Глава 1
Еще одна душная и липкая летняя ночь. Добропорядочные граждане, накрывшись простынями, пытаются увидеть десятый сон. Но кто сказал, что я добропорядочный? Проклятый десятком бесов, я вынужден метаться по залитому холодным электрическим светом городу и общаться с дефективными подобиями человеков, которые по иронии судьбы имеют все права полноценных граждан нашего любимого государства. Про обязанности, данные подобия, скромно пытаются забыть, если конечно вообще о них знают. Вот и сейчас…
- Руки убери! – верещит субтильный субъект, когда Вася, мой напарник, пытается по-хорошему выдавить его к гардеробу этого уже задолбавшего кафе-рюмкобола с гордым наименованием «Палеолит». – Не трогай меня!
- Уважаемый, - Вася спокоен и обходителен, – я вас не трогаю, а прошу проследовать к выходу. Я вас за руки хватал? Не хватал. Я вас толкал? Не толкал.
- Ты сейчас меня толкаешь!
- Нет, уважаемый, я продвигаюсь к выходу, а из-за того, что вы у меня находитесь на пути, вас приходится отодвигать тыльной стороной ладони и предплечьем. Исключительно, чтобы на вас не наступить и не причинить вам физическую боль и моральные страдания.
- Руки убрал, я сказал! – гражданин хорошего языка после выпитого алкоголя явно не понимает, и продолжает провоцировать конфликт, отталкивая Васины лапищи.
- Да что вы творите?! – это подключается «женщина» гражданина, пытаясь прорваться через меня к своему любимому. – Ты чего у меня на пути встал? А ну пошел прочь! – она пытается безуспешно меня обойти. Обойти не получается, пытается оттолкнуть. Но разница в весе сказывается, и я остаюсь на месте, как впрочем, и она. – Ты же урод! Ты же неудачник! Какой нормальный парень в охране работать будет? Лузер и импотент! Не одна нормальная баба тебе не даст! Пусти, скотина! Я сейчас позвоню, и ты завтра же здесь работать не будешь! Тебя уволят, слышишь?! Ты уволен!
- Вы, это… - включается товарищ субъекта, предусмотрительно расположившись чуть подальше за «женщиной», - оставьте пацана, он больше не будет. Мля буду!
- А ты сам-то кто такой? – отвечаю я с сарказмом, пресекая очередную попытку особи женского пола, пробиться к своему самцу.
- Я? Я Колян, - немного сбитый с толку произносит товарищ.
- Поздравляю. Но кто ты такой, чтобы верить твоему слову? Нам проще твоего друга отсюда удалить, чем в пятый раз сюда на вызов ехать.
- Оставьте под мою ответственность! – товарищ бил себя в пьяную грудь. – Если Димон накосячит, меня вместе с ним выгоните, слова не скажу!
- Парень, я тебя не знаю, и что стоит твоё слово тоже, - устало повторяю я раз наверное в пятнадцатый за сегодня. - Так что иди обратно за столик отдыхать, и не мешай нам.
- Не указывай мне! – товарищ ерепенится. - Я сам знаю, что делать!
- Слышь, - обращаюсь я к местному охраннику, обычному лопоухому пареньку в синей рубашке с бейджиком на нагрудном кармане, который жмется в стороне у стенки. Ему лет двадцать, видать устроился сюда сразу после армейки, ну или студент. И каким авторитетом он может пользоваться у подвыпивших посетителей этой рюмочной? Правильно – никаким, его попросту шлют на три буквы и продолжают куролесить. Ну а он вынужден «отжимать кнопку», по вызову которой как умалишённые несемся мы и разруливаем ситуацию. Почему мы, а не милиция, тьфу, полиция, которую в любом случае вызывают? Всё просто - мы стоим дешевле. Вневедомственная охрана берет в месяц тысяч двадцать пять, мы тысяч восемь, директор «Палеолита» умеет считать деньги, и плевать он хотел на все наши геморрои, связанные с этим, ведь после оплаты наших услуг – это не его проблемы. И ладно бы эти восемь тысяч мы получали на руки, всё достается директору и по совместительству хозяину ЧОПа, а нам перепадают сущие копейки. Впрочем, меня занесло… - Чего стоишь как истукан, уведи господина обратно в зал, чтобы не мешался.
