Оглавление
В нос ударил мерзкий запах нюхательной соли - в голове вспыхнул лесной пожар, и я очнулся рывком, не понимая: где я, кто я?
В себя пришел прикованным к столу стальными браслетами, ноги притянуты металлическими кольцами к ножкам железного стула, на котором я сидел. Из-за неудобного положения, тело затекло, а лоб, которым я уткнулся в стальную поверхность стола настолько замерз, что казалось будто бы, мозги заледенели. Металл необычно холодил не только открытые участки кожи, но пробирался даже сквозь толстую ткань брюк, задница буквально заиндевела от холода.
Распрямиться удалось с ощутимыми скрежетом и хрустом в позвоночнике. Во рту была сухость и горечь пустыни Сахара. Будто бы пил, не просыхая горькую несколько дней. Попробовал сдвинуть стул с места, ничего не вышло, тот был прикручен к полу.
- Пришел в себя? – раздался голос поблизости.
Голос я узнал, это был тот же самый человек, к которому обращался бородатый возница в момент моего пленения, после чего меня усыпили хлороформом.
Глаза получилось разлепить не с первого раза, да и зрение никак не хотело фокусироваться на собеседнике. Вместо четкой картинки какое-то смутное едва различимое темное пятно.
Это всё последствия хлороформа, я уже испытывал на себе прелести полного наркоза перед операцией, так что опыт есть, знаю о чем толкую.
- Пить, - кое-как ворочая опухшим языком произнес я.
- Дай ему попить, - приказал мой пока невидимый собеседник кому-то за моей спиной.
По зубам стукнул край жестяной кружки, я жадно припал к ней, и холодная вода чудодейственным элексиром заструилась по пищеводу к измученному сухостью желудку. Никогда такой вкусной воды не пил!
Тошнота подкатила к горлу неожиданно и быстро, чья-то рука вывернула мою голову вправо, и я выблевал желчью вперемешку с водой в подставленное ведро.
- Спасибо, - еле слышно прошептал я.
Жестяная кружка вновь цокнула по моим зубам, в этот раз я отпил лишь небольшую часть, прополоскал рот и сплюнул горечь в ведро. В голове сразу прояснилось, жить стало чутка легче, зрение вернулось, и я наконец смог разглядеть, где оказался.
Небольшая комнатенка с глухими кирпичными стенами: окошек нет, дверь тоже не видно, наверное, она у меня за спиной, яркий свет бьёт откуда-то сверху. Стол, два стула я прикован к одному, на другом сидел господин-барин с холеным, аристократическим лицом столичного хлыща, тонкими, щегольскими усиками под носом и модной прической, которая так и блестит от немереного количества, ушедшего на неё бриолина. На вид ему лет тридцать-тридцать пять. Господин облачен в хороший и дорогой на вид костюм-тройка, явно сшитый на заказ, а не купленный в магазине готового платья. Ткань модного нынче фасона темного-синего цвета в тонкую серебряную полоску. Не удивлюсь если у него на ногах модные по нынешним веяниям двухцветные лакированные штиблеты. Белоснежная сорочка, галстук и краешек носового платка из кармана в тон. На одном из пальцев правой руки массивный перстень с крупным камнем, который переливается яркими гранями в свете электрической лампы, с такими же камешками запонки на манжетах пиджака и массивный, золотой браслет ручного хронометра выглядывает из-под дорогой пиджачной ткани. Лицо волевое, с тонкими аристократичными чертами победителя, знающего себе цену, глаза…
Глаза – зеркала души, они показывают кто перед тобой. У этого господина глаза были жестокие, беспринципные, расчетливые, хитрые и…в общем ничего хорошего взгляд этих серых, умных глаз мне не сулил.
Опасный, хитрый зверь. В чертах лица есть что-то такое звериное – мой оппонент похож на хитрого лиса, который глядит на свою жертву, облизывается и уже мысленно представляет, как её съест. А жертва – это я?!
То, что мой собеседник – Одаренный я ни капельки не сомневался, мало того я был уверен, что он намного сильнее меня и его уровень Дара – никак не меньше середины хрусталя, то есть против моей «стеклянной девятки», как слон против моськи, где мелкая собачонка – конечно же я.
