Оглавление
Впрочем, эти мысли Ракутин додумывал уже на бегу. Подхватив с пола автомат батальонного комиссара, да трофейный немецкий – у убитого застенного стрелка, спускался он вниз по ступеням. Была у него мыслишка... Можно ведь и у входа кое-какие гадости соорудить, чтобы жизнь некоторым товарищам сладкой не казалась. В слова особиста об окруженном здании он не очень-то и поверил. Будь оно так – ещё на улице положили бы связных. Пара очередей – и пожалте бриться! Так что – перемудрил тут Кипелов, сразу видно человека... определённой специальности. Не боец он, хоть и головастый был мужик...
Но день сегодня, надо полагать, не задался не только у него – планы Ракутина по устройству гадостей так и остались неисполненными. Ибо распахнулись створки входных дверей, и полезли в них личности неприятные. Со всевозможным стреляющим железом в руках.
Не советские бойцы и не краснофлотцы – это уж совершенно точно. Обрезами ни те, ни другие не пользуются и носят форму, а не штатские пиджаки.
– Немцы! – гаркнул капитан во всё горло. – Тикай!
И выпустил веером очередь над головами супротивников. Можно было, конечно, ствол и пониже опустить... да только тогда кто подтвердит, что он своего товарища криком предупреждал? С чего бы тому вдруг бумаги жечь?
Прыснули в стороны злодеюки, за барьером частично сховались. Хоть и пробьют его пули почти наверняка, ан со страху-то куда только не нырнёшь! Потому и легла вторая очередь (щедрая, патронов на двадцать) прямо в проём двери, куда уже забегали сотоварищи попрятавшихся негодяев. И вот на этот раз, Ракутин мудрить не стал и оружие направил точно.
Лязгнул вхолостую затвором трофейный автомат. Бросив его, рванул Алексей со всех ног наверх.
И вовремя – полетели щепки от косяков и ступеней. Вдарил противник чуть не залпом, очухались, сволочи...
Вот и второй этаж.
Прижался капитан к стене напротив прохода, взял лестницу на прицел. Но не видать что-то желающих, не спешит никто наверх. Надо думать, пару-тройку человек в дверях завалить всё же удалось, вот и нет пока никого, настолько отчаянного, чтобы попереть на рожон, прямо под выстрелы. Ладно, мужики, сейчас я вам задора добавлю!
– Комиссар! – заорал во всю глотку капитан. – Жги там всё! Я долго не продержусь!
Ну, уж если столь недвусмысленный намек на грядущие неприятности (в виде пепла от сожженных секретных бумаг) не сподвигнет внизу никого на рывок, то уж и не понятно вовсе, какого вам ещё рожна требуется, господа хорошие?
Ага!
Проняло!
Полетели щепки от досок – атакующие стреляли прямо через пол.
Между прочим, правильное решение – стой Алексей напротив лестницы, так там бы и прикопали...
Затопали внизу ноги, бандюги рванулись на штурм всей толпой.
И лег первый ряд, автоматным огнем в упор скошенный. Более чем по два человека, бежать вверх по лестнице было затруднительно. Идти – да, хоть вчетвером, места так много не требуется. А вот бежать – сосед мешает, особенно, если с оружием в руках. Так что первая парочка была скошена очередью, не успев даже выстрелить ни разу. Не сильно повезло и тем, кто бежал следом. Убило их или нет, но вниз по ступеням мужики покатились, громыхая ногами, руками и какими-то железяками. И сшибая тех, кто стоял на нижних ступенях лестницы. Вспомнил тут Ракутин о стрельбе противников своих через пол, да и опустил автоматный ствол пониже, вспахав пулями доски лестничной площадки. Не винтовка, патрон не настолько мощный, чтобы все эти деревяшки навылет просадить. Но кое-кому, хотелось бы надеяться, всё же прилетит.
Один хрен, не выйдет отсюда живым уйти, так хоть не за просто так голову сложу! – мелькнула у Алексея злорадная мысль.
