Оглавление
Ремонт – штука страшная и беспощадная, особенно – с примитивными технологиями шестидесятых...
Ни тебе подвесных или натяжных потолков, не тебе стеклообоев и ламината. Окна и двери из кривого, косого, да ещё недосушенного деревянного натурпродукта. Стёкла – волнистые. Краски и лаки – это вообще полный караул: сохли по двое суток и воняли потом месяц. Да как противно!
Батареи отопления – огромные чугунные монстры, часть которых намертво забита накипью. Трубы, мягко говоря, не перегружены запорной арматурой, вентили во всём здании можно пересчитать по пальцам... Одной руки! И все с уродскими набивными сальниками, которые мало того что постоянно текли, так ещё и были остродефицитны.
Китайские шаровые краны по баксу за штуку тут оказались бы очень кстати. Прямо хоть открывай производство в свободное от микросхем время, да боюсь, что тут «точмех» не смогут сделать даже для подводной лодки.
Сантехника...
Это я думал, что в моей новой квартире всё плохо...
Ванна практически новая, но с уже отбитой чуть ли не в десяти местах эмалью. «Крышка-очко» из многослойной фанеры с прорезью спереди, намекающей на чудовищную неопрятность мужской половины «homo-soveticus». Извращённый дизайн стальных труб на самом видном месте. И, конечно, постоянно журчащий бачок унитаза, установить надёжную прокладку в который удалось только с привлечением кусочка резины из «RAV»-чика.
На этом фоне в НИИ был просто кошмар...
Всё пришлось заказывать заново, причём «выбить» один паршивый фаянсовый рукомойник было куда сложнее, чем десяток вагонов щебня. При том, что фондами Стуколов не обижал – реально отдавал самое лучшее. Но всё равно результат виделся не слишком симпатичным.
Особенно впечатлили строители...
До боли знакомый по нулевым годам «Талибан-строй» по сравнению с местным пролетариатом начал казаться грамотным и великолепно технически оснащённым отрядом специалистов. Хуже того, данная категория советских трудящихся мало отличалась от зэков и была попросту опасна для жизни начинающего руководителя.
Только в кино типа «Операции Ы» студент мог чего-то добиться на стройке. В реальности Шурик со своими комсомольскими замашками не дожил бы до вечера. Прирезали бы в укромном уголке – в самом прямом смысле этого слова...
В реальности пришлось договариваться с «неформальными лидерами», иначе говоря – с главарями шаек. Нельзя сказать, чтобы они выдвигали непомерные требования, но бюджет НИИ проредили знатно.
Впрочем, бухгалтерша совершенно не удивилась подобным расходам и легко их одобрила. Так что мне можно было особо не беспокоиться – она наверняка напишет свой вариант отчётов в «контору».
Как в этом сомневаться, если даже повар с дачи Шелепина был заодно и вполне официально трудоустроенным старшим сержантом КГБ ...
Дальше – хуже...
В шестьдесят пятом рулеток вообще не имелось, а метры выпускали раскладными, из жёлтых деревянных элементов и выдавали по одному на бригаду. Уровень... Самодельный, из химической пробирки, неведомым путём попавшей в руки аборигенов. Молотки, пилы, мастерки в жутком состоянии, показывающем истинную классовую ненависть рабочих к орудиям труда. Зато как самозабвенно они пили и горланили на всю округу русские народные песни под аккордеон, уворованный чьим-то отцом в немецком фольварке...
Пришлось дополнительно к мерам материального стимулирования передовиков производства закупить необходимый для работы инструмент. И, разумеется, самому выступить в роли технолога, благо, после помощи родителям в строительстве коттеджа такой мелочью меня не напугать.
С гаражом-мастерской разобрались легко...
Пара перегородок там уже была, так что всё быстро оштукатурили, побелили, покрасили, заменили двери на двойные металлические, с тамбуром...
