Я демонстративно прокашлялся несколько раз, приветственно помахал рукой кому-то в толпе, стоявшей на площади напротив меня и начал свою речь:
- Дорогие мои подданные, - голос усиленный магией разносился по округе. – Я – герцог Виктор Валет, законнорожденный сын барона Крега брит Эштона, который к глубокому моему сожалению и скорби умер полгода назад. Мне очень жаль, что я не смог присутствовать на похоронах своего отца и проводить его в последний путь. Как только я узнал о смерти отца, то тут же прибыл на остров Ступня, чтобы вступить в права владения наследством своего покойного отца. Все верительные документы, свидетельствующие о моем положение, о родстве с бароном Крег брит Эштоном и о моем праве на наследования его имущества, доступны для всеобщего обозрения, - я величественно и неторопливо указал рукой на специальную витрину, где под стеклом лежали мои верительные грамоты и свидетельства. Возле витрины застыл караул. – Родился я в герцогстве Эмбрин, что находится в Мире Змееносца, двадцать три года назад. Учился в престижной школе, получил прекрасное образование, с шестнадцати лет служил в армии, за доблесть и воинские заслуги получил титул герцога в мире Восьми королевств. Богат и обеспечен. На остров своего отца приехал, как только узнал о его смерти. До меня дошли слухи, что племянник моего отца, мой кузен Генрих Триль, собирается распродать всё имущества моего отца, чтобы покрыть свои карточные долги. При этом жители Эдембурга превратились бы в нищих и лишились бы своих домов, а многие были бы проданы в рабство. Я не мог этого допустить, поэтому сегодня ночью верные мне люди заняли остров Ступня, чтобы я мог отныне и навсегда править здесь. В наследство от отца мне остались четкие инструкции, написанные его рукой, в которых он мне подробно и обстоятельно сообщал, что нужно сделать, чтобы привести архипелаг Ступня к процветанию и могуществу на долгие годы. С этого дня на нашем с вами острове никогда не будет рабства и беззакония. Все! Абсолютно все жители этого острова теперь находятся под моей защитой! В самое ближайшее время будет проведена перепись всех жителей архипелага, с точным определением их благосостояния. Все кто окажется за чертой бедности, будут получать пособие от меня. Так же каждый ребенок в возрасте до пятнадцати лет будет получать от меня ежемесячно небольшую плату на содержание и пропитание, деньги будут получать родители, но тратить они их могут только на детей. На Ступне больше не будут выращивать сахарный тростник в таких ужасных, нечеловеческих условиях. Это слишком не выгодно. Чтобы получить с этого хоть какую-то прибыль приходиться экономить на работниках, они прозябали в нищете и бедности. Я больше допускать этого не могу, а значит, сахарный тростник мы заменим более выгодными культурами, благо с собой я привез не только военных, но и агрономов.
В этот момент в толпе начали раздаваться восторженные крики и аплодисменты. Вначале жидкие и нестройные, но потом волна восторга и радости захлестнула всех присутствующих на площади, и толпа разразилась шквалом аплодисментов, которые не стихали минут двадцать.
Я почувствовал себя каким-то партийным лидером на митинге, который пообещал своим избирателям бесплатную раздачу водки и ключей от новых квартир. Народ, собравшийся на площади, искренне радовался и веселился. Я поднял обе руки, призывая толпу к молчанию. Крики стихли спустя пару минут. Я продолжил свою речь:
- Сегодня начинается новая страница в жизни всех нас, дорогие мои подданные. Мы откроем новые производства, фермы, я куплю технику, новые инструменты и пароходы. Все жители Ступни будут обеспечены работой и хорошей, достоянной платой за свой труд. Будут открыты несколько школ, в которых все дети будут получать бесплатное образование, и там же их будут бесплатно кормить два раза в день. Откроем больницы, в которых лечить будут, как и в школах бесплатно. Те фермеры, которые справедливо платят своим работникам заработную плату, будут получать помощь от меня - я буду выкупать их продукты по справедливой цене. Мы наладим постоянное сообщение с материком, Паутиной и другими островами. С пиратами, которые правят в этой части океана, будет покончено раз и навсегда. В самое ближайшее время мои военные вычистят все пиратские гнезда в округе. Воды близ Ступни вновь станут безопасными. Цены на продукты и товары, привезенные с материка, будут снижены в несколько раз, потому что их закупкой теперь будут заниматься доверенные мне лица, и перевозится, они будут на моих кораблях. Жемчуг, добытый в водах океана, будет выкупаться у ловцов по той же цене, что и на материке…
Договорить мне опять не дали, толпа сорвалась таким бешеным криком, что чайки, сидящие на ближайшей изгороди, с громкими криками сорвались со своего насеста и взвились в небо.
