Оглавление
— Вставай, засоня! Завтрак на столе. Давай, давай, тебе через час нужно быть на проходной. Говорят, Проходцев терпеть не может опаздунов!
Сашка нехотя выбрался из спальника в промозглую явь ноябрьского утра. Заселились они вчера уже поздно вечером, как им показалось, в деревянную покосившуюся халупу. Дом с лета стоял нетопленым и напитался холодом. Робкая попытка парня протопить печь обломками собранного по дороге прогнившего штакетника привела только к задымлению помещения, едва-едва нагрев воздух напротив печной топки. На кроватях валялись пыльные с непонятными пятнами ватные матрасы. Спать на них новоселы не рискнули, наводить порядок при дрожащем от многочисленных сквозняков свете стеариновых свечей тоже. Так и завалились спать на полу кухни в выданных «бройлерным» мичманом армейских спальниках, даже не раздеваясь.
— Утро начинается не с кофе! — провозгласил парень и поспешил на улицу, где по мощеному и даже крашеному, но увы, как и сам дом, местами подгнившему деревянному тротуару споро добежал до просторного сортира с великолепным фаянсовым унитазом. Похоже, когда-то сюда была подведена вода, и бачек исправно смывал неаппетитное содержимое, но те времена давно минули. Теперь для смыва рядом с унитазом стоял широкий пластиковый бак, куда по идее должна была стекать дождевая вода с крыши, но из-за покосившегося водостока система не работала. В баке вмерзший в лед торчал железный ковш с обломанной ручкой. Облегчив душу и тело, Сашка кое-как смыл продукты жизнедеятельности и наконец, не спеша огляделся.
Им для жилья выделили половину двухквартирного деревянного дома, знававшего лучшие времена. Построен он был капитально, и первые хозяева явно стремились его благоустроить и украсить по своему вкусу. Везде проглядывали остатки былой роскоши. В углу сада под тяжестью одичавших виноградных лоз умирала некогда шикарная беседка с резными балясинами и причудливой обрешеткой, а главное со стационарной мангальной зоной. Крытая настоящей керамической черепицей крыша давно обвалилась внутрь, повредив печь-барбекю, уронив и разбив дорогущий керамический тандыр. От большой теплицы остался только жуткий скелет, щерящийся осколками разбитых стекол. Некогда ровные высокие грядки, оконтуренные бетонными бордюрами, оплыли и заросли полынью и борщевиком. Мощенные цветной плиткой дорожки с трудом проглядывали через слой грязи и опавшей листвы. Но самое удручающее впечатление производил сам дом, особенно на контрасте с обшитой металлосайдингом соседской половиной. Первые хозяева, то ли от любви к натуральным материалам, то ли от излишка финансов обшили сделанные из добротного бруса стены декоративной сосновой вагонкой, нашитой сложным геометрическим узором. Вот только за давностью лет вся эта красота где рассохлась, где разбухла, а где и банально сгнила. Резные наличники отпугивали лохмотьями облупившейся краски…
Хотя нет, краска, как и бак под дождевую воду — это уже результат не слишком успешной попытки хоть как-то вдохнуть в хозяйство вторую жизнь. Вообще, следы дешевенькой, суррогатной реконструкции были видны повсюду, не только в попытках масляной краской прикрыть следы разрушения. Взять тот же забор, изначально сделанный из гнутого штакетника, который был «отремонтирован» штакетинами из необрезного и даже не ошкуренного горбыля! Или вот фирменная система водостока, в цвет металлочерепицы, дооснащенная на веранде не слишком аккуратно разрезанными вдоль серыми пропиленовыми тубами!
Сашка грустно вздохнул. Он всегда мечтал о своем доме, но представлялся он ему как-то не так мрачно. Если они тут задержатся, надо будет постараться убрать следы варварской реконструкции и попытаться вернуть хозяйству изначальный вид. В принципе, все не так уж и плохо. Реально покосилась только пристроенная к дому веранда, сам дом, хоть и врос поверх цоколя в землю, стоял крепко. Размышляя о предстоящем объеме ремонтных работ и их очередности, парень вернулся в дом, где застал Асю, пытающуюся вскипятить в металлической с облупленной эмалью кружке воду на таблетке сухого спирта. Вчера им выдали по пять армейских рационов «на первое время», вот девушка и соорудила завтрак, разогрев на входящей в каждый пакет спиртовке по упаковке перловки с говядиной, а теперь пыталась заварить чай.