Выгрузили «RAV»-чик безлунной ночью из многострадального склада на колёсах на базе «ЗИЛа», после чего Анатолий организовал не бросающуюся в глаза, но недреманную охрану внутреннего здания: без малого десяток вооружённых автоматами бойцов круглосуточно сторожил опечатанный бокс со всеми артефактами – право входа имели значащиеся в «длинном» списке из двух фамилий и трёх имён – которые заодно ненавязчиво подстраховали дедка-вохровца на воротах. Подчинялся отряд лично Председателю КГБ СССР.
В основном рабочем здании пришлось начинать с земляных работ в буквальном смысле этого слова...
Во-первых, вредители-строители не предусмотрели контур заземления.
Во-вторых, весь будущий НИИ – полторы тысячи квадратных метров! – был подключён к электросетям при помощи идиотского кабеля с изоляцией из пропитанной маслом обёрточной бумаги, жилы которого начинали безобразно греться даже от одного освещения ремонтных работ, которые в это время шли в две смены .
В-третьих, внутреннюю проводку какой-то враг народа заложил поверх стен на фарфоровых «бобышках», провода были алюминиевые, а протянули их по двухпроводной схеме. С издевательским расчётом 200 ватт на комнату в тридцать пять квадратов, и это – с учётом освещения!
Поубивал бы!
Казалось бы, какой пустяковый вопрос – сделать новый ввод: ТЭЦ рядом, столбы ЛЭП вокруг, энергии столько, что хоть из воздуха добывай. Даже понижающий трансформатор ТМ 250/35/04 на 250 кВА выбил без особых проблем.
Но дальше...
Имелся начальник участка, некто Сидор Ильич Мезенцев...
– День добрый, – пригнувшись, чтобы не задеть косяк, открыл висящую на одной петле дверь в кабинет, вернее сказать – в бывшую подсобку.
– И вам не хворать, уважаемый... – встретил меня хозяин, не отрывая взгляда от бумаг.
– Пётр, Пётр Юрьевич. Сосед ваш новый, НИИ «Интел».
– Да, слышали про 721-й... – он наконец окинул меня противным оценивающим взглядом.
Тут разговор тянул явно не на пять минут...
Прошёл, поудобнее устроился на стуле у приставного стола. Жалко, что не Техас, закинул бы ноги в сапогах со шпорами на мечту канцеляриста, в зубы взял бы сигару, чтобы слегка дымилась. Под правую руку – кольт, да ещё слегка провёл бы пальцем по затёртой щёчке рукоятки...
Тьфу, куда меня опять понесло!
Передо мной совсем не поджарый шериф и не толстопузый банкир, а зверь куда страшнее – матёрый прораб в замасленном халате. На его столе – не полупустая бутылка чёрного «Jim Beam», по-простецки накрытая стаканом с коричневым налётом на донышке, а кривая стопка картонных скоросшивателей, сувенирный чернильный набор «мечта пасечника» и... Здоровенные ладони с чёрными ободками ногтей. Чуть опухшее лицо с лёгкой небритостью потомственного бомжа, очки с подмотанной медной проволокой дужкой и треснутой левой линзой. Глаза под ними нездорово блестели.
Стены были заклеены плакатами по технике безопасности. Окно явно не мылось со времён наступления фашистов на Москву. Подозрительные шкафы, стоящие вдоль левой стены, оказались ещё древнее. Наверное, в них Дмитрий Донской хранил святые мощи во время налёта хана Тохтамыша.
М-да...
Пожалуй, тут дежурной бутылкой «армянского» не отделаешься...
На своё непосредственное начальство этот Сидор Ильич явно плевал с высокой колокольни. Хуже того, его не напугать даже звонком в приёмную Косыгина – этот финт вообще действует только на публику не ниже замначальника главка.
Достал приготовленную бумагу и отработанным щелчком отправил её по столу в сторону Мезенцева.
– Нужно ввести в действие понижающую подстанцию, – и веско добавил после паузы. – Срочно!
Блеск глаз за линзами исчез...
Он что, с закрытыми глазами читал?
Ответ последовал через пару минут, и выдержан он был в стиле сурового советского реализма:
– Так раньше мая никак не успеть.
– Вы что, одурели? – не, ну я чего-то подобного ожидал, но никак не весны следующего года.
