Каникулы закончились и снова началась учеба…
Теперь это все было совсем не так как раньше. Если месяц назад мы, да и не только мы, но и деканаты наших институтов смотрели на нас как на потенциальных инженеров, то теперь у нас пошла какая-то облегченная версия обучения. Самое главное- она оставляла нам больше свободного времени.
По молчаливому уговору с Властью мы ввели себе «плавающий» режим обучения. Не знаю откуда пришла команда - от нашего майора или из ЦК ВЛКСМ, но все шло для нас очень хорошо.
После встречей с французами я испытывал какое-то беспокойство, вроде как камешек в ботинке - вроде бы и можно идти, но вот не совсем удобно. Что-то, похоже, лежало у меня в глубинах памяти, что-то хотелось всплыть, но… Не получалось. Я поговорил с ребятами, но долгожданного «звяка» не случилось.
- Вот и мне тоже кажется, что кто-то еще было с Францией связанное, но... Не ухватывается.
- Черт... Придется опять вену подставлять. Наверняка что-то важное, если мы все об это помним.
- Знать бы что именно.
- Вот кольнемся - узнаем... Надо будет на майора выходить, проситься на процедуру...
Но проситься никого не пришлось. Майор и сам на наш вышел.
В один из дней мы вместе с нашими новыми товарищами поехали на «Мелодию» записывать вариант финальной песни. Все-таки профессионалы – это профессионалы. Нас мучали часа три, добиваясь того качества звука, который аппаратура могла записать на пластинку. Из раза в раз мы играли и пели, а звукоинженеры отыскивали в том, что мы делали изъяны и заставляли переделывать. Дошло до того, что наш барабанщик, как Ринго Стар заорал: «У меня уже волдыри на пальцах!», но это не помогло. Пришлось поиграть еще, зато все в итоге остались довольны.
А вот в итоге при выходе из студи нас встретил наш майор.
- С вами хочет увидеться Юрий Владимирович...
- Срочно?
- Через два дня. Устраивает?
Вопрос был всего лишь данью вежливости. Вроде бы мы одного поля ягоды – он и мы... Вот попробуй скажи «Нет. У нас контрольная...» Ведь даже в голову не придет... Хотя с другой стороны так скажешь и потом по контрольной «отлично» на автомате получишь. С Конторой не только мы шутить не смеем.
- Конечно... Только давайте через «Дальрыбу»...
- Что-то всплыло?
- Да вот не совсем, - с сожалением сказал Никита. – Барахтается что-то, но на берег не вылезает. Придется подстегнуть...
С «Дальрыбой» все прошло штатно. Укол - и наше оформленное воспоминание о Франции сформировалось в предсказание. Говорить майору мы ничего не стали – кто его знает, какая у него степень посвящения в эти дела и придержали информацию до встречи с Андроповым. Один-два дня роли не играли.
В назначенный день мы отпросились с занятий и Кусковским парком двинулись в сторону железнодорожной станции и далее к метро.
Когда мы оставались совсем одни и риск прослушивания был для нас минимален, мы рассуждали о том, каким образом мы почувствуем, что выдаваемая нами информация меняет нынешнею историю. Ведь проявления, если они последуют, не могли ограничиться только новыми песенками, которые звучали в эфире «Маяка», должно было бы меняться что-то серьезное. Но пока ничего подобного не происходило. Никаких революционных изменений не наблюдалось. Все мы внимательно читали партийную и комсомольскую прессу в надежде уловить какие-то колебания политического курса Власти, но… Очень хорошо наше общее настроение сформулировал Никита.
- Я чувствую себя грозоотметчиком Попова в ясный погожий денек. Тишь и благодать, а ведь наверняка где-то гремит гром, сверкают молнии. Что-то меняется…
- Или не сверкает и не меняется...- меланхолично отозвался Сергей. - Я думаю, что, несмотря на их заверения, они нам еще не совсем поверили в нас.
- Несмотря на все то, что мы рассказали? – удивился я. - Про всех шпионов и прочее?
- Да. Точнее, они и хотели бы поверить, но не решаются. Это ведь страшно внезапно понять, что дело все твоей жизни оказалось и не делом вовсе, а сплошной ошибкой молодости. Ведь для них, для настоящих коммунистов, это картина пост Апокалипсиса. Конец всему…
- Типа, думают, что как-то все само собой рассосётся?
- Ну, типа того…
- И что предлагаете делать?
