Мы Система
Пролог
Октябрь. 1480 г.
— Федьма, Федьма, — разносил меж деревьев ветер хнычущий детский голос, — тятьку татары порубали, мамку в полон угнали, — причитал мальчуган, цепляясь за порты шагающего по лесной тропе старшего брата, — а теперь ты.
— Не пужайся, братя, — не оборачиваясь отвечал старший младшему, — есть люди добрые, на погибель тя не бросют. Верно, Ждан, мыслю? — обратился рослый юноша к ковылявшему вслед за братьями сухопарому старику.
— Верно, Фёдор, в нужде мальца не оставим.
Миновав мрачный, будто притихший в тревожном ожидании подлесок, вышли к реке.
— Вона, — вытянул старик руку, указав на старую лодью-долблёнку, привязанную к торчавшему из берега корню.
— Сетку, — протянул руку Фёдор.
Порывшись в котомке, дед вытащил белый, замысловато сплетённый шнурок, протянул юноше.
— Путы привязал, камней в лодью кинул?
— Всё аки сказано сполнил, — заверил старик, — потопнет быстро.
— Коли так, будем прощаться.
Обратив бледное худощавое лицо к судорожно всхлипывающему мальчугану, юноша, не жалея портов, пал пред братом на колени и стиснул его в объятиях.
— Прощай Ермилка, не поминай мя лихом, — прошептал он предательски дрогнувшим голосом.
Поднявшись на ноги, Фёдор хлопнул по плечу Ждана, отвязав лодью, и, запрыгнув в неё, схватился за вёсла.
— Спаси тя бог, — старик трижды перекрестил тающее в вечернем сумраке судёнышко и, взяв разревевшегося в голос мальчишку за руку, потянул прочь от берега.
Бросив на середине реки вёсла, Фёдор неторопливо разгрёб сложенные на дне лодьи булыжники. Сбросил лапти и, стянув конской верёвкой ноги, накрепко привязал себя к лодке. Подняв глаза в чернеющее небо, прочёл короткую молитву. После вытянул из кармана шнурок и, будто венок, надел его на голову. Дабы не струсить в последний момент, поспешно схватил рукоять топора. Замахнувшись, с первого же удара проломил днище лодьи.
В кровь кусая губы, обречённо глядя, как лодью заливает вода, Фёдор даже не чувствовал, как, словно ожив, шнурок плотнее и плотнее сжимает его голову.
Отягощённое камнями судёнышко быстро наполнилось водой и, утянув на глубину юношу, воткнулось носом в ил. Уже через секунду на тёмной водной глади ничто не напоминало о развернувшейся здесь только что трагедии.
***
Август. 1945 г.
К цели подошли на девяти тысячах. Едва перекрестье прицела совпало с отмеченной на карте точкой, бомбардир судорожно вдавил клавишу сброса.
— Бомба пошла, — выкрикнул он, когда начинённая смертоносным зарядом болванка лениво вывалилась из бомболюка.
Облегчённый на пять тонн самолёт прыгнул вверх. Пока члены экипажа прятали глаза за стёкла защитных очков, пилот толкнул штурвал и заложил вираж. Блестя плоскостями в лучах утреннего солнца, бомбардировщик ВВС США Б-29, прозванный экипажем «Энола Гей», разгоняясь, ушёл на полтысячи метров вниз и, забирая вправо, устремился прочь.
Через сорок три секунды над центром города, на высоте пятисот восьмидесяти метров, вспыхнуло новое солнце. Нестерпимо яркий свет залил улицы города. Здания отбросили чёткие уродливые тени. Спустя мгновение колоссальная энергия взрыва обрушилась на Хиросиму.
Грохот. Город потонул в гигантских клубах пыли и дыма. В эпицентре сотни домов и построек смело с лица земли. Тысячи и тысячи погибли в первые же мгновения, но всё только начиналось. Сошедшая с неба волна, за секунды добив окрестности, превратила густонаселённый город в выжженную пустыню.
