Оглавление
Сегодня Сашке впервые на новом месте снился сон, да какой! Проснувшись, он еще минут двадцать валялся в постели, смакуя особенно яркие и пикантные сцены из своего сна. Ох, что они там вытворяли с пышнотелой Зиночкой! Расстраивало парня только одно — сегодня воскресенье и Зина не принесет ему обед! М-м-м! Какие пирожки печет эта кудесница, а котлетки? Восторг и объедение.
В четверг утром за ним прямо домой заехал синий грузовичок, и Проходцев, оказавшийся высоким жилистым мужиком лет пятидесяти с короткострижеными седыми волосами, обрамляющими обширную розовую лысину, так впечатлился проделанной Сашкой за день работой, что тут же закрепил за ним колку дров. Теперь каждое утро парень не спеша спускался к проходной, где коротко здоровался с бригадой с пилорамы, раздевался по пояс и приступал к превращению чурок в кучу поленьев. Обычно к обеду перед ним вырастала такая стена из мелко наколотых дров, что со стороны виднелся только равномерно взлетающий колун.
В обед на проходную приходила Зинаида — та самая прелестница в узорчатом кашемировом пальто, что навестила Сашку в первый его день в новом доме. В своей вместительной сумке-термосе девушка приносила перекус местным работникам. Обычно пирожки или чебуреки домашнего приготовления. Мужики подходили, с удовольствием угощались, благодарили, безобидно подшучивали над девушкой и как-то излишне поспешно, на Сашкин взгляд, отходили к своим судкам и термосам с принесенной из дома снедью.
Сашка, поскольку жил в пяти минутах ходьбы от дома, ничего с собой не брал, рассчитывая сбегать в перерыве домой, заодно и за печкой присмотреть. Так что на Зинино: «Налетай, мужики, на домашнятинку!» никак не отреагировал, но девушка пришла в его «дровяной замок» сама. Уселась на одну колоду, а на вторую выставила судок с божественно благоухающим настоящим узбекским пловом.
— Не побрезгуй, соколик, отведай угощеньица.
— Ох ты ж мне, искусительница! Ну как от такого пиршества нос воротить можно! — поддержал игру Сашка. — Только какой я тебе соколик? Я — Стриж. А тебя как звать-величать, красна девица?
— Зинаидой родители нарекли. Да ты кушай, птенчик, кушай, не стесняйся.
Дважды просить парня не пришлось. Такого вкусного плова Сашка в жизни не пробовал, ну по крайней мере, в этот момент ему так казалось. Голод, как известно, лучшая приправа. А Зинаида сидела и с каким-то умилением смотрела за парнем, смакующим каждую ложку плова.
— Молочко будешь? Козье.
Едва парень закончил трапезу, демонстративно облизав ложку, как девушка извлекла из недр своей сумки пластиковую бутылку и кружку.
— Буду с превеликим удовольствием!
Допив жирное, несепарированное молоко, Сашка вернул хозяйке кружку и судок, а затем низко, в пояс, поклонился.
— Спасибо, хозяюшка за хлеб и за со… за угощение! Чем мне тебя отблагодарить за щедрость твою?
— Я подумаю.
Лукаво улыбнувшись, девушка встала и величаво удалилась, ни разу не оглянувшись. С того раза так и повелось. Разве что блюда в Зинином судочке всякий раз были разные, но неизменно вкусные и нажористые.
После обеда в Сашкином закутке становилось тесно. Приезжал Проходцев с остальной бригадой. С машины выгружались чурки, а на их место плотными рядами укладывались колотые дрова. То, что не влезало в кузов, а влезало в машину меньше половины того, что Сашка успевал наколоть за утро, споро укладывали в штабель под навесом пригнанные Проходцевым молодые девчата из рыбного цеха. Четверка крепеньких хохотушек (студенток лет двадцати), весело переругиваясь и строя Сашке глазки, с удовольствием бросали конвейер на старших товарок и выбирались из своего вечно сырого и запашистого цеха. Дружной компанией девушки приехали во Владивосток откуда-то из Сибири, денег на путине подзаработать, да застряли на острове из-за пандемии. Причем им еще повезло, две их товарки, решившие все же пробираться домой, так и не доехали до места, сгинув в неразберихе первых недель смертельной пандемии.
