— Смысла не вижу «восьмерку» дёргать для твоей доставки,— оповестил меня Петров.
— Жаба душит? Или с горючкой швах?— поинтересовался я.
— Да, и это имеет место, но, с другой стороны, мы на территории гражданского аэропорта. Когда наши вертушки взлетают, ненужного внимания много. А по твоей ситуации, как я понял, самое лучшее — не светиться. Пойдёте на «Лайт-Джете», ничего страшного. Там и курить можно в салоне,— просвещал меня лётчик-советник.
— Ради меня — целый джет!— обрадовался я.
— Ага, «Сессна сто семьдесят вторая» — меньше нашего «кукурузника»,— махнул рукой полковник,— мы её для почты и как такси до штаба в столице пользуем. Жрёт мало, крейсерская приличная. Внимания не привлекает. Места для разгона и взлёта почти не требуется, с футбольного поля стартует, на грунты садится. Так что бери, что дают!
— Ну ладно!— согласился я,— Салон курящий? Стюардесса есть?
— Стюардессами поработают два крепких мальчика. Ребята задачи свои знают, если у тебя какие-то свои критерии и хотелки, можешь проинструктировать сам.
Пока советник занимался своей текучкой, я забрал из джипа своё имущество, то, с которым выехал из Порта, и переоделся в свою одежду, аккуратно разложив трофеи по сумкам в багажник. Командиру здешних «студентов» показал что где в багажнике, с собой забирал только денежные средства. Не всем обязательно знать о трофейных суммах.
Спец с интересом осмотрел приобретённое имущество.
— Мотоцикл — огонь! Где такой прикупили?
— Подарок местного асоциального элемента,— не стал я вдаваться в подробности,— Вот тебе запасной ключ и брелок от сигнализации. По машине толком не шарахайтесь и не катайтесь, лучше замаскируйте или загоните куда-нибудь в ангар. И аккумуляторы скиньте.
— Понятно — метка?— понимающе покивал командир «студентов».
— Вполне возможно, сам толком не разобрался.
— А РПКашку можно поюзать?
— Ты мазохист что ли? Это ж ствол времён советской армии!— удивился я.
— Нет, скорее всего, любитель классики и работы руками. Тут оборудование неплохое на базе, токарные фрезерные, аппарат точечной сварки. Кто-то из кожи изделия шьёт, кто-то тортики ляпает, а я вот стволы модернизирую. А тут такой шикарный экземпляр. На него приклад можно на газовых амортизаторах сбацать. Планки, дульный тормоз сразу с пламегасителем,— начал перечислять офицер.
— Короче, ствол шикарен тем, что он ничей?— перебил я,— И если спорешь фигню, никакой начальник службы РАВ тебе не предъявит?
— Ну да!
— Ствол мой, но делай с ним, что хочешь! Можешь даже цветочки наебенить, мне пофиг!
В общем, договорились. Мне представили двух спецов, которые летели со мной. У них, походу, здесь очередь, кому лететь в столицу. Видно разведчикам специального назначения скучновато сидеть на базе и выполнять охранные функции, а тут какое-никакое развлечение. Частникам в этом вопросе намного легче и с выездами, и с вылетами попроще. Всё-таки не частная компания, хоть и называется военной. Парни на обыкновенный вылет собирались так, как будто вдвоём собирались штурмовать Идлиб. Как бы втиснуться со всем этим в салон самолётика? Боевое распоряжение пришло, буквально, в течение тридцати минут. Руки бы оборвать оператору, который его клепал. Пункты не соблюдены, ошибки в оборотах. Да уже как-то параллельно. Я теперь за это не отвечаю.
На взлётку нас доставил «Крузак» нашего советника. Возле самолёта возился чернокожий пилот в форме местных ВВС. Поулыбался и пообещал, что минимум за два с половиной часа доберёмся. Кинув руку к пилотке, доложил мне о готовности к полёту на отличном русском, о том, что «добро» на вылет с Центральной вышки получено.
— Связь с вашим ЦБУ постоянная?— спросил я у старшего группы сопровождения, невысокого квадратообразного парня с позывным «Гимли».
— Да фиг его знает, мы на такие дальности не работали по цифровому радио. Но у меня «спутниковый» с собой,— успокоил меня офицер.