- Слава герцогу! Слава Валету! Валет! Валет! Валет! – дружно скандировала толпа.
В небо взлетали соломенные шляпы, панамы, чепчики…лифчики?! Ничего себе! Похоже, что на острове много страстных и горячих женщин. Это я удачно зашел!
Толпа скандировала и кричала намного дольше, чем в первый раз. Мне даже пришлось применить магию, чтобы утихомирить разбушевавшихся жителей Эдембурга, собравшихся на площади. Спустя двадцать минут, я вновь продолжил:
- С завтрашнего дня я жду всех неравнодушных жителей Эдембурга, у которых есть свои мысли и идеи по поводу того, как лучше нам всем вместе преобразовать наш общий остров. Какие культуры лучше здесь выращивать? Как лучше ловить рыбу или добывать жемчуг? Что лучше производить самим, а что лучше покупать на материке? Какие суда и пароходы надо купить? Производство, каких товаров надо наладить? В общем, только вместе и сообща мы сделаем наш остров процветающим и успешным! Так же, в самое ближайшее время на всех картах этого мира появится новое название архипелага Ступня – отныне он будет называться Крегленд! А на северной оконечности острова на месте форта Бигто в скором времени будет начато строительство нового порта и города, который я нареку – Эштенбург. Это будет сделано в память о моем отце!
Толпа вновь разразилась восторженными криками и бурными овациями. И как им не надоедает так усердно хлопать в ладоши? У меня бы от такого темпа давно бы уже руки отсохли, а эти, хлопают и хлопают, как заведенные.
Я опять поднял руки вверх, чтобы утихомирить толпу. Народ уже понял и принял мою систему сигналов, поэтому толпа затихла довольно быстро.
- Но, хочу сразу сказать, что я буду требовать от всех вас и от себя в первую очередь – повиноваться закону! Закону, перед которым все равны. Все жители архипелага Крегленд равны в своих правах. Здесь больше никогда не будет хозяев и рабов, никогда не будет униженных и угнетенных, нищих и голодающих. Все должны подчиняться закону. Я привел с собой на Крегленд своих верных подданных, они будут, находятся в тех же правах, что и местные жители. Вместе, теперь мы единая семья. Уже сегодня будет вывешен свод законов, которые я требую, чтобы все жители Крегленда соблюдали неукоснительно. Там же будет указана и кара, которая ждет всякого, кто нарушит эти законы. Все кто не согласится жить по новым правилам должен покинуть остров. Я знаю, что рабовладелец да Пажжи долгие годы издевался, мучил и насиловал своих слуг и работников. Я приговариваю его к смерти, эта жирная скотина будет немедленно лишена головы, - громко выкрикнул я.
Толпа ахнула, по ней прошел стон удивления и какого-то странного изумления. Как будто сам воздух, океан и земля под ногами, удивились такому неожиданному повороту в моей пламенной речи.
Я загодя подготовил этот реверанс. Толпу нельзя только радовать, надо сразу показать, кто в доме хозяин и что ждет всех несогласных с моей политикой. Ну, а де Пажжи, действительно был скотиной, мучителем и содомитом, так что он заслужил, чтобы его голову отделили от тела.
На газоне перед входом в особняк де Пажжи, на балконе которого я сейчас и ораторствовав, была установлена примитивная плаха: бревно, лежащее на земле, плетеная корзина для головы и секира с длинным лезвием, воткнутая в бревно. Соорудить нормальную гильотину времени не хватало, да и не хотел я с этим заморачиваться. Тут делов то на пару секунд: выволокли жирдяя де Пажжи, рубанули ему башку, да оттащили труп в тенечек под ближайший куст.
Де Пажжи был обречен с самого начала, и не только из-за того что он был настоящий садист, на счету которого, за долгие годы были десятки, если не сотни замученных детей и подростков, а еще он был самым богатым и влиятельным синьором на архипелаге. По полученным разведданным именно де Пажжи должен был стать будущим управляющим Ступни, после продажи острова. Бизнес – суровая штука и конкурентов надо убирать с дороги самыми радикальными способами.
