Паренек был тщедушен, как многие африканские дети. Скелет, обтянутый кожей. Оборванные до колен шорты, замызганная майка, слетевшая от удара плетенная из листьев шляпа и полное отсутствие обуви на ногах. Босоногая Африка во всей своей красе!
Пацан, завидев меня тут же выполз из кустов, но не бросился наутек, а наоборот на карачках пополз навстречу, что-то отчаянно лепеча на непонятном мне наречии. Я можно сказать полиглот - за то время что провел в Африке подтянул свои навыки разговорного языка и бегло говорю на французском и английском, так же начал осваивать суахили и арабский – основные языки западного побережья Африки. На каком языке лепетал пацан, я не разобрал, но скорее всего на том же самом наречии, на котором говорили местные племена баконги – язык банту. Причем банту – это не какой-то один язык, вроде русского, это целая семья языков, вроде всех наших словенских, где не факт, что серб поймет русского, а болгары разберут чего там чешут словенцы или чехи.
- Паспарту? – позвал я своего зама. – Что малой чешет?
Паспарту начал закидывать пацана вопросами на тех наречиях, что знал сам, потом видимо понял, чего там пацанёнок лепечет и позвал одного из ветеранов нашего отряда - пожилого Векесу, который был самым старым бойцом в моей группе, ему было почти сорок лет, а по африканским меркам это весьма почтительный возраст. Они тут ведь в Африке много не живут, это вам не Япония.
Пока Векеса, смешно придерживая на бегу винтовку семенил в нашу сторону, я ухватил пацана за голову, осмотрел его рану, промыл её слабым спиртовым раствором и наложил бинтовую повязку. Кости черепа целы – это самое главное, а рассеченная кожа заживет. Шрамы украшают мужчин. Дал пацаненку напиться, а потом еще и угостил кусочком сахара, которые таскал в подсумке специально для таких случаев – одаривать местную ребятню.
Векеса провел короткую беседу с пацаном и тут же доложил о результатах:
- Парень говорит, что в деревне куда мы едем на нас подготовлена засада. Вчера приехали «белые фуражки», некоторых мужчин убили, некоторых женщин изнасиловали, согнали всех детей и женщин в несколько больших сараев, облили стены бензином, мужчин разместили на улице, приказали сидеть тихо, а то сожгут всех. Отец этого паренька, подслушал разговор «белых фуражек», где они совещались, как бы половчее устроить засаду на своих сослуживцев, которые должны приехать сегодня после полудня. После засады, в которой все легионеры должны быть убиты, местных планировали сжечь. Папаша этого пацана тайком разобрал часть стены сарая и ночью этот парень сбежал, чтобы предупредить нас.
- Пацаненок просит, чтобы мы помогли его односельчанам, - лаконично закончил Векеса пересказ разговора с раненым пареньком.
Ага, вон оно как! Ну, что ж рано или поздно это должно было случится, собственно говоря, к этому все и шло. Придурок Жан Батист Харза все-таки решил пойти на открытое противостояние. Хотя какое оно к черту открытое? Послал группу капрала Себастьяна Самни, чтобы те устроили на нас засаду и перестреляли всех к чертям собачьим. То, что эта будет группа именно капрала Самни я не сомневался, во-первых, именно она вчера рано утром выехала за ворота базы на двух грузовиках и одном джипе, и к сегодняшнему утру так и не вернулась, а во-вторых, Самни, как и его покровитель Харза на меня точат зуб с первого дня нашего знакомства.
- Паспарту, сколько человек было с капралом Самни, когда они вчера покинули базу?
- Двадцать, командант, - тут же доложил зам.
- Знаешь, что они с собой взяли?
- Точно было несколько пулеметов и грузили ящики с взрывчаткой, командант.
- Ну, теперь понятно, почему нам выдали такой скудный боекомплект, да еще и не разрешили брать пулеметы и винтовочные гранаты, - раздраженно хмыкнул я.