— Саша, у нас тут серьезная проблема с водой. Наверное, перемерзла. Я кран открыла, а она даже не капает! У меня тут с собой полторашка воды была, но уже всё. Осталось нам по кружке чая.
— Сейчас разберусь. — Стриж потопал в смежную с кухней комнату, пытаясь по трубам отследить, откуда поступает вода.
— Не горит. Садись, ешь пока теплое. После работы вернешься, тогда и займешься. И дрова нужны, а то холодно уже так спать.
Парень не стал спорить и, быстро проглотив завтрак, запил его водой из бутылки и засобирался на выход. Сегодня слишком много вопросов нужно решить, чтобы время на прокастинацию тратить. Чмокнув Асю в подставленную щечку, он зашагал вниз по улице в сторону старого рыбного порта, где, по словам мичмана Малышко, его должна была ждать бригада лесозаготовителей. Проходная оказалась гораздо ближе, чем ему показалось вчера в сумерках, а может, просто Иван — водитель комендантского прадика[4], вез их кружными путями? Но явился Сашка к месту сбора почти на полчаса раньше назначенного срока. Пройдя в распахнутые настежь ворота, он огляделся. Справа темными окнами мрачно взирало на мир двухэтажное административное здание с покосившейся и оттого не до конца закрывающейся входной дверью. Слева за небольшим штабелем корявых бревен виднелся вход в пилораму. Оттуда несло смесью горелого машинного масла, гниющей древесины и свежих опилок. Напротив пилорамы, почти под самыми окнами администрации, громоздилась гора из хаотично набросанных чурок. Рядом, в куче щепы, стояла пара широченных колод из комлевых частей каких-то исполинских по местным меркам деревьев, а за ней под свежесрубленным навесом аккуратными поленницами были уложены колотые дрова. Еще дальше, ближе к наспех отремонтированному бетонному причалу, располагались, судя по специфическому запаху, цеха рыбопереработки. Все постройки несли на себе следы подтопления, а за цехами виднелись горы наносного мусора, но вся территория промзоны была начисто вычищена и по мере возможностей отремонтирована. Довершали утренний пейзаж пришвартованные к причалу два малых рыболовных сейнера, явно старые и местами ржавые, но еще вполне рабочие. На мостике одного из судов стоял и пристально взирал на Сашку худощавый лысый мужик в засаленной телогрейке.
Стриж приветливо помахал мужику рукой и укрылся от промозглого утреннего бриза за углом административного корпуса, нацелившись на долгое ожидание. Не срослось, буквально через пару минут к воротам подкатил побитый жизнью китайский синий двухкабинный грузовичок с высоко наращёнными бортами и истошно засигналил. Сашка из любопытства вышел навстречу.
— Стриженов? — высунулся из пассажирского окна коренастый азиат с чуть припудренными сединой жесткими короткими волосами, левый глаз его пересекал грубо зарубцевавшийся шрам, а сам глаз был, очевидно, искусственным.
— Стриженко, — поправил азиата Сашка, — Александр Стриженко. А вы Проходцев?
— Не, бригадира с утра вызвал комендант. Меня Дамба Цыденович зовут, но ты можешь звать меня дядя Дима. Давай прыгай в машину. По дороге все обговорим.
Сашка, не споря, залез на свободное заднее сиденье. Пожал крепкую мозолистую руку дяди Димы и сухую узкую, с длинными как у пианиста пальцами руку водителя — бородатого и кучерявого парнишки, примерно его же возраста, с характерной арабо-семитской внешностью.
— Николай, — коротко представился водитель и принялся с усилием выкручивать баранку, разворачивая машину в проеме ворот.
Машина, пробежав по убитому в хлам асфальту, резко свернула на проселок и натужно полезла в горку, объезжая вымытые дождем канавы и вывернутые потоком камни. Дядя Дима обернулся назад.
— Ты как, бензопилой работал когда-нибудь?
— Ну вальщиком быть не приходилось, а на чурки ствол распустить, пожалуй, смогу, — не стал набивать себе цену Сашка.
— А как с колуном?
— Да вроде пока справлялся.
— Лады. Тогда сейчас на деляну. Фролов там сухостойный орех, пару дубков и пихточку небольшую нам промаркировал на дрова. Как раз полный кузов получится. Я валю, Нюсик чистит хлысты от сучьев, ты на раскряжёвке. Чурки сантиметров по сорок, длиннее не надо. Потом вместе грузим. Желательно за час-полтора управиться. Вопросы есть?
