Ночь была тяжелой, противник суматошно обстреливал северную окраину города перемалывая в труху давно разрушенные здания. Вражеские снаряды рвались беспорядочно и бестолково, но от этого их осколки были не менее смертоносны, чем если бы стрельбу кто-то корректировал. Чтобы избежать лишних потерь Милош отвел все подразделения на наш левый фланг и в тыл. Бойцам даже удалось немного отдохнуть и поспать.
Думаете можно спокойно спать, когда где-то поблизости гремят взрывы? Еще как можно. Я помню свою молодость и дембель после Чеченской компании, так для меня первое время на гражданке было дико и невозможно спать в полной тишине мирной жизни, а вот включишь на кабельном телевидение какой-нибудь боевичок, где много стрельбы и грохота, и спишь как младенец под эту канонаду. Так и тут, если выдалась свободная минутка, то бывалый солдат всегда уснет.
Весь следующий день 4 сентября продолжались ожесточенные городские бои, противник ошалело гнал свою пехоту по развалинам Моанда на север пытаясь выбить нас из городской черты. Милош и Бык умело маневрировали своими подразделениями, используя проверенную и надежную тактику молота и наковальни. Где штурмовики Милоша из «единички» были могучим молотом, а «быки» Буру Депая несокрушимой наковальней.
Я называю Быка Депая – «Быком» имея ввиду не домашнего быка, который «муж» коровы, а быка чёрного буйвола. А буйвол в Африке – это не домашний бык, который мирно жует травку на пастбище и даже не бык, который гоняет тореадоров на арене в Испании. Африканский буйвол – это настоящая «машина смерти»!
Африка – континент необыкновенных животных, сильных, красивых и могучих. На её просторах кроме хищников и других многочисленных животных, живут различные млекопитающие — представители так называемой мегафауны, внешность и размеры которых восхищают и приводят в трепет. Одним из таких четвероногих является африканский чёрный буйвол. Африканские буйволы олицетворяют мощь и дикую нетронутость саванны. Они, как могучие идолы, бродят по просторам Африки, вызывая восхищение и уважение. Африканский буйвол – один из самых опасных обитателей африканского континента. От этих, на первый взгляд безобидных животных, в Африке гибнет больше людей, чем от всех крупных кошек вместе взятых. В списке самых опасных животных Африки буйвол уступает лишь нильскому крокодилу и бегемоту.
«Быки» держали свои позиции, выманивая на себя наступающие волны противника, а штурмовики Милоша контратаковали с флангов, уничтожая заирских солдат безжалостным кинжальным огнем из укрытий и засад.
Так продолжалось весь день до самой ночи. Кровь лилась рекой по усыпанным каменным крошевам улицам Моанда.
5 сентября состоялся первый и последний на этой войне танковый бой. Заирские генералы погнали в атаку весь имеющийся у них парк тяжелых гусеничных бронемашин: три «Шермана М4» и четыре китайских Тип-59. Видимо планировалось, что танки обойду нас с фланга и огнем своих пушек поддержат наступающую пехоту. В принципе, нормальный план, вот только танки сами по себе не должны ездить в одиночку, их обязательно надо поддерживать пехотой, которая будет шугать гранатометчиков и операторов ПТУРов. А так, видимо, заирцы подумали, что раз у нас Т-34 с дальностью стрельбы до 5 км, а у них «Шерманы» и «китайские Т-55» с дальностью стрельбы в двое дальше, то можно заложить крюк побольше, немного выехать в чистое поле, на восточную окраину города и оттуда безнаказанно шмалять по нам. Номинальная дальность стрельбы у танков одна, а прицельная совершенно другая. Из пушки танка Т-34-85 прицельно попасть можно на дистанциях до километра, все что дальше, хрена лысого разглядишь в танковый телескопический прицел ТОД.
С нашей стороны навстречу вражеским танкам выкатилась единственная «тридцатьчетверка», которая принялась ездить туда-сюда между развалин, дразня экипажи противника своим наглым поведением.
Семь заирских танков остановились, выстроились в ряд и давай, как в тире хреначить по «тридцатьчетверке». Это было что-то! Взрывы гремят один за другим, Т-34-85 крутится между развалин, в небо взметаются тучи красной пыли кирпичной пыли. В какой-то миг корпус «тридцатьчетвёрки» целиком стал красного цвета. Машина резко остановилась и больше не двигалась, противнику не было видно, как люк мехвода распахнулся, и боец субтильного телосложения червяком выполз из танка, тут же спрятался в траншее, по которой уполз прочь от брошенной машины. Механик-водитель был единственным обитателем Т-34.