– Всё распланировано, и земля уже подмёрзла, а вам тут... – Сидор заглянул в проект. – Аж сто семьдесят метров кабеля уложить нужно.
– Вас, извините, не смущает резолюция товарища Широкова? – хорошо, что я в управлении заранее позаботился, чтобы на бумагах появилось не стандартное «к исполнению», а категорическое «вне очереди».
– Разумеется! – в голосе прозвучали издевательские нотки. – По плану мы бы вас только на конец шестьдесят шестого поставили.
– И что же вам мешает приступить к работе прямо завтра?
– Все рабочие на объекте, у нас плановое подключение нового мебельного цеха. За срыв сроков в горкоме... По голове не погладят, – веско сообщил он и добавил для солидности. – Тут дело государственное...
– Когда они закончат? – и тут же передразнил прораба. – У всех – государственное.
– Быстрее пары недель ни фига не уложиться.
– Меня вполне устроит, – посмотрел ему прямо в глаза сквозь очки. – Значит, всё должно быть готово через месяц.
– Так ведь земля совсем замёрзнет! – объявил Мезенцев тоном победителя. – Придётся её отжигать, а это значит, что необходимо менять смету и над технологией нужно думать.
– Какой ещё технологией? – я злобно усмехнулся и добавил. – Что, у вас зимой земля с лопаты соскальзывать будет?
Минуту молчали, Сидор Ильич перебирал бумаги на столе.
Я придал лицу задумчивое выражение, как будто просчитывал варианты, и через несколько минут продолжил:
– Может быть, стоит связаться с управлением, не все же участки такие загруженные?
– Так нас всего два начальника участков осталось, – с готовностью ответил Мезенцев. – Работы у всех невпроворот.
На этом он развёл руками с лёгкой улыбкой, показывая, что даже если у кого-то хватит глупости его уволить, то ему долго плакать без работы не придётся. И что самое противное – он оказался прав, полностью и целиком. Такие боятся только жены со скалкой в руке и следователя, а я не походил на обоих.
– Значит, опять пойду шабашников нанимать.
Мой последний козырь оказался ударом ниже пояса. Это слово местные начальники откровенно и классово ненавидели. Не сомневаюсь, что обычно Мезенцев отвечал просто: «Так пусть вам и акты шабашники подписывают!». Но в данном случае он догадывался, что «неподписательский» саботаж проведённых «специалистами сторонних организаций» работ может обернуться хоть и не слишком серьёзными, но реальными неприятностями. Или бойкий франт в шляпе без труда подмахнёт в управлении все бумаги, не спрашивая, как звали «того прораба».
Вот только никаких шабашников на примете у меня не имелось. Все деньги на подобные финты из бухгалтера давно выжал. Тут даже немалые таланты Софьи Павловны не помогут.
– Так ведь нахалтурят, переделывай потом за ними, – Сидор Ильич вопросительно поднял одну бровь – ту, которая скрывалась за разбитой линзой.
Проняло, наконец!
Единственный ресурс, оставшийся в моём распоряжении, – продуктовые наборы...
Вот что коммунисты отладили в совершенстве, так это нормировку жратвы. Если вписали «Интел» в списки приоритетного снабжения, то отгрузят всё и вовремя, пусть даже Кремль захватят инопланетяне. А сотрудники, они и на обычном магазинном перебьются. Нет ещё у нас желудочно-избалованных... Конечно, кроме меня самого...
– Давай без дураков, – хлопнул ладонью по столу. – С меня к ноябрьским – ящик «трёх бочек», пара коробок болгарского ассорти, ну, огурчики и помидорчики маринованные. Десяток баночек красной икры, таких, которые зелёненькие с красненьким.
Мезенцев поднял вторую бровь и чуть наморщил лоб.
– Или всё же к шабашникам? – да думай уже скорей, рэкетир!
– Бабам бы ещё чего-нибудь...
– Три флакона французских духов осталось.
– Каких?
– Французских!.. – гад, тебе их пить, что ли?
Десять секунд – и Сидор Ильич устало протянул через стол свою руку-грабку.
– По рукам!