— А что за пила?
— Китайский «Чемпион». Тебе понравится. Так, Нюсик, вон похоже наша пихта. Тормози здесь, я ее прямо на дорогу уроню. Покажи Александру инструмент и защиту, а я работать.
Управились даже быстрее, и без десяти десять Николай свернул на Садовую улочку, вырулив прямиком к покосившимся воротам Сашкиного нового обиталища.
— Отворяй ворота, хозяин-барин. Нюсик, давай задом к тому сараю, там у покойного Стаса дровяник был. Если не сгнил, то там тент выдвигался, чтобы колоть дровишки в комфорте под крышей. А я пока гляну, что у новосела из инструмента уцелело.
Уцелело не многое. Тент выполз едва на метр и намертво застрял. В самом дровянике нашелся вполне годный, хоть и рассохшийся топор и ржавый колун с расколотой ручкой. Была там еще хитрая самоделка, позволяющая без труда раскалывать чурку сразу на восемь долей, но для её работы требовалось электричество, которого не было. Зато в углу, к вящей Сашкиной радости, нашлось примерно с полкуба пересохших, а местами затрухлявевших мелко колотых дров. Самое оно на растопку.
Разгрузились, и старый бурят торжественно вручил Сашке мощный кованый колун на длинном деревянном топорище.
— Не дарю. Пользуйся, но завтра с утра с ним на работу. Свой тоже захватишь, — дядя Дима кивнул на сломанное топорище. — Парням из столярки отдашь, они к вечеру тебе новую ручку сработают. Сегодня обживайся, обустраивайся, определяйся со списком остро необходимого, я после обеда подъеду, смотаемся к Бегемоту, растрясём казенную мошну. Сильно не наглей, но и не стесняйся. У Бегемота на складах много чего есть! Вопросы есть?
Конечно же, у Сашки было море вопросов, но, как он успел заметить, старый бурят был не из болтливых и искренне спешил жить и действовать.
— Сам разберусь, — уверил нового коллегу Стриж и принялся выкатывать из дровяника старую, но крепкую дубовую колоду.
— Вот и красава! Погнали, Нюсик, нас ждут великие дела!
Грузовик, поскрипывая подвеской, скрылся за поворотом, а Сашка приступил к колке дров. Разогревшись от работы, он снял вначале куртку, потом рубашку, а затем и вовсе разделся по пояс. С хэканьем разваливая очередную чурку, парень заметил, что у калитки остановилась и внимательно наблюдает за ним нарядная девушка. Вся такая пышненькая, розовощекая, с толстой темно-русой косой, выбивающейся из-под вязаного берета, про таких говорят — кровь с молоком. Карие глаза в обрамлении густых ресниц озорно поблескивали, а кончик языка нет-нет да и выглядывал из приоткрытого ротика, чтобы облизать чуть припухшую верхнюю губу. Серое кашемировое пальто в районе высокой, явно немаленькой груди, перекал широкий кожаный ремень висящей на плече объемной термосумки.
Сашка, невольно красуясь, с силой вогнал колун в колоду и, с наслаждением потянувшись, направился к гостье.
— Добрый день, красавица. Ищешь кого-нибудь? — поинтересовался он, подходя вплотную к калитке и заглядывая в глаза посетительнице.
В ответ девушка лукаво облизнула свои сочные губки и ласково провела рукой по темной курчавой поросли на груди у парня. При этом в ее глазах плясали такие задорные бесенята, что парень смутился, как школьник на первом свидании.
— Может, кого и ищу. Кто знает, может быть, и тебя? — девица заливисто рассмеялась и, ущипнув парня за щеку, походкой от бедра, не оглядываясь, зашагала вверх по улице.
Парень с минуту смотрел ей вслед, потом сплюнул на землю тягучую слюну, чертыхнулся и, прихватив охапку мелких щепок, пошел растапливать печь.
Ася пришла к обеду, да не одна. Вместе с ней заявилась дородная строгая женщина предпенсионного возраста, чем-то неуловимо напомнившая Сашке Фрекен Бок из бессмертного советского мультфильма.
— О, Сашка, ты дома — это отлично! Знакомьтесь, Галина Семеновна, это Саша — мой товарищ и друг. А это наш фельдшер Мятликова Галина Семеновна, она вызвалась помочь нам с обустройством быта.
