словно в тире, согнувшись, перебежал и свалил убегающих несколькими выстрелами.
— Клин![Чисто!]— заорал Джулиан, подбежав к телам и, абсолютно не заморачиваясь на моральные издержки, проконтролил бандюков выстрелами в голову.
Раненный мною бандюк выл и задирал в гору руки, что-то лопоча.
— Клин!— проорал я, задрав ствол вверх.
В результате скоротечного боя мы имели:
1. Полное отсутствие похмелья. Впрыск адреналина подействовал настолько отрезвляюще, что снова захотелось чего-нибудь выпить.
2. Четыре трупа бандюков и двое раненных, которых, всё же вспомнив, что мы православные, перевязали и оказали первую помощь. Выживут, ранения не тяжёлые.
3. Один фургон УАЗ в ужасном состоянии, но на ходу, с кучей всякой херни. Одеяла, куча телефонов, ноутбук, аккумуляторные батареи, канистры, всякая еда, бутыли с водой. Кухонная утварь, несколько радиостанций. Два мопеда неопознанных фирм. Причём, один совсем новый, в идеальном состоянии.
4. Четыре АК-47 в ужасном состоянии, но это для них в местных условиях естественное состояние, один РПК калибра 7,62 с самодельным прикладом и с двумя барабанными магазинами и один подствольник ГП-25, переделанный для стрельбы с рук, с поясом гранат ВОГ.
5. Куча головняков, что с этим делать?
Фургон с раненными отпустили, заодно загрузив им туда трупаки. С трофейным оружием разобрались просто — прикопали его в яме из-под костра. Но я всё же забрал так любимый мною РПК. Я их ещё с первой своей войнушки зауважал. Стволом больше, стволом меньше. Чего уж тут размениваться? «Арабы» уговорили меня забрать с собой байк. Как сказали, это Эндуро-Кайя. Весил всего под сотку. У них даже нашлись какие-то крепления, и они провели ликбез, как правильно крепить его на дверь багажника и быстро снимать, затрачивая минимум усилий.
На мои вопросы, где так научились стрелять, ответили без кривотолков и умалчиваний. Тиров полно. Женя, тот вообще какой-то капитан команды по тактической стрельбе. Да и, несмотря на наличие толстожопых хуанит, всяческого отребья у них в Бразилии полно. Так что для них это — нормальная практика. Не удивляются моим умениям. Наврал я им, не моргнув глазом, что служил в СОР[Канадский полк специального назначения] в Петавве. А сейчас постоянно практикуюсь в тирах и в лесу.
— А мы думали, ты всё это умеешь, потому что ты русский!— ухмыльнулись арабы из Бразилии. Малик до того проникся работой поискового приёмника, что сунул мне свою визитку со всеми номерами и почтой и уговаривал прилететь для проведения дальнейших исследований к ним в Бразилию. Причём, за счёт фирмы! Вывести его на наших? Вполне ведь достойный кандидат для дальнейшего сотрудничества. Да и парни нормальные. Распрощались уже часов в девять утра, когда по дороге проехал первый полицейский патруль и начали сновать машины. Неплохо я остановился отдохнуть. Куратор Лёха, наверное, теперь думает, что я совсем с ума сошёл или спился на местной мериссе.
Вырулил на трассу и, пристроившись к небольшой колонне из трёх грузовичков, мирно поколесил к повороту на Кассалу. Помыться бы где-нибудь, а то уже потняками несёт на всю машину, даже ванильная отдушка не помогает.
Постепенно принюхался и вошёл в ритм дороги. Эндуро, присобаченный к двери багажника, движению не мешал, только немного повысил расход бензина. Так, под местное радио, пытаясь понять, о чём говорят, проехал хреновый участок и выехал на вполне приличную трассу. Смотрю, справа заправки европейского ойл-стандарта появились. Джиппер предупредил о начале платного участка дороги. Заехать, узнать про транспондер? Заодно бак залью, опять до полного. Лишним не будет, может, и помыться получится? На таких заправках всегда есть платные душевые кабинки.
