Оглавление
Медикам приходится иметь дело с болью, горем, печалью. Это неотъемлемая часть их работы. Это их жертва. Добровольный шаг навстречу страданиям больных и борьба с ними.
Я не оговорился. Бороться приходится и с болью и с больными, а вернее с их невежеством, а порой и дремучей глупостью.
Ради чего люди идут на такое?
Я намеренно задаю вопрос в таком ключе. Хотя очевидно, что никакие выгоды не оправдают и не объяснят добровольное самопожертвование.
Ответ удивит, но медики это особые люди. Это люди с особой психикой. Как правило, с высоким уровнем социальной ответственности. Они подсознательно или сознательно понимают, что кроме них никто на подобное не решится, а кому-то надо и вот они совершают этот странный и с точки зрения любого трезвомыслящего прагматика безумный поступок.
В христианской стране поступок: идти навстречу страждущим и состраданием, знаниями, умениями и молитвами снимать боль, естественен для христианина. Не возьмусь привести в пример иные религии, для Европы все-таки веками традиционно христианство в различных конфессиях, а оно имеет общие моральные нормы. Отличаются лишь нюансы.
В советской стране естественен поступок идти навстречу своим советским людям и помогать им, как и всем униженным и оскорбленным, потому что все люди равны и равноправны, а значит и равноуважаемы. Оказывать бескорыстную помощь от доброты души и сердца — естественно для человека с коммунистической и социальной моралью, которая очень много переняла от христианства.
Но коммунизм убивал христианство, как конкурента, заменяя его мораль своей, коммунистической, впрочем, тоже направленной на заботу о людях.
Наступивший капитализм в России, убив социалистический строй, убил и коммунистическую мораль, но не попытался при этом вернуть мораль христианскую — оставив вместо нее пустоту. И в этот моральный вакуум немедленно налились злоба и ненависть, холодный расчет и оценка выгоды, прагматичности любого поступка.
Почему так вышло?
Потому что природа не терпит пустоты.
Сейчас людей воспитанных в социализме остается все меньше. Сохраняется какое-то количество христиан, в России православных и небольшие количества католиков и протестантов.
Раньше, стоящем перед выбором профессии школьникам помогало распространенное мнение о благородстве профессии и высоком социальном статусе.
С тех пор как медицинская помощь превратилась в медицинскую услугу, медики потеряли все: социальный статус, уважение, любовь и понимание. Они превратились в обслуживающий персонал, а люди, ради спасения и помощи которым они когда-то бросились в навозную яму, называемую теперь медициной, стали клиентами их пациентов, больных, обслуживаемым контингентом.
В советское время все были своими, а медики были «нашими ребятами» такими же, как все и им прощались некоторые грехи, которые теперь прощать никто не станет.
Любую ошибку обслуживающего медицинского персонала больной-потребитель сейчас превращает в преступление.
Из любого проступка медика стремится извлечь выгоду, удовлетворение, если не физическое, материальное, то хотя бы моральное. И все чаще мы слышим в высоких кабинетах медицинского начальства: «Этот врач виноват — увольте его!».
И увольняют. Легко. В один день.
А иногда пациенты и сами вершат суд, принося в кабинет ружье или обрез, и стреляют в медика или вонзают нож в сердце, считая его виноватым в своем горе. При этом они забывают, что нет в природе специалистов, которые никогда не ошибаются и которые могут все на свете. Потому что, веря в Бога, люди понимали бы, что этот специалист, Бог и есть тот самый Мастер, а медики лишь Его подмастерья.
Веря в коммунизм и считая медиков своими, то есть равными, такими же людьми с такими же пороками, возможностями и способностями — пациенты осознавали, что спрашивать с них, все равно, что спрашивать с себя.
А сейчас можно предъявлять претензии по любой мелочи — потому что общество не равно. Есть обслуживающий персонал — лакей, а есть клиент — господин.
И очень греет пустую бессердечную душу это ощущение — мой врач –это лакей, а я — клиент-пациент, в общем-то никто, невежда, дурак и подонок, но по воле судьбы — обратившись к врачу, могу ощутить себя господином и наорать и оскорбить того, кто в силу инструкции и закона в своем бесправии ответить мне не может. Ведь нет закона, который приравнивал бы медика на работе к полицейскому при исполнении. Попробуй даже замахнуться на полицию, а врача можно безнаказанно ударить или даже убить. Если и осудят, то как за любого другого человека. А могут и условно дать срок, как за жестокое обращение с животными. Ведь медик он — никто. Он же добровольно принес себя в жертву, обязан терпеть хамство, и грубость и побои.
Спросите, какое отношение этот текст имеет к медицинскому юмору?
Самое непосредственное.
Медики смеются, чтобы не сойти с ума от несправедливости в которой им приходит жить и работать.
Медики смеются над невежественностью пациентов и их родственников, от безысходности, а не от высокомерия.
Медики, уставшие плакать и объяснять, могут только запереться в курилке или иной комнатке и в узком кругу рассказывать друг другу байки о своих недалеких и глупых клиентах и криво усмехаться, потому что им больше ничего не остается.
Медицинский смех, это смех сквозь слезы, сквозь боль и обугленное сердце.
И я согласен с врачом скорой помощи, драматургом и юмористом — Григорием Гориным:
«Я понял, в чем ваша беда. Вы слишком серьезны. Серьезное лицо — еще не признак ума, господа. Все глупости на Земле делаются именно с этим выражением. Вы улыбайтесь, господа, улыбайтесь!»
(Тот самый Мюнхгаузен).