Я проснулся.
Я смотрю вокруг, взгляд мой бессмыслен и пуст. Что же так болит голова?
Я проснулся и лежу. Я не помню, какой сейчас год. Месяц можно определить по виду из окна, приблизительно. Узнать день недели - это точно не ко мне. А вот хочешь похудеть - спроси меня как, так как я худощав.
Холод металла заставляет спину дрожать. Это всё металлический стол. Я на нём лежу. Лежу с пустыми мозгами и смотрю на тусклые лампы на потолке.
- Вуп. Вуп. Вуп. Вуп. - на потолке нехотя и размеренно гипнотически вращается чёрный вентилятор, наматывая внимание моих зрачков на свои чёрные лопасти.
Комната в темноте, но темнота видимая. Давит холод кафельных стен.
Свет фонарей с улицы бьётся в окна и ложится пятнами на стены. За окном качаются от ветра деревья, они манят меня, пытаются пробудить волнующими воспоминаниями.
Которых я не помню.
Я жив? Почему у меня шишка на лбу?
Я жив, но зачем?
Кто я?
Какая разница, кто...
Надо как-то жить дальше.
Надо ли?
Вот лежу один и жду...
А я жду?
Если жду, то чего?
Может, хватит ждать?
Холод невыносим, и я отлепляю спину от стола.
Как же болит голова.
Узнай кто ты, узнай своё предназначение - эта мысль начинает долбить черепную коробку изнутри.
Вокруг лежат разбитые и целые мензурки, банки, бутыльки. И листки, наполовину исписанные.
Что тут произошло?
Рыгаю в раковину, и, качнувшись, бьюсь об стол, успевая схватиться за металлическая края раковины. Багровая вода с бульканием уходит, обнажая валяющийся на дне шприц. Автоматически беру его и сую в карман отработанным движением опытного клептомана, словно я всегда так делал, всю жизнь.
"Узнай себя, узнай себя, узнай себя..."
Мысли падают в мозг, как бездонную пропасть, не вызывая даже эха. Они прорываются сквозь боль.
На потолке вращается черный вентилятор, но я на него не смотрю. Я не хочу, чтобы он меня загипнотизировал и превратил в безвольного зомби.
Когда же придет мой час? Час, когда я вылечу из игры жизни окончательно.
Когда настанет мой собственный час? Час моего падения и гибели, ибо я хочу снова пойти среди людей.
Хочу ли?
Как вообще я тут оказался?
А это мои мысли? Ощущение, что кто-то вкладывает мысли в мои извилины, как патроны в обойму. Нейроны рвались петардами и их осколки вонзались в синапсы, образуя новую мыслящую субстанцию.
Может, я умер и во мне пробудилась Пустота, сжирающая время, эмоции, желания, стремления, чувства? Или я и есть великая Пустота.
Поэтому я говорю себе...
Сам...
Сам себе говорю...Я думаю...
Пришла мысль, но не застав никого, ушла.
А куда она пришла? Почему у меня на голове сфера с проводами? Я снимаю её, с чмокающим звуком отлипают присоски с моего черепа. Я встряхиваю головой. Рой мыслей влетает в голову, но они все одинаковые. Они едут в вагонетке по одноколейке моих извилин, буйно крича.
Узнай себя, узнай себя, узнай себя!
Я думаю сам с собой, чтобы скоротать время. А есть ли у меня время?
- Ааааа. - кричу я, но получается жалкий безэмоциональный тихий возглас, растворяющийся без следа в комнате.
Возглас пугает своей слабостью.
Мои руки и ноги почему-то слабые и вялые, а глаза мои едва разбирают беспорядок в комнате.
А я ведь помню тепло летней травы на ощупь. Вроде... Точно помню! Я хочу тепла!
Желания, желания всегда рифмуются со страданием. Но я не знаю, что это - страдать.
Страдай, страдай, страдай и узнай себя!
- Я, - говорю я, - Я - это я. В крайнем случае - нет.
Слезаю со стола. Кладу руку себе на грудь.
Грудь заполняется звуками пульсирующего сердца. В голове шумит. Мозг словно бредёт в тумане.
