И как мне не предлагали свернуть направо, ибо это не лево, а стоять нам придётся, скорее всего, долго, я был непокобелим. Хватит с меня приключений. Ничего страшного, подожду! Волонтёры предлагали заехать с ними в палаточный лагерь на берегу Атбары, где состоится какое-то там богослужение и слёт таких же повёрнутых на благотворительности. Но не верю я в благие дела во славу непонятно чего. Вон те же «Вайт Шлемс», на кого они работают? Кто у них хозяин? Если отслеживать их вояжи и акции, к интересным выводам можно прийти. Так что извините, ребята. Нахуй — это вон туда!
Индусы-волонтёры сообразили, что я упёртый «канадиан мэн», и отстали от меня. Чандр потихоньку вырулил из пробки и, перевалившись через неглубокий кювет, потихоньку выбрался на грунтовку-дублёр и ушёл в поселок. В добрый путь, Кришна вам в помощь. Харе Рама! И всё такое. Никто мне не звонил, видно, в связи с событиями по разгрому двух баз алсариков, было не до меня. Вскипятил себе чайку, соорудил бутерброд с чёрным хлебом и салом и, сидя в кондиционированной прохладе салона, со смаком поужинал, с интересом наблюдая за происходящим. Местная босота попыталась пару раз привлечь к себе внимание, стуча по крыльям и в двери, но я молча высунулся и, направив на них ствол, гаркнул:
— Стап айм шутинг! Пошли вон хулиганье! Кьютил![Застрелю!]
Бачата и пара местных дурачков неопределенного возраста, завизжав проклятья на местном, отскочили от машины и больше не подходили. Посмотрел очередную серию «Пацанов» и реально прикемарил. Проснулся в темноте от истошных сигналов со всех сторон. Что творится? В окошко мне застучали. Какой-то араб что-то истошно орал и тыкал пальцем в направлении моста.
— Чего, блять?— заорал я на него в ответ. Капец, не люблю, когда меня будят так бесцеремонно.
— Гоу, гоу!— орал араб.
Ёпть! Пробки не было, я стоял посреди дороги, а меня пыталась обрулить фура-длинномер. Проспал! Ткнул кнопку старта, сидение, разложенное для сна, автоматически перестроилось для вождения, и я рванул вперёд. Пересёк мост, разгрузив трассу, проехал чуть вперед и, увидев справа стоянку дальнобоев, решил остановиться и поспать. Выехать можно и рано утром. Ничего страшного не случится. Квасили мы в бане вчера до четырёх утра, встали в семь и до обеда занимались организацией мероприятия, немудрено, что меня так вырубает. Чего так машин много? Большой автопарк-стоянка был забит фурами и различными джипами. Пара мотелей контейнерного типа оповещали вывесками на арабском «Туяд Магаед» и на английском «Ноу ситс». Да и так понятно, что мест нет. Почему, когда я решил поспать, все разом решили мне помешать? Обрулил по грунтовке автопарк, проехал по карте чуть подальше и свернул направо на грунтовку. По карте здесь должна быть небольшая рощица, выходящая прямо на берег Атбары. Нашёл! А довольно неплохо! Пара табличек, предупреждающих, что территория в частной собственности, но всё это туфта для туристов. Тем более уже ночь, и тут нет никого. Загнал машину на большую поляну, посередине которой торчал обломок такой нихеровой стены из мощных валунов. Скорее всего, остатки былой цивилизации. Даже какая-то табличка имеется про памятник архитектуры. Вышел, прошёлся. Довольно хороший спуск к реке, несколько хорошо оборудованных мест для стоянок. По-любому, платные. Чуть в глубину рощи под деревьями видны огоньки палаточного лагеря. Туристы какие-нибудь. Переложил вещи в багажнике, довольно просторно получилось, даже ноги на всю длину вытянул. Закрылся и спокойно заснул без сновидений.
А вот под утро начался сущий бедлам. Какие-то мудаки громко свистели и раскачивали машину.