А вот каков уровень бородача за моей спиной я так и не понял. Пока мы с ним бились в мчавшей коляске я было подумал, что он и вовсе полный алмаз. Но такого быть не может, чтобы алмаз был в свите хрусталя, хотя, честно говоря, мне до сих пор не приходилось видеть никого из простецов-крепостных выше стекляшек. Как-то всё непонятно, не складывается пока мозаика в калейдоскопе. Еще и голова болит, чёрт побери, прям давит так что сил нет терпеть. Лучик Дара хоть и трепещется, но уловить его, ухватить получается через раз.
- Вы кто? И почему я здесь? – выдавил я из себя через силу, ворочать языком было физически больно.
- Неважно кто я, - хищно улыбнулся господин, которого я про себя окрестил – Бриолин. – Важно почему вы здесь.
- И почему же я здесь?
- Потому что вам предстоит сделать правильный выбор, - Бриолин постучал пальцем по стоке листов, лежащих перед ним на столе.
Даром я ощущал, что бородач стоит у меня за спиной, а это значит, что он караулит дверь ведущую на свободу. Браслеты на запястьях удерживаются небольшими внутренними замками, думаю и лодыжки притянуты к ножкам стула примерно такими же кандалами.
Превозмогая боль в голове и тяжесть во всем теле, я все-таки осторожно, буквально краешком воли ухватился за лучик Дара и принялся его тянуть из себя. Струйка внутренней энергии осторожно, как капелька пота стекла по руке и аккуратно, боясь потревожить охранные структуры, которыми был пропитан воздух комнатенки ощупала замок удерживающего правую руку браслета. Ничего сложного! Такой замок я мигом вскрою в одно касание. Думаю, что оставшиеся три замка с таким же устройством. Сейчас немного накручу на солнышко витков дара, одновременно вскрою все четыре замка, да рвану на прорыв. Какой бы силы передо мной не были противники мне никак нельзя перед ними пасовать. Начну первым, а там будь что будет.
Что-то весьма ощутимо давило на плечи всё сильнее и сильнее, заставляя сжиматься под невидимой ношей, эта же тяжесть не давала нормально прикоснутся к Дару и начать с ним работать. На меня будто бы нацепили неподъемный груз, который пригибал к земле и мешал дышать, а точнее оперировать с внутренней энергией. Как будто я оказался глубоко под землей в соляных пещерах куда не проникает та самая энергия, выплеснувшая из земной тверди наружу в далеком 1919 году и поднявшая из ниоткуда Чёрные пирамиды Мёртвого города.
- И перед каким же выбором вы меня поставили? – между тем спросил я.
- Жить долго и сыто или умереть в муках, - ехидно ухмыльнувшись произнес собеседник.
- Что-то мне подсказывает, особого выбора тут нет, любой здравомыслящий человек выберет первое, - рассудительно заявил я, медленно наматывая лучик за лучиком на солнышко. – Правда, мне совершенно не понятно: кто вы? и почему я здесь? Если я что-то нарушил, а вы представители закона, то хотелось бы получить разъяснения, иначе как я могу защищать себя, не зная в чем меня обвиняют.
Тут я, конечно, попросту тянул время, пытаясь максимально незаметно накопить как можно больше энергии, чтобы вырваться из западни. Меня поймали в тот момент, когда я использовал Дар на всю катушку – а этого вполне достаточно чтобы «станцевать с пеньковой вдовой». Патента на использование Дара у меня нет.
- Ну, что ж тогда давайте сперва познакомимся. Как вас зовут я знаю. Алексей Пепел, одна тысяча девятьсот шестого года рождения, сирота, судя по документам закончил младшую и среднюю школу, но насколько мне известно ваш аттестат – липовый. А вот в Институте Тобольска вы и вправду учились, н опять же как-то непонятно – полный четырехлетний курс закончили за два года…
- Три, - тут же поправил я.
- А, то есть отрицать сей факт не будете? – довольно улыбнулся Бриолин.
- Не буду, - пожал я плечами.
- Ну и отлично, тогда продолжим. Сейчас вы аспирант и ассистент профессора Вышинского, читаете за него два предмета, а в промысловый сезон активно участвуете в экспедициях Института, ну и вишенка на торте – до недавнего времени вы молодой человек входили в ватагу некоего Седого. Всё верно?
- Да, - кивнул я.
