Полковник Трэвис
Я не помню, какая это была по счету битва с троянцами.
Шел третий месяц войны. Иногда сражения следовали одно за другим, каждый день, иногда между ними были чуть ли не недельные перемирия.
Троянцы по-прежнему выходили в поле. На мой взгляд, лавагет не должен НАСТОЛЬКО прислушиваться к мнению басилея.
Я сидел на холме и наблюдал за битвой в оба глаза. Левый охватывал общий план, а правый выдавал по моему желанию план крупный, выводя в поле зрения основных действующих лиц.
Сейчас мое внимание было приковано к Одиссею. Слишком тщательно он целился из своего большого лука, натянуть который мог только один человек из сотни.
Обычно сын Лаэрта стрелял в стиле Аполлона, посылая одну стрелу за другой и не слишком интересуясь, куда они попадают после того, как покидают тетиву. Троянцы двигались сплошной стеной, так что промахнуться было трудно.
А сейчас Одиссей целился целую минуту, и я не сильно удивился, когда проследил направление его взгляда.
Сын Пелея дрался на пятачке пустого пространства. Мирмидонцы делали вид, что не поспевают за своим великим предводителем, но на самом деле они просто боялись подходить к нему близко. В пылу битвы Ахиллес не разбирал своих и чужих, и смерть от его меча уже нашли многие ахейцы.
Троянцы же просто бросались прочь, едва увидев атакующего монстра. Какой смысл драться с чудовищем, которое невозможно убить?
Ахиллес рубил в спину.
Сегодня он был в облегченном доспехе, без своего знаменитого щита и шлема. Пелид рубился двумя мечами и походил на взбесившуюся мельницу.
Наверное, Одиссей почувствовал себя настоящим идальго.
Он стрелял с колесницы, которой правил его возничий, молодой парень по имени Тевтон. Сейчас колесница замерла на небольшой возвышенности, лошади перебирали ногами, и Тевтон придерживал их, давая возможность прицелиться своему басилею.
Интересно, а возница знает, в кого целится его пассажир?
Первая стрела вонзилась в землю у правой ноги Ахилла. Сын Пелея ничего не заметил, он увлеченно рубил щит какого-то троянского здоровяка, не успевшего вовремя убраться с дороги.
Вопрос: как Парис попал в пятку Ахилла? Неужели неуязвимый повернулся к нему спиной? Или это Аполлон закрутил траекторию стрелы в штопор?
Если Гомер прав, то у Одиссея ничего не выйдет, по крайней мере, сегодня. Но я все равно желаю ему удачи. Надеюсь, он тщательно отравил свои стрелы.
Вторая стрела сорвалась с тетивы итакийца и срезала застежку боевой сандалии Пелида. Ахилл недовольно дернул ногой, и сандалия свалилась, обнажая уязвимое место героя.
Уязвимое ли?
Никто не знал, за какую ногу богиня держала своего сына, окуная его в Стикс. И Ахиллес отказывался отвечать на такие вопросы, даже заданные в шутку. Одиссей решил все выяснить сам.
Третью стрелу мудрый итакиец подарил троянцам.
Ахиллес не оборачивался. Он ничего не заподозрил. Одиссей достал из колчана четвертую стрелу.
Волнение в рядах троянцев, воины схлынули в стороны, как море перед Моисеем, и напротив сына Пелея выросли две закованные в броню фигуры. Я сразу узнал двурогий шлем Гектора и алый плащ Энея. У обоих были шиты. Гектор сжимал в руке копье, у Анхисида был меч.
Сражение замерло. Древние греки, которые, по словам Дэна, не были никакими греками, удивительно любили наблюдать за такими противостояниями, порою длящимися долгие часы, и на это время просто забывали убивать друг друга. Неудивительно, что с осадой они провозились долгих десять лет.
Ахиллес яростно взревел.
Гектор сместился вправо, уступая левый фланг Энею.