— Пшли вон!— заорал я спросонья. Схватил РПК, откинул верхнее стекло багажника и дал короткую очередь вверх. Свист и раскачивания машины не прекратились. Сейчас я прострелю кому-нибудь ногу нахрен! А некому стрелять! Деревья гнутся, ветки летают. Шторм! Самый натуральный или, по-сухопутному, ураган. Нет никаких алсариков, раскачивающих джип. Природа надо мной издевается. Я даже не буду пытаться открыть дверь багажника. Перебрался через задний ряд сидений. Завёлся и осмотрелся. С машиной всё в норме. Вчера очень удачно встал на стоянку. Старинная стена защищает от ураганного ветра, ветки, сорванные с деревьев, не долетают. Осмотрелся по сторонам. Там, где ночью заметил палаточный лагерь, сущий бедлам. Месиво разноцветных палаток, по деревьям трепыхаются, словно флажки. Видны фигурки людей, мечутся туда-сюда бестолково. Оценим своё положение и обстановку! Да не так уж всё и плохо! Я в достаточно безопасном месте. По такой погоде никакие ДРГ «южных» и бандидо работать не будут. Сидят в схронах и мериссу хлещут. Ну или что покрепче! Меня не унесёт, как палатки соседей, и я не смогу повторить подвиг девочки Элли. Машина в порядке, я тоже. Связи, естественно, никакой, даже топопривязчик глючит. Ну и ладно. Мне до дороги тут совсем недалеко, визуально помню, куда поворачивать. Но о выезде и продолжении путешествия пока рано думать. Пусть стихия утихомирится. От нечего делать вскипятил себе кружку растворимого кофейка, покурил в еле приоткрытую щель окошка и продолжил просмотр фильма. Делать всё равно нечего. Стало ясно, почему «тир-парк» был забит машинами. Скорее всего, местные и дальнобои получили предупреждение о надвигающемся стихийном бедствии и своевременно приняли меры, чтобы обезопасить себя. Чего тогда эти палаточники не поостереглись? Тут до меня дошло, что это может быть лагерь тех самых волонтеров, куда собирался индус Чандр со своими бабёшками. Кришна вам в помощь! Так убеждал я себя в течение получаса, вглядываясь в творящийся беспредел природных сил. Потом плюнул и, проклиная сам себя, влез в комбез, накинул куртку-непромокайку и каску с очками из защитного комплекта французского боевого снаряжения, подаренные мне «мародёрами-студентами». Такую снарягу я видел у французских «драконов»[Парашютисты-морпехи]. Подобный хабар можно было спокойно прикупить в Порту на местных базарных развалах совсем не задорого. Выполз из джипа и, под порывами ураганного ветра понял, что заблужусь нахрен. Завёл «Прадика», зажёг фары и, взяв с собой моток шкерта с карабином, потихоньку побрёл в сторону бывшего палаточного лагеря. Всякая хрень, типа веток и земли, летела в морду, но мне было пофиг. Пару раз меня переворачивало чуть ли не в воздухе и сбивало с ног. Потом я просто покатился, но у спел заякориться за выступающий из земли корень и, вцепившись в него, смог встать на ноги. На месте лагеря — только трепыхающиеся на ветру остовы палаток, летающий мусор. Ни машин, ни людей. Ну вот и славно. Успокоил себя, можно и обратно в джип. Печку включу и сто грамм накачу. Может, даже, на обед супа сварганю. Схватившись за ствол дерева, начал крутить головой, высматривая фары джипа. Ох и покрутило меня. Свет фар вообще в другой стороне. Хорошо, что ураган нагнал туч, и от поднявшегося в воздух грунта, листьев и мусора немного сумрачно, и свет хорошо различим.
— Хеелп, о май гаад хеелп[Господи, помогите.],— раздался откуда-то сбоку еле слышный писк.
Покрутил головой. Рядом, между корней деревьев кто-то валяется, пытаясь укрыться полиэтиленовой пленкой. Отпустил руки, и порывом ветра меня кинуло в нужном направлении. Упал на карачки и, развернувшись спиной к ветру, дёрнул за пленку. Пацан лет двадцати и девка. Грязные, как черти, морды подранные. Цепляются за корни, друг за друга и воют.
— Хули вы тут делаете?— заорал я, пытаясь перекричать ветер,— Где остальные?
— Хеелп плииз,— ныли найдёныши.
