Посвящается людям, которым кажется, что они в одиночку бьются против абсурдности окружающего мира

Номер первый
Софья Георгиевна Вознесенская
Пробудительница

Больше всего Борис Прохоров ненавидел старушек.
Не то, чтобы он строил иллюзии относительно кого-то еще. Разве мужику могут нравиться, к примеру, сопливые, орущие, тупые дети – неважно, собственные или чужие? Женщин заставляет ворковать над младенцем материнский инстинкт. У них вообще инстинкты вместо разума. А если ребенку умиляется мужик, он, ясное дело, врет. Ради бонусов от пятидесяти процентов населения (бабы ведь тоже население) можно посюсюкать. Не на такое пойдешь, чтобы пробиться в жизни. Обманешь начальство, жену, друга, не говоря про закон. Что может быть естественней?
Короче, с мужчинами Борису было легко – он знал, чего от них ожидать. От женщин в целом тоже. Молодые и красивые доставляют удовольствие, да и здоровью секс на пользу -- при нервной работе надо иногда расслабиться. Главное, держать партнершу в узде. Чтобы понимала: получает деньги, лишь пока поступает по-твоему. Начнет фордыбачить – убирайся, в чем была. Другие найдутся.
А пожилых уродин пусть терпят нищеброды, которым красотки не по карману. Сам Борис Васильевич в тридцать пять, начав всерьез раскручивать бизнес, быстро расстался с женой-ровесницей – та растолстела, стала ворчливой, к тому же в перспективе могла захапать часть имущества как нажитого совместно. Три года платил алименты за дочь, однако официальную зарплату Прохоров себе назначил мизерную, так что не разорился. Куда больше уходило на девок для себя и партнеров – тогда было принято, расставив пальцы веером, пускаться во все тяжкие.
Теперь, в пятьдесят, Борис Васильевич остепенился и окультурился. Никаких золотых цепей и малиновых пиджаков – строгий костюм от Армани, из украшений часы «Ролекс» да платиновый перстень. Пивное брюшко и лысину прикидом от кутюр, конечно, не скроешь, однако Прохоров был убежден, что до сих пор парень хоть куда. Яна не уставала повторять: по-настоящему привлекательны не смазливые неоперившиеся мальчишки, а зрелые, состоявшиеся (и состоятельные) мужчины. Бывшая модель, ровно вдвое его младше, выдержала испытательный срок в любовницах и недавно удостоилась статуса жены. Ничего не попишешь, депутату Государственной Думы нужна семья – а брачный контракт Борис Васильевич составлял так тщательно, что в случае развода Яна вряд ли чего урвет.
Депутат Государственной Думы, депутатская неприкосновенность... эти слова до сих пор ласкали слух. Сколько средств ушло на избирательную компанию, страшно вспоминать, зато и результат... «Круче меня только Гималаи!» -- вот что написал бы Прохоров на двери своего кабинета. Достигнув вершин, о которых можно лишь мечтать, обычных людишек он равнодушно презирал.
А вот старушек ненавидел. Не старичков – те, зная свое место, не попадались на глаза, -- именно старушек. В работе депутата есть существенный минус – обязанность принимать избирателей. Можно подумать, эти придурки действительно избирают, а не голосуют за тех, у кого проплачено!
Пробиться на прием удается не каждому. Секретари фильтруют поданные через интернет заявки, оставляя те, от которых не отвертеться. В основном, как ни смешно, добиваются своего старушенции – нищие, настырные, сумасшедшие бездельницы, которых сразу хочется вынести из кабинета вперед ногами. У каждой удостоверение ветерана войны, жертвы репрессий или иная замшелая заслуга, и попробуй нахами – масс-медиа набросятся на тебя, будь ты хоть трижды депутат (Прохоров уже нарывался).
Одна такая входила сейчас в кабинет. Борис Васильевич знал, что надо улыбнуться, но это было свыше его сил. Тоже мне, британская королева!
Ассоциация возникла не случайно. Софья Георгиевна Вознесенская (так значилось на листке, подсунутом секретаршей) была поджарой, легкой в движениях и держалась на удивление прямо – ни тени возрастной сутулости. Светло-серый костюм с юбкой до колена, того же цвета туфли на заметном каблуке, шляпка с короткой вуалью и ридикюль в руке дополняли облик то ли английской аристократки, то ли выжившей из ума местной бабки... поскольку Вознесенская из Питера, а не из Лондона, значит, бабка. Вот и одевалась бы сообразно возрасту, а не напяливала в шестьдесят лет элегантный костюмчик.
Прохоров заглянул в листок с данными. Какие шестьдесят – далеко за восемьдесят! Хотел бы он сам в ее годы так скакать. Невольно проникнувшись, депутат кивнул в сторону стула.
-- Благодарю, -- ответила посетительница, садясь. – Приятно, когда человек вашего уровня столь любезен и вежлив.
