Оглавление
Нежаркое солнце щадит людей, затянутых в сукно, кожаные ремни, сталь. В его лучах тускло блестит шитьё на офицерских мундирах, императорские вензеля на ташках* гусар, латунные кокарды киверов. Увы, эту великолепную картину портит повисшая над полем пелена порохового дыма. И когда стреляют четырёхфунтовки** гвардейской конной артиллерии, стоящие напротив редута то дымные столбы из их жерл закрывают от камеры всё: и цепи вольтижёров, и блестящих кирасир генерала Коленкура, и конных егерей, что скапливались на фланге, по берегам Колочи.
##* Ташка - плоская кожаная гусарская сумка, украшенная вензелем и номером части. Служила для хранения донесений, пакетов, карт.
##* калибры измерялись по весу круглого чугунного ядра, отлитого по диаметру ствола. На вооружении были пушки калибром 4, 6, 10, 12 и 24 фунта.
Витька поднял квадрокоптер повыше, и картинка сделалась похожей на рельефный макет из музея. На таймере мигали цифры — 14.48. Сражение продолжалось больше девяти часов: давно сгорел дотла мост возле села Бородино, и лейб-егеря полковника Бистрома отбросили дивизию Дельзона прочь. Уже пали на русском левом фланге флеши. Уже получил смертельное ранение любимец армии Пётр Иванович Багратион, и в бою за Утицкий холм погиб храбрый генерал Тучков, возглавивший контратаку павловских гренадёр. Да и сам холм пришлось оставить, после того, как защитники флешей отошли за Семёновский овраг.
Французы, придя в себя после лихого рейда кавалеристов Уварова и платовских казаков, снова взялись за Курганную батарею. Она ощетинилась пушками в самом центре русских позиций, и Наполеон не сомневался, что здесь ключ к успеху всего дела. Понимал это и Кутузов, а потому свежие дивизии графа Остермана-Толстого спешили сменить корпус Раевского, растерзанный атаками Евгения Богарне. Дальше, у оврага, разворачивалась гвардия, Преображенский и Семёновский полки; с правого фланга подходили на рысях кавалергарды и конногвардейцы, чтобы занять место во второй линии.
Это всё теория, подумал Витька. Сухая хронология, строки из учебников и монографий, и писали их люди, которые в глаза не видели того, что разворачивалось перед ними сейчас.
Квадрокоптер пересёк ничейную полосу, завис над редутом и нырнул вниз, к штыкам остермановых гренадер. Экран вдруг затянуло густыми клубами дыма — внизу рванул зарядный ящик, подбитый французской гранатой. Аппаратик нещадно мотало из стороны в сторону, и Витька до крови прикусил губу, стараясь удержать его, не дать свалиться в разверзшийся ад — это полторы сотни французских пушек с фронта и флешей накрыли редут перекрёстным огнём. Не хватало ещё нарваться на шальное ядро! Беспилотник подпрыгнул, уходя из «зоны смерти», заполненной жужжащим в воздухе чугуном, и понёсся над рядами наполеоновских войск.
Мальчик скосил глаз в уголок экрана — полоска видеозаписи заполнена почти на треть. Отлично, места полно, надо только энергию для возвращения. Упавший аппаратик в этой сумятице нипочём не отыскать, даже если сойти с ума и самим отправится к Курганной батарее.
Кавалерийский корпус Коленкура разворачивался в боевые порядки. Первые ряды эскадронных шеренг блестели сквозь дымное марево металлом — это выстроился для атаки Пятый кирасирский полк. За их спинами подходила конница Ватье, чтобы перебраться через Семёновку ниже устья ручья и сбросить русскую пехоту, стоящую правее редута, в Горицкий овраг.
Направленный микрофон, спаренный с камерой, позволял вычленять из общего фона отдельные звуки. Мишка, работавший за оператора, нацелился на офицера, гарцевавшего перед строем эскадрона, и в наушниках возник гортанный голос, подававший отрывистые команды:
— A gauche convetion marche!*
Шеренга стала разворачиваться влево. Офицер, обернулся, привстав на стременах. От стоящей вдали группы всадников к кирасирам галопом нёсся адъютант в роскошном белом кольбаке и голубом ментике, отороченном белым мехом. На скаку он махал рукой в сторону русских позиций и неслышно кричал.
Кирасирский офицер поморщился и повернулся к своим людям:
— Serrez vous range! Prepare pour charge!**
##* (фр.) Изменить направление налево
##** (фр.) Сплотить ряды! Приготовиться к атаке!
По шеренге прокатилось движение. Кирасиры принимали влево, сокращая интервалы между всадниками. Минута - и всаднкии стоят стояли колено к колену, выжидающе глядя на офицера. Правофланговый, боролся с заигравшей некстати гнедой лошадью — та мотала головой и дергала повод.