Бесполезно их сейчас спрашивать, у них, походу, шок от переизбытка адреналина. Девку обвязал за пояс шкертом, соорудил петлю и, перекинув через плечо пацана, жестом показал тому, чтобы схватил меня за пояс. Покрутил головой и, сориентировавшись на фары, поволок найденных волонтёров за собой. Толку от пацана не было никакого, болтался, как тряпочка, хорошо хоть подругу свою не бросил. Кое-как, почти что на четвереньках, дополз, обессиленный, до джипа и, словно рыбак, попытался вытащить девчонку на шкерте. Тяжело, просто пиздец. Ослабел я, походу. От парня никакой помощи: воет, вцепившись в колесо «Эндуро», висящего на крышке багажника. Помощи просить бесполезно, хватается за голову и орёт:
— О май гатт, май гатт!
О, идея! Снял с пацана петлю, накинул на заднее колесо. Закрепил узлами, сняв карабин, и завёл байк. Хорошо, что зажигание электронное. Чуть газу, подправил шкерт, чтобы не спадал на ось. И дело пошло! Главное — чтобы крепления не сорвало или дверцу. Вот она, «рыбка»! Словно краб пятится полубоком, не понимая, что происходит. Так эта дура ещё и рюкзак на себя нацепила! Я, разозлившись, поддал газу, и девка, поставив рекорд бега на четвереньках боком и с рюкзаком под ураганным ветром, благополучно прибыла к пункту назначения. Несмотря на то, что я вовремя сбросил газ, она по инерции уебалась в «Прадик». Хорошо, что в колесо, прямо в накачанную шину. А то бы и дверцу погнула, и лоб разбила. Заглушил мотоцикл. Освободил шкерт и, затащив непрошеных гостей со стороны старинной кладки, где ветра было поменьше, затолкал их в машину. Надеюсь, больше спасать никого не надо. Спасённые кинулись обниматься и, поднимая бошки к крыше салона, воздавать хвалы всевышнему.
— Э, бля, а как же Кришна?— возмутился я. Волонтёры начали что-то быстро лопотать, размахивая руками.
— Спокойно и медленно,— попросил я,— Айм фром Кэнада, Айвон! Ху, а ю?[Я Айвон из Канады. А вы?] Вертеть вас на...
Ясно-понятно. Парень и девчонка — из категории «милосердных долбоёбов». Это те, которые будут бороться за права китов и геев, будут устраивать протесты, чтобы перестали убивать селёдку ради шуб и докторов ради колбасы. Путешествовали они не одни, а целым автокараваном таких же чудиков. Индуса Чандра они тоже знали, это один из идеологов и идейных вдохновителей. Главные в этой движухе были какие-то англичане. Муж с женой, какие-то известные учёные, вечно мотавшиеся по миру и организовывавшие подобные акции среди молодняка и прочих обсосов, не определившихся по жизни. Индусы толкали идеологию, англичане мутили всяческие акции. Ну а что с них взять, англосаксы вечно что-то мутят. А вот чего их движение добивается, я так и не понял. Я бы понял, если голодающим детишкам помогали, еду там бесплатно раздавали или учителями работали и докторами.
— Вы не понимаете!— выл пацанчик, представившийся Ларсом,— В этой стране ежегодно убивают ради мяса и шерсти сотни безобидных овечек!
— Чего, бля?— не понял я,— Ты идиот? Овцы рождены для того, чтобы давать шерсть и шашлык. Тебе делать нехрен?
— Ну, они тоже чувствуют,— встряла девчонка, назвавшаяся Эльзой.
— Ребят, я не спасатель, я простой лесоруб из Канады. Исследую почву и местные породы деревьев. Думаю, стоит завозить саженцы канадского кедра, скрещенные с ливанским,— нёс я какую-то ахинею,— я тут по работе. Ну а вы-то какого хрена со своей Швеции попёрлись сюда с кучей придурков? У вас родители есть? Как они вас отпустили?
— Нам за двадцать! Мы вполне свободные и самостоятельные человеческие единицы! Мы сами вправе решать!
— Ага!— вдруг буркнула Эльза,— Вправе, а поехали на деньги моего отца!
Пацан открыл рот и, услышав, как я ржу, заткнулся, насупившись.
— Так как вы здесь одни остались? Нет желания, не рассказывайте, мне просто интересно,— продолжал я глумиться над защитниками овец и всего живого.