- Ага, - кивает паренёк и совершает самую распространённую ошибку новичка – хватает подвыпившего субъекта за запястье и пытается его оттащить. Субъект естественно руку вырвал и дернулся на молодого, отчего неожиданно схлопотал от него локтем в челюсть. Резвый парнишка оказывается, далеко пойдёт.
- Да ты ж твою мать! – взревел Вася обреченно, и, ухватив на удушающий своего оппонента, которого только что мирно выталкивал прочь, и который сейчас подорвался на помощь другу, моментально приподнял его так, чтобы ноги свободно болтались над полом, и уже через десять секунд опустил туда бесчувственное тело.
Мне как всегда осталось самое сложное – пьяная дамочка. Бить её нельзя, и она это знает, отчего говна и норова в ней с избытком. Алкозависимая валькирия пытается вцепиться в мои глаза своими накладными когтями, а лицо её, и так не блещущее красотой, обезображивается праведным гневом на мою скромную персону. Но разряд табельного электрошокера творит чудеса и моментально приводит её в чувство.
В итоге три распластанных тела оказались на грязном, замызганном полу рюмочной.
- Млять, как они задрали, - выдыхает напарник. – Ну почему просто не уйти, когда вежливо просят? Нет, блин, нужно показать, кто тут главный. Идиоты с атрофированным чувством самосохранения. Да? Да?! – он склоняется над своим противником, и со всего размаху залепляет ему звонкую пощёчину. – Сволочи, вот так бы взял, и свернул бы им всем шеи. Да?! – новый шлепок, после которого потерявший сознание приходит в себя. Я же, не мудрствуя и не смотря на неудобный бронежилет, павшие тела просто вытаскиваю за ноги на улицу, успевая порадоваться, что женский пол сейчас чаще ходит в джинсах, и не приходится смотреть на получающееся непотребство.
Как только я вытянул на крыльцо немного прифигевшую и обописавшуюся мадам, там же, таща за шкирку её благоверного, появился Василий. Буквально выпнув его наружу, он отошел ко мне с интересом начал наблюдать, за действиями поверженной троицы.
Первым с грязного асфальта поднялся «друг семьи». Немного пошатываясь, он сфокусировал на нас свой взгляд, и, погрозив кулаком, произнес:
- Вам писец! Сейчас я позвоню по телефону, и сюда подъедут двадцать машин. Вас отымеют и высушат, твари!
- Звони, - меланхолично ответил напарник.
- Вы что уроды делаете? - это уже подала голос женщина, кое-как ставшая на четвереньки. – Да я щас ментов вызову, вас же закроют на десятку, не меньше!
- Ага, - я сплюнул. – И еще расстреляют, без права переписки.
- Чо ржоте, козлы. Писец вам, я сказал, - а вот окончательно очухался и придушеный. – Вы же меня чуть не убили, я заяву писать буду. Вызывайте ментов!
- Тебе надо, ты и вызывай, - я вынул пачку сигарет из карманаи и, вытянув одну из них, подкурился от обычной китайской одноразовой зажигалки. - Только ты сначала с другом определись, либо как четкий пацан по понятиям братву вызвать, либо как последний баклан ментам заявление строчить. Выбор за тобой.
- Пацаны не отвечают, - товарищ тщетно уже кого-то пытался вызвонить по мобильному телефону. – Спят кажись. Надо ментов вызывать, чтобы этих гандонов закрыли. А то чо они по беспределу!
- Ребят, - вновь взял я голос, затянувшись. – Подумайте хорошенько, а стоит ли их вызывать, ведь от этого зависит ваша жизнь.
- Козлы безрогие! Вы как на меня руку поднять осмелились! – Женщина была уже на ногах и угрожающе махала на нас своей сумочкой, однако подходить, видимо боялась, как в прочем и её кавалеры. – Да вас за это на зоне опустят! Настоящими петухами сделают, запомните мои слова! – и, обернувшись к своему суженному, добавила. – Зай, вызывай мусоров, я не я буду, если их в камере не отымеют!