Ну, что ж так или иначе, но скрытый от посторонних глаз конфликт между мной и ветеранами «легиона» вызрел и прорвался всплеском гноя. Я конечно же планировал что это произойдет в несколько иной форме, но капитан Харза по большому счету сделал все правильно. Командира базы, где моя группа сейчас тянет лямку, майора Сивонье сейчас на месте нет, он укатил в Джибути по делам. Вместо него командиром базы остался капитан Шлинке - редкостный тупица и алкаш. А вот капитан Харза, хоть и гадливый придурок, но очень коварная и мстительная тварь, он с первого дня на меня зуб точит. Ну, еще бы, ему как потомственному «вишисту» и поклоннику Гитлера, я как славянин был поперек горла. Опять же, сиди я тише воды, ниже травы, признав верховенство ветеранов Легиона над собой, как все остальные новички легионеры, возможно не было никакого конфликта, но я специально провоцировал приспешников капитана Харза, частенько тролля их без особой причины. Мало того, в отличии от остальных белых, я не чурался якшаться с чернокожими легионерами, мало того, сколотив вокруг себя из черномазых банду численностью в дюжину рыл. А в прошлом месяце, несмотря на то что не прослужил еще даже года, получил звание капрала, а всё, потому что моя «банда» выиграла соревнования по армейскому многоборью, утерев нос постоянным чемпионам базы – взводу капрала Самни.
В общем все шло к тому, что меня и мою «банду» порешат. Надо отдать должное, Харза решил убить сразу двух зайцев: избавиться от надоедливого славянина и его команды победителей, а также кардинальным образом решить проблему с тупыми африканцами, которые никак не хотели покидать свою деревню и переезжать на новое место, туда, где не были обнаружены залежи бокситов.
В этой деревне я уже был две недели назад, по приказу майора Сивонье провел переговоры с местными, наладил, так сказать мосты и пришел к кое-каким призрачным договоренностям. За неделю, проведенную в гостях у местного вождя, смог вразумить местных, что им все равно придётся свалить с насиженных мест, но есть шанс неплохо поторговаться с белыми. Я даже помог одному местному мужику из старейшин деревни с его раненой ногой. Старейшину на охоте порвала гиена и нога жутко гноилась, даже странно, что не началась гангрена. Рану хорошенько прочистил, засыпал толченными таблетками антибиотика, вроде помогло. А изначально, местные жители просили ногу отрубить, а культю прижечь. В общем даже с деревней все могло решиться миром, но почему-то большей части белых в Африке хочется все спорные вопросы решать грубой силой.
Сегодня утром мое отделение, которое усилили еще десятком легионеров-новичков подняли по тревоге, и в спешном порядке отправили в эту самую деревню усмирять непонятно почему возникший бунт местных. Почему бунт должны были усмирять именно мы, а не местные власти не понятно. Ладно бы еще была угроза для белокожих из числа работников Компании, но здесь разработки ещё не производились и белых не было. Опять же, совершенно не понятно, почему нам выдали только винтовки и по три десятизарядных магазина на брата. То есть БК с гулькин нос и про пулеметы с гранатами, положенные по штату, приказали забыть.
Теперь всё сходится. Нас гонят на убой, чтобы потом обвинить в засаде местных и под шумок разгромить эту деревню, устроив её жителям геноцид.
- Спроси у пацана, он знает, где точно разместилась засада на нас? – обратился я к Векесе.
Седовласый Векеса перевел мой вопрос. Пацан утвердительно закивал головой, радостно лыбясь, видимо решил, что раз я спрашиваю, где засада, значит мы вступим в бой и отобьем его односельчан. Есть такая мысль. Отдавать под нож пару сотен африканцев не хотелось, они мне, конечно, никто, но все-таки живые люди, опять же лучше рубить врагов по частям, чем ждать пока они выступят против меня единым фронтом. Сейчас рассчитаем взвод капрала Самни, а в дальнейшем предъявлю счет уже и капитану Харза.
Пацан рассказал, что засаду на нас устроили в распадке между двух холмов при въезде в деревню. Злодеи разместились на вершинах холмов, установив на обратных склонах палатки, чтобы с комфортом пережидать полуденный зной.
Где располагались эти холмы я знал, дорога, ведущая в деревню, делала зигзаг между двух огромных луж, в которых обычно нежились змеи и всякая ползучая гадость, потом грунтовка перепрыгивала через пересохшую из-за сезона засухи речушку, начинала подниматься вверх и проходила как раз между двумя невысокими холмами. Тот холм, что справа был чуть повыше, а тот, что слева чуть пониже, оба располагались примерно в ста метрах от дороги. Пространство между склонами холмов и пыльной грунтовкой было лишено всякой растительности и складок местности. Короче идеальное место для засады, чтобы перещелкать пассажиров двух грузовиков, как мишени в тире.
При всей моей нелюбви к капралу Самни, надо отметить, что вояка он был хороший и опытный, битый волчара, одним словом. У него за плечами долгие годы войн на Черном континенте. Такого на мякине не проведешь. Ну и остальные легионеры в группе капрала Самни тоже все с боевым опытом за плечами.