Часам к трем вся эта суета заканчивалась, и Стриж снова оставался наедине со своим колуном. Еще через пару часов Нюсик снова ставил машину под загрузку, после чего подвозил Сашку до самого дома, вручал ему пакет с домашними продуктами, которыми неизменно одаривали лесорубов благодарные островитяне, и пылил дальше, спеша дотемна облагодетельствовать очередного домовладельца. Ася к этому времени уже была дома и хлопотала над ужином. Ей тоже пару раз перепадали угощения от благодарных больных, так что оставшиеся армейские сухпайки перешли в разряд стратегического резерва.
Пока девушка занималась ужином, и, надо признать, получалось у нее это весьма неплохо, хоть и не так вкусно, как у Зины, но на твердую четверку с плюсом точно, Стриж хлопотал по хозяйству: ремонтировал хозяйственные постройки и наводил в них порядок; расчищал огород и восстанавливал грядки, белил фруктовые деревья и вырезал сухие ветки в ягодных кустах, формируя их кроны… Работы было не просто много, а очень-очень много, но двор понемногу стал приобретать обжитой вид.
Сегодня Сашка планировал как минимум поправить веранду, для чего выпросил у Нюсика домкрат, а там, глядишь, и до беседки руки дойдут. Сладко потянувшись, он, наконец, встал и, накинув халат на голое тело, вышел на кухню, подкинуть дровишек. Ася уже не спала и с недовольным видом сидя за столом, пила чай с медом.
— Сашка, ты что, специально меня провоцируешь?
— И тебе доброе утро, — парень оглядел себя, да нет, халат запахнут, нигде ничего неприличного не видно. — Вроде нет. А что случилось?
— Ты что за концерт под утро устроил? Кровать скрипит, в стенку стучит, ты сладострастно стонешь! Я уж думала, что ты не удержался и шалаву в дом притащил, заглянула в комнату — ты один, но в каком виде!
— Простите, мадам. Я, когда сплю, плохо себя контролирую. Я тут, можно сказать, монашествую, а молодой организм окситоцина требует, вот и получает свое, когда волевой контроль во сне ослаблен.
— Не знаю, как с окситоцином, но с эстрадиолом[6] у тебя точно все в порядке, — хихикнула девушка.
— Ну чем богаты…
Сашка, которого данный разговор здорово смущал, поспешил на улицу в гости к фаянсовому другу. Было морозно, и до парня дошло, что сегодня первый день зимы. Зимы во Владивостоке конечно существенно мягче иркутских, но и межсезонье длиннее, так что настоящего тепла еще долго не будет. Надо поспешить с ремонтом!
С верандой управился быстро, поддомкратил крайнюю лагу чуть выше горизонтальной линии и, выложив под ней тумбу из старых кирпичей, опустил на место. Повторил процедуру три раза, и вуаля! Веранда встала как по линеечке. С удовольствием оглядев плоды своего труда, Сашка занялся беседкой. Для начала собрал и аккуратно сложил в сторонке всю черепицу, затем приступил к уборке мусора и разбору завалов. В самый разгар работы он слышал какой-то шум со стороны улицы, но не придал ему значения. Если надо, его позовут, а нет, так и отвлекаться не стоит!
Наконец изрядно устав и основательно проголодавшись, парень направился в дом, где застал опять чем-то недовольную соседку по коммуналке.
— Что у тебя еще случилось?
— У меня? Ничего, — зло ответила Ася. — Есть будешь? Хотя чего я спрашиваю? Суп в кастрюле, макароны по-флотски в сковороде. И будь добр, помой в этот раз за собой посуду!
— Как скажешь, хозяйка, как скажешь. А ты чего такая злая. Все за утреннюю побудку сердишься или я еще где-то накосячил?