— Sabre a maine! Portez vous arme!*
Палаши с лязгом вылетели из ножен. Адъютант подлетел к офицеру и, наклонившись, принялся что-то говорить; шагах в десяти лопнула пущенная с Курганной батареи граната, конь адъютанта, присев на зады, отпрянул, всадник еле удержался, вцепившись в гриву. Кирасир высокомерно усмехнулся, кивнул, опустил палаш к стремени и приподнялся в седле:
— Au trot marche!**
Шеренги двинулись; кирасиры держали клинки по-уставному, на плече. Кони шли ровно, всадники держались колено к колену, лишь игривая гнедая правофлангового всё норовила выйти из линии вперед.
— Au galope marche!***
Ухнуло. Низкорослому вольтижёру, крайнему в ротной шеренге, мимо которой проходили кирасиры, показалось, что под ногами дрогнула земля, и он поспешно шагнул в сторону. Сверкающая сталью линия прянула вперёд, не теряя стройности. Всадник на гнедой лошади вырвался, было, на полкорпуса, но придержал, сохраняя строй.
— Сharge!****
##* (фр.) Сабли в руку! На плечо!
##** (фр.) Рысью, марш!
##*** (фр.) Галопом, марш!
##**** (фр.) В атаку!
Клинки разом взлетели, полыхнув на солнце: французы вытянули палаши перед собой, на уровне плеча. Впереди — рукой подать! — высилась Курганная батарея, но чтобы добраться до неё, надо было преодолеть ещё линии траншей, заваленные телами русских и французских пехотинцев, и подняться по склону к фасам* редута. В траншеях оставались ещё защитники — из-за изломанных рогаток, разбитых ядрами фашин вразнобой захлопали мушкеты кексгольмцев, перновцев, егерей. Но это не могло ни остановить, ни даже притормозить les hommes de fer** - что им жалкие ошмётки пехотного прикрытия! И в этот момент навстречу накатывающей лавине ударили пушки.
Залп по идущей тесно, колено к колену, стремя к стремени коннице произвел тот же эффект, что и хорошо отбитая коса на росистом лугу. Снопы картечи прорубали бреши в рядах Пятого полка; кони, всадники летели на землю, и в эту кровавую кашу врезалась вторая эскадронная шеренга, державшая предписанную уставом дистанцию в два лошадиных корпуса позади первой. Кому повезло, сумели перепрыгнуть через груды изломанных тел; невезучие валились, давя упавших.
##* Фас - сторона укрепления, обращённая к противнику.
##** (фр.) - «железные люди»; так называл своих кирасир Наполеон.
Поредевшая первая шеренга преодолела траншеи и докатилась до фасов. Орудия рявкнули ещё раз, в упор, когда ни единая картечина не пропадает даром, безошибочно находя живое, теплое, дышащее. Не меньше трети эскадрона осталось на гласисе*, но латная река уже обтекла курган и захлестнула редут с тыла. Камера транслировала на экран все подробности с невыносимой чёткостью. Будто сверхреалистичный фильм, в котором не экономили на спецэффектах. Вот всадник, не сумев сдержать осатаневшего коня, врезается в пушку и сминается о лафет, как картонная фигурка; вот голый по пояс канонир размахивает тяжёлым гандшпугом*, каждым взмахом снося по французу; вот юноша-поручик, выставив перед собой шпажку, неумело тычет ею в напирающих врагов и падает под ударом палаша. Вот спешившиеся кавалеристы разворачивают пушку; в ногах у них путаются пустые ножны на длинных ремнях, клинки зажаты под мышками. На французов набрасываются закопченные, перемазанные кровью люди с кирками и ломами, но рядом лопается граната, и страшную сцену затягивает клубами дыма и пыли.
##* Гласис - пологая земляная насыпь перед полевым укреплением.
##** Гандшпуг - рычаг из дерева крепкой породы, окованный железом. Служил для поворота орудийного лафета или хобота (задней части) пушечного ствола.
Кирасиры Коленкура, сумевшие ворваться в редут, спешились, и теперь насмерть резались в орудийных двориках с артиллерийской прислугой. Их командир валялся сзади, в сгоревшей траве, пробитый ружейной пулей в лоб, и теперь французы свирепо жаждали одного: отомстить упрямцам, которые никак не хотят признать поражение и отдать эту batterie infernale*. То тут, то там закручивались водовороты из кирас, зелёных мундиров, белых рубах: батарейцы умирали на лафетах пушек, не желая отступать ни на шаг.
Витька, не в силах более смотреть на эти ужасы, дёрнул квадрокоптер вверх, метров на пятьдесят. Открывшаяся картина оказалась ещё страшнее: курган до самого подножия траншей был очешуен сверкающим металлом. Кирасы, каски зеркально отражали солнечные лучи вперемешку с языками пламени из пушечных жерл. Редут ещё жил; заваленный телами бонапартовых «железных людей», он казался огнедышащим чудищем, меж стальных чешуй которого обильно сочится кровь. А в укрепление врывались новые и новые всадники. Топча тела, густо устилавшие землю, они наскоро выстраивались, чтобы смести зацепившихся за обратный скат кексгольмцев - последний, страшный coup de grace* отборной французской кавалерии, нашедшей на Курганной батарее свою могилу.
##* (фр.) адская батарея.
##** (фр.) решающий, смертельный удар, добивающий поверженного врага.