— Приятно познакомиться, — выдавил из себя Стриж, спешно облачающийся в футболку под осуждающим взглядом мадам фельдшера.
— Здравствуйте, молодой человек. Дрова — это конечно хорошо, но вы бы лучше водой занялись! У Станислава Григорьевича на случай отключения света возле беседки колодец был, да Ленка его непутевая со своим морячком все хозяйство угробили. Так что пока придется водичку от колонки, что у проходной, поносить. Учтите, воды нам много понадобится, всю грязь отмыть, да вещи перестирать. А потом и самим в баньке помыться не помешает. Так что баньку протопить не забудьте. Ася Станиславовна, пойдемте в дом, ваше хозяйство смотреть, негоже врачу в такой антисанитарии жить.
Проводив взглядом «домомучительницу», Сашка решил для начала осмотреть баню и колодец, о существовании которых он даже не догадывался. Перспектива бегать с ведрами семьсот метров вниз до проходной и обратно его мало прельщала. Его, если честно, неожиданно взбесила эта спесивая мегера! Было огромное желание плюнуть на ее поручения и продолжать заниматься своими делами по намеченному плану, а по плану у него должен был быть обед! Но с другой стороны, Фрекен Бок права: нужно вначале обеспечить женщин водой, иначе снова придется спать в спальниках на грязном полу, а есть стоя с табуретки, используемой вместо заваленного грязным хламом обеденного стола. Хочешь не хочешь, а выполнять порученное придется и чем раньше, тем лучше.
Колодец нашелся за разросшимся кустом войлочной вишни. Сооружение хоть и выглядело убого, вполне сохранило функциональность, и, подняв плотную тяжелую крышку, Сашка в этом убедился: на глубине примерно пяти метров поблескивала водная гладь. Вот только ни ведра, ни цепи на вороте не было. Баня нашлась за домом, причем от пролома в соседском заборе к данному строению была натоптана весьма основательная дорожка! Соответственно и внутри постройка имела вполне пристойный вид, даже растопка была сложена возле чугунной печки-каменки, а в синей пластиковой бочке, прикрытой стеклянной крышкой от какой-то гигантской кастрюли, было полно воды. А вот в нагревательном котле воды было совсем мало, что Сашка тут же и исправил, переместив в него нашедшимся тут же ведром добрую треть бочки.
Растопив банную печь и притащив в предбанник пару охапок старых сухих дров, чтобы побыстрее согреть воду, Стриж принялся за поиски колодезной цепи. В стоящем в самом углу участка сарайчике среди различного садового инструмента обнаружились еще целых пять оцинкованных ведер, а вот цепь или, на худой конец, веревка все не попадались. Парень совсем было смирился с необходимостью таскать воду из колонки, когда вспомнил о виденной возле калитки пустой собачьей будке. Бинго! К будке была приколочена четырехметровая прочная цепочка, оканчивающаяся вертлюгом и карабинчиком. Удлинив цепь найденным в сарае гибким двужильным кабелем, Сашка отремонтировал ворот колодца и зачерпнул воды. Вода была чуть солоноватой и отдавала затхлостью, но на технические нужды годилась. Быстро восполнив запас холодной воды в бане, он занес пару ведер в дом и водрузил их на печку. На шум из дальней комнаты выглянула перепачканная в пыли и паутине Ася, держащая в руках объёмный сверток из штор и постельного белья.
— Саш, отнеси белье в баню. Галина Семеновна говорит, что в сарае должна была быть оцинкованная ванна. Надо ее найти и белье в ней замочить, я потом перестираю. Да и на обратном пути дров прихвати, а то в печке почти прогорело.
Ни тебе спасибо, ни тебе пожалуйста! Стриж тяжело вздохнул и потащился выполнять поручение. В животе предательски заурчало. Кашка давно переварилось, и молодой интенсивно работающий организм настойчиво требовал срочно пополнить потраченные килокалории. Он как раз нес от колодца третью пару ведер, для заполнения неожиданно весьма вместительной ванны, когда у ворот затормозил знакомый грузовичок. Из окна выглянул Николай и приветливо помахал рукой. Сашка покивал, показывая, что понял. Долил воду, подкинул дровишек в печку-каменку, по ходу прихватил охапку свеженаколотых дров и занес в дом.
— Ася! Я на склад за вещами, есть пожелания?