На борту спешащего от места преступления бомбардировщика какое-то время царило молчание. Люди несколько минут молча взирали на деяние своих рук. Когда кто-то из экипажа, глядя на растущий ядерный гриб и углядев множество поднятых взрывом обломков, заявил, что это души японцев возносятся в небо, второй пилот трясущейся рукой записал в бортовой журнал обращённые к богу слова.
Последствия бомбардировки были ужасны. Десятки тысяч людей за жалкие мгновенья расстались с жизнью. Никогда, за историю своего существования, люди не убивали такое количество себе подобных за столь короткое время. Со злодеянием подобного рода планета столкнулась впервые. Когда спустя три дня в горниле ядерного взрыва потонул Нагасаки, защитные механизмы Земли пробудились от вековой спячки. Взрастившая человечество планета перешла к обороне, которая не сулила потомкам ныне живущих ничего хорошего.
1 глава
Наши дни
— Вот он.
— Уверен?
— Подожди.
Сидящий за рулём автомобиля ГИБДД инспектор протянул руку и несколько раз ткнул пальцем в клавишу. Транслируемое в салон изображение прибавило в масштабе, позволив рассмотреть дорогой внедорожник, крадущийся от подмосковного посёлка в сторону Варшавского шоссе.
Рассмотрев номерной знак, инспектор обратился к сидящему рядом напарнику.
— Наш клиент.
— Урод, — выругался напарник, — не мог, блин, пораньше выехать, сидим тут полдня на солнцепёке. Будут когда-нибудь в эти корыта кондиционеры нормальные ставить? — задался он вопросом и хлопнул ладонью по торпеде отечественной Лады.
— Ну что вы, товарищ майор, ругаетесь, — упрекнул напарника крепкого вида моложавый капитан, погладив руль автомобиля, — машинка у нас неплохая, да ещё, что тот танк, ко всему привычная.
— Да я о клиенте, мог бы и раньше выехать.
— А вот клиент наш — представитель тусовки, — ёрничал капитан, возбуждённый предстоящим действом, — сегодня у нас какой день недели? — повернул он лицо к майору.
— Воскресенье, шестой час вечера.
— Вот именно. Представляете, товарищ майор, какую нагрузку парень вчера выдержал? Объехать за ночь дюжину клубов, да потом ещё девять километров за МКАД до особняка ехать. Несправедливы вы, товарищ майор, к человеку. Ему впору знак ГТО вешать, а вы нецензурными словами его обзываете.
— Всё тебе хаханьки, — буркнул майор, — короче, — добавил он, — если он один, делаем как просили, если нет — отпускай, придётся тогда сменному экипажу здесь денёк провести.
Между тем чёрный внедорожник, поднимая с обочины лёгкую пыль, с каждой секундой сокращал расстояние.
— Всё, двинул я, — сообщил майор и, перехватив пластиковый жезл, открыл дверь автомобиля, — начнёт тупить, ты не усердствуй, травмы нам не нужны.
— Всё сделаю как надо, командир, будь спок.
Объектив регистратора беспристрастно фиксировал, как вместе со взмахом руки инспектора вспыхнули указатели поворота, и авто, притормаживая, покорно съехало на обочину.
— Инспектор ГИБДД майор Тармашев, — представился майор, заглядывая в салон сквозь щель тонированного приспущенного стекла, — прошу предъявить водительское удостоверение и документы на машину.
Факт того, что молодой худощавый парень, одетый в светлые брюки и рубашку, едет один, искренне порадовал майора
— А в чём, собственно, дело? — смерив инспектора ничего не выражающим взглядом, задал вопрос водитель.
— Ни в чём. Проверка документов.
— А-а-а, — изрёк водитель, будто обвиняя инспектора в порочащем честь мундира действии, — а вам известно, инспектор Тармашев, что по законодательству Российской Федерации остановка транспортного средства без видимых на то причин разрешена только на стационарных постах ГИБДД? Я будущий юрист, поэтому, может, я поеду дальше?
— Приятно иметь дело с образованным человеком, — приветливо улыбнулся майор, — но документы всё же прошу предъявить.