Залился на заправке по полной. Хреноватый у них здесь бензин по сравнению с нашим, хоть и стоит дешевле. А дизель вообще швах. Но наши военные грузовики, ещё союзного производства, хавают и не жалуются. Душевые кабинки функционировали исправно, но автоматических стиралок не было. Поэтому сперва сбегал на автоматическую мойку и, отмыв кузов от пыли и грязи, скинул комбез и майку, оставшись в одних «боксерах», накинул на себя чистое поло, чтобы не смущать местных. Промыл комбез с автомобильным шампунем, прополоскал (надо было кондиционер «Ленор» добавить), выжал, как мог, и повесил на капот «Крузёра». Пока буду мыться, высохнет. Думаю, на мойке и заправке его не сопрут, это вам нихера не каменистые пампасы. Вон даже охранник, прикинутый вполне по-европейски, болтается туда-сюда. Только вместо «стриптизёрской» фуражки, на голове арафатка с красными узорами. Лысая башка, несмотря на то, что находился большее время в машине, уже подзагорела и не так контрастировала с мордой. Снова выбрил голову, на физиономии оставил подобие жидкой испанской бородёнки. Искупался, приторчав под прохладными струями. В магазинчике при АЗС прикупил ковбойскую шляпу из кожи местных овец и стал похож на охуевшего канадского мачо. На любом строевом смотре меня жахнут за неуставной внешний вид. Хотя я уже в таком звании, что абсолютно монопенисуально, кто что скажет. Мне моя тушка дороже выговоров. Пошёл в офис рядом с заправкой, уточнять по поводу беспрепятственного проезда платных участков
В кондиционированной прохладе операционного зала шарахалась всего пара человек в своих длинных рубахах и с бэйджиками, ещё и маски по последней моде. А вот перчатки так и не надевают, и пофиг им все вирусы. Почему-то им нельзя по вере. Это я зашёл, как иблис пойми что, в пахнущем свежестью комбезе, с маской на морде, в перчатках и в шляпе. Ну, канадец, что с меня взять? А маску специально ношу голубой стороной наружу. А то помню, с нами целое занятие проводили по правилам и порядку ношения. Голубая сторона — это ты, значит, или болен, или контактный. Белая — есть антитела, и ты переболел, или проверился и всё нормально. Так что пока не нужны фотоотчеты и слайдовое сопровождение, буду нарушать вовсю.
Быстренько выяснил, как приобрести нужную мне вещь. Ничего сложного. Оплатил наликом, принимали и фунты и доллары. В транспондер ввели метку и пожелали доброго пути. А ещё предложили за небольшую сумму ввести метку о том, что я уже прошел тесты, и они все отрицательные. Я изобразил праведное возмущение и потребовал, чтобы мне принесли всё необходимое, и я тут же готов наплевать или нассать в баночки и пробирки. Местный медик, дежуривший в зале, испугался и повёл меня в медпункт для сдачи анализов и заполнения анкет. А вот там я уже просто купил у него тест с отрицательным анализом и пробирками. Ну не идиот ли он? Кто так шахер-махер перед камерами наблюдения делает? Продолжая играть «гринго», прикупил упаковку с бутылочками американского пива и, взглядом посылая всех нахер, поехал дальше, обогнав на выезде и подрезав «Лендровер» с какой-то молодой семейной четой. Баба, сидевшая за рулём, истошно мне засигналила и её муж, высунувшись в окошко, прокричал что-то нелицеприятное. Я в окошко показал ему «всем известный жест» и, заржав, дал газу. Пофиг! Роль надо играть до конца. Не думаю, что меня сейчас начнут подрезать, останавливать и, достав бейсбольную биту, наезжать. Я же «канадец»-лесоруб, хули! Есть у меня топор калибра семь шестьдесят два.
