— Фи-и-иль! — раздался истошный вопль с верхних этажей дома. — Они перед тобой!

Кто это был, Габриэль или Мета, Филь не разобрал. Но этот крик вызвал в его памяти день падения Алексы, и он почувствовал, что теряет рассудок. Вскочив на ноги, он вырвал из ножен ядовитый меч, другой рукой сдернув с пояса Арпонис, и закрутился на месте, вглядываясь в темноту, из которой послышался низкий знакомый голос:

— Убери этот инструмент, иначе тебя разорвут на части.

Злясь на себя за то, что не видит говорящего, продолжая выискивать его глазами, Филь узнал интонации и выпалил:
— Ты меня не нанимал, чтобы приказывать! Оставь Менону в покое, скотина, и убирайся туда, откуда пришел!

— Убери этот инструмент, — повторил Набезан. — Тот, что у тебя в правой руке.

— Сначала покажи свое лицо, стыдливый ссыкун!

Перед Филем мелькнула тень, и демон глянул на него огненными глазами.

— Убери, — с угрозой повторил он. — Я не могу ясно соображать, глядя на этот клинок.

Филь вздернул дымящийся меч ему под нос.

— Что, запах не нравится?
Увидев, в кого превращается вышедший из себя нергал, Филь сжал зубы, чтобы унять их стук, и отрывисто прохрипел, продолжая держать перед собой меч, совершенно забыв про Арпонис:

— Уходи отсюда, или я за себя не ручаюсь! Здесь не Алекса, здесь нет Железной книги и тебе здесь нет места!

— Это не одному мне решать, — подавшись назад, произнес нергал.

— Какой юный мальчик, — раздался за спиной Филя нежный голосок. — Можно, я откушу ему руку?

Филь живо обернулся, проделав мечом в воздухе длинную дугу. Две кошмарные сестрички, с которыми ему довелось уже сталкиваться, Эвриала и Сфейно, шарахнулись от него в стороны.

— Он всё еще таскает с собой эту мерзкую палку! — возопила одна из них, сжав голову руками, словно у неё разыгралась мигрень.

Вторая кикимора, с красным ртом и гибким, как у змеи, телом, покрытым сверкающей чешуей, прошипела:

— Я сейчас воткну её в твое чёрное сердце, дважды убийца нашего брата!

— Сначала отними! — крикнул Филь, продолжая крутиться на месте. Он споткнулся о выроненный им в запале жезл, но устоял. Наклоняться за Арпонисом не было времени, да и, кажется, нергалы куда больше боялись его меча. Их лица дрожали, меняя форму, глаза горели яростью, но они не нападали, лишь неустанно кружили вокруг. Плохо было то, что к ним со всех сторон подтягивались тени, напоминавшие велару.

— Хороший Мастер, бравый Мастер, прямо герой, — ласково проговорила сестрица помоложе. — Не бросишь это тошнотворное орудие, мы разнесем здесь всё в щепки. Ты один ничего не сможешь сделать.

— Ты права, — хрипло выдохнул Филь, борясь с растущим в его душе ощущением проваленной задачи, — хороший Мастер сделал бы всё по-другому. Хороший Мастер нашел бы способ привести сюда гарнизон. Я, — прорычал он, оскалившись, — плохой Мастер… Я стану защищать это место в одиночку!

Одна из велар метнулась к нему, он встретил её лезвием меча, и, рассеченная надвое, она растворилась в темноте с диким визгом. Следом последовала другая — её постигла та же судьба. Затем двери в дом распахнулись, и на крыльцо с жезлами в руках шагнули Ян, Мета и Хозек-старший. В воздухе сверкнула молния «дельты».

Жуткие сестрицы выбросили руки в стороны, и их плащи распахнулись крыльями, отливающими золотом. С крыльев в воздух сорвались светлячки и взяли всю группу в круг, непроницаемый для Арпонисов. Филь едва подумал, куда девался Набезан, как его сзади схватили за предплечья железные когти, скребя по броне. Сатанинские отродья с крыльями придвинулись, и Филь погрузился в темноту, выронив меч.

Он упал с высоты в протекавшую по предместью реку, или, скорее, его швырнули туда. Холодная вода, которую он успел глотнуть, привела его в чувство. Кашляя, он ощупью выбрался на берег, цепляясь за кусты и, встав на ноги, увидел перед собой Набезана с адскими сестрами по сторонам. Демон шепнул что-то себе под нос и очутился в одном шаге от Филя. Его красные зрачки угрожающе сузились.

— Ты окончательно вывел меня из себя, щенок, — отрывисто прошипел он как змея, которой наступили на хвост. Его рот тоже сделался мало отличным от змеиного. — Я мог бы сейчас прихлопнуть тебя одним шлепком, но я поступлю иначе… Я дам тебе знание. Это превратит тебя в отверженного. Посмотрим, как ты сможешь с этим жить!

Филь затрясся в неконтролируемой лихорадке, когда Набезан впёр в него взгляд. И в этот момент перед Филем разверзлись врата ада.