- Сегодня утром возле кафе «Встреча» вы с помощью Дара ранили некоего Парфенова – крепостного из свиты Петра Нарышкина, - Бриолин положил на стол картечь из моих четок, а рядышком выложил и сами четки, - точно таким же образом вы «стреляли» по сотрудникам, которые пытались вас задержать в промышленной зоне. Кстати, Парфенов умер от потери крови, так что как ни крути, но вы повинны в его смерти, а это вкупе с не зарегистрированным Даром – это смертный приговор!
- Что поделать? – деланно равнодушно пожал я руками. – Все мы под богом ходим и лишь Всевышнему известно когда нам суждено с ним свидеться.
Чёрт! Вот ведь непруха. Идиот Петька Нарышкин не озаботился остановить кровотечение у своего «раба», и я теперь - убийца! Хотя, сам виноват, не надо было проявлять благородство и «пулять» в людоловов. Заграбастали бы они того пацаненка, а мне какая разница. Нет, впрягся за незнакомого мне мальца, идиот чертов!
- Что даже не будет отпираться? – удивленно вскинул бровь мой собеседник.
- А смысл? Тем более, что у вас ведь помимо кнута должен быть и пряник, - ответил я, продолжая наматывать виток за витком.
Почему-то было тяжело дышать, воздух в комнате был спертый и какой-то вязкий, что-то тяжелое, многопудовое давило на плечи, заставляя болезненно морщится. Чем же меня таким приложили, что я будто бы рыба, выброшенная на берег или это все последствия усыпления хлороформом? Но ничего, сейчас еще чутка подкручу и покажу супостатам почём фунт лиха.
Еще немного, еще чуть-чуть и сила в солнышке скопится такая, что смогу не просто скинуть с себя оковы, а круговым выбросом оглушить обоих противников, а дальше…
- Не шути! – раздался позади меня злой шепот бородача. – Я чую как ты силы копишь. Только дернись и я тебя вмиг разорву!
- Захар у него что не заблокирован Дар?! – удивленно округлили глаза Бриолин.
- Нет, ваше благородие, - раздался у меня за спиной ворчливый бас кучера. – Разрешите я его по голове вдарю, чтобы он не шибко-то раскалялся.
- По голове? – задумчиво сощурился Бриолин.
«Твари!» – подумал я и тут же выстрелил силой вокруг себя весь тот объем что успел накрутить к этому времени в солнышке…
Сила ухнула из меня круговым потоком мощно и солидно…но всё кончилось пшиком! Энергия растворилась в воздухе без следа.
- Сильно! – поморщившись как от зубной боли, уважительно цокнул языком Бриолин.
Замки стальных браслетов на руках и ногах вопреки моим ожиданиям так и не клацнули отлетевшими в сторону запорами…
Бам! – мне по затылку прилетела смачная затрещина я со всего маху ткнулся лицом в стол и раскровенил себе нос.
- Предупреждал же! – громадные и твердые на ощупь как куски камня ладони ухватили меня за виски и сдавили голову будто бы стальные тиски. – Охолонись паршивец! Дурь свою угомони, а то мигом из тебя душу вытрясу! – бородатый возница, ухватив меня за голову злобно шипел в ухо.
Кровь так и хлестала из расквашенного носа, а в голове будто бы мозг рвали кусачками, дергали его во все стороны и давили, давили, давили… боль была невыносимая, жуткая, алая! Перед глазами вспыхнуло море огня и обжигающего душу жара. Еще немного и мой череп треснет под таким напором будто бы переспелая бахча.
- А-аааа!!! Хватит! – с трудом удалось выдавить из себя чувствуя, как трещат кости черепа.
- Отпусти! – спустя несколько мгновений холодно приказал Бриолин.
Мою голову отпустили, давление схлынуло, но боль так быстро не прошла, мозг буквально пульсировал, как кипящее густое варево, так и норовя вытечь наружу через уши. Мне обтерли мокрой тряпкой лицо, крови из носа натекло так много будто бы мне не нос расквасили, а горлянку бритвой перехватили. Стало чуть легче, боль поутихла.
- Еще раз что-то подобное выкинешь, никаких кнутов и пряников не будет, - жестко произнес собеседник в дорогом костюме. – Усек?
- Да, - прошипел я, морщась от головной боли.
Энергия, выброшенная мной, могла с легкостью своротить бревенчатый сруб, но почему-то вместо мощного удара она буквально исчезла в никуда. Что такое? Почему это произошло?