— Саша, какой склад? — девушка снова вышла из дальней комнаты с кружкой чая в руках, стряхивая второй рукой крошки с халата. — Тут еще столько дел по дому! Надо люстры снять и промыть, гардины…
— Ша! Женщина! — взбеленился парень, так и не присевший с самого утра, у которого желудок уже сам себя переваривать начал. — Я не спрашиваю твоего дозволения. Я ставлю тебя в известность. Вопросы есть? Вопросов нет! Вода на плите уже горячая, можете приступать к влажной уборке помещения! И не забывай в печку подкидывать и в доме, и в бане!
Хлопнув дверью, он направился к машине.
— Привет, Николай, а Цыденович где?
— Так это у тебя ПХД[5], а мы вкалываем. Дядя Дима без дела сидеть не может, сейчас дровишки в кочегарке колет, да девок уму разуму учит. Ты давай запрыгивай, поехали, а то мне через час нужно на деляне быть. Со списком определился?
— Ну так, в общих чертах, — уклончиво ответил новосел, который хоть и обдумывал полдня перечень нужных в хозяйстве вещей, да все думки из буйной головушки безвозвратно вылетели, когда он увидел мирно обедающую подругу, причем его к столу даже и не собирались звать!
Завскладом по прозвищу Бегемот оказался уже знакомый Сашке старший мичман Малышко, встретивший прибывшую команду тяжким вздохом.
— Ну чего вам еще, вымогатели? Я же вам вчера и сухпаек, и форму, и спальники выдал!
— Ой вэй! Бегемот, ты кому уши лечишь? — встрял в разговор Николай, хотя нет, скорей уже всё-таки Нюсик. — Ты хочешь, чтобы наш глубокоуважаемый комендант сильно расстроился, потому что семья таких важных для нашего гарнизона новоприбывших гоев решила, что наш комендант жадный поц, и убыла от нас в неизвестном направлении? Таки нэма базара, я прямо щас донесу до его светлых очей, что некий шлемазл зажал для хороших людей казенные вещички. А заодно подскажу «Пуаро», пусть пощупает этого жадного поца за жирное вымя, не делает ли он маленький гешефт с недружественными соседями на тему тех самых казенных штучек.
— Ой, всё, Нюсик! Успокойся. Тебя не переспоришь, жидовская твоя морда!
— Таки я тебя попрошу! Следи за своим поганым помелом!
— А я тебя предупреждал, будешь обзывать меня Бегемотом, будешь откликаться на жида. Вопросы есть?
— Ладно, считай квиты. Двигай окорочками, отворяй закрома Родины. Саша тебе сейчас список потребного озвучит.
— Ну мне бы по возможности инструмент, какой есть, ручной или на бензиновой тяге. Можно и электрический, но тогда генератор нужен минимум на три киловатта. Краску, морилку, лак по дереву, если есть. Известку на крайний случай. Кисти, валики… Стекла еще нужны, пиломатериал кой-какой… В общем, ремонт там нужно большой делать. Мой инструмент, что в лодке был, мне так и не вернули, а в доме даже молотка нормального нет. Посуда еще нужна, чтобы готовить, ну и ложки, кружки, тарелки там. Белье постельное, полотенца банные и кухонные, скатерть бы новую. Из мебели бы кое-что не помешало, а то даже присесть не на что — одна колченогая табуретка.
— Все? — невозмутимо спросил мичман.
— Газовую плитку бы еще, и баллон к ней, а то если каждый раз печь топить, чтобы чайник вскипятить, то никаких дров не хватит.
— Пиломатериал, это не ко мне. Печку дам, не вопрос. А вот с газом пока напряг. Газ на Русском в хранилище есть, а вот баллоны в дефиците. Поищу, но быстро не обещаю. То же и с генератором. Есть и на три, и на шесть киловатт, но бензин сам доставай. Мне такое на склад не попадает, по дороге весь испаряется! — при этом Малышко выразительно покосился на Нюсика.
— Ой вэй! Опять эти пошлые намеки, опять голимый антисемитизм!
— Заметь, Нюсик, я еще ничего не сказал, а на тебе уже шапка горит!
— Ша, это не шапка, это мои огненные вихры горят в свете солнца!
— Балабол! Давай машину к третьему складу подгоняй. Вначале стулья загрузим и пару тумбочек, под личную мелочовку. Потом к первому, матрасы и прочие мелочи для крепкого сна и улучшения демографии. Там же посуда и плиты газовые. Тебе на сколько конфорок?