Лязгнул затвором комиссарский ППД – первый диск закончился.
Закончились и нападающие, свинцовой метлой с лестницы сметённые. Только и было слышно, как кричат и переругиваются внизу уцелевшие. По стонам судя, там кое-кому основательно прилетело, не враз они снова наверх полезут.
Сколько их тут?
На площадке один свалился, второй куда-то вниз ухнул, не видать его. Ещё одного или даже двоих достать удалось точно, то-то они так по ступеням покатились! Ну и слепая автоматная стрельба через доски, тоже, хотелось бы верить, кого-то зацепила. Недёшево вам, дорогие вы мои, бумаги эти обойдутся...
Присев на корточки, капитан заменил диск в автомате. Свой ППД пока за спину забросил, не надобен. Пока не надобен. В комиссарском автомате последний диск, его и отстреляем. В его практике были случаи, когда диск от одного автомата недостаточно хорошо работал в другом, оттого и прихватил оружие особиста, чтобы не случилось заминки в важный момент. Правда, насколько он слышал, эту проблему удалось устранить, но всё-таки рисковать попусту не хотелось.
Интересно, какой ход сейчас нападающие изобретут?
Опять в лоб?
Не попрут, слишком это им дорого уже обошлось, да и впредь ожидать снижения цены не с чего.
Гранаты?
Самый вероятный ход... против них ничего придумать не выйдет.
Снова через пол саданут?
И это – вполне возможный шаг. В первый раз не попали – так это на везение, да предусмотрительность списать можно. Вдругорядь они поумнее будут...
Ну, так и здесь не совсем лопухи собрались...
Осторожно ступая около стены – почти по плинтусу, Алексей отодвинулся в торец задания. Не совсем, правда, далеко от входа, но стрельба снизу ему теперь повредить не могла. Не станут же нападающие весь потолок простреливать? Никаких патронов не хватит!
Хрясь!
Дрогнули стены, со звоном повылетали стекла, и с потолка посыпался какой-то мусор. Что-то весьма неслабо бабахнуло совсем поблизости.
Корабль!
Штабной корабль, что недалеко от здания штаба флотилии стоял!
С той стороны взрыв!
А ноги уже стремглав несли Ракутина к одной из комнат – к строевому отделу.
Есть шанс!
Ещё продолжало трещать всеми балками и досками здание, хлопали оставшиеся без стекол окна, а он уже перевалился через подоконник.
На козырек, возвышавшийся над входными дверьми...
Прижавшись к теплой жести, он слышал, как переругивались где-то рядом нападавшие. Пока властный голос не окликнул их и, обильно сдобрив свою речь соответствующими нелестными эпитетами, приказал всем говорунам сей же час двигать в здание.
Ворча и переругиваясь, воинство подчинилось, и внизу затопали ногами.
Почти тотчас в здании грохнули выстрелы, надо полагать, противник обстреливал каждый подозрительный угол. Ну, что ж, их понять можно. Для невоенного образования, которым вся эта толпа являлась, потери были более чем чувствительны. Уж человек пять убитыми, да ранеными – там точно имелось. Для любой банды это совсем не в радость.
Дождавшись, пока стрельба внутри дома станет совсем уж заполошной (интересно, всё-таки, куда они так палят?), капитан осторожно свесил голову вниз.
Командование нападавших благоразумно не поперлось внутрь, и терпеливо дожидалось результатов атаки на улице. Правда, резонно опасаясь автоматной очереди из окна (с осажденных вполне сталось бы...), совсем уж на улице никто не стоял. Спрятались в дверях, заодно и за улицей наблюдая. То есть, вариант выпрыгивания кого-нибудь из окон они всё же учитывали.
Кряжистый седоусый мужик в потертом пиджачке и двое молодых парней с винтовками топтались в предбаннике штаба, не забывая при этом посматривать по сторонам.
Так, за улицей смотрят – это плохо.