— Мне пофиг, каждые пятнадцать минут полёта скидывай наше местоположение в географических координатах на свой центр управления,— начал я инструктаж.
— Так, а зачем диспетчер авиаполка тогда? Он же должен вести самолёт?— не понял меня офицер.
— Я без понятия, как там спутниковый маркер на этих самолётах работает, и в работе диспетчерской службы я не силён, поэтому просто скидывай наши координаты,— тоном, не терпящим возражений, посоветовал я.
Я и в свой ДжиПиЭс введу маршрут и буду отслеживать, надеюсь, не засну.
Спец с позывным «Калмык» уселся впереди рядом с пилотом, мы с Гимли расположились сзади. Хорошо, что их убедил снять свои рейдовые рюкзаки и закинуть их в багажный отсек. Иначе хрен развернёшься. Ещё свои АК-12, обвешанные всяческими приблудами, на коленях мостят. Пилот и техник эксплуатационной части побегали вокруг самолётика, исполняя свой обычный ритуал подготовки. Наконец-то пилот запрыгнул в своё кресло, подёргал рычажки и тумблера и жестом показал мне на гарнитуру лётно-переговорного устройства.
— Чиф, флай?[Разрешите взлёт?]— раздался хорошо различимый голос в наушниках.
— Гоу!
— Папиставалее!— добавил на великорусском лётчик и добавил оборотов. Выкатились на взлётку, дождались команды диспетчера и, пробежавшись по растрескавшимся плитам буквально пару сотен метров, мягко взлетели. Прошли круг над аэродромом, я на всякий случай сделал пару фото для опознавания с воздуха, вдруг пригодится. Гимли проявил бурную деятельность. Сперва под моим прищуренным взглядом скинул координаты в Центр и даже показал мне экран телефона с сообщением о доставке. Потом достал шкерт, один свободный конец завязал альпинистским узлом на поручне над головой и сильно так подёргал. Второй, с карабином, застегнул на спасательном кольце на разгрузке. Пощёлкал карабином, проверяя быстроту отстёгивания. Довольно хмыкнул. Потом начал открывать окошко с целью примостить свой АК. Потоком ветра от обтекателя мне приятственно обдувало лысину, поэтому возмущаться я не стал. Гимли принялся ёрзать на сидении, пытаясь найти оптимальный угол обстрела с борта самолета. Калмык, обернувшись назад и увидев действия командира пары, тут же начал вытворять то же самое. Ну, в принципе, правильно — стрельба с одного борта, противоположного пилоту. В случае чего самолёт можно завести в правый круг и обработать квадрат или площадку, с которой велся огонь. Но, думаю, такая тактика сработает только в том случае, если с земли работают стрелковкой обычного калибра. Если начнут работать зенитной установкой, то нихрена нам ничего не поможет. А если еще и с ПЗРК приголубят, то смысла трепыхаться нет. Ну ладно, не будем думать о плохом. Пилот, как вижу, опытный, белозубо скалится, попивает «колу» из бутылочки и о чём–то трещит без умолку на своём канале. Перед вылетом я снова проверил своё снаряжение, возобновил запас воды, почистил оружие, зарядил аккумуляторы и «энергобанк». Кейс с поисковым приемником аккуратно уложил в багажнике между рейдовыми рюкзаками спецназёров. Пейзаж под крылом не впечатлял. Серая унылая поверхность с изредка торчащими скалами. Иногда отблески дождевых озёр. Может где-то и отары с пастухами бродят, но с высоты двух тысяч не видно. Гимли без моих понуканий отправлял координаты, отмечая контрольные точки в своём топопривязчике. Прошли над речкой Атбара и пошли над северными окраинами Дегхема. Тут пейзаж позеленее будет. Видны ровные квадратики полей. Слева по борту какие-то карьеры. Вскоре зелень полей снова сменилась на серый пейзаж каменистой пустыни и я прикемарил. Но даже сон не успел увидеть.
— Чиф, чиф!— позвал меня пилот по переговорному.
— Чего?— нихрена не понял я.
— Ноу сигнал!— оповестил меня пилот и, повернувшись, пожал плечами.
— Ты здесь всегда летаешь?
— Ес сэр! Последний раз три дня назад шёл, всё спокойно было. Сейчас навигатор с ума сошёл!