Противник решил, что проворная машина сломалась и принялся палить по ней из всех стволов. Для старенького танка, построенной сорок лет назад, хватило бы и одного снаряда, а тут по нему отработали семь танковых пушек, а некоторые вражеские стрелки выстрелили несколько раз. Т-34-85 развалилась на части в грохоте частых взрывов от прямых попаданий.
В тот момент, когда заирские танкисты азартно били по нашей машине, изображавшей из себя мишень, к ним с фланга подбирались три наших машины: два Т-34-85 и трофейный Тип-59.
«Тридцатьчетвёрки» шли первыми, они открыли огонь сходу, целясь своими пушками в борта высоких «Шерманов», трофейный «китаец» на бортах которого была намалёвана белой краской цифра «1» и звезда, двигался чуть позади, но стрелять начал вместе с передовыми Т-34. Кабиндские бронированные машины успели выстрелить по несколько раз, подбив два «Шермана». Третий американский танк резко сдал назад, его правая гусеница наехала на обломки какого-то бетонного столба, высокая машина накренилась и с грохотом завалилась на бок.
Одна из «тридцатьчетверок» попала в башню вражескому «Тип-59», но снаряд ушел в рикошет, не причинив заирской машине видимого вреда. Тем временем наш «Тип-59» точным попаданием поразил своего заирского собрата, бронебойный танковый снаряд ударил точно в борт под башню, случилось пробитие брони, гусеничная машина окуталась черным дымом, наружу выскочил только водитель, спустя пару минут разгорелся пожар, а потом сдетонировал БК, мощным взрывом распахнуло люки и в небо ударил фонтан огня.
Все три вражеские машины, как по сигналу рванули с места, две развернулись и поехали в тыл, а одна, наоборот, весьма отчаянно понеслась вперед навстречу нашим танкам. Заирский сорвиголова метким выстрелом поразил Т-34-85 точно в лоб, танковый снаряд калибра 100мм пробил броню корпуса «тридцатьчетверки» чуть ли не насквозь, никто из экипажа нашего танка не выжил. Второй раз выстрелить заирцу не дали по нему одновременно ударили Т-34 и «единичка» Тип-59, легкий снаряд «тридцатьчетверки» высек искры рикошета по скругленной башне китайского танка, а вот выстрел «единички» пришелся точно в цель, взрывом разорвало передний, ведущий коток с левого борта. Вражескую машину развернуло правым бортом к нашим танкам, в который она тут же получила бронебойный снаряд. Плавные обводы танковой башни «китайца» не спасли её на этот раз от пробития брони. Едва заметный со стороны удар бронебойного снаряда и вражеская машина окутывается струйками дыма, люк мехвода отъезжает в сторону, из машины вылезает оглушенный водитель, он падает на землю, немного отползает в сторону и больше не подает признаков жизни.
Улепетывающим с поля боя двум заирским машинам вдогонку несутся снаряды, одна машина ушла, а вот у второй близким взрывом сорвало гусеницу. Танк замер, из его люков вылез экипаж и побежал прочь от обездвиженной машины.
Сперва наши танкисты обрадовались такому подарку судьбы, как сразу две затрофеенные машины: «Шерман» лежащий на боку и «Тип 59» с порванной гусянкой, но утащить их с поля боя не дал мощный обстрел вражеской артиллерии, из-за которого мы потеряли еще одну машину – «тридцатьчетверка» внезапно заглохла и никак не желала заводится. «Единичка» подобрала на свою броню экипаж заглохшего Т-34 и укатилась с поля боя, успев выскочить в последнюю минуту из огненного ада, который устроили заирские артиллеристы. Мощные и частые взрывы перепахали место недавного танкового боя вдоль и поперек, разворотив и добив окончательно все машины, которые там остались.
В результате танкового боя: мы потеряли три машины Т-34-85, противник лишился трех «Шерманов М4» и трех «Тип 59». У нас погиб один экипаж из трех человек, у противника экипажи пяти танков, но сколько было в каждом бойцов, неизвестно.
Очевидная победа была за нами, дело было не только в факторе внезапности и ловкости наших танковых экипажей, а и в предварительной осведомленности, поскольку мы до сих пор «сидели» на заирской радиочастоте, то знали с какой стороны зайдут танки противника. А вот заирцы не могли прослушать наши частоты, вернее могли и скорее всего слушали, но на их стороне, слава богу не было ни одного армянина.