- Ну и что вы им скажите? – вновь спокойно и без эмоций произнес Вася. – На вас, дамочка следов нет, у молодого человека вашего тоже следов нет, лишь вон у того, - он кивнул на отошедшего чуть в сторону товарища, - возможно выйдет легкий синячок на подбородке, да и то все подтвердят, что он сам споткнулся, и об стену стукнулся. Так что в пролёте вы, как та самая муха.
- Зай, я сказала, что засажу их, значит засажу! Всеки мне!
- Чо?
- Всеки мне, чтоб синяк на пол лица был! Мусорам скажем, что это они, и уж тогда эти твари точно не отвертятся!
- Ну, раз ты так просишь, - и гражданин без тени сомнения врезал по лицу своей дамы сердца кулаком. Женщина тут же рухнула как подкошенная, но буквально через пару секунд снова стояла на ногах.
- Всё! – радостно верещала она. – Манда к вам пришла волосатая! Вас точно закроют.
- А теперь девушка посмотрите вот сюда, - я ткнул пальцем под потолок навеса над крыльцом. – Тут вас снимает скрытая камера, на которой отчетливо видно, как вас собственный парень лупцует. Так что идите по домам, да по добру-поздорову.
- Мы вас найдем!
- Обязательно найдете, а пока идите домой отсыпаться!
- Мы точно найдем, и писец вам!
- Обязательно, и непременно. А пока до свидания. Не скажу, что знакомство было приятным.
- Сволочи. Твари. Козлы, – под такие эпитеты в наш адрес эта троица, шатаясь, побрела прочь от этого злачного «Палеолита».
- Слышь, молодой, - Вася обратился к местному охраннику, весь разговор простоявшему в дверях, - можешь опять в зал вернуться. И пожалуйста, по пустякам кнопку не отжимай. А то психанем, и постреляем тут всех нахрен. Зря, что ли нам пистолеты выдали? Ну давай, не прощаемся.
Я кивнул пареньку, и, затушив сигарету, двинул вслед за напарником до стоящей неподалеку служебной машины – обычной вазовской Гранты, выкрашенной в идиотские цвета нашей охранной канторы. Василий без разговоров плюхнулся на штурманское место, ну а я занял уже привычное место водителя. Крутить баранку мне нравилось, а уж по ночному городу и подавно, нет того трафика и суеты, что царит днем, всё более чинно и спокойно. Свет уличных фонарей, бездонное звездное небо, и вечно одинокая луна – что еще нужно?
Машина завелась с полтычка, пристегнув ремень, я начал выруливать с прикафешной стоянки, и, открыв окно на своей двери по максимуму, вдавил педаль газа до упора, отправляя свой болид к точке постоянного ожидания, где мы должны находиться, когда нет вызовов.
- Чего так разогнался? Чай не на пожар, - флегматично заметил напарник.
- Да так свежий ветер лицо приятно обдувает. Попробуй. Тебе понравиться.
- Нафиг. Так и заболеть не долго, - отвечает Вася, но окно всё же открывает. – Пять часов смены осталось, скоро ли уже ночь пролетит, а там трое суток отдыха.
- Кому отдых, а кому еще два дня горбатиться, - кисло замечаю я.
- Завязывал бы ты со своими пластиковыми окнами. Всех денег не заработаешь, а здоровье оно такое - хрен угробленное восстановишь.
- Не, сутки отосплюсь, и два дня нормально отпашу, не переживай.
- Да на тебе же лица нет, - напарник укоризненно поглядел на меня, - ты за год осунулся весь, килограмм на пятнадцать похудел, не меньше.
- Ты же знаешь - мне деньги нужны, - отмахнулся я.
- Знаю, знаю, в Дашке всё дело. Ты хоть до неё дозвонился?
- Нет, два месяца уже от Ленки добиться не могу. То она в спецшколе, то в летнем лагере, то на экскурсию недельную уехала.
- И чего думаешь?