— Гимли!— толкнул я в плечо спецназера,— Что твой джиппер показывает?
— Шеф, мой навигатор показывает, что мы в Эритрее!— почесал голову старший пары,— Координаты скачут, как вши в бороде у гнома! Крайняя передача реальных координат была ровно десять минут назад, сейчас ни связи, ни местоопределения.
— Пайлот, ты сможешь дойти до Хартума по линейным ориентирам на местности?— уточнил я у лётчика.
— Да, конечно. Уйду на юг, пойду вдоль дороги Ас-Суфьях—Хартум, там уже на подходе «Парус»[Небоскрёб], видно уже намного проще.
— Давай! Связь с диспетчером так и не проходит?
— Нет, чиф, всё шипит. Навигатор то Эритрею, то Южный показывает! Ухожу в разворот и на снижение!
— Шеф, может вернёмся?— спросил Гимли, с напряжением рассматривающий в бинокль землю.
— Надо уточнить по горючке у лётчика. Берём этот вариант, как аварийный?— предложил я.
— Давайте выйдем на дорогу,— посоветовал лётчик, который уже летел «по пачке Беломора», вернее, по карте под прозрачной плёнкой планшета, на которую изредка бросал взгляд,— дойдём до ориентира, может и связь восстановится. В случае чего, можем развернуться и по ней же уйти обратно, точку невозврата, судя по карте, мы прошли, без навигатора точно не скажу.
Толковый у нас лётчик, недаром в Воронеже учился!
Снизились до трёхсот, летчик попросил нас наблюдать во все глаза.
— Аааа!— заорал во всю глотку Калмык,— «Стингер» по нам идёт!
— Иблис его в жопу!— заорал пилот, привставший в кресле и верящий, как пропеллер головой.
— Точка пуска у красной скалы, левее двести,— спокойно сообщил Гимли.
Наш маленький самолетик вдруг застыл в воздухе. Пилот скинул обороты на минималку, встав на поток набегающего ветра.
— Хулитам!— заявил он и резко рванул штурвал. Ну вот и нахера мне эти американские горки? Всего лишь раз меня катали на нашем штурмовике, и тогда я абсолютно нихера не понял. А тут — как будто на автомобиле со скалы сорвался. Ну всё, сейчас в скалы войдём в крутом пике. Хренушки! Падаем налево и, чуть ли не чиркнув крылом по верхушкам скал, снова свечкой вверх.
— Щас блевану!— проорал Гимли.
— В окошко!— попросил я. Весело, прям как на совещаниях в Генштабе. Пилот выкрутил какую-то абракадабру прямо перед скалами и отстрелил тепловую ловушку. На «Сессне» есть тепловики?! Интересно, штатные или народное творчество ? Нихрена меня мысли посещают! В тот момент, когда за нами гоняется зенитная ракета. Снова горка и падаем вниз.
— Хааа, въебала!— заорал Гимли, который, высунувшись по пояс в окошко, блевал и заодно следил за обстановкой.
— Обстрел с земли, мелкий калибр, автоматическое!— доложил Калмык.
— Правый круг!— заорал вошедший в азарт лётчик,— Мочи чижовских! Щас Мамба-Хуямба вам покажет!
Чему он там в Воронеже учился?
Калмык и Гимли, высунувшись по пояс, начали лупить по земле, смещая стволы автоматов. Я так нихера и не понял, по кому палят.
— ВОГ пошёл!— продолжал орать Гимли. Ударил ещё из подствольника. Хорошо, хоть не по навесной.
— Аларм!— возвестил лётчик,— Бак пробит! Без возгораний! Ухожу из зоны обстрела! Пушка сдохла, всё, пиздец!
И весь этот трэш, угар и военная содомия, с лёгким налётом пилотирования и спецназовского шовинизма, длился от силы три минуты, а для меня словно вечность прошла. Не дай бог с земли пробили багажник и подстрелили мой приёмничек!
— Пайлот, скажи правду, мы сядем?— спросил я ухмыляющегося лётчика.
— Нет, я не гей!— ответил летун,— Аа, ты про это? Чиф, легко! Земля, две малых!
