Оглавление
Вечернее солнце коснулось крыш соседних домов. Прижавшись лбом к оконному стеклу, Саша наблюдала, как в глубине переулка за массивной чугунной решеткой под присмотром гувернанток играли дети. Здесь, в закрытом с четырех сторон уютном сквере респектабельного района «золотой мили» в Хамовниках, провела свое детство и она. Это был редкий, уцелевший от уплотнения и перестроек уголок дореволюционной Москвы, где чуть ли не каждый дом являлся объектом исторического наследия. Даже капитальная реконструкция старой усадьбы, в которой жила ее семья, коснулась только внутреннего благоустройства – снаружи все осталось по-прежнему – лепнина, карнизы и белые полуколонны, поддерживающие портик центрального входа.
За выкрашенным охристой краской фасадом располагалось шесть квартир – по одной на каждый этаж. Сколько Саша себя помнила, жильцы здесь никогда не менялись. Прислуга тоже. Горничные, шоферы и повара получали свои должности по наследству, и в замкнутый круг «придворной» челяди по возможности старались никого со стороны не впускать. Над всем этим «дворянским гнездом» неподвижно висел застойный дух аристократического склепа, из которого хотелось убежать на свободу. Что она и попытается сегодня сделать, как только ночью ляжет в кровать. Саша оторвала голову от стекла и резко выпрямила спину.
Но стоило ей только расправить плечи, как что-то гадливенькое трусливо высунуло нос и напомнило о благоразумии. Запутавшись в силках сомнений, ее рациональная часть отчаянно цеплялась за логику и мелкие личные интересы. Девушка дерзко мотнула головой – малодушное Эго снова пытается спрятаться за привычкой откладывать решения. Но ты либо здесь, либо там, и не можешь быть в двух реальностях одновременно. А там осталось слишком много выходящего за рамки возможного. И если у тебя есть миссия, то вернись и выполни ее, а не откладывай вызов судьбы на потом!
За дверью раздались шаги. После короткого стука, не дожидаясь ответа, в комнату вошла мать – как всегда ухоженная красивая пятидесятилетняя женщина. Даже дома никогда не позволяющая себе выглядеть затрапезно. Казалось, состояние жесткого самоконтроля для нее не только не обременительно, а даже естественно. Словно по-другому и быть не могло. Рядом с ней Саша всегда немного комплексовала – не смотря на все усилия воспитания, дисциплина так и не стала лучшей стороной ее характера.
- Что ты стоишь в темноте?
- Так закат лучше виден,- ничего более умного быстро в голову не пришло.
Усмешка едва тронула уголки рта женщины.
- О! У нас романтическое настроение? Ты часом не влюбилась?
Александра разозлилась.
- А если бы и влюбилась, то что в этом плохого?
- Вопрос неправильный. Проблема не в том – плохо или хорошо, а в кого?
Дабы не затеять бесполезной ссоры, Саша поджала губы и отвернулась. Но вдруг поняла – сейчас как раз удачный момент начать разговор, который она давно откладывала.
- Тебе не кажется, что в мои почти двадцать шесть лет пора начинать самостоятельную жизнь?
- В каком смысле? – мать высоко подняла брови и посмотрела на девушку, словно увидела внезапно заговорившую человеческим голосом рыбу.
- Ну, к примеру, съехать отсюда и начать жить своей личной жизнью. Что в этом такого?
Женщина царственно запрокинула голову и рассмеялась:
- В смысле – приобрести пошлые апартаменты в Сити? А может, «прости господи!» купить дом на Рублевской помойке у какого-нибудь обанкротившегося мажора? Или даже начать самой зарабатывать деньги?
- Я их уже зарабатываю!
- Случайные гонорары фрилансера – это не деньги.
Это было унизительно. Александра мгновенно сникла – добротой ее мать никогда не отличалась – ударила по самому больному – без банковской карточки она, и правда, ничто. Увидев, как обиженно задрожали губы дочери, а глаза влажно заблестели, женщина смягчилась. Сев на диван, она величественно откинулась на приспинную подушку и похлопала ладонью по сиденью. Так обычно она подзывала своего черного, как смоль терьера.
- Иди сюда!
Девушка скрепя сердце подошла к матери и присела рядом на край.
- Девочка моя, пожалуйста, не думай, что я с тобой жестока. Это не так. Строгость вовсе не жестокость. Просто мы пытаемся тебя уберечь от ненужных испытаний и искушений, которые могут в дальнейшем навредить репутации.
- Возможно. Но ваша избыточная забота больше похожа на выпас племенной телки.
- Грубо! По форме. Но, по сути, верно. Ты действительно породистая. Не забывай об этом. Если бы это зависело исключительно от меня, то замуж ты бы вышла только за бога.
- Шутишь?!
- Какие уж тут шутки! Есть семьи подлинной элиты, и ты именно из такой. А есть выскочки. Хочешь знать разницу?
- Хочу!