А вот в моем взводе, который численностью не дотягивает до полного состава в тридцать штыков, опытных бойцов всего трое, включая меня. Остальных, все сплошь новички, первого года службы, у которых из реального опыта только патрулирование и несение караула.
Те двенадцать человек, что составляли костяк моей «банды», их я тренировал лично, делая упор на прикладных приемах ведения боя. Со стороны, ветеранам Легиона, мои тренировки казались каким-то несерьезным действием, но когда я выиграл соревнования, то майор Сивонье проникся и убедился, что я был прав.
Тут надо сказать, что командир базы, куда нас отправили с Паспарту служить сразу же после тренировочного лагеря, не просто так выделил меня из остальных новичков. Я его подкупил, дав в залог один из алмазов и пообещал, что если моя группа выиграет соревнование, то к этому алмазу добавлю еще один. Надо ли говорить, что именно командир базы решал – кто победит в соревновании по многоборью.
Соревнование моя группа выиграла, и я предложил майору подать заявку на участие в следующем этапе турнира, но уже с командами из других баз. В этих соревнованиях было принято делать ставки и соответственно если бы неожиданно победила команда-новичков, то поставивший на неё человек сорвал бы неплохой куш. Именно для того, чтобы прозондировать этот вопрос майор Сивонье и уехал к вышестоящему командованию на ковер, а заодно и пристроить подаренные ему от меня алмазы.
По дальнейшей моей задумке, мою группу должны были освободить от всех насущных дел, чтобы мы могли тренироваться до седьмого пота, а уж потом, когда нас отправят на основную базу Легиона на севере Африки, то дать оттуда деру, купив в Марокко паспорта для всех моих людей. У брата Паспарту в Марокко был старый приятель, зарабатывавший себе на жизнь легализацией беглецов из Легиона, которых на самом деле было очень много, но далеко не всем удавалось уйти от охотников за головами, коих обязательно направляли вслед за дезертирами. Дальше мы планировали перебраться на Восточное побережье Африке, осесть в одной из тамошних стран, где никогда не видели советский инструкторов, специалистов и советников.
Эта небольшая страна на Восточном побережье Африки была окончательной точкой в моем путешествии, именно с этой страной и был связан весь мой план по воздействию на мировые события в целом и в СССР в частности. Какая эта страна, я пока не скажу, секрет.
А получилось, что такой прекрасный план пошел по известному месту из-за какого-то там капитана лягушатника, у которого папашка воевал на стороне Гитлера.
Я, как выросший на советских фильмах и советской пропаганде человек всегда думал, что французы во Вторую мировую войну воевали на стороне СССР против фашистов. Есть очень много героических фильмов про «маки» – партизан французского Сопротивления. Кино довольно эпичное, и часто показывает тяжёлые бои между гитлеровской армией и местными повстанцами. Наши ленты советского времени тоже прославляли жителей Франции как союзников – например, «Нормандия-Неман», где на самом деле воевало французов меньше сотни.
Да, действительно: были и партизаны, и герои, и лётчики, воевавшие в советской армии. Однако замалчивается, сколько французов встало на сторону Гитлера. И в этом вся проблема…
Уже здесь, в Африке я с удивлением узнал, что французов, воевавших в «Сопротивлении» против фашистов, было в пятьдесят раз меньше, чем тех, кто добровольно воевал на стороне Гитлера. Почти все заграничные колонии Франции открыто поддержали Петена и его «вишистский режим».
Франция сдалась немецким войскам 22 июня 1940 года, продержавшись против бронетанковой армады нацистов лишь 43 дня. Вскоре в городе Виши было основано профашистское правительство во главе с маршалом Анри Петеном, после встречи с Гитлером, провозгласившим курс на сотрудничество «коллаборацию» с Третьим рейхом. Никакого сопротивления оккупантам во Франции не было несколько лет. Немцы спокойно гуляли по улицам французских городов, ели пирожные в кафе, развлекались в борделях. На стороне Гитлера против СССР по разным подсчетам воевало больше трехсот тысяч французов и самое скверное, что все они были добровольцы.
Ладно хрен с ним с давно сдохшим маршалом Петеном, чтоб его в Аду черти хорошенько кочегарили. У меня есть дела более важные и насущные.
- Командант, - позвал меня Векеса, - паренек говорит, что он нам помогает, потому что его дед, которому вы вылечили ногу сказал, что вы – белый Бог и вы спасете всё их племя.
- Белый бог, говоришь? – задумчиво повторил я.
- Ага, - кивнул седовласый боец.