— К реке пошли, дунули, ну и растащило нас,— спокойно созналась Эльза,— Я тут местной дури прикупила в дороге.
— Хааа!— заржал я,— А дальше, походу, начался ураган, и ваши друзья свалили, не вспомнив про то, что «мир спасёт милосердие»?
— Да мы в кузове спали, в «Додже» у янкесов. Они, походу, думали, что мы там под пологом, вот и свалили. Ну а, может, и просто им насрать,— развела руками девчонка.
Теперь стало ясно. Ну, не договаривают, и хрен с ними. Отлучились по своим делам и не успели к отправке своего каравана, который, скорее всего, свалил ближе к «тир-парку». Про парочку, скорее всего, забыли. Или просто забили на них, рюкзак-то у Эльзы. Янкесы посмотрели, что под пологом никого нет. Выкинули рюкзак, чтобы не быть обвинёнными в присвоении чужого имущества, и свалили вместе с остальными. Удирали в спешке, судя по оставленным палаткам и скарбу. Ну, пропали шведы, и хрен с ними. Заявят в местную полицию, не более того. Они же самостоятельные человеческие единицы! Особенно этот северный олень Ларс! Девчонка посообразительнее будет. Дал волонтёрам бутылку и влажные салфетки, чтобы обтёрли руки и морды. Сам разложил горелку и принялся готовить суп из консервов и лапши. Девчонка оказалась рукастой, ещё из своего рюкзака достала какие-то приправки и снедь. Нарезал остатки сала и чёрного хлеба.
— Чего это?— с брезгливостью спросил Ларс, понюхав ломтик с хорошей мясной прослойкой.
— Это лярд,— тоном знатока пояснила Эльза и принюхалась,— Ммм... с гарлик[Чеснок]! Айвон, твои предки в Канаду из России приехали?
— Ну да,— не стал я отходить от легенды,— по мне так видно?
— Да нет, так-то вылитый канадиан, скорее всего, или шведского, или германского происхождения по внешнему виду. Но вот лярд или, как его там, «тцало», пикули[Огурчики], водка. Прям говорят, что твои «дедУшка и бабУшка» были из России?
— Ну да, я и по-русски вполне прилично говорю. Ты давай, наливай супчик. Ложки у меня из одноразовых комплектов, так что поосторожнее.
Сидим на развёрнутой лежанке в багажнике, скрестив ноги по-турецки, вполне комфортно. Места немного, но в тесноте да не в обиде. Ларс сидит насупленный, видно его задевает мое спокойное общение с Эльзой. Ладно, по сто грамм можно, всё равно ветер не утихает.
— На сдороффье!— квакнула Эльза, приподняв пластиковый стаканчик с водкой.
— Нет, так не говорят. Дед говорил: давайте-ка вьебём!— поправил я.
— Фьепём!— согласились волонтеры.
— Айвон,— сказал, отдышавшись и закусив салом Ларс,— ведь это вкусно!
— Ну а ты что думал? Подай мне пикуль и хлебай суп. Айвон, а почему ты меня назвал Колд Хёрт, а Ларса постоянно путаешь с каким-то Олафом?— уточнила Эльза, прихлёбывая суп из пластиковой миски прямо через край. Главное, чтобы бздеть в машине не начали, у европейцев это запросто.
— Ээ ыыы, Колд Херт!— загыгыкал Ларс, которого, походу, вставило с одной рюмки.
Я молча пошарился в телефоне и открыл заставку с мультиком «Холодное сердце».
— Это что?— удивились волонтёры,— Это анимационный фильм? Мы такое не смотрим нам больше по душе...
— Какая-нибудь артхаусная поебень?— «стрельнул» я наугад.
— Ага! А можно ещё воттки?
Короче, волонтёрам-шведам, путешествующим на деньги папаши Эльзы, хватило трех рюмок, чтобы начать смотреть не артхаусное кино, а мультики. Ох, и ржали они! А к вечеру ураган закончился. Я, дремавший на передних сидениях, разбудил нежданных попутчиков и предложил им умыть морды и сходить на место бывшего палаточного лагеря. Волонтёры умылись, сбегали перессать и пожаловались, что их немного штормит после «воттка» из Канады. Раньше они пили только настоящую русскую, и такого эффекта не было. Ну да, рассказывайте. Мы-то сейчас пили настоящую «Морошу» из запасов «студентов», а не тридцатиградусную подделку «Stolichnaya». Дал им отхлебнуть из банки рассола из-под огурцов и налил по пять капель, сказал выпить, пересилив себя. Шведам на глазах становилось лучше.