- Захар, выключи! – брезгливо бросил Бриолин, вытирая струйку крови, выступившую у него из ноздри. – Алексей больше шалить не будет. Ведь не будешь? – взгляд у собеседника был такой, что я сразу понял: или я с ним договорюсь или живым мне отсюда не выйти.
- Не буду, - буркнул я. – Пряника я так понимаю теперь не будет?
- Ну почему же, - ухмыльнулся Бриолин, - будет, обязательно будет.
За спиной что-то щелкнуло и мерный гул, которым была заполнена комната и который я думал до этого гудит только в моей голове стих.
Что?! Как?
Неожиданно стало так легко дышать, что я даже захлебнулся от восторга и навалившейся благости, многотонная тяжесть схлынула, растворилась в воздухе, отступила.
- Полегчало? – спросил Бриолин.
- Да, - кивнул я, - что это было?
- Одно устройство, которое было обязано полностью задавить ваш Дар, но оно почем-то с этим не справилось.
- Неужели есть механизмы, которые способны задавить Дар? – искренне удивился я.
- Наука не стоит на месте, - развел руками собеседник, - если есть одаренные, то обязательно найдутся и различные устройства-механизмы, которые будут их подавлять. На каждое действие будет противодействие.
После того как таинственный механизм был выключен в комнате даже как будто воздух посвежел, а моя головная боль стала вполне приемлемой и терпимой. Я тут же выделил малую толику Дара, которая сконцентрировалась в районе сломанного носа, чтобы там запустились процессы регенерации и восстановления. Бородатый верзила за моей спиной громко выдохнул, как бы сообщая, что почувствовал мои манипуляции с внутренней энергией. Я проигнорировал его ахи-вздохи и продолжая вести разговор врачевал свой сломанный нос и ноющую голову.
- Кстати, как мне к вам обращаться, а то как-то неудобно. Моё имя вы знаете, а я ваше нет.
- Действительно, - делано хлопнул себя по лбу Бриолин, - Отдельный корпус военной жандармерии, звание называть не буду ибо меняются они у меня часто, а зовут меня Максим Иванович Галицкий и да, сразу отвечу, что из тех самых Галицких, которые князья, но в родовую летопись не вписан так как бастрюк, хоть папенька меня и признал, но дед категорически запретил являться на его порог, а без его благословения ни титула, ни части родовых денег мне не видать как своих ушей, - с широкой ухмылкой произнес Галицкий.
Князь Галицкий, но не князь, потому что бастрюк? А к чему он мне это рассказывает, обычно такими фактами с первым встречным-поперечным не делятся. Втирается в доверие, располагает к себе?
- Алексей Пепел, - в свою очередь представился я. – Безродный сирота, рад знакомству. По вашему виду не скажешь, что вы бедствуете, - осторожно заметил я.
- Я не бедствую, и вы не будете если сделаете правильный выбор. Скажите Алексей, а как вы относитесь к нынешней власти в России?
- Терпимо, - уклончиво ответил я.
Говорить правду сотруднику жандармерии было бы, мягко говоря, опрометчиво, а врать про то, что я души не чаю в нынешнем премьер-министре и депутатах Верховной Думы РФР по меньшей мене глупо, потому что мне все равно не поверят. А так вроде как серединка на половинку.
- Вот и я примерно так же, - кивнул бастрюк Галицкий, - скажу по секрету, что многие чины и служивые люди в РФР просто терпят нынешнюю власть, но терпение это не вечно, когда-нибудь оно лопнет.
- Мне не хотелось бы разговаривать на подобные темы, - раздраженно высказался я, совершенно не понимая к чему этот разговор.
- А чего так?
- Если вы хотите вывести меня на какую-нибудь крамолу, за которою меня вздернут на виселице, то не понятно, к чему такие сложности, раз у вас и так на меня компромата целый воз.
- А вы молодой человек весьма здравомыслящий, а это дорого стоит, - задорно усмехнулся Бриолин. – Захар, а ну расстегни нашего гостя, видишь не доверят он нам.
- Барин, может не стоит? – пробасил бородатый здоровяк.
- Расстегни, расстегни, я по глазам вижу, что Алексей не будет делать дурного. Видно же, что он сам уже заинтересован происходящим. Я, честно говоря, был против такого поворота событий, но там, - палец Галицкого ткнул в потолок, - хотели поглядеть как вы себя поведет в стрессовой ситуации.