Но есть и в этом небольшой плюс – если это делает руководство со своими телохранителями (а как ещё называть этих бугаев с винтовками?), то никого другого с этой стороны здания больше нет.
Вот и славно...
Очередь выбила щепки из дверей, встопорщились от попаданий и стены – но вся троица, топтавшаяся в предбаннике, этого уже не увидела. Уж им-то прилетело... куда как более основательно!
Всё, путь открыт!
Прыжок – спружинили под ногами доски крыльца.
Ходу!
А, куда?
Да, хоть к чертям на кулички – только бы отсюда подальше!
Для начала – в ту сторону, откуда пришли...
Не совсем удачная идея – над головой противно свистнуло что-то злобное. Эту сторону противник контролировал.
Ладно, никто никаких обещаний бегать именно здесь – не давал. Можно и свернуть, предварительно расстреляв остатки патронов в магазине ППД. Авось, попрячутся, башка-то она своя, жалко её. Хоть и толку с такой стрельбы... но это мы понимаем, а те, в кого стреляют – они совсем иначе могут полагать.
Сунув пустой автомат под какой-то куст, капитан прибавил ходу, да и бежать теперь стало полегче...
А вот новая улица оказалась совсем незнакомой. И куда надо отсюда двигать, неизвестно и непонятно.
Но это нам улица незнакома – преследователи ориентировались здесь намного лучше. И бабахнувший вскоре выстрел, подтвердил серьезность их намерений. Не успокоились, чертяки!
Отстреливаться Алексей не стал, резонно полагая, что тратить патроны попусту не стоит – пригодятся ещё.
Но преследователи такими проблемами, похоже, не озаботились – пальба с их стороны стала чаще. Хотя и продолжала оставаться столь же неэффективной. Куда летели пули – неизвестно, над головою Ракутина пока не просвистела ни одна. Однако по нервам это постегивало, да...
Поворот – улица идет вверх.
Куда это? А фиг его знает...
Снова поворот – опять куда-то вверх бежать? Вот ведь понапутали здесь строители, мать бы их за ногу!
Вконец заплутав в незнакомых переулках, капитан выскочил куда-то к холмам, над которыми поднимались вверх церковные купола с крестами.
Вот те и здрасьте! Это ж куда-то к центру города выбежать удалось? Или нет? Где тут такие церкви, не только же в центре, надо думать? Надо было лучше карту города изучить, было же время-то! А вот теперь и соображай!
Но, откровенно говоря, эти побегушки пора заканчивать. И так уже в груди сердце бухает – как мотор. В том смысле, что хрипит и стучит.
Эдак скоро уже никаких сил не хватит.
Почитай, почти час скачем по незнакомым улицам. И конца-краю этим гонкам что-то не видать.
Знать бы, куда и как заныкаться... так вокруг все места незнакомые. Сунешься в какой-нибудь дворик – а там тупик! И всё, сливай воду...
Но выбора как-то вот особого и не было, пришлось-таки капитану нырнуть в очередной дворик и там затаиться. Выбрал он для этого покосившийся сарайчик, за которым и спрятался. Перекинул на грудь автомат, взвел затвор и стал вслушиваться. А заодно – и дух слегка перевёл. Не восемнадцатилетний пацан всё-таки, возраст уже даёт себя знать. Есть, правда, и в этом свои плюсы – тот же опыт, например. Пацан – тот давно бы уже растерялся, да духом упал. И толку с его дурной силы тогда?
А мы – посидим, послушаем... и мозгами пораскинем.
Чего дальше делать станем?
Выйти из города?