— Олаф, мы живы!— радовалась Эльза.
— Я Ларс,— канючил пацан.
Сходили в бывший палаточный городок. Собрали более-менее уцелевшие палатки и кухонную утварь, брошенные в спешке, всё аккуратно сложили под деревом и накрыли полиэтиленовой плёнкой.
В «тир-парке» волонтёры разыскали колонну своих. На подробности встречи мне смотреть было некогда, надо было ехать, и так задержался. Уточнил в мотеле по погоде. Ураган распался на несколько мелких слабых ураганчиков и ушёл на юго-запад. По дорогам, вроде, всё нормально, но мне советуют пока воздержаться и переждать до утра. За небольшую сумму мне найду и место на стоянке. Да ну вас нафиг. Поеду, вряд ли догоню остатки урагана и пыльных бурь.
На все просьбы шведов познакомиться с их друзьями, я отбрехался тем, что тороплюсь. Эльза чмокнула меня в щёку, Ларс тоже полез целоваться, но ограничились пожатием рук.
Выехал на трассу и, набирая крейсерскую скорость, погнал дальше. А потом всё же догнал какую-то небольшую пыльную бурю. Свернул на какую-то грунтовку и, поверив сбесившемуся топопривязчику, уехал в неведомые ебеня, сопровождаемый наскоками «пыльных джиннов». Минут через двадцать дошло, что я еду не туда! Прокляв громко всю страну и, в частности, её погоду, я остановился. Тут же мелкие «пыльные джинны торнадо» поняли, что со мной играть неинтересно, и свалили в сгущающуюся темноту.
Завибрировал телефон. Лёха! Никак меня не дождётся! Я уже и сам начинаю подумывать о потусторонних силах, которые водят меня за нос и не дают доехать до места назначения.
— Братан, всё нормально?— начал с дежурной фразы куратор.
— Погода подвела, пережду и дальше,— успокоил я Лёху.
— Ты больше никуда не влазь!— взмолился куратор,— Весточку получил. Давай быстрее на базу! И....пип пип пип,— связь оборвалась. Да неужто опять «колпак» или просто перебои? Проверил, перенабрав, хотя мне самому запрещено выходить на связь. Абонент вне зоны. Нет, не «колпак». Всё проще — ураган, скорее всего, повредил вышки и прочее оборудование. Скорее всего, перебои со связью сейчас по всему югу. Вышел, осмотрелся, развернул на телефоне спутниковую карту. Поставил метку, чтобы не заблудится. Геопривязка на всех телефонах не работала. ДжиПиЭс работал, но скорее всего, его надо будет перенастраивать и вводить поправки. Сколько раз он у меня подвергался «радиоэлектронным» ударам? Пользоваться навигатором в магнитоле бесполезно, SD-карты с загруженными картами региона не существовало как класса, слот был пуст. Электронный компас, наверняка, тоже глючит. Надо просто вернуться по той же дороге и не заморачиваться. Что я и сделал. Тучи прогнал ветер, выглянули звёзды. Интересно, а если без фар ехать, видно будет? Вырубил фары. Нормально, только присматриваться надо. А вот и трасса. Смотрю, кто-то прошёл на юго-запад, значит надо поворот не прое...
Вот он, вроде. Свернул и помчал, подпрыгивая на ухабах, за габаритами промелькнувшей раньше машины. Нет, ну нормальная же дорога была раньше. Чего кидает-то так? Врубил фары. Грунтовка какая-то неширокая. Это я, наверное, свернул раньше на дублёр основной трассы и иду вдоль неё справа. Ничего страшного, должны же быть выезды. Надо догнать машину, идущую впереди, и следовать за ней. Наверняка местные знают, куда ехать. Стоп, дурак! С чего ты решил, что они едут к выезду на трассу? Может они вообще по своим делам гоняют? А взобравшись на пригорок и совсем упустив «ведущего», я понял, что хреновый из меня «топограф». В пределах видимости — ни одного огонька. Я свалил в пустыню!