- А ничего не думаю. Через две недели отпуск, все документы готовы, сяду на самолёт и к дочери.
- Хорошее дело, - стоило ему только это проговорить, как тут же зашипела автомобильная радиостанция.
- Беркут Центру, Беркут Центру.
- Беркут на связи, - ответил в снятую тангетку Вася.
- Сработка в третьем «Калейдоскопе».
- Приняли, выезжаем, - тангетка вернулась на место, а ко мне была обращена ритуальная фраза. – Гони детка!
- Гоню! – ответил я, круто выкручивая руль и входя в резкий поворот. Пять минут с момента вызова пошло, и я должен был уложиться.
Перекрестки мелькали один за другим, длинные, узкие и плохо освещённые улочки пролетали мимо, и вот наша Гранта выпархивает к продуктовому магазину Колейдоскоп, встав как вкопанная перед самым входом.
На первый взгляд всё цело, но инструкция требует того, чтобы все окна на предмет повреждений были осмотрены, поэтому мы с напарником, выбравшись из автомобиля и вооружившись тяжелыми фонарями-дубинками, начинаем обходить фасад по кругу. Все окна целы, двери дебаркадера и запасного выхода закрыты. Ложный вызов, неприятно, но такое периодически случается. Сейчас нужно доложить на базу, что всё хорошо и выдвигаться к точке ожидания, в надежде, что до утра будет спокойно, и мы хотя бы немного за сегодня поспим.
Только мы вернулись к своему автомобилю, как из-за угла ближайшего здания в нашу сторону вышел невысокий, но крепкий мужичок, лысый, как колено, и с мохнатой щеточкой усов под носом.
- Палыч, опять проверка! – вырывается у Василия, когда он замечает его.
- Молодцы, за три двадцать успели. Но только почему вы каски не надели? Непорядок…
- Палыч, ты сам-то пробовал их носить? – замечаю я. - Через час шея отекает, ни вздохнуть ни перднуть.
- Положено по инструкции, значит должны исполнять. Хорошо, что хоть бронежилеты снять не додумались, как Соколы с Орлами. С них за это двадцать процентов премии вычтется, а вам за каски всего лишь пять.
- Палыч, будь человеком! – взмолился Василий. – Бес попутал, шлемы с головы слетели, когда мы из машины вылазили. Вон они на заднем сидении как упали, так и лежат.
- Ты мне сказки не рассказывай, чай не маленький уже.
- Вы бы лучше, - заговариваю я, - в «Палеолит» кого посерьезней ставили. Задолбали сопляков туда пихать. Они ни бе, ни ме, ни кукареку, только кнопку по любым пустякам жать горазды.
- А кто туда за такие деньги пойдет работать? Вот ты, Виктор, за семьдесят рублей в час туда работать пойдешь?
- Нет конечно.
- Вот и я о том же.
- Может тогда вообще от него отказаться, геморрой же.
- Вам за этот геморрой и платят, так что не скулите, чай не бабы, - Палыч выложил на капот раскрытую тетрадку. – Расписывайтесь давайте в проверке, и дуйте дежурить дальше.
Подмахнув в журнале проверок напротив своих фамилий, мы холодно распрощались с нашим непосредственным начальником, заместителем директора родного ЧОПа.
- Вот ведь Орлы с Соколами гады, могли и предупредить, - возмутился Вася, когда мы вновь оказались в салоне автомобиля.
- Дык, кажись звонили, - я вытянул свой мобильник, старую и верную Нокию 3310. – У нас как раз веселье с пьяными дегенератами было, а у меня на беззвучном режиме стояло. Три раза нам набирали.
- Могли и мне позвонить, - напарник даже и не думает прекращать обижаться на коллег.
- Могли, - соглашаюсь я. И только я собрался засунуть телефон обратно в карман форменной штанины, как он завибрировал в руке. На экране высветился дикий номер из мешанины цифр. Звонили явно из-за границы. – Да!
- Витя, это ты? – доносится до меня голос пьяной Лены, человека, которого после развода я меньше бы всего желал услышать.
- Я. Что случилось? Что с Дашей?