Ну, допустим, выйдет такой фортель провернуть. Понятное дело, что весь, сообщенный ему ранее маршрут отхода, Ракутин похерил тотчас же. Скорее всего, никакого такого маршрута и нет, фикция это всё. Никто там его не ждёт, а если и дожидается – то явно не с самыми дружескими намерениями. Надо же – списали! Нет, что-то такое слышать приходилось... рассказывали ребята всякое. Так это всё больше к каким-то офигительно сложным операциям относилось. Вот в Испании, помнится, убитому бойцу пакет подложили, чтобы он в руки фалангистов попал, было такое дело. Так то ж – убитому уже! А вот, чтобы так – хладнокровно, сразу двух человек на смерть отправить... Ну ладно, батальонный – он, видать, на всю голову ихними шпионскими штучками замороченный, не в диковинку ему такие вещи. Ну и лез бы сам! За каким фигом вам, ребята, ещё и пограничник потребовался? Нашли бы себе какого-нибудь мертвяка, обрядили его соответственно, да и сунули бы за пазуху пакет... Так нет же – подавай им живого Ракутина! Не радовала капитана такая перспектива, совсем не радовала. Таким макаром, как к своим выйдешь, так чего доброго, и примут под белы рученьки-то...
За воротами затопали сапоги, хриплый голос что-то выкрикнул.
Нарисовались догоняльщики.
Вот сейчас и глянем...
– Товарищ капитан!
Что это такое? Кто там у нас объявился?
Дедок.
Благообразный такой... в сером аккуратном пиджачке и соломенной шляпе давно устаревшего фасона. Выглядывает из окна и рукою машет.
– Чего вам, уважаемый?
– Таки это вас ищут эти оглоеды, что стоят у ворот?
– Не исключено.
– Лезьте в окно! В дом они не пойдут... надеюсь. А я вас потом выведу...
Рискнуть? Огреет ещё чем-нибудь этот дедок...
За воротами повелительно крикнули – загрохотали шаги, преследователи повернули во двор.
– Отойдите от окна! Вдруг начнут стрелять! – махнул рукою собеседнику Ракутин.
Дед моментом растворился в глубине комнаты. Алексей оглянулся – никого. Была не была!
Толчок, прыжок – подоконник больно боднул в живот. Капитан перевалился через него вглубь помещения. Но вставать не стал – отодвинулся в сторону, перехватив поудобнее оружие. А вот дед – тот напротив, быстро к окну подскочил. Но закрывать его не стал, облокотился о подоконник и выглянул наружу.
– Эй, диду! – окликнул его со двора грубый голос. – Чи тут москаль не пробегав?
– Нэ бачив... – покачал головой дед. – А, що? Натворил чогось?
– Чогось... Висеть ему на суку, падлюке!
– О, как! – подивился хитрый дед.
Во дворе забегали, скрипнула дверь сарая, загрохотало что-то.
– Нет его!
– Тамочки проход есть, – протянул руку дед куда-то в сторону. – Мабуть, он во двор и не забегав?
– И то! А ну, хлопцы, давай туда!
Дождавшись, когда гомон голосов и топот ног стихнут, хозяин квартиры, не поворачивая головы, произнес: «Бога ради вас прошу, товарищ капитан – сидите вы уж тут тихо, хорошо?»
– А что так? – поинтересовался Алексей, поудобнее привалившись к стене.
– Да эти башибузуки, прости господи, теперь не угомонятся, пока вверх дном все вокруг не перевернут! Не ровен час...
– И долго нам тут сидеть?
– До темноты – это уж самое малое! А ну, увидит кто, что я вас наружу вывожу? Там и подстрелят, за милую душу. Всякий здесь у нас народец есть...
– Так свои же все!
– А за вами сейчас, извиняюсь, кто бегал? Тоже ведь «свои»... бывшие! Ниоткуда из-за кордона их ведь специально не завозили!
Возразить на это было нечего, капитан только в затылке поскреб. Прав был хозяин, высовывать сейчас морду во двор нельзя. И так, почитай, чудом ушел.
Проведя гостя в крохотную кухоньку (и задернув предварительно на окнах занавесочки), дедок налил воды в рукомойник. И это было очень кстати, ибо чего-чего, а вот умыться Алексею точно было нужно – хоть на трубочиста он ещё не смахивал, но на командира Красной Армии уже был не похож.