Борис Васильевич поморщился. Заискивает – значит, сейчас начнет выпрашивать.
-- Впрочем, перейдем к делу, -- сменила тон Софья Георгиевна. – Я по поводу торгово-развлекательного комплекса, который планируется построить в микрорайоне девятнадцать-а.
Она открыла ридикюль, оказавшийся ноутбуком. Глазам Прохорова предстала хорошо знакомая схема.
«Убью Машку! – раздраженно подумал Прохоров. – Почему не предупредила?»
На секретаршу он гневался зря. Причина визита была указана на листке, который Борис Васильевич держал в руках. Просто божий одуванчик в шляпке ассоциировался у него с жалобами на низкую пенсию, а не на уплотнительное строительство.
Тут надо заметить следующее. Став депутатом, Прохоров прекратил предпринимательскую деятельность и стал декларировать лишь скромные, по его меркам, доходы с акций. Но, разумеется, всерьез лишаться бизнеса дураков нет. Переписывать все на Яну тоже было бы глупо. В итоге владелицей заводов, газет, пароходов стала Нина Прокофьевна Прохорова, его мать – единственный человек в мире, на которого он мог положиться.
Нина Прокофьевна боготворила сына. После ранней смерти мужа, пропившего собственную печень, она принялась тянуть ребенка без чьей-либо помощи. Нынешние его успехи вызывали у матери радость, но обожать его сильнее она не стала – было просто некуда.
Борис тоже любил мать. Сообщи ему кто, что та принадлежит к ненавистной породе старушек, очень удивился бы. Она казалась ему такой, какой помнил с детства: приземистая, плотная, с круто завитыми волосами, вечно чем-то занятая. Смешно сказать, когда он поселил ее в своем роскошном коттедже со всеми удобствами и штатом обслуги, Нина Прокофьевна через неделю принялась сажать в саду сельдерей. Модный ландшафтный дизайнер, наводящий последний лоск, чуть не свалился с инфарктом!
Сколько ни убеждал Борис мать, что не стоит корячиться, денег у них хватит на десять жизней, отдыхать ей было скучно. Пришлось прикупить отдельную дачку с участком, где Нина Прокофьевна с упоением разводила огород, а вечерами пила чай в обществе соседей-нищебродов.
О том, что владеет разнообразными предприятиями, к которым скоро добавится торгово-развлекательный комплекс, она просто не задумывалась. Сыночек велел подписать бумаги, она и подписала, а что в них, понимает только он -- он ведь у нее такой умный!
-- ТРК предполагается построить на месте сквера, -- продолжила между тем Софья Георгиевна. – Единственного сквера в микрорайоне! Разумеется, жители недовольны. Уже собрано более тысячи протестных подписей на сайте «Чандж Орг».
-- Это не мой функционал, -- весомо произнес Прохоров. – Я – депутат Государственной Думы. Государственной! А мелочами занимаются на местах.
-- Следующий пункт в моих планах -- встреча с владелицей объекта Ниной Прокофьевной Прохоровой, -- объяснила Вознесенская. – Но я решила, разумнее сперва обратиться к вам.
В тоне не было ехидства или злобы: мол, получи, я знаю про ваше родство! Исключительно спокойная любезность. Борис Васильевич даже не был до конца уверен, понимает ли старушка, что к чему. Прохоров – фамилия отнюдь не редкая. В любом случае, не хватало еще, чтобы кто-то портил настроение матери. Лучше разрулить самому.
Он откашлялся.
-- Наш принцип – легальные высокофункциональные комплексы вместо уродливых незаконных ларьков. Жаль, что придется пожертвовать сквером, но другого выхода нет.
-- Почему же нет? – удивилась Софья Георгиевна.
Она сноровисто кликнула картинку на экране ноутбука. Сколько Прохоров пытался научить мать пользоваться компьютером – бесполезно. А тут экспонат девяноста лет орудует быстрей любого подростка!
Сперва план был показан в меньшем масштабе.
-- Вот, -- посетительница подсветила часть экрана, -- видите, неподалеку автостоянка, за ней пустырь. Кстати, расстояние до школы, -- она укрупнила одно из зданий, -- меньше положенных по закону пятидесяти метров. Так что ликвидировать стоянку проще простого. Да и жители соседних домов жалуются, страшно вечером проходить, вечно там тусуются подозрительные личности. Теперь смотрите! -- Перетащив комплекс на место стоянки, Вознесенская восстановила сквер.
Что из-за ликвидации зеленой зоны возникнут сложности, Прохоров понимал сразу. Быдлу из многоэтажек, видите ли, хочется гулять. Пусть и гуляют по магазинам нового комплекса! А заодно оставляют там деньги.
-- Будь возможность построить ТРК, не снося сквера, так бы и сделали, -- честно заметил он. – Зачем кому-то лишние проблемы? Но план составляли профессионалы. Они оценили ситуацию и нашли единственно возможное место. А вы наверняка что-то не учли.