Трасса с каждым километром становилась всё лучше, и я вскоре, абсолютно не заморачиваясь, проскочил автоматический пункт пропуска. Транспондер пискнул и мигнул диодом, показывая, что списал нужную сумму. А вот возле автоматических шлагбаумов с оплатой наличными, смотрю, есть очереди. Ну так-то по факту оплата наличкой выходит дешевле. И пост медицинский стоит, температуру меряют, маски продают. А можно ещё поехать рядышком по грунтовке-дублеру с кучей ответвлений и трястись, словно на стиральной машинке. И таких, судя по облачкам пыли сбоку от трассы, хватает. Всё, как у нас. Только цветом кожи и умением пить алкашку отличаемся. Чего им мешает пройти температурный контроль? Вдруг реально есть заболевшие?
Так, в размышлениях, выйдя на оптимальный круиз-режим в сто километров в час, я, спокойно позёвывая, мчался к повороту на Кассалу. Путешествие проходит более-менее спокойно, стычка с бандитами из пустыни не считается. Насколько я осведомлён, явление это здесь нередкое. Ганста-бандочки патрулируют вдоль участков дороги и потрошат стоянки туристов. И, как я понимаю, в основном, на этом южном маршруте. На северной федеральной трассе нападений, по статистике полиции, в разы меньше из-за постоянного прохождения военных колонн и воздушного патрулирования. Там и нарваться можно конкретно. Напавшие на нас и оставшиеся в живых, в ходе короткого допроса толком так ничего и не сказали. Насколько я понял, грабежи и налёты происходят без какого-либо централизованного руководства, кому как в голову взбредет. Обмена информацией между бандами нет. Участники, в основном, местные или залётные, с территории «южных». Граница в этих местах да и вообще по стране более чем прозрачна, и незамеченными проникнуть на территорию «северных» особого труда не составляет.
Так, в размышлениях, я спокойно доехал до второго платного участка и, не задерживаясь даже на пару секунд, снова помчался по приличной трассе. Справа и слева от трассы начали появляться строения как жилого типа, так и какие-то мелкие производственные. Начались предместья Кассалы, дальше, после поворота по ходу движения, справа от трассы должен находиться действующий аэродром Кассалы. По всем электронным справочникам должен работать на местные авиалинии. Насколько знаю, на территории аэродрома базируется одно из подразделений местных ВВС. А там советником командира САП[Сводный авиационный полк] работает наш человек из ВКС. Дома, на инструктаже, посоветовали по возможности войти во взаимодействие и, по мере необходимости, оказывать друг другу содействие. На связь стопроцентно я с ним выйти не смогу. Да и стоит ли вообще светиться? Хотя, можно сделать ход конём. Сдать ему под охрану трофейный джип со всем вооружением, и транспортным вертолётом, в течение пары часов, добраться до нашего посольства. Тем более в Хартуме, на взлётной полосе аэродрома, тоже есть подразделение от наших частников и вертолёты, обеспечивающие «студентов с арбалетами». И пока я размышлял о дальнейшем порядке действий, джип довёз меня до поворота на Кассалу. А как дальше-то ехать? Нихреновая такая очередь перед стационарным блок-постом. Сведений про этот блок никаких, на картах не отмечен. Интересно, вояки-республиканцы или полицаи? Задачи этого поста? Карантинные? Диверсантов или бандитов ищут? Голова моя садовая, перед таким важным чек-пойнтом, который мне надо проскочить, можно было бы задержаться минут на двадцать, развернуть поисковый приёмник, послушать что творится. Сейчас разворачиваться и валить в обратном направлении на виду у такого количества народа — так себе идея. Сразу же привлеку внимание. Попробуем на авось? Вряд ли... Очередь образовалась огромнейшая, досматривают каждую машину. Походу, я попал? О! Безвыходных ситуаций не бывает. Ближе к блок-посту — небольшой отворот с карманом. Там какая-то кафешка и стационарный полицейский пост, на котором намалёван красный крест и надпись на местном, что-то про тесты. Скорее всего, отметки какие-нибудь о термометрии и проверке ставят. Пошарился по спутниковой карте, стараясь рассмотреть подробнее, из-за очереди машин толком нихрена не разглядишь. Да, там есть небольшая огороженная стоянка. Снимок прошлогодний, значит этот пост дорожного регулирования стоит давно, могут быть какие-то изменения. Вот, к примеру, эта еле видная ниточка грунтовки, ведущая со стоянки, или вообще исчезла, как дорога, превратившись в направление, или наоборот расширилась.