Скоротечные бои и ожесточенные перестрелки продолжались весь день до самой ночи. В ходе городских боев за два дня, «Вольные стрелки» уничтожили большое количество вражеской живой силы и техники, но и у нас были потери, в разы меньше, чем у врага, но все равно ощутимые. За два дня боев в Моанда ЧВК «Вольные стрелки» потеряли пятьдесят три бойца убитыми и сто сорок ранеными.
Если темп боев не стихнет, то долго мы в таком ритме продолжать не сможем, банально закончатся люди. А ведь заирцы могут подвести подкрепление от города Бома, к тому же в Китона у них есть гарнизон. А по ту сторону реки Конго у Заира двухсоттысячная армия, часть которой они всегда могут переправить на этот берег.
На перекрестке дорог, где вчера гремел бой и погибли восемнадцать «стрелков», оборудовали серьезные укрепления, разместили два взвода «быков» в чьем арсенале были не только пулеметы и ручные гранатометы, но и трофейные минометы, а также БТР-70, для которого вырыли отдельный капонир. Дорогу на Бома и Китона заминировали в нескольких местах и удалении от блокпоста. Так же в обоих направлениях были высланы мобильные разведгруппы на пикапах. А возле Китона в «зеленке» вокруг взлетной полосы дежурило несколько дозоров «Вольных стрелков» вооруженных ПЗРК.
За этот день противник два раза наносил ракетно-бомбовые удары по городу Кабинда. На этот раз «Миражи» сбросили свой БК на городские кварталы разрушив здания в центре города. Жертвы были, но самые незначительные за последние три дня бомбежек: шесть убитых и девять раненых. Город практически опустел в нем остались лишь спасатели, медики и военные.
Четвертый день войны остался за нами, что будет завтра неизвестно. У заирцев в Моанда слишком много еще сил, а вот наши тают с каждым часом и боевых резервов практически не осталось.
В ночь с 5 на 6 сентября всё решилось само собой, один не обдуманный поступок заирского командования решил исход всей компании. Мне так и не удалось в последствии выяснить кто из заирских военачальников струсил первым, но уже под утро, когда ночная тьма начала отступать, а горизонт на востоке сереть, с вражеской стороны показалось несколько перебежчиков, которые активно размахивали белым флагом.
Из скоротечного допроса, который больше походил на явку с повинной, выяснилось, что эти двое – заирские младшие офицеры, которые не желают умирать в кошмаре на аэродроме и готовы в обмен на важные сведения, сдаться в плен.
- Так вы и так уже в плену? – недоумевал логике перебежчиков Милош Бабич, который вел допрос.
- Да, но…, - оба заирца осеклись, понимая, что сами же себя запутали.
- В общем так, вы сейчас рассказываете ваши важные сведения, а я уже решаю, что нам с вами делать, - подытожил серб.
Пленники рассказали, что их командование решило бросить своих людей и в данный момент, все старшие офицеры под прикрытием нескольких дюжин зуавов уходят на восток, в сторону городка Китон, откуда их должны забрать на самолетах, присланных из Киншасы. По мнению перебежчиков было бы справедливо, если бы группу этих предателей мы бы накрыли огнем своей артиллерии.
- Воздушное пространство над взлетной полосой Китона давно под нашим скрытым контролем, - отмахнулся от такого сомнительного предложения Милош. – Мы и так предполагали, что с этого аэродрома будет вестись эвакуация, потому самолеты будут садиться на него, но ни один не взлетит в небо.
Действительно, после боя у блокпоста, когда допросили пленных заирцев, стало понятно, что Китон надо брать под скрытый контроль. Именно его аэродром Киншаса может использовать для переброски помощи в частично заблокированный Моанда.
Еще нам было непонятно, почему заирские войска, так глупо ведут себя в Моанда. Город полностью не окружен, по факту есть место для маневра, вполне можно контратаковать нас с правого фланга. А если постараться и заложить крюк побольше, то можно не просто работать с правого фланга, а зайти к нам в тыл. Сил у заирцев еще ого-го сколько, по самым скромным подсчетам в Моанда находится больше десяти тысяч солдат армии Заира. То есть они превышают нас числом минимум в пять-шесть раз. Вместо этого заирские военачальники предприняли единственную попытку танкового прорыва с правого фланга, получили по зубам и больше в том направлении не действовали, а теперь и вовсе предпочли позорно сбежать, бросив своих людей на верную смерть. Идиоты и трусы!