По итогу забили добряками полный кузов. Сашка кой-чего дополнительно «припомнил» по ходу, например, туалетную бумагу и банные веники. Мичман не отказывал, только все тщательно в накладной отмечал.
— Проверяй и расписывайся!
— Спасибо, товарищ старший мичман!
— Да не за что, обращайся. Когда для дела, оно не жалко! А то все только и знают, что клянчить тушенку, сгущенку, сахарок, а то и сразу самогонный аппарат!
— А что, так можно было?! — делано удивился Нюсик.
— Ой, да охолонись ты, клоун! И это, Александр, меня Никитой зовут, — он протянул пухлую ручищу. — А не мичманом и не Бегемотом, усек, жи… нехорошая твоя морда!
— Понял, Никита. И это, еще раз спасибо!
Нюсик, как всегда, опаздывал, поэтому разгрузились прямо у крыльца, и машина понеслась дальше, предоставив парню самостоятельно разбираться с «покупками».
В доме было уже прибрано, полы помыты, пыль вытерта. Только прилегающая справа к кухне детская комната с двумя кроватями, платяным шкафом и письменным столом осталась нетронутой. Более того, в нее сложили немытую посуду и различный хлам, видимо мешавший в уже приведенных в порядок трех других комнатах: кухне-столовой, гостиной и родительской спальне. Печка почти прогорела, но в доме было уже вполне комфортно, так что Сашка решил пока больше не топить. Женщины в доме отсутствовали, и парень отправился их искать.
Естественно для начала заглянув в баню. Открыв без стука дверь, он застал Асю в весьма пикантной позе. В бане было довольно жарко, и распаренная девушка, стоя к нему спиной в коротком шелковом халатике на голое тело, выжимала над ванной какую-то простыню или пододеяльник. При этом халатик задрался, открывая взору длинные стройные ножки и упругую попку. Не удержавшись, Сашка легонько хлопнул девушку по оттопыренным ягодицам. Ася, взвизгнув и выронив белье, крутанулась на месте и, потеряв равновесие, уселась прямиком в ванну.
— Дурак! Балбес! Ты что творишь! Дай руку! Да отвернись ты!
— Ой, да ладно. Что я там не видел? Ты чего взбеленилась так? Мы же теперь одна семья… — Сашка продолжал с жадностью разглядывать девичье тело, которое мокрый халатик не скрывал, а скорей подчеркивал.
— Какая семья? Ты чего себе напридумывал, идиот? Я честная девушка, и у меня, между прочим, жених есть! — Ася, отбросив попытки хоть как-то прикрыться, уперла руки в боки и с вызовом смотрела прямо в лицо парня.
— Так зачем ты всем сказала, что мы пара? — рассеяно спросил ошарашенный Стриж.
— Затем, что парам предоставляют отдельное жилье, а одиночек в условиях ЧС селят в общежитиях, а я, знаешь ли, не готова жить в бабской общаге! А вовсе не то, что ты там себе навоображал! Понятно? И ещё, мужчина, чтоб ты знал — у нас равноправие! А потому я свою комнату и общую зону перемыла и привела в порядок, а ты свою берлогу сам отмывай! Если ты не понял, то она справа от кухни! И хватит уже на меня пялиться!
— Всё сказала? — как ни странно, Сашка не испытывал обиды, скорее разочарование и даже немного облегчение, ведь про совместную жизнь — это было не его решение, хоть он его и принял, но… — Тогда получается, что у нас обычная коммуналка и равноправие. Хорошо, пусть так. Тогда достирывай, а потом воду наносишь и нагреешь. Мне, знаешь ли, тоже помыться нужно будет.
— Эй, тут, между прочим, и твое постельное белье!
— Моё? Не-а, я себе новое со склада получил, а это можешь себе оставить или на тряпки пустить. Да! И остатки дров тоже на тебе. Поколешь и аккуратно сложишь в поленницу. А что ты хотела, равноправие оно такое, в обе стороны действует.
— Ты не можешь так поступить! Я же женщина и… и врач. Мне вообще руки беречь нужно!
— Давай так. Я сейчас пока пойду, наконец, пообедаю и уборкой займусь, а ты подумай и определись, что у нас: семья или коммунальная квартира? Гендерное равенство или распределение обязанностей в соответствии с традиционными ролями? И ты знаешь, а я, пожалуй, готов принять любой из предложенных вариантов.