- Похоронили Дашу. Вчера похоронили…
Глава 2
Не прошли и сутки, как я стоял в холе аэропорта города Осло и глядел на доску с расписаниями автобусов и электричек, призванных доставить прилетевших пассажиров до самой столицы Норвегии. За плечами остался почти трехчасовой перелёт из Москвы и почти десятичасовой автобробег до Третьего Рима.
Деньги были скоплены, документы для выезда давно оформлены, оставалось лишь заказать билеты на самолёт и попрощаться с любимой Родиной, поднимаясь по трапу. Сложнее было с работой…
После сдачи смены в восемь утра я тут же написал заявление о переносе отпуска и подал его на визирование Палычу. Тот мельком глянул на исписанную бумажку, разорвал на кусочки и так же меланхолично продолжил что-то записывать в толстом амбарном журнале.
- Палыч, а ты не прифигел? Мне отпуск нужен сегодня!
- А кто работать будет? – поднял на меня он свои водянистые глаза. – Папа Карло?
- Палыч, не зли меня. Ты же знаешь, что у меня ребенка похоронили.
- Ну, так ведь уже похоронили, спешить-то некуда, - вновь принялся он за писанину. – Неделей раньше, неделей позже – какая раз… - но договорить я ему не дал, с размаху залепил по лысому виску кулаком, отчего начальник отлетел к стене и удачно приложился затылком.
- Вить, ты чего? – испуганно взвизгнула Светка, чоповский бухгалтер, деливший кабинет с замами директора.
- Ты еще скажи что-нибудь под руку, – рявкнул я в ответ и тяжелой походкой вышел на улицу. Там немного успокоившись и выкурив свежекупленных сигарет, я обдумал дальнейшие планы.
Мне повезло, Палыч на меня заяву в полицию катать не стал, ограничившись выговором и лишением премии. Директор даже сам его обозвал идиотом, когда узнал причину моей агрессии, после чего распорядился не переносить мой очередной отпуск, а оформить мне двухнедельный отпуск без содержания, позволив не появляться на работе целых шесть недель.
Напарник, с которым я занимался установкой пластиковых окон, тоже от известия, что я уезжаю, оказался не в восторге. Мрачно переварив приближающиеся перспективы горбатиться одному, он сухо пожелал мне удачи и бросил трубку. И только после этого я был по настоящему свободен, чтобы без хвостов мчаться к бывшей жене, не уберегшей мою дочь.
Осло встретил меня тяжелыми свинцовыми тучами, отчего казалось, что это не облака давят на тебя, а бетонная могильная плита. Ко всему прочему сюда добавлялся мелкий, но весьма настойчивый дождь, от которого моментально промокла моя куртка, предусмотрительно захваченная с собой. Кутаясь в капюшон, я дождался автобус, расплатился за проезд фиолетовой стокроновой купюрой и устроился на месте рядом с окном, в которое бессмысленно и пялился всю дорогу.
Дождь размывал всё сущее, окружающее меня. Он впитывал свет, игриво одаривая меня лишь отблесками на стекле, струился и тёк, завлекая мою душу в глубокие воды Ахерона. Огни проезжающих автомобилей, яркие вывески магазинов, броские пятна уличных фонарей – всё сливалось и смешивалось в каплях этого серого и темного дождя, и даже сгущающиеся сумерки воспринимались, как выпитый им до дна день.
Вновь этот холодный электрический свет. Ветер врывается в складки моей одежды, но я уверенно иду от остановки в сторону нужной мне улицы. Я уже бывал здесь в прошлом году, и этого для меня достаточно. Теперь даже с закрытыми глазами я смогу добраться до интересующего меня дома, где жила моя дочь…
Дочь. Моя маленькая Дашенька, волею судьбы увезенная от меня на другой конец Земли. Да, твоя мама нашла себе иностранного мужа, такое случается, но я не нашел себе другую дочь. И видимо уже не найду.