- Ожидаемо, - буркнул я.
Африканцы очень набожные люди, причем все! Каждый африканец верит в Бога! Неважно кто он: простой крестьянин, солдат, министр обороны или отучившийся в Союзе специалист, который привез из СССР белокожую жену. Все африканцы верят в Бога! Но если для жителя Европы, СССР или Ближнего Востока вопрос веры в бога стоит просто – у христиан свой бог, у евреев свой, у мусульман свой, то у африканцев этих богов может быть несколько, причем в обоих божеств, набожные африканцы будут верить одинаково неистово и искренне.
Ни один другой регион мира не претерпел столь стремительных преобразований в религиозной сфере, как Африка. Если в начале прошлого века здесь доминировали этнические, традиционные африканские религии, то сегодня их место заняли христианство и ислам, к которым примерно в равных пропорциях принадлежит большая часть населения континента. Во многих африканских странах этот переход произошёл при жизни одного поколения, тогда как в Европе и России замещение этнических религий христианством занимало сотни лет.
Скорость преобразований в религиозной сфере находит отражение в синкретизме, при котором верующий исповедует сразу несколько религий. Даже после перехода в мировую религию африканец может пользоваться традиционными амулетами, придерживаться различных суеверий, посещать шамана и места, традиционно считающиеся священными. В реликтовой форме суеверий этнические религии в той или иной степени сохраняются почти повсеместно в мире. Некоторые формы синкретизма глубоко проникли в учение мировых религий, что особенно характерно для протестантских течений, и даже выросли в самостоятельные религии: например, христлам — смешение христианства и ислама на основе культуры народа йоруба в Нигерии — или в учения многочисленных африканских независимых церквей. Учитывая все разнообразие существующих в мире религиозных практик, вопрос о существовании «эталонных форм» столь крупных религий спорный, но обряды и убеждения африканских верующих действительно во многом уникальны.
В отличии от европейских стран, присутствие религии в жизни африканских обществ не ограничивается посещением храмов или мечетей, она проникает во все сферы жизни.
Ещё одна особенность Африки состоит в интенсивности религиозной конкуренции. Активная борьба за верующих между мировыми религиями и их направлениями создала питательную почву для конфликтов, возникновения террористических квазирелигиозных организаций, становления этнорелигиозных радикальных движений и других деструктивных процессов. Кроме того, религиозные организации стали всё чаще вовлекаться в общественно-политические процессы, вступая в конкуренцию с государственным структурами.
В общем, в какой-то момент, когда меня окончательно достали ахи и вздохи Паспарту, который на каждом шагу повторял, что я – Бог, пришедший на эту землю чтобы дать свободу и принести великие блага всем африканцам, я решил, что надо использовать набожность и простодушие африканцев в своих целях.
С чего начинает своё дело каждый уважающий себя самозванный Бог? Конечно же со сбора своей паствы и проведения проповедей. Этим я периодически и занимался: собирал вокруг себя сослуживцев и проводил среди них пропагандистские речи, которые со стороны выглядели совсем как религиозные проповеди. Думаю, делали бы так военные советники из СССР, то шансов на успех у них было бы гораздо больше, чем когда они пытались привить африканцам идеи Маркса и Энгельса. С людями надо быть проще, а взгляды на жизнь иметь ширше!
- Построиться! – гаркнул я, после принятия окончательного решения.
Подчиненные мне бойцы тут же выстроились в два ряда. Всего в строю было девятнадцать человек. Немного, но и не мало. Когда я «провалился» в прошлое у меня было и того меньше – жуткая жажда и головная боль. А теперь у меня есть верный подчиненные, оружие, кое-какие финансы в карманах, а самое главное - есть четкий план и заветная цель.
- Камрады! Враг приготовил для нас засаду, исчадия Ада хотят убить нас, - говорил я проникновенно и эмоционально, всё как простые африканцы любят, - но у них ничего не выйдет, потому что Я с вами и Бог на нашей стороне. Этот парень, рискуя своей жизнью предупредил нас об опасности, - я указал рукой в паренька с обмотанной головой, - а знаете почему он это сделал?
Выстроившиеся передо мной чернокожие солдаты жадно ловили каждое моё слово и если ветераны, привыкшие к таким речам, выглядели вполне спокойными и уверенными в себе, то новички, слышавшие мой голос в подобной интонации впервые, явно шалели от каждого слова.