Я взмахнул рукой и несколько северян повели под уздцы лошадь, стоявшую до этого среди декоративных кустов под окнами особняка. Из-за кустов наружу торчала только голова лошади и толпа не видела что там под ногами у животного, а когда северяне вывели лошадь на всеобщее обозрение, то первые ряды стоявших на площади людей изумленно ахнули. Лошадь тащила за собой на буксире привязанного за ноги толстяка де Пажжи.
Де Пажжи огромный, тучный с жабоподобным лицом толстяк, весом не меньше двухсот килограмм. Вести его под руки к плахе не получилось бы, пришлось бы моим солдатам тащить его на себе. А мне показалось это как-то не солидно, да и много чести для этого борова, поэтому я приказал его притащить к плахе волоком.
Северяне действовали деловито и хладнокровно, они провели лошадь так, чтобы она максимально близко подошла к бревну, и потом им осталось лишь уложить голову толстяка на плаху. Де Пажжи извивался и дергался, мешая своим палачам, сквозь кляп во рту прорывались стоны и сдавленные крики.
Чтобы жирдяй не мешал своим дерганьем, палачи привязали его голову и плечи к бревну, используя для упора вколоченные в древесину ножи.
Как только де Пажжи был надежно зафиксирован, оба северянина повернулись ко мне, выражая готовность по моему первому сигналу снести негодяю голову, корзина уже подставлена, а газон вокруг щедро усыпан опилками, чтобы впитать льющуюся из раны кровь.
Толпа застыла в немом изумлении, похоже, они до сих пор не верят в происходящее. Еще вчера да Пажжи властвовал на острове нагоняя страху и ужаса на его обитателей, а уже сегодня он валяется на земле, привязанный к бревну, весь в крови и дерьме, вереща и хрюкая, как закланный боров.
- Господин, сударь, ваша Светлость, ваша Высочество! - раздался неожиданный крик из первых рядов зрителей. – Дозвольте мне отрубить голову этому мучителю, прошу вас!
На руках у охраны, стоявшей цепочкой, и отгораживающих своими телами толпу от газона лужайки, повис мужичок средних лет, облаченный в светлый костюм. Выглядел мужчина вполне прилично, одежда чистая, вид у него интеллигентный. Шляпа вон какая и очки на носу. Похож на советского актера Игоря Ясуловича.
- Пропустите! – крикнул я бойцам, которые держали крикуна.
Как только приказ был выполнен и обладатель шляпы и очков оказался на газоне, он тут же бухнулся на колени и, вздев руки к небо, рыдая, обратился ко мне:
- Ваша Светлость, я ждал этого момента последние три года. Этот жирный боров, три года назад замучил до смерти моего единственного сына. Прошу вас, позвольте мне отрубить ему голову. А потом делайте со мной что хотите. Только дайте отомстить за сына!
- Встань с колен несчастный отец. Как тебя зовут?
- Меня зовут Эдуардо Перес, я продаю сахар и ром, ваша Светлость.
- Почему ты раньше не убил де Пажжи?
- У меня есть еще две дочки, если бы я совершил покушение на де Пажжи, то их бы замучили. А сейчас, когда вы появились на острове, то я не боюсь за своих дочерей, потому что верю, что теперь все жители Ступни под вашей защитой.
- Крегленд, - поправил я Переса.
- Да, да, ваша Светлость, простите меня великодушно, - бедняга вновь бухнулся на колени, - конечно же, не Ступни, а Крегленда. Это замечательное название, ваш отец был очень достоянным человеком, и он заслужил такой чести.
- Есть ли еще кто-то среди собравшихся здесь, кто пожелал бы снести голову де Пажжи за его злодеяния и тем самым отомстить за своих невинно убиенных родственников или друзей? – мой голос усиленный магией пронесся над толпой, собравшейся перед особняком. – Если есть, то поднимите правую руку вверх.
Над толпой тут же взметнулось не меньше сотни рук, а спустя пару минут их стало вдвое больше.
Перес обернулся через плечо, глянул на людей и, почувствовав поддержку, принялся рыдать, размазывая слезу по лицу.
