После ухода Петра я приказал подать обед. Что-то я проголодался, видимо организм наконец-то пришёл в норму и требует восстановить затраченные калории. Как же хорошо, что мои домочадцы остались в Ярославле. По моему приказу к дворцу под Ярославлем подтянулся Нерехтский солдатский полк. А его командир полковник Филипп ван Бокховен мне обязан своей стремительной карьерой. Так что я спокоен за своих близких и могу хотя бы об этом не переживать.
Мария Ильинична, к сожалению, больна. Я отодвинул в сторону комнатную боярыню и сам прошёл в опочивальню вдовой царицы. Да, она в сознании, но выглядит плохо. Жара нет, но женщина жалуется на слабость и зрение подводит. Я как мог её успокоил и пообещал позаботиться о племяннике. И сразу дал команду позвать к царице Тимофея.
Ну а младенец Фёдор и не подозревает о перипетиях вокруг его личности. Пускает пузыри и дрыхнет как сурок, рядом кормилица и мамки. Охрана здесь серьёзная. Смешанная, тут несколько постов охраны из моих гусар, рейтар личной охраны и обязательно дежурит кто-то из моих личных телохранителей. Чужих нет, стрельцам я не доверяю. Здесь Пахом ведает службой, а ему верю как себе.
К вечеру мне удалось встретится ещё раз с патриархом. На сей раз я решил проявить вежество и сам напросился к нему на приём. Патриаршие палаты только несколько лет как возвели русские мастера на месте старого митрополичьего дворца. Это целый комплекс, краеугольным камнем которого является церковь двенадцати апостолов.
Первый этаж чисто хозяйственный. На втором парадные помещения для официальных приёмов, но меня провели по лестнице сразу на третий этаж. Тут личные покои патриарха. Это видимо придаёт моему визиту форму приватного.
На сей раз я прибыл один, охрана осталась снаружи. Этим я стараюсь показать, что доверяю родной церкви. Глава русской православной церкви Иоасаф является вторым по счёту с таким именем. Интронизирован два года назад и имеет официальный титул «Великого государя». Поговаривали, что он в своё время поддерживал планы митрополита Новгородского и Великолуцкого Никона. Тот к тому времени уже был личным духовником государя, но взобраться на патриарший престол помешала моя злопамятная особа. Самым радикальным способом. Так вот, Иоасаф II входил в группу единомышленников Никона наряду с протопопом Авакумом, нынешним главой Тайного приказа Ртищевым, профессором богословия Каптеевым и другими членами кружка «ревнителей благочестия».
Я умышленно затронул тему реформ в церкви и через два часа неторопливой беседы мы расстались вполне довольные друг другом. Патриарх прощупывал меня на предмет отношения к церкви и вроде я не подкачал. Мне позарез нужна его поддержка. Примечательным стало наше прощание. Как бы вскользь патриарх поинтересовался моим мнением по поводу претендента на царский престол. Я ответил честно, как думал:
— Ваше святейшество, я как и остальные московские бояре крест царю целовал, что признаю наследником царевича Алексея. От этого не отказываюсь и все силы приложу, чтобы он сел на отцовский трон.
Что характерно, святой отец не спросил у меня, что я намерен делать в случае, ежели старший племянник физически не сможет занять место отца. Остальное осталось в тени. Я не упомянул младшего племяша, а патриарх просто кивнул в знак того, что принял моё мнение.
Тяжёлый день я окончил обходом Кремля. Со мною шагает верный Пахом, два телохранителя и десяток рейтар следом. На Боровицком холме необычайно пустынно. Обычно тут дотемна шныряют слуги или служащие различных приказов. А сейчас деловая жизнь застыла. Все выжидают, чем закончится и чья возьмёт? Как бы наблюдается значительный перевес партии консерваторов во главе с Долгоруковыми и их приспешниками. Им противостоит Ближняя Дума, состоящая из десятка бывших царских советников. Большая их часть в данный момент сидит в подвалах Тайного приказа. Но я склоняюсь к тому, чтобы выпустить сидельцев и при этом перетянуть на свою сторону. С теми, кто всеми силами стремится сохранить обычаи дедов и готов ради этого убивать даже детей — мне однозначно не по пути. Тут многое зависит от результата работы группы Петра Аксакова.