Еще раз окинув ладную девичью фигурку оценивающим взглядом, парень усмехнулся и вышел на свежий воздух. Нет, он, конечно, не собирался издеваться над Асей, заставляя ее колоть дрова и носить воду, но и спускать такое потребительское отношение к себе было нельзя. Гляди, какая ты барыня нашлась. В общежитии ей не уютно! А ему? Сашка задумался. Пожалуй, снова в армейскую казарму, пропитанную запахами потных носков, ваксы и никотина, он бы тоже не хотел, а вот студенческое общежитие — это классно! Ладно, общага от него никуда не денется. А пока нужно в доме устраиваться и постараться быт нормальный наладить.
Перекусив остатками своего рациона, сильно подъеденного очевидно суровой гостьей, парень для начала занялся сортировкой привезенного добра. Перетаскав инструменты в мастерскую, расположенную по соседству с дровяником и изрядно кем-то пограбленную, он занялся наведением порядка в своей комнате. Для начала вытащил все лишнее, включая подростковую кровать и убитые в хлам матрасы, в кладовку, занимающую кутовую часть веранды. Затем смахнул веником паутину из углов, протер пыль, вымыл выходящее на сад окно и на три раза промыл полы.
— Саша, — в дом заглянула уже вполне по сезону одетая Ася. — Ты не мог бы натянуть бельевую веревку, а то она провисла, а мне сил не хватает?
— Хорошо, сейчас подойду. — Стриж улыбнулся. — Так-то лучше, а то принеси, подай, пошел лесом, не мешай.
Ничего натягивать не пришлось. Веревка специально была слабо натянутой, чтобы удобнее было вешать белье, степень ее натяжения регулировалась подпорной жердиной, позволяющей поднять центральную часть веревки на три метра или опустить ее почти до земли. Жердина нашлась тут же в траве, хоть слегка подгнившая, но все еще способная выполнять свою функцию. Сашка помог девушке развесить постиранные вещи и собрался возвращаться в дом, чтобы закончить уборку.
— Поделишься? — Ася кивнула на сложенную возле веранды груду барахла.
— Поделюсь. Я как бы на нас двоих набирал.
— Спасибо. Я тогда пойду устраиваться?
— Иди, конечно. Чего ты у меня разрешения спрашиваешь?
— Ну я там прибралась в бане после себя и печку растопила по новой, но воды не принесла…
— Да иди уже, сам справлюсь.
Парень заглянул в баню и, не удержавшись, выругался. Эта кулема городская растопила печь при пустом нагревательном баке! Подхватив ведра, он бегом кинулся к колодцу. Едва успел. Металл уже нагрелся радужными кругами, но пока еще бак не «повело». Влив первое ведро, Сашка настежь распахнул все двери, пригибаясь и выпуская наружу перегретый пар. На шум из дома вышла Ася.
— Никогда, слышишь, никогда не затапливай печь, не убедившись, что в баке есть вода, а то и печку угробишь и баню спалишь!
Получилось резковато, на эмоциях, и девушка, фыркнув, молча удалилась обратно в дом.
Провозился Сашка до самой темноты. Но зато и дрова переколол, только сложить не успел, и воды наносил во все емкости. Под конец вода в колодце пошла уже без отдушки, да и не такая солоноватая. Поправил систему водослива, вновь направив поток воды в емкость в сортире. Даже основные дорожки прочистил и смыл водой, радуясь проступившему красочному мозаичному узору тротуарной плитки. Ну и в комнате обустроился: перестелил постель, разложил свои вещи в шкаф…
— Саша, пойдем ужинать, я супчик овощной сварила!
— Ух ты! А овощи у нас откуда?
— Галина Семеновна угостила.
— Это взамен съеденного моего обеда?
— Саша, не начинай, ладно? Я же должна была ее чем-нибудь угостить. Она, между прочим, приходила помочь нам с обустройством!
— А так это она дрова колола, белье стирала и полы везде мыла?
— Короче, Стриженко, не хочешь есть, не ешь!
— А ты знаешь, я, пожалуй, действительно откажусь от супчика. Лучше упаковку тушенки вскрою, мне для работы калории нужны. Но компанию тебе за столом составлю. Эх, сейчас бы свежего хлебушка, или хотя бы ландориков, а не вот эти сухие галеты. Ты, кстати, чего решила? Как совместный быт устраивать будем?
— Ну в постель я тебя к себе не пущу, даже не надейся!
— Да не больно-то и хотелось. Напоминаю, это ты ко мне в постель приходила, а не я к тебе.