- Эдуардо, мне кажется, что позволив тебе снести голову этому негодяю, я обижу остальных моих подданных, которые тоже хотели бы отомстить де Пажжи. А значит, я повелеваю: заменить казнь де Пажжи с отрубания головы на забивание палками. Каждый желающий может подойти к приговоренному и нанести тому два удара по любой части тела, кроме головы. Тебе Эдуардо за твою смелость я разрешаю ударить четыре раза. Так же сообщаю всем жителям Крегленда, что будут установлены имена всех, кто погиб по вине де Пажжи, мы построим памятник в их честь, и каждый год будем поминать их, чтобы это было напоминанием того, что на этом острове больше никогда, ничего подобного не повторится. И мне очень жаль, что мой отец не смог остановить де Пажжи раньше, я прошу у всех подданных прощения за своего отца.
После этих слов толпа вновь ахнула и разразилась такими восторженными криками, будто бы я был Лениным и предложил им только что бежать брать Зимний дворец, свергать царя и Временное правительство одновременно.
Бивень, стоявший позади меня, шепотом внес кое-какие рациональные предложения в процедуру казни, я согласился с его доводами и тут же приказал исполнить все в самое быстрое время.
Через пару минут де Пажжи подтащили к ближайшей пальме, в ствол которой, на высоте пары метров заколотили несколько штырей. К этим штырям примотали веревку и подняли виновного за руки, растянув его. Ноги и руки надежно зафиксировали веревками, а кляп вытащили изо рта. Де Пажжи тут же начал орать, сыпать проклятиями, пускать слюни и сопли.
- Сеньор Перес! – обратился я к своему подданному. – Начинайте, ваш сын сейчас смотрит на вас и радуется.
Мужичок взял палку, которую ему протянул Бивень подошел к висящему на стволе де Пажжи и несколько секунд всматривался в его лицо. Толстяк кричал на Переса, угрожал ему и оскорблял его. Перес хотел было только замахнуться, как из толпы, которая начала выстраиваться в очередь из желающих отбуцкать да Пажжи, раздался гневный окрик. Кричала женщина.
Перес обернулся на крик, тут же опустил палку и согнулся в вежливом полупоклоне. Из очереди вышла женщина в белоснежном платье, за ней, как привязанные следовали мальчик и девочка лет двенадцати. Одеты все трое хорошо и дорого, чувствовалось, что в деньгах они стеснения не имеют.
- Сеньор Перес, милый Эдуардо, уступите мне свою очередь, - обратилась к Пересу дамочка в белоснежном платье.
Перес вопросительно посмотрел на меня, не зная, что делать. Я тоже молчал, рассматривая женщину с детьми. Красивая, статная, с пышной копной длинных волос уложенных в высокую прическу. Красивое личико искаженно гримасой решительности и отчаяния. Гордая осанка и каждое движение тела, выдавали в ней породу и знатное происхождение.
- Это жена де Пажжи, - подал сзади голос Барс, - она помогала всем слугам и работникам тайком от мужа, а он за это её бил. А дети, вообще не его, потому что он предпочитал время проводить с мужчинами. Мучил бедняжку страшно.
- Как интересно, - проворчал я. – Барс, может, ты мне лучше скажешь, какого хрена она разгуливает на свободе, а не сидит сейчас в кутузке в ожидании разбирательства?
- Виноват, - тут же прошептал Барс, - прикажите, задержать?
- Прилюдно? С ума сошел, если она помогала слугам и защищала их, то нельзя её прилюдно задерживать. Стой уж тихо!
- Сеньора де Пажжи, вы хотели поквитаться со своим злодеем мужем? – обратился я к женщине.
- Да, ваша Светлость, очень хотела бы, - дамочка присела в реверансе, низко наклонив голову. – Я так же хочу разделить казнь своего мужа, потому что хоть и была такой же жертвой, как и многие на этом острове, но по закону я его жена, а значит должна отвечать наравне с ним.
- Ну, что ж это ваше право. Сеньор Перес, уступите даме, право быть первой, - величественно махнул я рукой.
Сеньора де Пажжи подхватила палку из рук Переса подошла вплотную к своему мужу и что-то злобно прошипела ему в лицо, потом смачно плюнула и тут же торцом палку ударила точно в промежность.
- А-ааа, и-иии! – раздался визгливый вопль, который тут же перешел на какой-то ультразвук.
Де Пажжи кричал и визжал, как сумасшедший, толпа громко, восторженно скандировала: «Луиза! Луиза!». Особенно старались дамочки всех возрастов, собравшиеся на площади. Ну, да женская солидарность, им всегда в радость посмотреть, как мужика по яйцам мутузят.