- А что тут поделаешь? Ждать, снабжать их информацией…
Несколько минут мы шли молча, думая о будущем.
- Если уж и Андропов нас не до конца верит, то что говорить о тех, кто нас вообще не знает и в глаза не видел. Нас Юрий Владимирович проверял, а уж если дело дойдет до Политбюро…
Никита вздохнул и сморщился, вроде съел что-то кислое.
- Там нам придется еще раз проходить по этому кругу.
- В смысле?
- Нам придется и им доказывать, что мы не фейк, созданный ЦРУ и наша информация имеет ценность.
- А что их, по-вашему, может убедить?
- А кто его знает? Даже если мы припомним, кто из них когда помрет, то поверят они нам в лучшем случае после того, как половина из них упокоится…
- Да… С Андроповым было проще. У него имелись тайны, на знании которых можно было играть, а тут…
- У них наверняка тоже есть, но кто из нас интересовался биографиями членов Политрбюро? Никто… Даже если мы скажем, что кто-то из них занимался в детстве рукоблудием, то это не станет доводом для других.
- Значит надо придумать нечто убедительное… Такое, чтоб могли подтвердить многие свидетели.
- Ты себе представляет, как это можно сделать?
- Я представляю, что это будет нужно как-то сделать…
Мы замолчали, осмысливая сложность вставшей перед нами задачи.
- А «Алло вы ищем таланты» в записи пойдет или в прямом эфире? – невпопад спросил Сергей.
- В записи разумеется…
Сергей медленно покивал.
- То, что нужно. Пока не скажу, но есть идейка, как обыграть этот момент в нашу пользу.
- Кстати, надо поинтересоваться, что там и как.
- Да Бог с ней, с передачей! Никита не дал нам свернуть разговор с важной темы. - Что делать будем? Может быть, подкинуть Андропову какую-то идею…
- Может быть, посоветуем в «Правде» дискуссию развернуть?
- Типа есть ли альтернатива советскому социализму?
- Ну да. Может или нет быть несколько его моделей, или модель только одна, наша?
Скатав снежок, Никита бросил его в дерево. Попал.
- Нет. Я в действенность таких дискуссий не верю. Я не дискуссий и изменения риторики в партийной прессе жду, а череды некрологов.
Мы с Сергеем переглянулись.
- Чьих?
Спокойно и как-то даже буднично, сказал Никита.
- Членов Политбюро.
Справа от нас стоял заснеженный лес, а слева, через дорогу, тянулся кирпичный забор, перед которым стояли редкие елочки. Это все отчасти напоминало кремлёвскую стену и не исключено, что именно эта картина подтолкнула Никитину фантазию.
Вторым снежком он поразил второе дерево.
- Если он точно убедится, что тот путь, которым сейчас идет страна, приведет её к печальному концу, то ему придется менять, если не все, но очень многое, а те мудрые старцы, портреты которых мы таскаем на демонстрациях, вряд ли захотят перемен. Они на них просто не способны. Они же в догмах, как в орденах и в званиях, и переубедить их нам вряд ли удастся.
- Ну зачем же такие кровожадные крайности? – возразил я. – Ведь можно избрать другой путь.
- Ну?
- Собрать это самое Политбюро и предъявить им нас. И только после этого…
- Вот так вот просто? – перебил меня Никита и тут же заинтересованно поправился. - А с какой формулировкой?
По тону вопроса видно было, что он из разряда риторических. Так и получилось. Наш поэт прищурился и сформулировал:
- «Нам из недалекого будущего, которого, сами понимание, еще нет, но в котором уже должен находиться построенный советскими людьми Коммунизм, чудесным образом залетели трое старичков, которые рассказали, что мы тут все ошиблись и ничего путного мы не построили… А получился муляж из говна и палок под названием Развитой Социализм»?
Никита весело взглянул на Сергея, ожидая его реакции.
- Да,- согласился тот, повернувшись ко мне. – Не поверят. Мало того, что это пойдет поперек Маркса с Энгельсом, в которых они все верят, так ведь и путешествия во времени тут проходят по разделу фантастики… Тут не математика. Минус на минус тут не плюс дадут, а глубокий минус. И засунут они этот глубокий минус в глубокий анус. И не исключено, что именно нам и засунут.
Никита кивнул.
- Думаю, что он это тоже понимает. Он-то знает, с кем ему приходится работать. Потому я и жду некрологов. А организовать немножко несчастных случаев КГБ вполне по силам. «Новичка» еще нет, но товарищи вроде Петрова и Боширова наверняка в строю имеются.