— Краля твоя приходила. Обед она, видишь ли, ему принесла, будто я сама одного мужика не накормлю!
— А ты что?
— Что я? Выгнала, конечно, так эта мымра мне еще и угрожать вздумала!
— Как-то не по-добрососедски это. Она же от чистого сердца…
— Это у нее чистое сердце?! Ты вообще-то знаешь, как ее здесь зовут? Зинка-Каракурт! Черная вдова! Думаешь, чего от нее все местные мужики как черт от ладана бегают? Она в свои неполные двадцать пять лет трех мужей до могилы довела. Трех! Ни один с ней больше полугода не прожил! Хочешь стать четвертым?
Стриж спорить не стал. Уже немного зная характер своей соседки, он понимал, что лучший способ максимально безболезненно пережить такой нравоучительный монолог — промолчать. Жаль, конечно, что Зинкин обед прошел мимо его рта, но, во-первых, он и не рассчитывал на него сегодня, а во-вторых, Ася тоже вон как расстаралась: и первое, и второе. Все с пылу с жару, разве что пересолила немного.
Плотно пообедав и перемыв всю грязную посуду, Сашка с чистой совестью вышел на крыльцо отремонтированной веранды. Сыто жмурясь от не по-зимнему припекающего солнышка, он смотрел на море, по которому, переваливаясь на волнах с боку на бок и задорно попыхивая трубой, к пирсу подходил один из сейнеров.
— И чего встал столбом посреди дороги? Заняться больше нечем?
Задумавшись, Сашка и не заметил, как в калитку вошла и встала перед ним, уперев руки в боки, местная Фрекен Бок.
— Это вы сейчас с кем разговаривали, мадам Невоспитанность?
— Отойди в сторону, клоун! Учить он еще меня будет! Училка еще не выросла, молокосос!
— О! По этому поводу можете не переживать! Еще никто не жаловался. А теперь пойдите прочь, женщина! Вы мне весь вид на море загораживаете!
— Да как ты смеешь, щенок?!
Домомучительница попыталась залепить парню увесистую оплеуху, но Сашка легко перехватил ее руку и слегка сжал, вызвав болезненный вскрик.
— Мерзавец, ты меня ударил! Я так этого не оставлю!
— Если женщина лезет драться, то она перестает быть женщиной, а переходит в разряд спарринг-партнеров, — философски заметил парень и выпустил руку женщины.
— Что несешь, придурок?
— Ничего. Просто пытаюсь донести до вашего помутненного сознания, что если вы еще раз попытаетесь меня ударить, то я ударю в ответ, и ударю больно. Очень больно. Ферштейн?
— Хам, наглец, ублюдок недоделанный! Я так это не оставлю, я тебе покажу ферштейн, бандит малолетний!
На шум из дома вышла сонная и помятая Ася, но увидела только спокойно стоящего парня и удаляющуюся спину разъярённой фурии.
— Это кто, Галина Семеновна? Почему она не зашла?
— Потому что я не пустил.
— В смысле не пустил?
— В соответствии с нашим договором любые гости согласуются заранее, а я на ее посещение согласия не давал.
— Ты что, дурак? Я же не мужика в дом привела. Это моя коллега! А, поняла, это ты мне так мстишь за свою мымру?
— Фемида с тобой, соседушка! Какая месть? Ты о чем вообще? Я просто досконально соблюдаю наш договор. Тем более что Зина в дом наверняка и не просилась, а просто хотела по-соседски передать гостинец, ведь так? Но и здесь я спорить не стал, признав, что ты была в своем праве.
— Так, стоп! Так не пойдет! Наш договор о гостях касался только лиц противоположного пола! Я не собираюсь спрашивать у тебя разрешения на то, чтобы пообщаться с коллегой!
— Замечательно! Значит, если я приглашу в гости свою бригаду лесорубов, а они давно намекают на необходимость отпраздновать новоселье, ты не будешь против?
— Стриженко, ты невыносимый демагог!
И Ася ушла в дом, громко хлопнув дверью. А Сашка, пожав плечами, пошел дальше разбирать завал в беседке.