Видимо сеньору де Пажжи зовут Луиза. После первого удара последовал второй, в ту же самую болевую точку. Бедолага толстяк, растянутый на стволе пальмы опять зашелся визгом, наполненными ужасом и болью.
Дети не стали бить своего отца, они стояли в сторонке и глядели на все это исподлобья, но при этом были видны улыбки на их лицах. Луиза де Пажжи отдала палку Пересу, потом дамочка сделал пару шагов в сторону, и уселась на колени рядом с пальмой низко наклонив голову, её дети сделали тоже самое.
Видимо в понимании Луизы, это она сейчас разделяет казнь своего мужа. Перес, держа полку в руках, не знал, что делать, он смотрел то на меня, то на де Пажжи, то на его жену. Потом мужичок в очках решительно перехватив палку и встал перед сидящей на коленях Луизой, как бы защищая её.
- Сеньор Перес, что происходит? Вы передумали мстить за сына? – обратился я Эдуардо.
- Нет, ваша Светлость, простите меня, но я хотел защитить госпожу Луизу. Она святая, она не заслужила, чтобы её избивали, я готов жизнь отдать за неё. Каждый на острове знает, сколько она натерпелась от этого негодяя и скольких людей она спасла от него. Она не виновата ни в чем, я готов жизнь отдать, защищая её.
- Благородно, - тихо произнес я, а потом добавил уже в полный голос. – Сеньора Луиза и вы сеньор Перес поднимитесь ко мне на балкон и станьте рядом со мной, нечего вам мешать отправлению казни. Я вас жду, - повелительно произнес я.
Перес тут же протянул руку Луизе де Пажжи, помог ей встать, и они проследовали к особняку.
- Сеньор Перес, ударьте, наконец, виновного и передайте палку следующему желающему, - раздраженно произнес я, глядя, как Перес идет к особняку с палкой подмышкой.
- Да, да, простите меня ваша Светлость.
Эдуардо Перес сильно размахнулся и со всей дури ударил де Пажжи по коленной чашечке, раздался отчетливый хруст ломаемой кости и толстяк заорал с такой силой, что чайки, кружившие в небе от страха улетели вглубь океана. Толпа вновь восторженно закричала и заулюлюкала.
Народу нравятся такие развлечения, простому люду нет милее зрелища, чем казнь богатеев. Во все времена людям нравилось смотреть на мучения и страдания других людей. Допустим смерть и казнь де Пажжи еще можно как-то объяснить, он действительно был негодяй и мерзавец, я мельком осмотрел пыточные камеры в подвале его дома. Это просто ужас, там такие установлены пыточные приспособления, что диву даешься всей мерзости его человеческой сущности. Но если бы сейчас рядом с де Пажжи распяли его жену, то думаю, тоже нашлось бы немало желающих поколотить её палкой. Такова уж человеческая сущность, что даже в святых и то летят камни.
Перес и Луиза с детьми ко мне на балкон не вышли, я приказал их оставить внутри комнат второго этажа. Там же сейчас была и Изабелла с теми молодыми людьми, с которыми их задержали на дороге. Я приказ их всех привести в порядок, приодеть и накормить. Они мне все нужны, для дальнейшего преставления.
Тем временем очередь, выстроившаяся перед деревом на котором был распят де Пажжи, двигалась довольно быстро. Палок для избиения выдали несколько, чтобы не замедлять процесс: люди подходили к де Пажжи, брали в руки палку, обязательно плевали ему в лицо, произносили проклятья или называли имена тех, за кого мстят, а потом наносили пару ударов по разным местам. Некоторые были один раз, некоторые два, находились и такие, которые били больше раз, но стражники, стоящие рядом, тут же, под одобрительные крики толпы, пресекали такое самоуправство. Похоже, что ударить палкой де Пажжи решились все собравшиеся на площади, а не только те, кто изначально поднял руки. Ну, что ж пусть будет так.
Казнь заняла больше двух часов, все это время я стоял на балконе и вполголоса совещался со своими людьми, выслушивая их доклады. Остров целиком был наш. Все прошло можно сказать идеально. Единственной заминкой и стрельбой, если не считать самого захват Эдембурга, была перестрелка возле форта Бигто.