Умывшись, он обернулся – хозяин разжигал керогаз.
– Чаю хотите?
– Не откажусь... в глотке будто метлой мели.
– Так и пожалуйте к столу, – вздохнул хозяин. – Меня Иннокентием Степановичем зовут, а вас, уважаемый, как звать-величать прикажете?
– Капитан Ракутин. А зовут Алексеем.
– Садитесь, товарищ Ракутин. Вот вы – офицер, если по старорежимному, да в чинах серьезных. Так и скажите мне – что делать-то теперь? Вы уходите, немцы со дня на день уже будут, а мы? Что нам-то делать?
– Так мы ж ненадолго! – горячо возразил капитан. – Перегруппируемся – и назад!
– А кто ж раньше этого сделать не давал? – горестно покачал головою дед. – Ладно уж... у меня даже сахара немного есть, хотите?
Когда совсем стемнело, Иннокентий Степанович, дважды выглядывавший за дверь, поманил к себе Алексея.
– Что-то мне не по себе, товарищ капитан... Ушли эти головорезы – ещё днем ушли. А вот все время что-то мерещится такое... – он повертел в воздухе пальцами. – Словно смотрит кто-то!
– Ещё обождём?
– Я в темноте вижу плохо, – извиняющимся тоном проговорил дед. – А идти нам далеко. Совсем к окраинам я вас не выведу, сил не хватит столько пройти. Но отсюда уберёмся, да и путь покажу, чтобы вам улицами не маячить. Сами же, поди, слышите?
Ракутин слышал. То там, то здесь потрескивали иногда одиночные выстрелы – кому-то в городе не сиделось на месте.
Со слов хозяина квартиры, капитан немного представлял себе предполагаемый маршрут. Где-то там, на днепровских кручах ещё отбивались, похоже, красноармейцы – стрельба была гуще и лучше организована. Понятное дело, что выходить из окружения лучше группой, мало ли... в одиночку, в случае чего, далеко не уползти. Да и не улыбалось капитану ещё одно дознание со стороны сверхбдительных особистов. Вот выберешься из города в одиночку – опять в оборот возьмут. Как это ты так ловко вывернулся, родной? Отчего не погиб геройски, коли тебе такая роль предназначалась?
Да вот, не погиб... и дальше не дюже охота.
Улица встретила их настороженным молчанием. Порывистый ветер вылетал внезапно из-за угла, хватал за ноги, и со странными звуками уносился вдаль. Почти все окна в домах были темными, лишь в некоторых иногда мелькали огоньки. Город притих и словно бы сжался, ожидая чего-то неизвестного.
Пройдя по улице метров двадцать, дед остановился и прислушался. Поднял руку, указывая Алексею отойти в сторону. Тот, стараясь двигаться как можно тише, скользнул к забору соседнего дома и присел там. Его провожатый сделал ещё несколько шагов...
Две темные фигуры бесшумно возникли откуда-то из темноты, мелькнул фонарик, осветив сутулившегося деда. Погас.
– Куда собрались, добродию? Темно уже!
– Да... к куму я... тот кой-чем поделиться обещал...
Прижимаясь к забору, Ракутин скользнул в сторону говорунов. Глаза у них сейчас ослеплены своим же фонариком, да и слышат они только себя самих. А нож – вот он, под рукой...
– К куму, говорите? Це дило... А что поздно так?
– Так это... пальба ж весь день, боязно.
А ведь и тихо пройти можно! Заняты бандюки разговором, не смотрят они сейчас по сторонам.
Ещё шажок... потом ещё один...
– Вы уж, диду, вдругорядь по дороге идите... а то, неровен час... ещё примут вас за кого! – отступил в сторону один из бандитов, пропуская прохожего дальше.
Так вот они где уселись!