Мы были одни, и только впереди нас неспешно двигалась пара взрослых с ребенком на санках. Над ребенком болтался в разные стороны синий воздушный шарик с изображением осьминога – наверное, остаток от новогодних подарков. Глядя на него Сергей сказал:
- Я, кстати, незадолго до попадания сюда в Интернете наткнулся на статью, в которой рассказывали про штатовские спецслужбы. У них для таких случаев имелся специальный гадский пистолет - стрелял ледяными пулями, смазанными ядом из какого-то то ли моллюска, то ли осьминога…
Я кивнул на ребенка с шариком, и Сергей кивнул в ответ. Очень вовремя шарик попался на глаза. Звякнуло…
- Так вот через несколько минут у жертвы инфаркт, а на теле только маленькое пятнышко, которое быстро рассасывается.
Я не согласился, покачал головой.
- Слишком это все… Кровожадно, что ли? Я бы предложил другой вариант…
- Ну-ну…
- Сперва все-таки поговорить. Попробовать убедить…
- Какими доводами можно убедить людей, которые точно знают, что это невозможно?
- Невозможного не бывает! - возразил я. - Невозможное сегодня, становится возможным завтра. На этом вся наука построена. Вот на это можно и нажимать. Если бы наше появление тут можно было бы представить не как случайность, а как следствие какого-то научного эксперимента...
- Научного?
- Конечно!
Я, кажется, уловил его мысль. А ведь действительно... Почему бы не предложить такое? И добавил:
- Секретного проекта…
- Здешнего? – быстро переспросил Никита. – В смысле сегодняшнего?
- Разумеется, - кивнул я.- Именно что здешнего и вдобавок современного. От чужого эксперимента кого угодно ждать можно, а если сами его готовили, да все получилось, хоть и не так как хотели, но все-таки… Вот представьте… Можно все это представить как-то так…
Прокашлявшись, я официальным голосом сказал.
- «Недавно во время провидения исследований строения материи и свойств пространства-времени в секретной НИИ КГБ «Дальрыба» мы смогли связаться с параллельным пространственно-временным континуумом и получить оттуда сведения о ближайшем будущее нашего мира…
- И где же книги со сведениями? - скептично поинтересовался Кузнецов, пнув ледышку. – Где свитки и папирусы? Где дискеты и флешки?
Я отмахнулся.
- Не мешай. «Сведения оказались нанесены на биологических носителей, в качестве которых были выбраны трое советских школьников, комсомольцев…
- Не «в качестве которых были выбраны...», а «которыми оказались...» И далее по тексту.
- Кандидатов в члены КПСС,- хохотнул Никита, но я серьезно согласился.
- Конечно. Дойдет и до этого… Предложат и вступим. Может быть даже бегом, и со скоростью поросячьего визга. Так вот…
Продолжить я не успел - вмешался Сергей. Он уловил главную идею.
- Но связь с континуумом внезапно, ввиду аварии на Объекте, прервалась, и мы пока не можем восстановить её… - поддержал меня он.
- Точно! «Ввиду этого пока мы обладаем только ограниченным объемом информации, но наши ученые пытаются активизировать носителей информации и надеемся, что это нам удастся.…»
Друзья помолчали, обдумывая услышанное.
- А что? Вполне жизнеспособная ложь. Сразу видно, что ты фантаст.
Никита не стал спорить, а подумал, скатал третий снежок и дал его мне как медаль.
- Молодец. Вполне приемлемая гипотеза. Если они еще под это дело какую-нибудь заметную аварию организуют, чтоб объяснить ей исчезновение связи с параллельными мирами, то все окажется вполне жизненным.
Все мы понимали, что это никакое не решение. Вопрос веры в наши знания оставался открытым, но решать его сейчас мы не могли. У нас не было убедительных для них аргументов.
Впереди нарисовалась новые люди. Мы уже прошли через парк, и вышли к железнодорожной станции. Нужно было заканчивать серьезные разговоры. Кто его знает, что за люди тут ходят и где они служат.
- Ну что ж... - Никита отряхнул руки. - Ход придумали хороший… Но некрологи, на мой взгляд все-таки надежнее…
Я пожал плечами.
- Решать будем не мы…. Главное, что этот ход есть.
- Но ведь прямо сейчас мы его предлагать не станем?
- Согласен. Подождем. Посмотрим. Может быть, он и сам придумает какое-то объяснение нашему появлению, не противоречащее марксизму.