Отряд лейтенанта Зуса, который выдвинулся на север, чтобы захватить форт Бигто, добрался до северной оконечности острова в положенный срок. Форт взяли без единого выстрела, в каменной постройке оказалось с десяток мужиков, которые не оказали сопротивления. Но потом произошел неприятный инцидент. Обитатели форта проявили гостеприимство и напоили солдат Зуса местным пивом, которое оказалось смешанным со снотворным зельем. Впоследствии выяснилось, что это были не защитники форта, а пираты и разбойники, которые промышляли добычей жемчуга в местных водах. Оказалось, что гавани и проливы, которые образовались на северной оконечности острова, там, где расположены «пальцы» прилегающих к Ступне островов, просто изобилуют раковинами моллюсков, внутри которых очень часто находят редкие жемчужины голубого и синего цвета.
Злодеи, опоившие моих солдат, решил поглядеть, что это за дела творятся в Эдембурге, они на трофейных конях выдвинулись по дороге, где и были схвачены на скрытном от посторонних глаз блокпосте старшины Ирбина. Старшина тут же выдвинулся в сторону форта, где освободил из плена сонных однополчан. В ходе перестрелки часть пиратов была уничтожена. С нашей стороны, благодаря смекалки Ирбина, потерь не было.
Я тут же приказал Ирбина произвести в лейтенанты, а Зуса, наоборот, разжаловать в рядовые. По-хорошему Зуса надо было бы казнить, но у меня сейчас и так людей не хватает, поэтому бедолага Зус отделался пятью ударами плети.
На северную оконечность острова выслали дополнительных бойцов, включая пару амазонок при поддержке трех големов-пулеметчиков. Если эти «пальцы» - острова так важны, то надо их как следует охранять.
Когда де Пажжи был уже мертв, а желающие его стукнуть палкой пошли по второму кругу, я приказал остановить казнь, но толстяка пока с дерева не снимали, пусть еще повисит. Его окровавленная, жирная туша должна быть напоминанием всем, что бывает с теми, кто нарушает закон.
- Дорогие мои подданные. Пусть де Пажжи будет последним мерзавцем и негодяем на Крегленде и с сегодняшнего дня на этом острове воцарят мир, порядок и равноправие, - вновь обратился к своим подданным. – Так же я хотел представить вам свою сестру, с которой буду править на этом острове. Знакомьтесь Изабелла Эштон, - я сделал широкий жест, приглашая на балкон из комнаты, потрясенную услышанным Изабеллу. – Да, да, вы не ослышались. Отец всегда боялся признать Изабеллу своей дочерью, но я не боюсь признать ей своей сестрой. И властью данной мне нарекаю её баронессой Изабеллой брит Эштон! Так же, по завету своего отца, клипер «Эльза» переходит в полное её владение, и только она отныне может считаться его капитаном и полноправной хозяйкой.
Вот тут толпа словно помешалась: крики, радостные возгласы, свист и ор неслись со всех сторон. В воздух вновь взлетали шапки, кепи, панамы, соломенные шляпы и другие части гардероба. Сразу в нескольких местах, на разных сторонах площади заиграла музыка. Это буйство веселья и радости продолжалось минут тридцать. Я сделал незаметный взмах рукой и по моему приказу к толпе выкатили повозки, груженные булками, пирожками, сдобой, фруктами и прочей снедью, так же прикатили несколько повозок, в которых были установлены бочки с легким, местным вином и пивом, которое тут же разливали всем желающим.
Классические хлеба и зрелищ!
Вначале народу дали зрелищ: толкнули перед ним духоподъемную, внушающие надежду в светлое будущее речь, потом показательно казнили главного злодея, и в довершения всего этого мексиканского сериала, еще и возвели в дворянский титул девушку, которая еще пару часов назад была простолюдинкой и угнетенной служанкой, ну и в завершении последовали хлеба: бесплатная раздача вина, пива, закусок, хлеба и фруктов. При этом я еще приказал всем детям, которые были в толпе раздавать сладости и мелкие серебряные монетки.
Народ ликовал и славил своего нового правителя, то есть меня, и пофиг, что еще пару часов назад они с подозрением и ненавистью смотрели на меня и моих воинов, которые с помощью силы и оружия захватили их остров. Теперь они в нас души не чают и готовы служить искренне и покорно.