Ну а это кто такие? Несётся огромный гантрак полузаводского производства, обшитый бронеплитами. В кузове пулемётчик за ДШК. За траком — не менее впечатляющий «Додж-Рам», в кузове которого тоже пулемётчик. Сотый «Крузак», тонированный в хлам, и за ним так приятственный сердцу «Хайлик». В котором тоже пулемётчик. Сигналят, нагло влезают в очередь. Грузовик даже задел кого-то крылом и, не обращая внимания, попёр дальше. Крики, вопли на местном наречии. Как бы меня не задели. Жалко и мотоцикл, и джип. Напротив меня затормозил «Крузёр», приоткрылось переднее окошко вместе с бронированной шторкой. Пока никто не выглянул, но я сделал вывод, что везут какую-то шишку из местных военных. Вон охрана какая, и так бронируют автомобили на местных автосервисах: бронезащита на днище, вставки в дверях, бронешторки, дополнительная защита двигателя.
В окошко высунулся тип в моднявой каске, сдвинул с лица намордник с нарисованной «челюстью черепа» и, не смотря на то, что он чуть ли не мордой упирался мне в стекло, с наслаждением прикурил. Ну, а что ему ещё в пробке делать? А рожа-то наша! А такие каски и маски таскают наши «студенты». Частники, те одеваются в форму номер восемь[Что спиздили, то и носим]. Проверим?
Открыл окошко, чуть шуганув вояку. Тот подозрительно посмотрел на меня и буркнул:
— Ай м сорри, сэр![Извините!]
— Да нихера страшного, я сам решил перекурить,— ответил я, прикуривая. Ну точно, наш «рязанский акцент» с головой и каской на ней выдает.
Вояка поперхнулся.
— Не кашляй, старшого позови,— приказным тоном бросил я.
— Принял, кто спрашивает? Цифры? Позывной?
— Коровка из Кореновки,— брякнул я, вспомнив, что наш советник откуда-то из Кореновской Южного округа. Просто в голове сразу сложилось, если идет кортеж с охраной и пулеметами, нагло тараня гражданских, то вояки. Если охранник наш, русский, то охраняет такого же.
Открылось заднее пассажирское окошко, и на меня с удивлением посмотрел мужик моих лет, облачённый в бежевую форму местных ВВС.
— Чем обязан, кто ищет?— с удивлением спросил он у меня.
— Я из Порта, меня парни из Молькина потеряли. Шеф, третий заезд,— стараясь говорить внятно, ответил я.
Лётчик на минуту задумался, потом быстро сообразил.
— За мной втискивайся, мои организуют, вставай перед «Сурфом», на базе переговорим. Ориентировка была. Принял?
— Понял!— кивнул я.
Когда колонна чуть тронулась, «студенты» и местные вояки-спецназеры притормозили поток, давая возможность вклиниться в колонну. Проблема только возникла и тут же решилась, благодаря случайному стечению обстоятельств. Блок-пост я проехал вместе с вояками без лишних досмотров и опросов. Через двадцать минут мы заезжали на базу местного сводного авиаполка.