- И как ожидания тех? – закатил я глаза к небу. – Не подвел я их?
- Не то слово! – подмигнул мне собеседник. – Вы прям как тот ловкач из авантюрных книжонок – еще бы чуть-чуть и сбежали, оставив с носом загонщиков. Признайтесь где проходили подготовку?
- Подготовку? – удивленно изогнул я бровь, крутя сжатыми в кулак кистями, затекшими после оков. – Семь лет в ватаге Седого, а до этого жизнь беспризорником и скитание по всей Руси – вот и вся моя подготовка.
- Ну да, ну да, - было видно, что Галицкий мне не поверил.
- Барин, малец-то Истинный, - неожиданно заявил Захар, - богом клянусь - Ведьмин сын он, как есть!
- Серьезно?! – от удивления хлыщ даже привстал из-за стола. – Это правда?
Предательский холодок страха пробежал по спине, ухнул вниз, сжав в паху всё в тугой комок. Этого вопроса я боялся всю свою сознательную жизнь. Я всегда скрывал что я - носитель Дара с рождения, что я – Ведьмин сын. С юных лет знал, что как только вскроется правда тут мне и конец: забьют камнями, разорвут на части, сожгут на костре, если повезет, то умру быстро.
- Да, - коротко ответил я делано спокойно и равнодушно.
Страхам надо смотреть в лицо иначе их никак не перебороть и тогда они съедят тебя изнутри. Это короткое «да» далось мне ой как не просто, я будто в ледяную полынью голышом сиганул.
Захар оказался не прост, похоже он тут не просто за ломовика-дуболома, коим хочет казаться, и голова у него варит что надо, вот так взял и с лету вычислил что Дар мне достался по факту рождения.
- А ну тогда это в корне все меняет, - как-то сразу поник Галицкий, - обидно, конечно, что так вышло, хотя, стоп, подождите, а как тебе удалось дожить до двадцати лет и не выказать, что Ведьмин сын?
- Не знаю, - пожал я плечами, - жил себе и жил, а что со мной должно было случиться?
Зачем мне все эти откровения? А как по-другому? Буду запираться, вмиг вытрясут из меня всю правду, ладно если еще не поломают всерьез, допытываясь до истины, уж лучше самому все рассказать - целее буду. Да и интересно, черт возьми, что это за Захар и князь Галицкий передо мной такие. А самое главное – зачем им я? А ведь новость о том, что я Ведьмин сын, а не получил свой Дар в результате инициации в Мёртвом городе явно выбила из колеи Бриолина. Интересно почему? Какая ему разница как я получил свой Дар?
- Чудны дела твои, Господи, - прошептал Бриолин, проигнорировав мой вопрос. - Так, ладно, об этом потом мы с вами молодой человек обстоятельно поговорим. Первое, что заруби себе на носу – ты не Ведьмин сын и никому об этом не говори. Кстати, а кто об этом вообще знает?
- А что это меняет?
- Много чего меняет. Ты на поставленный вопрос ответь! Кто знал, что ты не просто Одаренный, а именно – Истинный?
О, как? Истинный! Не ублюдок, не выродок, не Ведьмин сын, а - Истинный! Это что-то новое!
- Никто, - тут же ответил я, - до этого знал только Седой.
- А Вышинский?
- Нет, он думает, что я получил доступ к Дару уже здесь в Тобольске.
- Что и требовалось доказать! – довольный какими-то своими внутренними размышлениями Галицкий хлопнул ладонью по столу. – А налей-ка нам коньячку по рюмашке брат Захар, разговор с молодым человеком нам предстоит долгий, надо бы смазать голосовые связки и себе тоже плесни, да присаживайся к нам, а то стоишь как не родной, еще греха ради Алексей подумает, что ты мой крепостной.
- А разве это не так?
- Нет конечно, я хоть и наполовину князь, но все эти дворянские замашки категорически отвергаю, по моему мнению все люди равны перед богом!
Впервые с начала нашего разговора я проникся уважением к словам собеседника. Ну, раз так, то почему бы не поговорить. Может чего интересного и выведаю, еще и коньячком угостят, а он мне сейчас вместо микстуры от головной боли. Опять же пока то да сё хоть расквашенный нос немного заживет, а то вот сразу не срастишь, потом либо всю жизнь ходить с картохой вместо носа, либо ломать по новой и сращивать. Ну и пряники мне какие-то сулили…