Я покинул балкон и в сопровождении всех собравшихся на втором этаже особняка вышел к ликующей толпе. Стражники, идущие впереди меня, несокрушимым тараном прокладывали нам дорогу к пристани, возле которой стояла «Эльза». По плану мы должны были взойти на корабль, Изабелла поднимет его в небо и корабль сделает несколько виражей над Эдембургом. Это надо было, чтобы совсем закрепить успех и снести крышу восторженным народным массам.
Я шел первым, за мной следовали Бивень, Уна, Рясх, Гнат и Барс. Потом уже двигались местные: Луиза, Изабелла и остальные аборигены. В хвосте колоны пристроились северяне и амазонки. По дороге ко мне тянули руки восторженные подданные, я махал в ответ, улыбался и если на пути попадался ребенок или пожилой человек, то тут же одаривал их серебряными монетками. Местные быстро смекнули, что к чему и дети со стариками стали попадаться намного чаще, но монет было припасено много, так, что хватило всем. Дойдя до клипера, я щедрой рукой сыпанул оставшиеся в сумке монетки в толпу. Серебряный дождь из мелких монет окатил ближайшие к пристани ряды зевак, вызвал среди них очередную бурю восторга и радости.
Когда мы поднялись на корабль, и я снял печать, Изабелла долго не могла поднять корабль в небо. Девушка волновалась, потрясенная всем происходящим и тектоническими изменениями в своей судьбе. Пришлось ей помогать, вместе мы подняли «Эльзу» в воздух.
- Сеньор, почему вы это сделали? – это было первое, что спросила Изабелла, когда клипер поднялся в небо. – Я знаю, что не прихожусь дочерью барону, он взял меня из приюта, когда мне было десять лет, я помню своих родителей, они умерли от чахотки. Барон взял меня в услужение, потому что у меня были магические способности, и я была похожа на его покойную жену.
- Изабелла не стоит по этому поводу печалиться, ну, значит ты дочь не по факту рождения, а по социальному положению. Приемная дочь. Не об этом тебе надо думать.
- А о чем мне думать? – напряглась Изабелла.
- Как мы будем помогать всем этим людям, - ответил я, - показывая на ликующую толпу внизу. Про бесплатные школы, больницы и достоянную работу для всех, это я не для красного словца сказал. Мы это должны будем сделать в ближайшее время. Кстати, Луиза, вас это тоже касается, поскольку имение и все имущество вашего мужа я национализирую, а вам и вашим детям надо на что-то жить, то я приглашаю вас на работу. Платить буду много, а что-то из недвижимости, скорее всего, вам оставлю, чтобы было где жить.
- Кем вы приглашаете меня на работу, ваша Светлость? – присев в низком реверансе спросила сеньора де Пажжи.
- Я еще не придумал, как будет называться ваша должность, но вам надо будет вместе с моей сестрой заняться созданием школ и больниц на острове, а так же провести перепись населения, чтобы определить уровень нуждаемости людей. Работы будет много, но думаю, вам сейчас полезно будет занять себя чем-то таким. И кстати, вам бы неплохо обеим выйти замуж. Потому что кто-то должен вас защищать, времена наступают неспокойные, пока не обзаведетесь личной охраной, вас будут охранять мои люди.
- Пока мы не обзаведемся мужьями, вы же нас не бросите и защитите? – кокетливо улыбнувшись, спросила Луиза, глядя на меня с недвусмысленным прищуром.
- Конечно, защищу, - подмигнув в ответ, произнес я.
Похоже Луиза де Пажжи намекает мне на определенные вольности, которые она готова принять от меня. Ну, что ж, женщина она видная, красивая, стройная и сексуальная, так почему бы и нет. В конце концов, это будет полезно для моих подданных, чтобы вдова де Пажжи была защищена, ну и вообще…
Жизнь налаживается, первый день на новом месте прошел успешно, можно будет вечерком и отдохнуть. Надо будет утешить и приободрить вдову де Пажжи, ей в такой момент особенно нужна поддержка сильного мужчины рядом.
- Господин, надо еще решить вопрос с пленными, - подал голос Барс, - их там много скопилось, среди них дворяне. Есть герцог и пара баронов с виконтами. А еще вы хотели казнить вашего кузена.
- Черт, Барс, как ты не вовремя со своими пленными, - проворчал я. – Ладно, Изабелла сажай клипер, мне еще кузена вешать и гостей дворян надо немного покошмарить.