- Он нам помог, потому что недавно я спас от верной смерти его родственника! – мой голос звучал все сильнее и сильнее. – Многие из вас тогда тайком смеялись надо мной, - я тут же грозно ткнул пальцем в сторону новичков, бывших с нами в недавнем визите в эту деревню. - Ну, еще бы, вы думали, что глупый, белый мзунгу не понимает, что творит! Какое ему дело до немощного старика, который одной ногой уже в могиле! Верно? Вы так думали?! – кричал я, злобно тараща глаза на парочку солдат в первой ряду.
Те, на кого я смотрел и в кого тыкал пальцем, скорее всего, ничего не думали плохого про меня, но, что поделать если у каждого театрализованного представления есть свои правила и каноны, а значит им надо следовать, чтобы получить нужный эффект. Бойцы в первом ряду нервно зашевелились и опасливо стали отодвигаться от парочки в центре, на коих я тыкал пальцем, обвиняя в скудоумии.
- А между тем, если бы я тогда не помог этому старику, то его внук не предупредил бы нас об опасности, а значит все вы уже погибли бы от пуль трусливых исчадий Ада, которые только и могут, что нападать исподтишка! Вы все бы погибли! Всё!!! Кроме тех, кто мне верен и кого бы я защитил своей властью и силой!
Не знаю, как это работает, но в такие моменты, публика перед которой я двигал столь пламенные речи будто бы впадала в транс и трепет, превращаясь в доверчивых кроликов, которых уже обвили кольца ядовитой змеи. После провала в прошлое у меня неожиданно обнаружился не хилый такой дар убеждения. Я и раньше был горазд заболтать кого угодно, строя слова в предложениях таким образом, что слушавшие меня люди почти всегда делали то, что я от них хотел. Чему-то в прошлой жизни я учился специально, а что-то получалось само собой. И если с обычными людьми в прошлой жизни у меня эти выкрутасы с убеждением и внушением получались с вероятностью в 50-70 процентов, то с африканцами был почти 100 процентный результат. Видимо психологически люди из прошлого более внушаемы, чем россияне в двадцать первом веке.
- Когда мы убьем этих проклятых демонов, которые задумали против нас ужасное, то я и все, кто пойдет за мной, покинем Легион. Обещаю, что вы мои верные камрады не пожалеете, что доверились мне. Ваше жалование в Легионе будет сохранено, я буду платить вам из своего кармана, так же гарантирую вам, что в ближайшем будущем вы все станете богачами и уважаемыми в обществе людьми. Кто боится, не готов воевать и хочет вернуться в Легион, тем будет сохранена жизнь и оружие. Итак, я спрошу вас один раз мои верные камрады: «Вы готовы пойти за мной? Если, да, то шаг вперед!»
Две шеренги дрогнули, стоящие позади первого ряда ветераны сделали шаг вперед, тем самым подтолкнув первый ряд новичков…и как-то само собой так получилось, что весь отряд сделал шаг вперед. Все как я планировал.
- Отлично! – весело гаркнул я. – Благодарю за службу и оказанное доверие. Да прибудет с вами Сила!
Потом я провел короткую перегруппировку, разделив отряд на две группы: штурмовую и основную. Штурмовая группа должна будет незаметно подкрасться к вражеской засаде с тыла и завязать бой, а основная группа на двух грузовиках отвлечет внимание на себя и перекроет пути отхода вражескому отряду. БК перераспределили – каждому штурмовику предназначалось по 5 магазинов на брата, а у остальных выходило по 2-3 магазина к винтовке.
- Командант! – обратился ко мне Паспарту, потрясая сумкой набитой чем-то тяжелым. – У меня есть небольшой запас патронов. Здесь сотня выстрелов.
- Отлично, Паспарту, - похвалил я своего зама, - не даром ты считаешься первым среди моих камрадов! После боя я щедро вознагражу тебя. Раздай патроны всем поровну.
На самом деле эти сто патронов мы собирали с Паспарту вместе, но я выставил все таким образом, что эта заслуга лично Паспарту. Ничего личного, просто очередная манипуляция и скрытое управление.
Отряд построился перед выходом. Штурмовую группу поведу лично я, сперва мы проведем разведку, и если все окажется как нам удобно, то сразу вступим в бой. Плохо что раций у нас нет, придётся побегать по саванне вестовым, неся донесения от меня к основному отряду, оставшемуся у грузовиков.
- Бык! Пацана возьмёшь на загривки, он будет показывать дорогу, свою винтовку и БК отдай кому-нибудь.
Паренька с перемотанной головой взвалил себе на спину самый здоровый боец моего отряда по прозвищу Бык, спустя пару минут группа выдвинулась на боевую задачу. Пошла работа!