Из дальнейшего разговора с перебежчиками стало понятно, что нынешние командиры, которых поставили во главе группировки вторжения в СРК, сплошь из новичков, у которых нет не только боевого опыта, но даже длительной военной службы за плечами. То есть, командовавшие заирскими войсками на этом направлении люди были сплошь гражданскими в недавнем прошлом. Честно говоря, оно и неудивительно, зная местные реалии, я со сто процентной точностью могу предположить, как все было. Малюсенькая Кабинда добывает до хрена нефти, соответственно тот, кто будет возглавлять захватнические войска станет генерал-губернатором новой провинции Заира. Зачем отдавать такой лакомый кусок какому-то «левому», пусть и боевому генералу, если можно быстренько нацепить погоны на своего сынка, зятя или племяша? Тем более что с первого взгляда предстоящая военная операция выглядела как легкая прогулка. Зуб даю, что те «черти», которые сейчас пытаются сдрыснуть из Моанда находятся в дальнем или близком родстве с президентом Заира. А что это значит? А это значит, что их надо взять живыми и невредимыми.
- Что будем делать командант? – задал логичный вопрос Милош, когда по рации доложил результаты допроса перебежчиков.
Я находился в Ставке и решал вопрос и возможной переброске части наших сил с Севера на Юг. К Моанда можно было перебросить «егерей» Удо, оставив в северных джунглях только «Ос» и советский спецназ.
- Все самолеты, которые будут садиться на аэродром Китона повреждать на земле, чтобы они не смогли подняться в небо, - после недолгого раздумья предложил я. – Надо нащупать частоту, по которой идут переговоры с Киншасой и всем находящимся в Китоне заирским «шишкам» сообщить, что они у нас в заложниках, если хотят убраться обратно в Заир, пусть платят бабки.
- Сколько?
- Чем больше, тем лучше, главное, это протянуть время как можно дольше. Надо продержать их на аэродроме Китона хотя бы пару дней, чтобы я успел перекинуть к вам спецназ с севера, а то на вашем направлении нет спецов, способных произвести захват столь важных персон. Тут нужны «рэксы» из Кубы и Союза.
- Понял командант, - тут же доложился Милош.
Судя по довольному тону серба, он был явно рад, что я не приказал ему самостоятельно захватить вражеских генералов. Дело ведь не простое, тут нужны люди со специфическим опытом и тщательная предварительная проработка. Одно дело накрыть группу вражеских офицеров огнем из минометов, положив всех к чертям собачьим и совершенно другое дело захватить противника живьем.
- Что делать с перебежчиками? – спросил Милош.
- План «Осёл», - коротко отозвался я.
- Уверены? – уточнил Бабич.
- Да, - твёрдо произнес я. – Уверен.
С Милошом мы общались не напрямую, а через армянских радистов, но удивление было и в голосе моего радиста, который был осведомлен о плане «Осёл». Честно говоря, в этот план мало кто верил из моего окружения, даже верные и преданные мне «апостолы» и то недоверчиво хмурили брови и скептически прятали улыбки. Но я настаивал на выполнении именно этого плана, потому что верил в его эффективность.
«Осел, нагруженный золотом, возьмет любую крепость», – вот любимая поговорка царя Македонии Филиппа II, который помимо того, что сам был великим полководцем и завоевателем, так еще и дал жизнь Сашке Македонскому, который умудрился завоевать полмира за десять лет.
Суть плана «Осел» проста: взяли пленного, накормили его напоили, дали немного денег и отпустили с миром. Офигели от услышанного? Ну, вот и все мои подчиненные, которым я впервые озвучил суть моей задумки тоже были удивлены и обескуражены. А между тем я ничего нового не придумал, за меня все давно придумали офицеры «СМЕРШа» в Великую войну.
В конце 1942 – начале 1943 гг. под Сталинградом оказалась в окружении 6-немецкая армия под командованием генерала Фридриха Паулюса. В течение долго времени, несмотря на сложность положения и регулярные призывы сложить оружие, немецкие солдаты продолжали оказывать упорное сопротивление советским войскам. Для деморализации психологического состояния изголодавших немцев советская разведка начинает применять следующую тактику: пленных немцев досыта кормили и отпускали, при этом давая еще с собой еды. По мнению немецких военных, это был один из самых эффективных методов советской разведки в Сталинграде по разложению немецкой армии. Таким образом, по немецким частям, оказавшимся в окружении, пошел слух о том, что советский плен не так страшен, как его рисует немецкая пропаганда. Узнав, что русские сыто кормят пленных и дают тепло, немцы сдавались в плен по одиночке и целыми подразделениями.