— То, что было там, на другом берегу и осталось. Там дикие места были, мы бы без тебя не выжили. Ты был единственный нормальный мужчина на сотню верст, и твои навыки выживальщика нам здорово там помогли. Спасибо конечно за это, но теперь всё! Это там твой беспредел сходил тебе с рук, и где-то, наверное, даже был отчасти оправдан, но тут твоя избыточная маскулинность ни к чему хорошему тебя не приведет. Все что ты хорошо умеешь делать: жить в лесу, ловить браконьеров, писать протоколы, стрелять в бандитов — все это здесь никому не нужно. Понимаешь? Именно поэтому тебя и назначили дровосеком, ибо это единственное твое умение полезное в условиях цивилизованного общества. И если бы не моя специальность и не помощь Галины Семеновны, ты бы никогда не получил бы этого дома, а жил бы с остальными подсобными рабочими в общежитии на полсотни коек! И теперь ты пытаешься меня строить и учить жить. А сам ты умеешь жить в нормальном обществе, а не в диком лесу?
— Ой, спасибо, благодетельницы. Но я, пожалуй, откажусь от столь щедрого подарка и завтра же съеду в общежитие. Там хотя бы на мне никто ездить безнаказанно не будет!
— Да кто на тебе ездит? Ишь, дров он наколол — так это теперь твоя работа. Сегодня мне наготовил, а завтра может придется Галине Семеновне или Неле Григорьевне дрова колоть!
— Не, а чаво, я и наколю, коли так. Но! В рабочее, значица время и в порядке очередности заявок. Как-то так! А теперьча давай спать-почивать укладываться. Свечи-то чай казенныя, я за их получение в тугаменте важном крестик ставил.
— Стриженко, кончай кривляться!
— А я и не кривляюсь. Я тебе русским языком говорю, заканчивай жрать, госпожа медик, и на боковую. Я завтра съеду в общагу и все имущество, что получил, назад на склад сдам, ибо мне оно, получается, без надобности, а оно у меня на подотчете висит.
— Так, Стриженко, чего ты добиваешься?
— Я? Ничего. Я только прошу тебя свечку зря не жечь.
— Ты же понимаешь, что меня тоже в общагу тогда выселят? А я назад в этот серпентарий не хочу! Давай договариваться, только, сразу говорю, секса не будет!
— Какая у тебя память девичья. Я же тебе все озвучил еще там, в бане. Длительное совместное проживание под одной крышей разнополых людей в рамках действующего законодательства возможно только в двух случаях: семья либо коммунальная квартира. В нашем случае тут без вариантов. Значит, остается решить, как мы будем взаимодействовать в области пересечения хозяйственных интересов. Меня бы вполне устроило полностью раздельное ведение хозяйства. А именно: у каждого своя посуда, свои продукты, свое время на пользование общим имуществом, будь то кухня, баня или туалет. Я даже готов полностью взвалить на свои плечи заготовку дров, раз уж теперь это моя работа, но печку мы с тобой будем топить по очереди. Сегодня, так и быть, я этим займусь, заодно посмотрю сколько раз за ночь нужно в топку подкладывать и какой объем дров, а завтра, уж не обессудьте, ваша вахта. В своих комнатах ты сама убираешься, на кухне по очереди…
— А есть более щадящий вариант? Ну, например, я готовлю, убираюсь и посуду мою, а печку ты сам топишь, ну и воду там носишь, баню готовишь?
— Можно попробовать, только учти, мужика салатиком и морковным супчиком не прокормишь. Я мясо и рыбу люблю.
— На мясо и рыбу надо еще заработать!
— Не волнуйся, заработаю. Но есть еще вопрос. Это ты у нас почти мужняя жена, а вот я целибат не принимал. Как быть, если ко мне гостья придет? Мне ей самому готовить?
— Так, стоп! Давай сразу договоримся, свои шуры-муры ты крутишь вне дома! Никаких гостей без моего предварительного согласия!
— Хорошо, но ты должна понимать, что это действует в обе стороны?
— Конечно! Так мы договорились?
— Договорились, но до первого крупного залета с твоей стороны!
— Почему это именно с моей?
— Я постараюсь досконально соблюдать достигнутое соглашение, но если ты сочтешь, что я все же серьезно накосячил, можешь смело выгонять меня в общежитие. Как ты понимаешь, я и сейчас не против туда съехать. По рукам, госпожа медик?
— По рукам, мистер дровосек.