Справа от дороги виднелся покосившийся сарайчик – в его раскрытой двери и скрылись оба ночных татя. Порезать их там – минутное дело! Но вот тихо порезать... с этим могут быть проблемы. А ведь неизвестно, сколько их ещё поблизости засело. Да и деда так подставить можно, его, поди, многие здесь знают.
Пусть уж себе живут, мерзавцы, и до них вскорости достанет карающий меч возмездия! Ничего... недолго вам осталось тут панствовать!
Иннокентий Степанович, вздыхая и что-то бормоча себе под нос, торопливо зашаркал подошвами ботинок по улочке. Прошел он и мимо Ракутина, тот темным пятном притаился в придорожном кустарнике, внимательно прослеживая своего провожатого. Но дед его не заметил, стремясь оставить позади опасное место.
Здесь их мысли совершенно совпадали – Алексей тоже тут ничего не потерял. И «дружеское» общение с засадниками в его планы совершенно не входило, Степанычу ещё ведь и назад идти, да и квартирует он поблизости, не надо, чтобы на него подозрение пало. Пусть уж живут эти злодеюки... пока.
А между тем, дед, отошедший уже прилично вперёд, завертел головою, выглядывая своего спутника.
Капитан осмотрелся – нет никого поблизости. Раздвинул кусты и шагнул на проезжую часть.
– Иннокентий Степанович! – тихонько окликнул он своего провожатого.
– Господи! Ну вы меня и напугали! – вздохнул старик. – Я уж думал...
– Да я сторонкою прошел! Не видели меня эти субчики...
– Ладно, давайте уж поспешать... – заторопился провожатый.
А выстрелы тем временем смолкли. Не металось уже вспугнутой птицей эхо, отражаясь от стен и крыш. Что там произошло? Прорвались бойцы или противник сломил их сопротивление? И куда теперь идти?
Да и дед, после того, как они прошли ещё около километра, стал прихрамывать – тяжело ему идти.
Черт, что-то делать нужно... Тащить его с собой? Куда и зачем?
Идти самому? Тоже неясно – куда? Перейти через реку и дальше самому пешком топать? Резонно, в этом что-то есть.
Но провожатый, выслушав короткий монолог капитана, покачал головой. Он устал и присел передохнуть на лавочку у чьего-то забора.
– Как вы через реку идти собираетесь, товарищ капитан?
– Ну... мосты же есть!
– Взорвали их – ещё днем. Если только лодку какую сыскать... тогда, да, можно попробовать.
– Ну так и отведите меня к реке! А там я и сам уж как-нибудь...
– Пойдемте... – грузно поднялся с лавочки провожатый.
Нет, день сегодня точно не задался!
И двух десятков шагов пройти не удалось – яркий луч фонаря ударил откуда-то сбоку.
– Хальт! Оружие бросайт!
«Немцы! Мать их... откуда?!» – мелькнула в голове шальная мысль. «И автомат за спиной – не достать...»
В довершение ко всему, Алексей совершенно не видел никого из кричавших и не представлял куда и в кого стрелять. Да и дед за спиной – его точно положат в первые же мгновения перестрелки.
– Стою... – медленно вытянул руки вверх Ракутин. И не оборачиваясь, шепнул деду.
– На землю ложитесь! Ну! И ничему не удивляйтесь!
Скрипнули камешки – тот рухнул как подкошенный. Капитан несильно пнул его в бок, стараясь, чтобы это выглядело естественней. Пусть со стороны кажется, что военный вымещает свою злость на проводнике-неудачнике. Авось, да поверят фашисты и не станут провожатого ни в чем подозревать.
– Стояйт! Стрелят буду!
Алексей ещё выше задрал руки – даже и ладони растопырил.
Звук шагов по песку – подходили двое, это Ракутин хорошо разобрал. На секунду один из подходивших перекрыл луч фонаря, стало видно, что и впрямь – идут два человека. А оружие-то у вас, братцы, на ремне!
Верите товарищу своему, должен он русского на мушке держать. Это правильно, боевым товарищам верить нужно. Постараемся вас в этом не разубеждать...