— На основании? — нахмурился водитель, — для начала сообщите номер вашего жетона, — пошёл он на конфликт, — сдаётся мне, майор, вы сюда бабок рубануть заехали. Вот только на этот раз ошибочка вышла.
— Может, не надо? — почти радуясь подобному повороту событий, попросил инспектор.
— Номер я сказал.
— Ну, номер так номер.
Стоило майору кивнуть, следивший за его действиями капитан накинул на плечо ремень автомата, вылез и направился к джипу.
***
— Смотри, смотри, что творят, — воскликнула немолодая женщина, глядя из окна проезжающего мимо автомобиля на то, как инспектор, подойдя к стоявшему на обочине внедорожнику, дёрнул ручку двери водителя. Видя, что та заперта коротко замахнувшись, выбил прикладом автомата боковое стекло.
— Совсем охренели, — поддержал её муж, наблюдая, как, закинув автомат за спину, рослый инспектор запустил руки в салон и, словно щенка, через окно выдернул его владельца.
Проехав мимо, супруги несколько секунд молчали, первой заговорила женщина.
— Ведь это Пашка, они через два дома от нас недавно поселились.
— Знаю.
— Может, сделать что надо, помочь как-нибудь?
— Как помочь? — ни с того ни с сего рассердился мужчина, — на полицаев с кулаками броситься? У него мать при связях, сама разберётся. А ты нос свой поменьше в чужие дела суй.
Обиженно умолкнув, женщина уставилась в окно. Через минуту она повернулась к мужу и продолжила рассказывать прерванную событием историю.
***
— Лежать сказал, руки за спину, — придавив коленом трепыхающегося в пыли обочины парня, капитан отработанным движением завёл его руки и сцепил запястья браслетом.
— Вы хоть знаете, кто моя мамка? — пытался возмущаться водитель.
— Плевать мне, кто твоя мамка, — отвесил капитан парню подзатыльник, — заткнись.
Рядом, скрипнув тормозами, остановился тонированный микроавтобус.
Дверь салона откатилась, явив улице четвёрку крепких, одетых в гражданскую одежду мужчин. Один из них быстрым шагом подошёл к лежащему лицом вниз водителю и, не обращая внимания на инспекторов, умело натянул тому на голову чёрный мешок. Затем нырнул в салон недавно остановленного внедорожника. Жужжа приводом, поднялась крышка багажника.
— Спасибо за содействие, — подойдя к оставшимся не у дел инспекторам, произнёс один из пассажиров микроавтобуса.
Этот крепкий, со стальным блеском выцветших глаз мужчина не только превосходил возрастом своих попутчиков, но и кардинально отличался от них внешне. Дорогой строгий костюм, белоснежная рубашка резко контрастировали с повседневной одеждой его подчинённых.
— Всегда рады помочь коллегам, — пожимая руку, сообщил майор Тармашев, — дальнейшее наше присутствие необходимо?
— Нет, майор, дальше мы сами, ещё раз спасибо.
Проводив взглядом отъехавшую Ладу, человек в звании генерала Федеральной Службы Безопасности Антонов Олег Владимирович кивнул подчинённым.
Из микроавтобуса на свет появилось широкое колесо, полностью идентичное запаске остановленного внедорожника. Завершив обмен, оперативник прикрыл багажник.
— Работаем, — скомандовал старший.
Двери микроавтобуса распахнулись, на улицу шагнули ещё трое. Двое мужчин и молодая, одетая в лёгкое платье женщина.
Проследив, как один из троицы пристроил на плече профессиональную камеру, генерал вернулся к микроавтобусу и, устроившись в комфорте кондиционированной прохлады, принялся наблюдать за работой подчинённых.
Сильные руки рывком поставили Павла на ноги. С головы сдёрнули мешок, и изрядно напуганный парень прищурился от солнечного света. Те же твёрдые руки толкнули вперёд к машине и бесцеремонно уткнули носом в капот. Ударами по голеням заставили широко расставить ноги.
— Фамилия, имя, отчество? — послышался за спиной холодный недружелюбный голос. — Быстро.
— Мои? — выдавил Павел сквозь нервно кривящиеся губы и, приподняв голову, попытался обернуться.