Взгляд мой падает на анатомический плакат на стене, от которого веет холодом и бездушием. Апатия слетает напрочь и я вдруг ощущаю своё тело. Внезапно, как выстрел в упор, приходит ощущение туловища и конечностей, а заодно голод, боль в суставах и дрожь в мышцах, и слёзы наворачиваются на глаза от жалости к самому себе.
Стол покрыт потёками крови. Это моя?
Ощупываю себя, трогаю голову, смотрю на живот. Рождается ощущение, что внутри начал крутиться слабенький вихрь, вихрь жизни. Желание жить.
Я ору. Ору снова и снова, пока не получается громко. Я чувствую в себе силы жить.
Ору в потолок, в проклятые лампы, в черный вентилятор, который я ненавижу.
Я не боюсь его, просто я его ненавижу. Без причины. Но...
Мозг начинает нехотя изрыгать из себя приказы к действию.
Сквозь легкий, но прочный туман, плотно севший на мозги, замелькали всполохи мыслей. Тело слушалось, но неохотно и лениво, с полным ощущением, что оно биоробот, и просто получает команды. Думать не хотелось и не моглось, мыслей не было, был тягучий комок, дикая смесь антинаправленных желаний и стремлений (упасть в сон или прыгнуть полетать из окна? хм..), даже не слов, а символов, сменяющийся калейдоскоп образов, который на данный момент составлял личность.
Из закрытого окна к открытой шее дотянулся язычок сквозняка. Силуэт улетающей вороны в темнеющем небе. Улица... Улица - это иллюзия, реальность - здесь, в этой комнате.
Занавески колышутся, и это бесит. Это бесит.
ЭТО ЛЮТО БЕСИТ!
Исторгнув из себя хриплый вопль, я хватаю занавески, сдираю их, топчу, рыча, и рву. Занавески умирают на полу.
Не я...
Не я, а моё тело хочет жить. Хочет жить дальше.
Чёрный вентилятор на потолке гипнотически вращается. Вуп. Вуп. Вуп.
Внутри меня просыпается Жизнь. Она течёт по венам, она бьётся в мышцах, клокочет в груди.
В нос неожиданно бьёт ранее молчавшая вонь протухшей крови на полу, и запах медицинских препаратов. Его ни с чем не спутаешь.
Моё тело просыпается постепенно.
Да что же со мной?
Дергаю ящик тумбочки. Не рассчитал силу - он выпетает и со страшным грохотом бьётся об пол. Грохот такой, что в ушах звенит. Страх сползает по спине в пол.
Делаю несколько неуверенных шагов и втыкаюсь лбом в шкаф. Створка распахивается. За ней - коричневая банка непонятно с чем.
Исследую стол. В столе - журнал "Уральский следопыт", мартовский выпуск. Хм. Я где-то на Урале? Так, а что тут печатают? Слоган - "воплощение хитрости". Куда-то в бездонную глубину моих воспалённых извилин падает намёк. Что ещё? Рассказ "Писатель будущего". Вот значит, как. А ещё бланки психологических тестов.
Прячу толстый журнал за пазуху.
Как сказал кто-то умный, психология это не наука, она просто перебор установленных шаблонов в надежде нащупать сходство с необъятным внутренним миром конкретного индивидуума. Если это удаётся - это успех, все психологи ходят гордые - сегодня они угадали. Если не удаётся - подбирается наиболее похожий шаблон. он неверен, но это никого не волнует. Какой-то кретин назвал психологию наукой, и все остальные кретины согласились. Психология эффективна только с биоботами, которых создали, чтобы у людей было окружение, типа декорация. Биоботы создаются по шаблонам - вселенский компьютер экономит траффик и ресурсы процессора, и так порядком изношенного.
Это знание приходит блоком информации, который прилетает стремительно, как дизель-поезд на железнодорожную станцию, и тормозит, врезавшись в извилину. Словно включился участок мозга, который отвечает за эту информацию.
Я биобот? Или человек?
Биоботы следуют программе, люди постоянно расширяют кругозор. Я не биобот, я исследую стол.
Я не как все. Я уникальный. Так думает каждый.