А вот тут чувствуется командирская рука. КПП, оборудованный согласно всех требований руководящих документов и приказов. Противооткатники, решётки, боец с зеркальцем на палке, кропотливо осматривающий днища автомобилей. Чувствуется рука нашей службы войск. Всегда было интересно, как боец себя поведёт, если реально обнаружит магнитную мину или взрывное устройство? Но, слава богу, обошлось без этого. Заехали на стоянку, мне показали, куда поставить машину. Всё правильно, джип поставили прямо под камеру наблюдения. В сопровождении двух спецов-«студентов» мы молча проследовали в кабинет советника. Парень, в полном боевом снаряжении, сидевший за офисным столом у стационарной радиостанции и кучи телефонов, с интересом посмотрел на меня, но ни слова не сказал.
— Семён, смотри за черным «Крузером» на командирской стоянке, а это наш эээ... гость... из...
— Канады!— дополнил я на русском. Старший охраны понятливо кивнул. Протянул флэшку с красной биркой начальнику.
— Тут ну... всё за сутки. С главной базы звонили, просили по прибытию выйти. Видно опасался при мне провести полный доклад. Я сделал отсутствующее лицо. Меня ваши дела не касаются, своих полно.
Прошли в кабинет. Вполне уютно и по-нашему. Висят портреты местного президента, министра обороны и почему-то Сергея Зверева.
Увидев моё удивление, летчик пожал плечами.
— Да я сказал местным, чтобы повесили кого-нибудь из наших военачальников. Портреты настоящих вешать запрещено, легендирование соблюдать надо. А эти дети пустыни увидели в Интернете и подумали, что это какой-то большой генерал, раз такая фуражка и аксельбанты. А мне пофиг! И не ухмыляйся, нет тут никакой подоплёки.
— Вот после этих слов я и начну думать, что портрет специально здесь висит,— подколол я лётчика.
Познакомились, и я вкратце рассказал о сложившейся ситуации. Видно какие-то ориентировки «полковник Петров» получал. Сразу же позвонил в наше посольство. Переговорил две минуты и положил трубку.
— Сейчас на тебя выйдет твой куратор. Личность твою подтвердили. Только говорят, что у тебя прическа, как у гитлерюгенда, а ты лысый, как колено!
— Так легендирование,— развёл я руками.
Лёха отзвонился по закрытой связи ровно через две минуты. И наконец-то я нормальным языком и в подробностях смог рассказать обо всех событиях, которые со мной произошли. Особенно Лёху заинтересовали координаты района, закрытого помехами.
— Над этим надо основательно работать! Давай, скорее заканчивай свои путешествия. Мои «остроголовые» информаторы толком ничего понять не могут, слишком специфическая инфа, я даже предположить не могу развитие событий и что всё это значит!— сознался он.
Выслушав информацию о православных арабах из Бразилии, он решил, что я уже прибухнул с нашим лётчиком и снова его подкалываю. Решили, что на аэродром Хартума меня доставят местные ВВС, в прикрытие мне дадут двух «студентов» из местной команды. Трофейную машину пока припрячем здесь, на базе, и при первой оказии доставим на базу. Про чемодан, который я припрятал, возвращаясь назад, я не сказал. Летчик, конечно, свой человек, но лучше скажу при живом разговоре.
— А как там мои Сайра и Белорус?— спросил я по окончании разговора.
— А нет их нихрена,— огорошил меня Лёха.
— В смысле? Погибли?— холодный пот пробежал по спине.
— А никто не знает! Ни рота Вахаб, ни наши «виолончелисты». Они, как и ты, не вернулись! Давай быстрее сюда, на базу, заодно и их поищешь! Реально какая-то хрень творится, мозг пухнет! Сейчас отдел планирования скинет боевое распоряжение на Кассалу на твое сопровождение и перевозку. До связи!
Всё, можно и расслабится. Можно сказать, путешествие закончилось! Через пару часов я уже буду у своих. Но всё же, куда делось мое сопровождение? Можно сказать, двое суток прошло! Уже давно бы доехали!