На затылок тут же легла тяжёлая ладонь и с силой грохнула лбом об капот.
— Голову не поднимать, — долетел до ушей голос.
Вместе с привкусом крови на губах Паша ощутил на затылке железную, придавившую его к капоту ладонь.
— Повторяю ещё раз. Фамилия, имя, отчество?
— Кутасов Павел Юрьевич.
— Вы — владелец данного транспортного средства?
— Я.
— Понятые, слышали?
В ответ прозвучали мужской и женский голоса.
— Итак, Павел Юрьевич, имеются ли у вас при себе или в принадлежащем вам автомобиле запрещённые законом предметы. Оружие, боеприпасы, взрывчатка, наркотики?
— Нет, — выкрикнул лихорадочно вспоминающий свои прегрешения Пашка, — это какая-то ошибка, — выдавил он с надеждой в голосе и попытался вновь поднять голову, но на затылок вновь надавили, и Павел оставил попытки.
— Добровольно выдать запрещённые законом предметы вы отказываетесь, я правильно понял?
— Ничего такого у меня нет.
— Хорошо, — констатировал неприветливый голос, — граждане понятые, сейчас в вашем присутствии и под фиксацию видеокамеры будет проведён личный досмотр гражданина Кутасова Павла Юрьевича и принадлежащего ему автомобиля. Попрошу быть предельно внимательными.
— Сейчас я сниму браслеты, — прошептал в ухо стоящий за спиной оперативник, — очень медленно положишь руки на капот, никаких резких движений, понял меня?
Браслеты ослабили хватку, и Павел, кривя лицо от боли в немилосердно вывернутых суставах, водрузил руки на капот. Следом на капот полетело извлечённое со знанием дела содержимое карманов.
Сидя на переднем сиденье микроавтобуса, генерал Антонов наблюдал за действом. Слаженные действия подчинённых не могли не радовать, однако львиная доля внимания генерала принадлежала главному герою спектакля.
Совсем зелёный худосочный юноша в запачканной дорожной пылью, некогда цивильной одежде вызывал в душе генерала смешанные чувства. С одной стороны, генерал видел ещё совсем недавно спесивого, а ныне трясущегося от страха, унижения и боли восемнадцатилетнего юнца. С другой, думал о предстоящем разговоре, в котором жалкий вид парня станет одним из принуждающих факторов.
Между тем осмотр шёл полным ходом, и вскоре группа оперативников вместе с подставными понятыми перекочевали к задней части автомобиля.
Генерал со скукой в глазах наблюдал, как из чрева багажника вытащили запасное колесо, как его вскрыли, как выложили на капот изъятые оттуда плотные, перетянутые скотчем пакеты.
— Кокаин, — озвучил результаты теста эксперт-оперативник. Водрузив пакеты на невесть откуда взявшиеся на капоте электронные весы, он вновь обратился к коллегам, — четыре килограмма ровно. Мы взяли крупного оптовика.
— Это не моё, — покрываясь испариной, с трудом выдавил Павел.
— Конечно, — последовал незамедлительный ответ, — оно тут само собой образовалось.
— Моя мамка — известный экстрасенс, — выпалил Пашка, как только понял, что ему позволено говорить, — у неё большие связи, можно, я позвоню и вызову её сюда? — цепляясь за соломинку, спросил он, особо ни на что уже не надеясь.
К его великой радости руководивший досмотром коренастый мужчина проявил к его словам интерес.
— И где же сейчас твоя великая мамка?
Павел судорожным движением кивнул в сторону пестреющих в нескольких километрах крыш элитного посёлка.
— Ну, звони, один звонок тебе положен, а закон мы чтим.
Сразу после разговора с матерью Павла вновь заставили лечь вниз лицом на обочину и сцепили руки наручниками. С капота убрали всё, кроме содержимого его карманов. Свёртки с наркотиком отнесли в микроавтобус.
Спустя несколько минут возле джипа притормозила дорогая легковушка. Из-за руля выскочила моложавая женщина и, колыхнув каскадом крашеных волос, кинулась к лежащему на обочине сыну.