Перебежчики, получившие на руки по десять долларов и отправленные с миром, вернулись обратно спустя час, они приведи с собой двадцать бойцов, которые тоже пожелали сдаться в плен если им заплатят за это деньги. Положенные десять долларов заплатили и пообещали по одному доллару за каждого приведенного с собой солдата. Всё как в рекламе банковских приложений двадцать первого века: «Приведи друга и получи за это бонус на свой счет!». Двадцать заирских солдат ушли обратно к своим, а вернулись, приведя чуть ли не роту в полном составе.
В восемь утра перед нашими позициями выстроилась настоящая очередь из сдающихся заирцев, их было так много, что Милош запросил срочное подкрепление. Ораву пленных надо было кому-то охранять и где-то содержать.
Заир богатая, большая страна, а люди, живущие в ней бедные. Зачем воевать с простыми заирцами, если проще их купить. Десять долларов за пленного, двадцать тысяч за полк, вот сражение и выиграно!
В Африке взятки и коррупция во многих странах узаконены, мелкие госслужащие не имеют официально зарплаты и должны кормиться и жить за счет взяток.
Даже есть специальное название этого явления - Appreciation. В переводе с английского и французского это слово переводится как "благодарность" или "признательность". Но в Африке оно имеет немного иной смысл. Это легализованная коррупция. Во многих странах чёрного континента чиновникам и полицейским закон предписывает "кормиться" исключительно за счёт населения. Причём Appreciation касается не только местных жителей, но и туристов. Именно поэтому люди в форме совершенно просто и напрямую говорят о своих намерениях, а не "подмигивают", виляют или иным образом намекают на подачку. Предпосылкой для введения Appreciation правительства этих стран называют дефицит государственного бюджета. Правда, далеко не везде дефицит реально существует: часто весь бюджет страны банально разворовывается "наверху", и на оплату труда низших чинов денег не остаётся. В некоторых странах ситуация более серьёзная: зарплата там введена лишь для служащих высших рангов, а содержание остальных возлагается на посетителей.
И вроде бы ничего особо ужасного происходить не должно: официально Appreciation предполагает взаимоуважение - чиновник должен довольствоваться тем, что посетитель может дать. В некоторых местах именно так и происходит. Но зачастую чинуши по-настоящему борзеют, особенно если это полицейские: регулярно устраивают облавы на предпринимателей, требуют нужные им суммы и буквально разоряют людей и организации. Поводы для поборов придумывают прямо на ходу - устанавливают свои законы и правила; зачастую чинуша официальное законодательство не знает вообще, в других случаях - притворяется, что не знает.
В таких реалиях в Африке живёт вот уже несколько поколений людей. За долгие годы Appreciation превратился в национальный менталитет - этакое правило хорошего тона. При посещении любого чиновника, врача или другого работника здесь обязательно нужно принести хотя бы чисто символический подарок. Работники медицинских центров при миссиях ООН объясняют местным, что за врачебную помощь ничего давать не надо, но это работает плохо: пациенты всё равно приносят какую-то мелочь. Это немного напоминает традиционный восточный обычай обмена подарками.
Разумеется, с "мзунгу" - белыми туристами - разговор почти везде особый: с них стараются содрать в несколько раз больше, чем обычно берут с местных жителей. Чиновник или полицай может позариться не только на толстый кошелёк белого человека, но и на его бытовую технику, одежду и обувь, украшения, аксессуары. Приходится отдавать, чтобы не нарваться на неприятности.
Зная все эти особенности местных реалий, я с самого начала платил хорошие деньги своим подчиненным. Так их никто не перекупит, и они будут всегда дорожить своей работой.
Сражение за Моанда было практически выиграно, а если точнее – выкуплено за сравнительно небольшие деньги. В плен сдалось больше двух тысяч заирских бойцов. В городе оставались еще некоторые боевые части армии Заира и наемники из французских колоний, но утром 6 сентября произошел психологический перелом в этом сражении. Враг был деморализован, вражеские солдаты понимали, что их дни сочтены, дальше они могут либо сдаться в плен, либо умереть.