-- Разве что мзду, полученную этими профессионалами от преступной группировки Давлетова, контролирующей стоянку, -- пожала плечами Софья Георгиевна. – Других препятствий нет.
-- Вы – опытный строитель? – ехидно осведомился Борис Васильевич.
Бесило, что какая-то старуха пытается ему указывать, да еще так ловко. В ее мозгах давно пора расплодиться тараканам!
-- В некотором роде, -- улыбнулась она.
-- В каком?
-- Я занимаюсь космическим авиастроением. Поверьте, обычное строительство гораздо проще. Кстати, у нового места есть преимущества. Прежде всего, свободная зона позади. К территории сквера нет удобных подъездов для автомобилей. Неужели ТРК ориентирован лишь на жителей близлежащих домов? – Вознесенская передвинула комплекс на старое место, развела руками – мол, убедитесь, -- потом вернула на новое, кликнула мышью – и возникло изображение удобного съезда с шоссе и многоместной стоянки прямо у комплекса. – Отправляясь за город, люди будут останавливаться по пути -- перекусить и сделать шопинг. А летом вот здесь – видите? -- можно устроить площадку аттракционов.
«Сволочи планировщики! – раздраженно подумал Прохоров. – Никому нельзя доверять. Сколько им дал на лапу Давлетов? Бабка дело говорит. С местных нищебродов много не получишь. С другой стороны, я уже вложился в проект, любое изменение стоит денег. Да и не стану я плясать под дудку сумасшедшей старухи!»
Конечно, сумасшедшей! Разве нормальные занимаются ракетостроением и делают компьютерные презентации, на создание которых отделу по благоустройству требуется не меньше месяца и куча бабла?
Борис Васильевич поднял голову, ища возражений – и застыл, словно оглушенный. Старуха посмотрела ему прямо в глаза, и почему-то это было очень страшно.
-- Вам будут безмерно благодарны матери с детьми, -- произнесла она, не отрывая взгляда. – Юные красавицы будут сидеть в сквере на лавочке и наблюдать, как резвятся малыши.
Наваждение прошло. Какое ему дело до дур-баб с их мелким хулиганьем?
На мгновение умолкнув, Вознесенская тем же странным голосом, умиротворяющим, журчащим, словно вода, продолжила:
-- А как будут счастливы пожилые женщины! Пенсионерки, но еще полные сил, любящие природу. Когда им не удастся выбраться за город, в свой любимый огород, они, сидя в сквере, вспомнят добрым словом вас и вашу семью.
«Да, -- подумал Прохоров, -- маму вечно тянет к зелени. Она бы огорчилась, если бы из-за нее разрушили сквер».
Он тряхнул головой, отгоняя слабость. Перенос строительства на новое место однозначно выгоден. Как материально (очевидно, что доход с автомобилистов превзойдет убыток от перепланировки), так и для репутации. Депутат Государственной Думы позаботился о нуждах простых горожан, не дав разрушить их любимое место отдыха! Вдобавок он ликвидировал незаконную автостоянку, отравляющую воздух у самой школы и связанную с криминальной группировкой. Что это, как не дармовой пиар? Глупо отказываться от него исключительно потому, что идею предложила старая перечница. Она, небось, толком не понимает ситуации, а он разберется и извлечет для себя максимум бонусов... и сегодня же расскажет маме, как спас сквер. Ей будет приятно.
Давненько у Прохорова не было столь превосходного настроения. Он нашел способ сэкономить, даже нажиться – и одновременно порадовать маму, а заодно жителей микрорайона. Оказывается, добрые дела доставляют удовольствие... если, конечно, ради них не поступаться собственными интересами.
-- Боюсь, я заняла слишком много вашего времени. – Посетительница встала. – Здесь, на флешке, нужные материалы. Избиратели весьма благодарны вам за поддержку.
-- Я добьюсь, чтобы их мнение было услышано. ТРК перенесут.
Цокая каблуками, старуха ушла, подхватив ноутбук, – прямая спина, высоко поднятый подбородок. Она настолько привыкла держать осанку, что сохраняла ее всегда – даже совершенно обессилев, как теперь.
«На редкость неподатливый материал! – думала она. – Я уже боялась, что не справлюсь. Но и в таком человеке нашлось что-то хорошее, пусть он сам в это не верит. Все-таки Александр Сергеевич -- волшебник».
Остановившись, Софья Георгиевна с удовольствием продекламировала вслух: «И долго буду тем любезен я народу, что чувства добрые я лирой пробуждал».
Охранник в коридоре подозрительно на нее уставился, однако она лишь засмеялась. Ей понадобилось восемьдесят с лишним лет, чтобы узнать – это не просто стихи, а заклинание. Правда, лира теперь, по счастью, вовсе не обязательна.