— Куда? — преградил ей дорогу один из оперативников. Взяв женщину под локти, он оттеснил её в сторону, — нельзя.
— Пусти, — забилась в его руках мать, — Паша, Пашенька с тобой всё в порядке?
— Нет, не в порядке, — осмелел отрок в её присутствии, — видишь, что со мной сделали?
Он попытался приподнять голову и посмотреть на мать, но стоявший над задержанным оперативник водрузил ногу ему на затылок и вдавил лицом в песок.
Испуганная, растерянная женщина вмиг превратилась в разъярённую львицу. В глазах полыхнул огонь, миловидное лицо исказила гримаса бешенства.
— Ты что себе позволяешь? — набросилась она на оперативника, — да я вас, тварей, в порошок сотру.
Схватившись за телефон, женщина принялась судорожно тыкать длинным пальцем в сенсор.
— Ольга Михайловна, — донёсся голос вылезшего из микроавтобуса генерала, — не надо поспешных действий. С вашим сыном всё в порядке… пока, — добавил генерал, выдержав секундную паузу, — идите сюда, нам есть о чём с вами поговорить.
Пригласив женщину в салон автомобиля, генерал последовал за ней и прикрыл дверь. Представившись, кратко описал ситуацию, а затем указал на лежащие на сиденье пакеты.
— Вот это — пожизненная статья для вашего сына.
— Ложь, — воскликнула женщина, — Павел не имеет к наркотикам никакого отношения, уж я-то знаю, да и вы это знаете.
— Знаю, — выдержав испепеляющий взгляд, согласился генерал, — и они знают, — указал он на членов своей группы, — проблема в том, что есть видеозапись и показания свидетелей, утверждающих, что при обыске в автомобиле вашего сына обнаружены и изъяты четыре килограмма наркотических веществ. Доказать обратное будет сложно, а учитывая специфику моей работы практически невозможно. Сразу хочу добавить, никакие высокие покровители в этом деле вам не помогут. Проблему решать придётся исключительно со мной и делать это надо прямо сейчас.
— Сколько?
— Ну что вы, Ольга Михайловна, — снисходительно усмехнулся генерал, — неужели вы подумали, что я провёл в машине целый день ради денег? Более того, скажу вам, что весь этот спектакль лишь предлог для нашей с вами встречи.
— Встретиться можно было и без страданий моего сына.
— Вот тут вы не правы, встретиться мы должны были именно так, как встретились.
— Что вам от меня надо?
— Нужна сущая мелочь, в сравнении с которой моя к вам благодарность окажется истинным даром.
— Ваша благодарность? — с вызовом в голосе переспросила Ольга Михайловна, — и в чём она заключается, эта благодарность?
— Я отблагодарю вас свободой… да, что греха таить, и жизнью вашего ребёнка, — ответил генерал, — вы знаете, как называется место, в которое в случае вашего отказа определят Павла?
— Слышала.
— А знаете, что все передвижения заключённых в той местности, о которой мы говорим, производятся исключительно в эстетической позе, которую в простонародье именуют позой рака? И это лишь одно из многочисленных удовольствий, ждущих обитателей того мрачного места. Вы слышали об опытах над…
— Избавьте меня от подробностей, — перебила женщина, — что вам нужно?
— Три дня назад, — приступил к изложению генерал, — вы имели телефонный разговор с вашей школьной подругой Муромцевой Еленой Фёдоровной. Дама эта с недавних пор является владелицей подмосковного дома отдыха, в который она так настойчиво приглашала вас провести выходные. Я ничего не путаю?
— Да, такой разговор имел место, — подтвердила Ольга, но вдруг встрепенулась, — вы что, слушаете мой телефон?
— Нет, — отмахнулся генерал, — информация пришла из других источников.
— А источник донёс до вашего сведения, что я отказалась?
— Вынужден просить вас пересмотреть решение. А теперь по существу.
По завершении трёхминутного монолога генерал дружелюбно улыбнулся известному столичному экстрасенсу.
— Вот и всё, о чём я хотел вас попросить.