Он был четвероногой шизаррой, и его пожирало любопытство к окружающему миру. Земля, воздух, деревья, солнечный свет, буйство запахов — ему всё было интересно. Всё надо было обнюхать, рассмотреть, понять и запомнить. Но ему не дали этого сделать: в него неожиданно вонзился луч света, разрушая его внутренности, его память, его существо. Находившийся с ним старый нергал упал рядом и остался лежать.

Он был этим нергалом, только молодым, замороженным проклятым жезлом, сам не понимая за что, брошенным умирать в невыносимых муках. Сердару, который сделал это, было лень даже прикончить попавшегося ему на пути демона, он просто пошел дальше.

Он был также демоном-девушкой, одной из трех сестер, с прекрасными золотыми крыльями, попавшей в ловушку, устроенную юным злодеем с копной черных курчавых волос и без одного уха. Крылья прикрыли её от смертного луча, но у этого способа защиты были свои ограничения, и злодей добил-таки её. За что — она не успела понять.

Он был и бесполой веларой, размножающейся почкованием, если позволяют условия, что случалось редко, оттого способной жить многие века, выжидая момента, накапливая знания. Её недолюбливали прочие виды демонов за способность подчинять себе других, играясь с чувствами и поведением, но терпели за способность лечить и иногда дарить умения, когда в них отчаянно нуждались. Велара была гениальным доктором, нацеленным на результат, со скальпелем и горькой микстурой наготове, принимавшим решения и претворявшим их в жизнь, не прислушиваясь к протестам больного. Она была опасна для людей, в чьих сердцах жило зло, ибо, ошибочно считая, что это то, что нужно человеку, она без конца усиливала его, и человек превращался в дьявола. Но люди очень редко интересовали её — куда больше её привлекали сердары, те как раз, кому не следовало попадаться на глаза, потому что по иронии судьбы она внушала им ужас.

Следом и беды Меноны стали ясны. В любом году бывали дни, когда Граница местами слабела, и в Новый Свет по незнанию вторгались демоны, не имевшие понятия о жизни здесь. Когда такое случалось, велары перехватывали пришельцев и по-своему доходчиво объясняли им, что здесь можно и чего нельзя, а то и выпроваживали вон. По трагичной случайности на сей раз это произошло рядом с Меноной, и выраженная агрессия её обитателей по отношению к пришельцам и окружившим их веларам сделала только хуже. А выдворить кого-либо стало некуда: пропустив сюда гостей, Периметр затем сжался к Хальмстему.

Напоследок на Филя глянула мгла, горе затопило его сердце. Ему стало трудно дышать, слезы сами полились из его глаз. Он, будучи в этот миг демоном-нергалом, ощутил всем существом, что нет надежды и нет счастья на этой земле для демонов, никогда не будет и неоткуда им ждать помощи, они останутся отверженными, из века в век обреченные на беду, хотя жители этой земли все являлись гостями и не было у этой земли хозяина.
Филь взвыл, упал на колени и стал царапать пальцами сырую землю, моля об одном: чтобы всё это поскорей кончилось. И его услышали: разрывающие сердце ощущения вдруг пропали. Он закашлялся и повалился на спину, раскидав руки. Набезан стоял над ним, холодно глядя на него. Давешних девиц рядом с ним не было.

— Ты увидел малую часть того, что у меня здесь, — ровным голосом проговорил демон, постучав себя пальцем по лбу, затем показал им на Филя. — Теперь я хочу в деталях посмотреть, что там у тебя!

Не в силах шевельнуться после пережитого, Филь отрешенно смотрел, как нергал нырнул рукой в свой плащ и достал оттуда гладкий камушек размером с крупную дождевую каплю. Он протянул её на открытой ладони перед собой, словно предлагая её Филю, но тут из-за его спины выплыла небольшая велара и жадно обволокла ладонь. Покрутившись вокруг камушка, будто обнюхивая его, она повисла в воздухе между юношей и демоном, вытянув по щупальцу к каждому. Сама она при этом уменьшилась до размера булыжника.

Камень на ладони Набезана слабо засветился, когда она коснулась его, а Филь, почувствовав щекочущее ощущение на лбу, упал в темную яму.

Он пришел в себя, когда наступили утренние сумерки. Набезан всё так же стоял над ним как статуя, закрыв глаза, сжав в кулак ладонь, в которой ранее держал камушек. Потом открыл глаза и посмотрел на Филя, начинавшего ощущать, как же он замерз, пролежав здесь полночи.

— Идиоты обожают простые объяснения, — медленно проговорил нергал. — Они комфортно себя чувствуют, только когда им всё понятно. Поэтому их раздражает, когда мир оказывается сложней, чем им представлялось. Им хочется всё упростить. И они упрощают демонов до дьявола. Думаю, ты никогда более не сделаешь этой ошибки. Это вся твоя память с рождения до настоящего дня, можешь забирать, она мне больше не понадобится!

Он бросил камешек на грудь Филя, развернулся и отправился к опушке леса, откуда через минуту взвилось в небо существо, напоминавшее крупного орла.