Вот позади остается одна улица, вторая, и я, пересекая несколько переулков и тупиков, наконец, оказываюсь там, где нужно. Чуть в горку вдоль мощенного булыжником тротуара тянуться пяток частных домов, как будто сжатых весельчаком троллем в один. Там где кончается первый, тут же начинается другой, и не важна разница ни в цвете и архитектуре. Желтый дом плавно перетекает в синий, тот в свою очередь в зеленый, ну а уже тот в красный. Именно в последний мне и нужно.
Всю дорогу я гнал от себя эти мысли, думал о чем угодно, но только не об этом. И вот, уже стоя на пороге перед массивной деревянной дверью, я понял, что боюсь. Боюсь узнать - как она умерла. До дрожи в зубах боюсь.
Глава 3
Дверь мне долго не открывали, а звонок к моему удивлению не работал, поэтому пришлось длительное время просто долбиться кулаком. И не зря. Через долгие двадцать минут вход внутрь дома был открыт.
Какая-то помятая Лена, в грязном синем халате на голое тело, непонимающе глядела на меня сквозь растрепанные черные волосы.
- Вы кто? – спросила она заплетающимся языком.
- Ты что, сдурела?
- А, Витька, заходи! – весело заявила она, уступая мне проход внутрь, чем я и воспользовался. – Какими судьбами?
- Ты рехнулась? Ты же сама мне вчера сообщила, что Даша умерла, и ты её похоронила.
- Ах да, - бывшая жена как то сразу сникла, уставившись бесцветным взглядом в одну точку на стене.
Некогда первейшая красавица района, с годами она несколько поблекла. Морщины сеточкой уже стали покрывать её прекрасное лицо, сейчас заметно опухшее и одновременно осунувшиеся под грузом проблем. Тело страдало чрезмерной худобой, что для Лены было не характерно, с её комплекцией и грудью четвертого размера это было невозможно. По крайней мере, я так считал до сегодняшнего дня. Да и сама грудь под халатом сильно обвисла, и это у человека, который даже родную дочь ей кормить не захотел, лишь бы не потерять красивые упругие формы. Такие явные метаморфозы не происходят за несколько дней.
- Так ты зачем пришел? – вновь начала она непонимающим тоном.
- Что с Дашей? Не тяни душу!
- С Дашей? Даша умерла… - Лена не глядя уселась на небольшую, возле входной двери, полочку для обуви, на которой в беспорядке валялась разные непарные ботинки и кроссовки. – А ты не знал?
- Ты совсем из ума выжила? – но Лена как будто меня не слышала, обхватив голову руками, она начала поскуливать.
- Мою девочку убили, убили… - и вдруг резко подскочив, она гневно выкрикнула, целясь ногтями мне в лицо. – А где был ты? Почему ты её не спас? Это ты во всем виноват! Это ты убил её!
Моё тело сработало на автомате. Резкий удар правым локтем в подбородок опасно приблизившегося противника, и легкое, словно пушинка, тело отлетает к дальней стене, сползая по которой, оно оформилось в жалкий, пускающий сопли и слюни, стонущий в районе плинтуса комок.
Я глядел на неё, и не верил в то, что произошло. Моя богиня, с которой я сдувал пылинки, которую я добивался не один год, превратилось в какое-то убогое существо. Я не смел поднять на неё руку, даже когда она загуляла с другим, наставляя мне ветвистые рога. Хотелось задушить, растерзать, застрелить, но я сдержался и даже пальцем не тронул. Не смог. Как можно ударить её, мать твоего ребенка?
И вот сейчас я попытался прислушаться к себе. И ничего не услышал, ни скрипа раскаянья, ни грамма сожаления. Передо мной на полу всхлипывал абсолютно чужой человек, на которого мне было глубоко плевать. И это осознание испугало меня. Метаморфозы настигли не только Лену.
От этих грустных размышлений меня вывел шум спускающегося по лестнице человека. Я ожидал увидеть Олафа, нового мужа моей бывшей, и даже в голове уже продумал оправдание для него, чтобы он сразу же не вызвал полицию. Но вместо него по лестнице спускался здоровенный, под два метра ростом полуголый негр.
Увидев меня и лежащую у моих ног Лену, он начал что-то быстро говорить на своем тарабарском наречии, при этом не забывая амплитудно размахивать руками.