— Слишком оригинальный способ вы выбрали.
— Это только на первый взгляд. Итак, ваше решение?
— Я обязательно должна сделать всё именно так?
— Всё, что я вам сказал, вы должны выполнить в мельчайших деталях.
— А зачем вам всё это?
— Этого я сказать, увы, не могу.
— Мне надо подумать.
— Конечно, — с готовностью откликнулся генерал, — пять минут, — выставил он вперёд растопыренную ладонь, — это всё, что я могу вам предоставить.
Откинувшись на спинку, Ольга отвернулась к окну, прикрыла глаза. Моложавый генерал, породивший в ней сначала даже подобие симпатии, после беседы вызывал лишь глухое раздражение. Уже много лет она являлась своим человеком в высоких кругах, и в столь ультимативной форме с ней давно никто не разговаривал. Женщина сразу решила, что сейчас, дабы вызволить Пашку, она примет все условия, но безнаказанно подобное хамство ни за что не оставит. Перебрав в голове нужных людей и решив, что подобный беспредел заслуживает внимания самого заместителя министра, Ольга приступила к тому, ради чего и вытребовала эти минуты.
На фоне произошедшего пришлось приложить усилие, но всё же, введя себя в отрешённое состояние, Ольга огнём нарисовала в воображении наработанные символы и потянулась к сознанию сидящего рядом человека. Не единожды обкатанная процедура и на этот раз пошла как обычно. В сознание хлынули чужие эмоции, обрывки мыслей, образы воспоминаний. Большинство из них сопровождались душевной болью и весьма негативным окрасом, но, фильтруя чужие ощущения, Ольга всё глубже проникала в сознание сидящего перед ней генерала. Отыскав в страшном мельтешении нужную нить, она удвоила усилия и попыталась вмешаться в процедуру принятия решений, но в этот момент что-то выбилось из привычного графика.
На первый взгляд податливый разум генерала буквально схлопнулся. Ольга почувствовала, как неведомая страшная сила выдернула её испуганное сознание из собственного тела и, вмиг обложив барьерами, зашвырнула замершее в ужасе «я» в ледяную пустошь, в которой нет ни конца, ни начала.
Оглохнув и ослепнув, не чувствуя ничего кроме дикого ужаса и невероятной, выжигающей разум дурноты, она, теряя опору, погрузилась в жуткие ощущения. Время потеряло счёт. Пленённому, разрываемому страшными чувствами сознанию женщины казалось, что в нечеловеческих страданиях она проводит мельтешащие мимо тысячелетия. Когда муки превысили все пределы, а ужас полностью растворил в себе измученный разум, её, как использованную обёртку, выплюнули назад, в план материального мира.
Женщина сдавленно вскрикнула и только тогда осознала, что пережитый ужас остался позади. Боясь поверить, что вновь обрела своё бренное тело, Ольга открыла глаза и тут же вспомнила все моменты, предшествующие жуткому путешествию.
Встретившись взглядом с генералом, Ольга отшатнулась. В глазах сидящего напротив человека она разглядела заинтересованность. Но заинтересованность эта не имела ничего общего с привычным понятием. Доселе добродушный генерал смотрел на Ольгу так, как учёный смотрит на микроба, собственноручно взращённого в стеклянной пробирке.
— Именно это, Ольга Михайловна, я и имел в виду, говоря, что рассчитывать на чью-либо помощь вам не стоит, — вернув на лицо доброжелательное выражение, изрёк генерал, — и даже на помощь замминистра, — добавил он, приветливо улыбнувшись.
— Я всё поняла, — с трудом, словно вновь учась говорить, вымолвила покрывшаяся каплями холодного пота женщина.
— Как я понял, вы готовы выполнить мою маленькую просьбу?
— Конечно, — искренне ответила женщина.
— Надеюсь, говорить вам, что стоит держать язык за зубами, излишне?
Получив горячие заверения, генерал протянул Ольге ключ от наручников.
— Пусть этот ключик послужит залогом успеха в наших кратковременных, но весьма продуктивных отношениях. Не смею вас задерживать.