Надо двигаться дальше. В соседнюю комнату. Опять тумбочки, кровавая кровать в бурых потеках, на стуле - медицинский справочник. Раскрыт на статье про миорелаксанты. Интересно.
В ящике тумбочки находится ключ. Беру и сразу втыкаю его в дверь, поворачивая несколько раз. Дверь открывается и в нос бьёт затхлый запах протухшей крови. В углу валяется человек в белом халате, человек с безжалостно поломанной судьбой, так и не узнавший что такое жизнь. Если ты умер - это не значит, что ты жил.
Человек в белом халате пытался вскрыть себе вены отвёрткой, плохая идея. Но зато он смог покрасить стены в красный, только не доделал свою задумку до конца, утомился, видимо. Рисунки на стенах похожи на тест Роршаха. Кажется я понял, труп - это психиатр. Где тут логика - я не знаю.
Я чувствую реальность, данную в ощущениях.
Я тоже утомился, присел отдохнуть. Человек в белом халате - как каменный.
На стене - плакат-клятва Медицинского хирургического общества. Я знаю, что врачи дают клятву Гиппократу, а тот давно умер, поэтому соблюдать клятву никто и не пытается. Везде профанация, лицемерие и обман. Но тут у хирургов своя клятва. Типа они особенные. Текст виден плохо - он заляпан бурыми пятнами. Наверно, хирурги обещают не отрезать от больных слишком много и оставлять что-нибудь отрезать на потом, а то как ещё получить деньги с пациента? Это терапевтам хорошо - меняй таблетки и говори "придите через месяц". Врачи знают доброе слово, но говорят его только платным пациентам. Они рвачи, они не врачи.
Вспоминаю, что сидеть на холодном вредно для здоровья и встаю с трупа. У него даже глаза твёрдые. Взгляд скорее не стеклянный, а каменный.
Хм. Может расслабить бедолагу? В комнате я видел банку с миорелаксантом. А шприц у меня есть, вот как чувствовал, что пригодится. Я всегда чувствую. Но не понимаю что.
Набираю полный шприц жидкости, торжественно несу его к окоченелому трупу и двумя руками с силой втыкаю в его бицепс. Потом коленом бью в поршень, заливая жидкость в труп. Уф. Тяжело.
Тяжело изучать реальность, данную нам в ощущениях.
Сходил посмотреть на себя в зеркало в туалете. Попытался найти следы алкоголизма, но нашёл только отпечаток скрытых страданий. Безжизненные и равнодушные глаза внимательно и без единой эмоции следили за мной из зеркала.
Больше всего меня поразил собственный взгляд, даже бросило в дрожь. Бледное вытянутое лицо, небритое, но с налётом интеллигентности. Отметины безумств разудалой юности прячутся в застывших уголках бескровных губ. Я просто пялил в зеркало усталые, пустые глаза, словно наблюдал самую занимательную из никчемных вещей. Я натянул на лицо искусственную улыбку, и отражение вдруг стало избегать встречаться со мной взглядом.
Холодно. Водки бы. У врачей должен быть спирт. Говорят, что водка до добра не доводит. Но водка никогда не заявляла, что она проводник на сторону добра. Зато она прозрачная и обжигающая.
Вернулся к трупу и пнул его. Кажется, он стал мягче. Пнул ещё раз, мстя за свои страдания, и раздался громкий звук. Отвёртка упала на кафельный пол, и я чуть не оглох от грохота, который она издала посреди полной тишины. Забрал это исчадие ада, эту грохочущую отвёртку.
Хм. Вроде бы была дверь в комнате, где я очнулся. Иду к двери походкой сбоящего робота-автомата. Сую отвёртку в замок, ковыряю и наваливаюсь всем весом, щелчок, и дверь распахивается. Закуток с столиком, на котором... лежит ланцет. Рука сама тянется к нему. Нельзя ждать милостей от психиатров, вырвать их у них - вот наша задача.
Теперь я не один. В компании ножа и отвёртки иду к единственной запертой двери. Над ней горит надпись "ВХОД". Хм, если надпись горит, значит табло на месте.
Дверь распахивается, приглашая меня отведать новую порцию проблем и неприятностей.