Добрались мы быстро. В Москве да на метро - все рядом.
Если ранее Лубянская площадь для меня ассоциировалась с магазином «Детский мир», то теперь главным зданием стало здание КГБ. Как человек, в прошлой жизни занимавшийся страхованием, я знал, что в этом здании ранее находилась страховая компания «Россия» и с тех пор про него ходила шутка. «Раньше тут был Госстрах, а стал Госужас», но ни у кого из нас негативных эмоций не появлялось. Это было место работы и только.
На Лубянке уже ждали. Наш личный майор встретил нас на проходной и, проводив, оставил в одном из кабинетов. Ожидание оказалось недолгим. Через несколько минут пришел Андропов и по-хозяйски уселся за стол напротив нас.
- Ну, здравствуйте, молодые люди… Чем-то можете нас порадовать? Мне передали, что вы сами попросили отправить вас в лабораторию… Что-то вспомнили?
- Есть немножко, - солидно отозвался Сергей. - Мы тут недавно с французами пересеклись...
- Каким образом? - искренне убедился Андропов.
- Приезжали корреспонденты из «Юманите» в ВКШ. Так вот кое что у нас после этой встречи вспомнилось...
Андропов насторожился.
- Что-то серьезное?
- Ну... Это вам решать... Вы знаете, что у них в этом году президентские выборы.
- Разве?
- Да. В начале апреля действующий президент Франции Жорж Помпиду умрет и будут назначены выборы нового президента.
Андропов серьёзно посмотрел мне в глаза.
- Это точно?
Как не хотелось его разочаровывать, но пришлось.
- Хотелось бы ответить «как в аптеке», но вы же понимаете, что у нас с вами аптеки разные… Так что скажем, что это очень вероятно... Я думаю, что у КГБ вполне хватает источников, что узнать состояние здоровья действующего президента?
Председатель КГБ кивнул.
- Так вот имейте ввиду. В первых числах апреля он умрет. Выборы состоятся в мае и пройдут в два этапа. Их итоги вас интересуют?
- Разумеется.
- Президентом во втором туре будет выбран некто Валери Жискар дЭстен
Андропов сделал несколько записей в блокноте.
- Что-то еще?
- Насколько мы вспомнили, он нормализует отношение с НАТО, но так аккуратно, что отношений с СССР это не испортит. Несколько раз приедет в Москву, встретит с Леонидом Ильичом...
- Спасибо.
Андропов смотрел в свои записи, уже встраивая поученные сведения в какую-то одному ему известному комбинацию. Он смотрел на нас, но, похоже, нас уже не видел. Он смотрел сквозь нас, уже прикидывая, как может использовать эти данные. Вспомнив наш недавний разговор о череде некрологов, я подумал:
«Может быть не только к пользе для СССР, но и к своей собственной? Наверное, понимает, что если приходится что-то менять, то заводной рукояткой этого механизма станет именно он и его Контора… А если у него будет личный интерес, так это совсем не плохо. В аппаратных играх годится любое оружие, любая информация. А ему волей-неволей придется становиться генеральным, если он нам поверил. Становиться и корректировать курс с «Построения социализма лицом товарища Маркса» на «Построение социализма с человеческим лицом».
Мне уже давно стало ясно, что чтобы не говорили любые лидеры, от главарей бандформирований в кожаных куртках до респектабельных политические вождей в костюмах от «Версаче», они в итоге борются исключительно за личную власть. Другое дело как они эту власть потом используют- на благо только себе или что-то достигается и народу, но самый понятный посыл- «власть для меня»! Да и Бог с этим… Наверное иначе и быть не может. Должна быть личная заинтересованность. Наверное, это и есть тоже родимое пятно Капитализма, от которого мы не скоро отделаемся, и которое никак не отмоешь.
- Спасибо, - медленно повторил он. – Спасибо за информацию...
Он вздрогнул, тряхнул головой.
- Но я предложил вас по другому вопросу. Постарайтесь вспомнить что-нибудь об отношениях между СССР и США.
Никита оглянулся на нас.
- Мы постараемся, - сказал он. Но вы же знаете, что мы не сможем вспомнить что нужно по заказу... Если что и всплывет- тогда обязательно сообщим.
- Сразу можно сказать,- сказал Сергей – в наших интересах сделать так, чтоб Никсона не попёрли из Белого дома. Не допустить импичмента. Следующий президент будет хуже Никсона.