- Это что за обезьяна? – спросил я у Елены. Не получив ответа, я легонько подопнул её носком и повторил вопрос. Заметив этот мой неподобающий жест, негр разъярился не на шутку, и уже переходя на крик двинулся на меня.
Пытаясь схватить мою шею, он выхватил лишь удар лбом по своему носу, после чего к подаркам добавились короткий удар кулаком по солнышку, двоечка по печени, и опрокидывающий удар локтем в подбородок.
Меня никто не сдерживал, да и сам я себя отпустил. Во мне плескалось океаны злобы на себя, на Ленку, на весь этот чертов мир, и, конечно же, на этого иссиня-черного человека, посмевшего прикоснуться к моей шее. Оказавшись на поверженным противникам, я бил и бил его лицо, превращавшееся под моими кулаками в кровавое месиво. И лишь когда он потерял сознание, я остановился.
Тяжело дыша я сполз с него и упал на пол рядом с всё еще стонущей Леной. Пару минут я пролежал без движения, закрыв глаза, и пытаясь абстрагироваться от произошедшего. Но тщетно. Реальность меня не отпускала.
Собравшись с духом, я поднялся на ноги, вытер окровавленные руки о спортивные штаны негра, и, ухватив свою бывшую жену за волосы, потащил её в сторону ванной комнаты, благо её расположение запомнилось еще с предыдущего визита.
Небольшая комнатка, где душевая кабина была совмещена с небольшой акриловой ванной, куда и была засунута Лена. Из держателя была извлечена душевая лейка, а маховик холодной воды выкручен на максимум. Упругие струи ледяной воды ударили по обмякшему телу, приводя его в сознание.
Лена вяло пыталась укрыться от воды руками, прячась за грязную ткань халата. Пусть. Халат намокнет и будет холодить еще сильнее, так что в себя она придёт по любому. Хотя…
Я наклонился и задрал левый рукав. Так и есть – дорожка заядлого героинщика. Десятки точек, образующих непроходящий синяк-гематому, прошлись по локтевому сгибу. Теперь всё более-менее стало ясно.
- Дорогая, и давно ты на наркоту подсела? – спросил я, специально направив струи на лицо.
- Тебе то что? Пошел на хрен, придурок, - огрызалась она.
- Ты давай, не уходи от ответа. Давно на наркоте сидишь?
- Я сказала – пошел на хрен!
Так наш диалог продолжался минут десять, пока к нам не завалился перемазанный кровью негр. Грубо ругаясь на своем наречии, он размахивал перед собой небольшим короткоствольным револьвером, то и дело, пытаясь ткнуть им меня в живот.
- Ирдис, вали этого козла! – вдруг заверещала за спиной, почему-то по-русски Лена. – Нахрен он тут нужен!
Новоявленный Ирдис скорее всего по интонациям понял, что от него хотят, поэтому зловеще, как позволило разбитое лицо, ухмыльнувшись, он в последний раз ткнул ствол мне в грудь и попытался нажать на спусковой крючок.
Револьвер он держал в правой руке, а это значит, что бить по ней нужно моей левой, уводя от линии огня по наиболее легкому для руки маршруту, то есть во внутрь. Одновременно с ударом моё тело с небольшим отшагом совершило скрут за доли секунды оказавшись вне зоны поражения. Опоздавший выстрел не произвел того эффекта, которого от него ожидал негр. Он, еще ничего не осознав, получил удар коленом по своему детородному органу и согнулся. Его затылок принял посыл сплетенных в замок рук, а лицо разбило когда-то белоснежную раковину, расколов её на три неравные части. Нокаут был полным.
Подхватив висевшие тут же полотенца, я начал связывать противнику за спиной руки, не забыв сразу прибрать револьвер к себе в карман куртки. Несколько минут, и негритёнок был схомутан по рукам и ногам, и на всякий случай получил большой кусок тряпки в качестве кляпа.
- Ну что, дорогая, - вернулся я к свой бывшей жене, – пошли, что ли, поговорим о делах наших скорбных.