Вот совсем немец близко подошел, даже запах его капитан учуял. Пахло от него какими-то не то духами дамскими, не то одеколоном – похожий запах в парикмахерской Алексею встречался. Чистюля, стало быть...
Протянул немец руку и снял с капитанского плеча автомат. Не препятствовал ему Ракутин – даже и боком чуть повернулся, чтобы удобнее было фашисту ещё и пистолет из кобуры вытащить.
Да вот только подвела капитана неуклюжесть врожденная, да глаза ослепленные светом, тоже кое-что да значили – короче, пошатнулся он. Да так на немца и повалился.
Но вот ему-то это совсем не в радость оказалось.
И то сказать, не балерина на солдата падала – мужик здоровенный! Кому такое счастье надобно?
Правильно – никому!
Вот солдат русского и оттолкнул.
А тот, видать совсем неуклюжий да непонятливый, ещё и присел. Со страху должно быть...
Наклонился к нему солдат – за пистолетом руку протянул... да так и ткнулся лицом в песок. Неудачно как-то повернулся – и на нож напоролся. Должно быть, по ошибке... аж три раза подряд.
Не сразу это его товарищ рассмотрел – как ни странно, фонарь помешал. Закрыл его немец спиной, вот и не видел, что там, в тени, происходит. Сбоку – оно там все неплохо просматривалось. А вот в той самой тени, что сам солдат отбрасывал, уже не так хорошо разобрать можно. И оттого рассмотрел он нож, только тогда, когда тот уже у самого горла мелькнул.
Со стороны оно как-то все непонятно выглядело. Один солдат вроде бы споткнулся. Второй к пленному зачем-то наклонился...
Так что, когда ударила автоматная очередь прямо по фонарю, оказалось это совсем неожиданно. Для всех – а уж для «осветителя» так и вовсе... Вот и помер, бедняга, ничего понять не успев...
– Капитан, бегите к обрыву! Метров двадцать влево – и вдоль! Там проход есть внутрь холма! Можно уйти! – резанул по ушам свистящий шепот.
Старик? Ай, да дедок... не потерял присутствия духа!
Влево, говоришь?
Взвизгнул под ногами песок.
Сорвав с немца ранец, рванулся Ракутин в указанном направлении. На бегу стеганул из автомата в сторону противника. Пусть видят, где я – не станут по деду стрелять.
Бугорок... пошла земля вниз.
В-з-ж-ж!
Опомнились...
Земля пошла вверх – и капитан свернул в сторону. Скос холма.
Проход... где этот проход? Как его, дьявол раздери, искать-то?
Щелчок!
Знакомый такой... Как в Испании, точно так же щелкали там гранаты, которыми бросались франкисты. Капсюль-воспламенитель сработал.
Рухнул Алексей на землю, ранцем трофейным голову накрывая.
Хренак!
Что-то вы, парни, лестно обо мне думаете – вон куда гранату зашвырнули!
Нет меня там, не добег ещё.
И не добегу – вспышка разрыва на долю секунды осветила холм. И черную дыру, уходящую куда-то вглубь него.
Проход?
Он самый, надо полагать.
На ноги!
Рывок – ударила земля в подошвы сапог. Метров десять пробежать нужно...
Заполошно протрещал позади автомат – пули весело просвистели где-то наверху. На звук стреляют...
Это опосля гранатного-то разрыва? Знатные у вас, должно быть, слухачи...
Нет в небо-то вы, несомненно, попадете. Впрочем, может это и есть ваша главная цель?
Хрустнуло под ногой – кирпич?
Обалдеть... Откель он тут?
Рывок, бросок – и половинка кирпича улетает куда-то в темноту.
Плюх!
Приземлился.
Отмечая данный факт, шарахнули выстрелы – пули высекли откуда-то искры, загудело что-то металлическое.
И под этот аккомпанемент, полез Ракутин куда-то внутрь черной дыры...