- Дети выскочек гоняют на «геленвагенах». А вот Ротшильды в хвост и гриву гоняют собственных наследников. Ставя своих сыновей на самые низшие должности, они заставляют их пройти все ступени карьерного роста. И только после такой дрессировки управлять семейными финансами назначаются лучшие. Поэтому у них нет серьезных проблем с передачей капиталов и привилегий по наследству. Теперь давай взглянем на дорвавшихся до государственных ресурсов выскочек – молоко на губах не обсохло, а они уже распихивают своих отпрысков по руководящим креслам. Без малейшего опыта эти детки в одночасье становятся членами правлений в банках и председателями в советах директоров. Но если вдруг лишаются покровительства, то тут же выясняется – они абсолютно не в состоянии поддерживать структуру – ничего не знают и ничего не умеют. Но, о чудо, Система почему-то продолжает работать! А это значит, что их функцию выполняют совсем другие люди. И кто эти люди? Ответ – те, кто является подлинной элитой – максимально квалифицированной, и которая всегда в тени при любом режиме. Она управляет информационными потоками и держит в руках скрытые рычаги влияния, потому что знает, как действует Система. Дипломатия, наука, идеология или финансы – не важно. Такие знания и умения нарабатываются поколениями, передаются по наследству и поддерживаются правильными браками и связями.
- Типа «глубинное государство»? – усмехнулась Александра.
- В метафорическом значении. Для тех, кто хочет передать власть по наследству, законы крови нерушимы и абсолютны. Это обезумевшие от кокаина и безнаказанности детки нуворишей и прочей мелкой коррумпированной плесени, вынесенной зигзагами судьбы в последние годы наверх, могут не думать о репутации – им родители, кроме наворованных денег, ничего не оставят. Элита – очень узкая прослойка, чьи фамилии редко произносятся по телевизору. Дабы не провоцировать чернь, и скрыть свою истинную роль, каста избранных ведет себя скромно и старается не привлекать к себе внимания. Мимикрия – это то, что отличает правящий класс от эрзац-аристократии, помешанной на сверхпотреблении. Деньги ничего не значат, если нет власти и влияния. Власть же – всегда деньги. Поэтому, держа на строгом ошейнике и не давая жить, как им вздумается, узкий круг семей доподлинной власти оберегает своих отпрысков от деградации. Общественно полезный труд – обязательное условие.
- И в чем смыл оставаться в тени?
- Выживаемость. Тайная власть неподотчетна, поэтому неуязвима. Скромность бюрократа – непреложное условие. Его власть самодостаточна, сверхценна и не требует статусных побрякушек – то, что Платон назвал «царственным искусством». Это ее принципиальное отличие от открытой политики, в которую пролезают выскочки ради славы, денег, элитных автомобилей и деликатесного филея из модельных агентств – в общем, все те, кто не может заработать на вкусную жизнь достойным способом. Плебеям не интересно есть севрюжью икру за закрытыми дверями, если на них не смотрят миллионы голодных и завистливых глаз. Политика – публичная сфера, а настоящая власть, как и деньги, не терпит публичности. Вот потому она и подлинная. Как ты думаешь, почему тебя не отдали в частную английскую школу, где учатся отпрыски нуворишей? И университет ты закончила здесь.
- … Не задумывалась, как-то.
- Тебя берегли. Существует скрытая от глаз черни конкуренция элитных кланов. А в таких закрытых школах люмпенизируют, развращают и подсаживают на наркотики наследников шальных и молодых грязных денег. После чего они уже не способны продолжить бизнес родителей – уходят в сладкий дурман и за ними никого не остается. В итоге – дискредитация и вырождение. Каждый следующий хуже предыдущего. Очень легко манипулировать первичными инстинктами и рефлексами. Предсказуемы до смешного. Мы никогда не позволим выскочкам войти в наш круг, если только делом и заслуженным успехом не докажут свое право на это. Не обязательно быть политиком, чтобы управлять государством. Поэтому повторю – будь моя воля – замуж ты бы вышла только за бога.
- Значит, эти другие кланы наши враги?
- Нет. Скорее, потерявшие чувство границы конкуренты.
- И в чем конечная цель подлинной элиты?
- В бессмертии. И вечной молодости. Да не смотри ты на меня такими глазами! Редактирование генома – реальность, которую отрицать уже поздно. В силу развития биотехнологий человечество уже почти готово разделиться на расу сверхлюдей и пролов. Те, для кого апгрейд окажется не доступным, станут довольствоваться бесполезными косметическими процедурами и продолжат вариться в собственном соку наследственных изъянов. А люди подлинной власти, как олимпийские боги, даже внешне не будут на них похожи.
Мать ласково провела рукой по спине дочери. Жест для нее редкий и нетипичный.
- Тебе все понятно, моя девочка? Или остались вопросы?
Саша с тоской посмотрела на розовую полосу последних всполохов солнца и подумала, что надо возвращаться. Здесь она продолжит спать, если обстоятельства сами не вытолкнут ее из скорлупы собственных страхов наружу.