Убедился, что всё под контролем, мои части расположены не только возле Кремля, но и в стратегических точках города, включая дороги. В городе относительно спокойно, народ не собирается с непонятными намерениями. Значит я пока серьёзных ошибок не наделал. Мои противники уверены, что молодой брат покойного царя проглотил наживку, посадив в тёмную их оппонентов. Поэтому и не раскручивают ситуацию. Думаю, что в ближайшее время следует ожидать серьёзного разговора с их представителем.
С утра ко мне пожаловали командующие воинскими частями, находящимися в городе.
Белгородский разрядный полк был создан моим отцом для охраны русско-польской границы и являлся по структуре и организации промежуточным звеном между полками старой и новой формации. Теоретически командовал полком окольничий князь Григорий Ромодановский, в ведении которого находятся погранцы. Но тот пока сидит в подвале. Поэтому ко мне прибыл его реальный командир боярин Борис Репнин. Он насторожён, не понимает с чем меня следует кушать. Тем более тот может меня опасаться из-за опалы своего командующего. Но уверен, проблемы мне делать не будет. В местных тёрках на замешан в виду того, что его часть здесь оказалась чисто случайно.
Голландец Александр Краферт, командир драгунского полка у меня вопросов не вызывает. Он не заинтересован в сваре, лишь бы денежку вовремя платили.
А вот бравые командующие стрелецкими приказами мне не совсем понятны. Григорий Желобов и Василий Фуников вышли из низших слоёв служивого дворянства, пройдя по карьерной лестнице от десятника и полусотника до нынешнего своего положения. Оба из боярских детей и не совсем ясно, к кому они бегают за указаниями. К главе Стрелецкого приказа князю Черкасскому или кому ещё? Но и снимать их с должности — значить завести явных врагов. Поэтому я просто довёл до их сведения, что на завтра назначены похороны государя и надлежит выделить людей для совместного патрулирования городских улиц. Мы обговорили зоны ответственности и на этом расстались. На посошок я поинтересовался вопросом задержек оплаты жалования. Выяснилось, что они были и немалые. Особенно у стрельцов, почти полгода не видели серебра. Ведь те же драгуны — это профессиональное войско, сидящее на жаловании. А стрельцы — нечто среднее. Они сидят на земле, многие занимаются различными ремёслами, за счёт этого и кормятся. Ну и, разумеется, в случае необходимости их подымают на врага. Брат стрельцов держал в чёрном теле и зачастую задерживал выплаты.
Я же пообещал в ближайшее время заняться этим вопросом. Тут я убиваю сразу двух зайцев. Не предпринимая пока ничего, получаю простимулированных и относительно лояльных вояк. Ну и заранее показываю им, к кому лучше бегать пошептаться. Мне как воздух нужна поддержка в среде военных.
К концу дня, когда уже перестал ждать новостей, в кабинет заглянул Пахом с известием о приходе Аксакова.
Тот выглядит осунувшимся, небось пришлось помотаться, но глаза горят, значит есть, что сказать:
— Значит так, Иван Михайлович. Дворня Долгоруких не при делах, мы уж по-всякому крутили. И поить пришлось кое-кого, и денежкой поманить. Глухо. А вот мой человечек, которого я отправил на подворье к Василию Ивановичу Нагому, кое-что накопал.
Рассказ не занял много времени, и я погрузился в невесёлые размышления.
Род Нагих был в фаворе во времена Ивана Грозного, но постепенно к нынешнему времени оскудел. Этот Василий Иванович, про которого толкует Пётр, стольник при дворе брата, а до этого сидел воеводою в Торопце. Вернее, был им совсем недавно. Он однозначно входит в ближний круг князей Долгоруковых. Человек Петра проявил похвальную инициативу, просто ребята опрашивали слуг на предмет всего необычного в тот день, когда похитили царевича. Так вот один и вспомнил, что от Нагого приезжали люди, которые грузили в крытый возок нечто похожее на вытянутый свёрток. Вот это и стало отправной точкой поиска. Смогли отыскать возчика, который доставил к Нагим этот свёрток. Ну и как изюминка на тортике — удалось доставить сюда слугу, который увёз свёрток в тот же вечер в неизвестном направлении.