И, на удивление, самолётик даже не подбрасывало при посадке. Пилот встал против ветра и, белозубо скалясь, притёр самолетик на небольшой площадке между холмов, поросших чахлой зеленью и усыпанных обломками скал.
— Нихуя себе, сгонял на дачу!— заорал Гимли, выскакивая из ещё не остановившегося самолета. Его страховочный шкерт тут же сработал и спецназер, как собачка на поводке, рванул за нами. Отстегнулся и, перекатившись, упал за камень.
— Движение на пятнадцать часов!— заорал он.
— Принял!— заорал Калмык, выскакивая за командиром.
Два спецназера короткими перебежками рванули вверх по склону, паля прямо на ходу по неизвестным, которых я даже не увидел.
— Вырежьте им печень, я её сожру!— заорал им вслед чернокожий пилот. Я, выпрыгнув, залёг, отбежав от «Сессны». Хрен его знает, взорвётся она или нет. Летчик, быстро заглушив движок, выхватил из-под своего кресла какую-то сумку, пистолет и, отбежав подальше, грохнулся рядом со мной. Чуть полежал и бросился обратно к самолёту.
А спецы работали, как будто охотничьи собаки, загонявшие кабана. Ээ, ребята, а мы? Перебежал чуть повыше и, удостоверившись, что по мне никто не стреляет, достал монокуляр и принялся наблюдать. Вот мои «студенты» короткими перебежками приближаются к невзрачному проходу в нагромождении камней. Походу, загнали туда нападавших. Звуки выстрелов уже стихают.
— Чиисто!— слышу крик Гимли.
— Чисто!— вторит ему Калмык.
Смотрю, сгорбились, как собачки, и нырнули в проход между камней. Да что же там происходит? Выскочили, повернулись в мою сторону. Гимли поднял автомат и помахал им из стороны в сторону. Подзывают к себе. Значит, всех победили или прогнали. Не торопясь встаю и потихоньку двигаюсь в их сторону. Смысл теперь торопиться?
— Обнулили двоих,— докладывает Гимли,— дальше следы волочения да кровь вперемешку с гильзами. В основном, наш калибр. Больше ничего интересного.
— А тубус от ПЗРК нашли?— поинтересовался я.
— Да, там, на выходе валяется. С собой тащили. Наверное, сдавать для отчётности,— подтвердил Калмык.
— Дай угадаю,— почесал я репу,— Двухсотые, скорее всего, местные оборвыши?
— Ну да, вон они валяются,— подтвердил мою догадку Гимли.
— А вот тубус от ПЗРК — не «Стингер», а скорее всего, «Блупайп»?— продолжал я предсказания.
— Шеф, точно! Это же «Блупайп»!— восхитился Гимли,— У меня по иностранным армиям всегда швах, вечно всё путаю. А ты-то откуда знаешь?
— Ну так я же по легенде Айвон, канадский лесоруб, а эта хрень у нас на вооружении стоит, хотя и производится бриттами.
— Ааа, вот поэтому у старшого частников, которые с тобой работали в порту, позывной «Канада»!— сделал какие-то свои выводы Гимли.
Ну, пусть будет так! Просто я сравнил обстановку с той, в которую попал совсем недавно. Район тоже под «колпаком подавления». Если я раньше по сигаретам и другим мелким признакам определил «таинственных гостей», как британцев, то тубус от переносной зенитной ракеты просто подтверждал мои выводы. Эти «Блупайпы» британцы поставляли не только на Канаду, и по Африке они, бывало, встречались. «Стингеров», конечно, побольше, как более распространённых и менее прихотливых, да и вряд ли бы мы на «Сессне» от него ушли. Да и зенитчик, наверняка, неопытный. При поражении низколетящей цели счёт идёт на секунды. Буквально несколько секунд промедления при развертывании и наведении могут решить исход пуска. Нам повезло. Им бы просто затихариться и посмотреть, что будет дальше. Но «бандидо» решили добить самолётик, не имея опыта стрельбы заградительным огнём. А на земле их раскатали в лепёшку «студенты с арбалетами». Надо отдать должное: и Гимли, и Калмык, абсолютно не заморачиваясь, бросились с неба об землю и — в бой. Ну а лётчик, тот вообще, как он сам говорит, Мамба-Хуямба! Печень ему, что ли вырезать?