Дэн
Сын Тидея был страшен в бою, особенно если вставал с похмелья. Мне начинало казаться, что Одиссей специально накачивает аргосца накануне сражений.
Диомеду было наплевать на поединок вождей с высокой колокольни, и то, что троянцы на миг прекратили сражаться, он воспринял как подарок судьбы.
Его гетайры ударили в трех сотнях метров от того места, где намечался поединок великих, и пробили в рядах троянцев брешь. Хочешь не хочешь, а троянцам пришлось обороняться.
Кто-то может назвать поступок Диомеда неблагородным, но только не я. Это война, а не Олимпийские игры. Хотите смотреть, сходите в театр.
Тем не менее сражение возобновилось, и никто не обратил внимания на Одиссея, замершего в гнезде своей колесницы.
Думаю, что это был заговор. Если бы все остались наблюдать за поединком, Лаэртид не смог бы стрелять. Или на этот случай друзья оговорили свои действия заранее, или Диомед очень удачно импровизирует.
Или это просто совпадение и Одиссей вообще не собирается убивать сына Пелея.
Кстати, никто не видит в помещении летающих свиней?
Полковник Трэвис
Копье Гектора разлетелось в щепки уже после второго выпада, и теперь все трое орудовали мечами.
Проблема с Ахиллом формулировалась достаточно просто, но решения не смог найти еще никто. Сын Пелея был посредственным воином. У него не было физической силы Аякса, точности Одиссея, мастерства Менелая или Диомеда. У него не было скорости Мелкого Аякса, ловкости Идоменея или опыта Гектора. Его техника оставляла желать лучшего.
Его можно было победить.
Но его совершенно невозможно было угробить.
Его кидали в воду — но топить его было бессмысленно, поскольку он не тонул. Он падал с крепостной стены — и не заработал ни единого перелома. Его сбивали с ног в каждом сражении — но затоптать Пелида тоже никому не удалось.
На открытом пространстве справиться с ним было невозможно.
Гектор и Эней демонстрировали чудеса владения мечом. Каждый третий их выпад достигал цели, и каждый раз лезвие меча отскакивало от непробиваемой кожи Ахилла, не причинив последнему никакого вреда.
Одиссей воплощал собой скульптурную композицию «мужчина с луком». Казалось, он перестал даже дышать.
Стрелять он не мог. Сражающиеся двигались очень быстро, и не было никакой гарантии, что стрела попадет в Ахилла, не говоря уже о том, чтобы поразить его в пятку.
Гектор наотмашь рубанул Ахилла по шее. Такой удар мог бы обезглавить не только человека, он запросто снес бы голову годовалому быку. Ахиллес только потряс головой и ринулся в атаку.
Лезвие Энея пропахало глубокую борозду на боку доспеха Ахилла. Герой не повел и бровью.
Возвышающийся над битвой подобно горному утесу, на помощь Пелиду двигался Крупный Аякс. Когда он вступит в схватку, песенка троянцев будет спета.
Пятящийся под натиском танкообразного Пелида Эней споткнулся о труп и полетел на землю. Ахилл завис над ним, занося меч для последнего удара.
Этого мгновения хватило Одиссею, и стрела, пропев свою короткую песню, ударила Ахилла в пятку.
Это была не та пятка.
Выстрел был безупречным, у меня не осталось ни малейшего сомнения, что Лаэртид не промахнулся. Но стрела отскочила от босой ноги героя с тем же успехом, с коим она отскочила бы и от боевой сандалии.
Одиссей выругался. Виртуозно и со знанием дела.
Он был моряком.
Шансов снять с богоравного Пелида вторую сандалию у него не было.
Меч Пелида описал в воздухе сверкающую дугу и устремился к лежащему Энею. Прощай, Италия.
И в десяти сантиметрах от незащищенного горла Энея на пути меча Пелида оказался клинок Гектора.