Дознавателю Ртищева понадобилось всего минут сорок, чтобы подопечный начал плакать и изливать перед ним свою ранимую душу. При чём внешне он абсолютно цел, умеют же работать, подлецы.
И так, что поведал этот товарищ. В тот злополучный день хозяин приказал подручному лезть в возок, взяв с собой лопату. Возчик отвёз их обоих за город, где в поле они прикопали тело. Просто слуга копал яму для этого и помогал перенести свёрток. Он и нащупал человеческие ноги. Тогда он ещё подумал, что неправильно это. Если умер ребёнок, а ноги были явно детские, то почему надо хоронить вот так как собаку, а не на кладбище как положено. Но ему неплохо заплатили, чтобы всё благополучно забылось. Ну а мы просто помогли бедолаге вспомнить. Хорошей новостью стало то, что этот мужичок запомнил то место. Сейчас в темноте искать смысла нет, а вот рано утром надо посетить тот место.
— Фёдор Михайлович, его я забираю. Дальше мои люди им займутся. А ты проследи, чтобы никто ни о чём не узнал. Я говорю про твоих людей, в своих я уверен.
Когда я узнал, что именно Ртищев входил в ближний круг митрополита Никона, то начал перестраховываться. А этот мужичок мне нужен живой и невредимый.
Похороны брата слились в нескончаемое мучение. Собственно, сам процесс принципиально не отличается от погребения обычного боярина. Только всё обставлено более пышно и растянуто на полдня. Царица совсем плоха и прощалась с супругом, когда гроб перенесли в его бывшие покои. Её вели под руки две служанки. Там же прощались те, кто не мог по статусу присутствовать на погребении в Архангельском соборе. Я говорю о слугах.
Патриарх с раннего утра находился в соборе, читал молитвы. После одиночного удара колокола процессия направилась к собору. Впереди важно шествуют одетые в чёрные одежды духовные лица высокого статуса. А после гроба уже идут светские. Я первым, как старший из рода Романовых, за мною бояре согласно знатности рода. А затем уже шла толпа дворян и детей боярских. После службы гроб оставили на алтаре, желающие подходили и просили прощение перед покойным за явные и нечаянные обиды и прегрешения. Если честно, мне стало легче, когда гроб поместили в каменный саркофаг и закрыли тяжеленной крышкой. Теперь в течении сорока дней во всех храмах будут проводить службу по ушедшему. А народу будут раздавать подарки и сладости, жертвовать деньги нуждающимся и церкви.
Лишь далеко после обеда я наконец-то вернулся в свой кабинет, где меня ждали новости. Аксаков нарисовался ещё в соборе и многозначительно мне кивнул. Значит нашли тело. Но не факт, что нужное мне.
Я очень надеялся, что в безыменной могиле прикопали какую-нибудь девчонку. Но, к сожалению, по предметам одежды и родимому пятну на спине опознали именно Алексея. Таким образом однозначного наследника на царский престол у нас нет. По факту только я или малыш Фёдор являемся прямыми наследниками по крови.
— Владыко, к несчастию тело, о котором я тебе говорил, принадлежит моему старшему племяннику, царевичу Алексею. Осмотр показал, что ему свернули шею как кутёнку безродному. Сделано это было после того, как его выкрали люди Долгоруковых. А его подельник Нагой поручил слугам прикопать наследника в поле. Если желаешь, сам поговори с одним из них. Тело мальчика сейчас во дворце, я дам команду, чтобы допустили твоих людей для досмотра.
Патриарх Иоасаф до этого момента, стоявший возле стола, со стоном сел в глубокое кресло. Он явно сильно расстроен, ведь смерть мальчика опять погружает Русь в смутное время, когда нет законного правителя. Различные группировки будут тянуть одеяло в свои стороны, пытаясь протолкнуть нужного ставленника. И совсем не обязательно, что он будет из рода Романовых. Народ ещё помнит смутное время и вряд ли захочет возврата. И церковь тоже не заинтересована в распрях.
— Сам-то что собираешься делать? — устало спросил меня глава церкви.
— Ну, дознание показало, что царь был отравлен. И я обвиняю в этом Долгорукова и прочих бояр, ибо им он мешал своими реформами. И убийство царевича на их совести. Непонятно пока, почему они его убили, возможно случайно. Ведь изначально-то тати хотели его использовать в своих целях. Но для этого нужно проводить дознание. Я хочу с Вашего позволения задержать Долгорукова и Нагого, чтобы выяснить все подробности цареубийства.
Хм, патриарх захотел, чтобы его люди тоже учувствовали в следствии. По мне, так это к лучшему. Никто не скажет, что я подтасовал факты. Пусть обвиняют в этом саму церковь.
После разговора с Тимофеем и внимательного изучения допросных листов, составленных на основании показаний слуг, наблюдавших в тот злополучный день за смертью государя, я пришёл к некоторым выводам.
Мой царственный брат умер своей смертью. Следователей смутил тот факт, что к вечеру у него пошла пена изо рта. На основании этого сделали вывод, что царя отравили. Действительно, это один из признаков. Но, наряду с этим не было жалоб на боли в животе, не было рвоты с характерным запахом, а также диареи.
Я вчитываюсь в строчки, где слуги описывают состояние живого ещё государя:
— Бледность лица, переходящая в синюшность, (возможно, нехватка кислорода).
— Жалобы на боли в грудине, (может это сердечный приступ?).
— Господин обильно потел, но жара не было, и кожа оставалась холодной. Дыхание затруднённое.
— Жалобы на усталость, периодически Алексей терял сознание. Когда приходил в себя, взгляд был затуманенный, спутанность речи.
Смерть наступила внезапно на второй день ночью. Если наступило осложнение в виде отёка лёгких, то тогда объяснима пена изо рта.
Я далёк от попытки поставить точный диагноз, но кто меня осудит?
На мой неискушённый взгляд похоже на инфаркт миокарда. При отсутствии медицинской помощи он вполне вероятно перешёл в острую сердечную недостаточность. Царь сгорел за два дня. Можно допустить такой исход.
С царевичем иная история. Тимофей сразу обратил внимание на неестественное положение головы мальчика. А также её странная подвижность и хруст при прощупывании. Никаких сомнений, что он погиб в результате перелома шейных позвонков. Наряду с этим незаметны кровоподтёки и следы удушения. Значит ему просто резким движением свернули шею. Быстрая смерть.
Мне нужно действовать очень быстро. Люди Аксакова уже работают, изучают подступы к хоромам Долгоруковых и Нагих. Вскоре, как стемнеет, придёт время силовых действий. И нет никаких сомнений, что будет упорное сопротивление. Ведь у меня формально нет никакого права на такие действия. Меня можно обвинить как татя, в темноте пошедшего на разбой.
В реальности войсковые части Москвы сейчас подчиняются разным ведомствам. Стрельцы — Стрелецкому приказу, части нового строя — Рейтарскому, в общем организационном плане - Разрядному. Главой московского гарнизона можно с большой натяжкой назвать стольника Петра Семёновича Прозоровского. Но, опять-таки только стрелецких полков. Боярская Дума могла бы назначить в отсутствие государя временного воеводу, но для этого нужно ещё собраться.
У меня, вроде как, нет полномочий командовать местными вояками, и моя родственная связь с покойным царём такого права не даёт.
Но, я наместник большого региона, включающего Кострому, Ярославль и Ростов с прилегающими территориями и войсками, дислоцированными там. И сейчас у меня в городе около 5 000 сабель, причём преданных мне и высокомотивированных. Стрельцы и драгунский полк просто сидят по казармам и только выводятся для участия в патрулировании города и в заслонах на дорогах. Их командиры пока молчат.
Остаются личные дружины бояр, немалая сила. Но их ещё нужно объединить. Поэтому я и тороплюсь. Уже получены первые сведения. И если на подворье Долгоруковых пока тихо, то у Нагих оживленно. Прибывают вооружённые люди. Никак обнаружили пропажу своего человечка и приняли меры. Пока что люди Ртищева успешно перехватывают посыльных. Бояре пытаются обмениваться информацией, наверняка не понимают, что точно происходит. Мы решили брать штурмом дворы обоих заговорщиков с наступлением темноты.
