Серия десятая «Бытовая-боевая»
На вечернем сеансе в бассейне всё прошло тихо и спокойно. Я наконец-то размочил свой французский комбинезон и, шокируя спокойно плавающую по крайним дорожкам общественность, порезвился. На третьей дорожке появился знакомый военный троеборец. Поздоровались, и мне пришлось заняться подготовкой майора. Мужик был ответственный и видно, что бывалый спортсмен. Послушно размялся на пятисотке, поработали над толчком и скольжением, под конец сорокапятиминутки он довольно неплохо дал четыре по сто и обессиленный выполз по лесенке на бортик.
— Ох, хорошо!— тяжело вздыхая похвалился он,— Ноги и руки дрожат, но чувство от хорошо проделанной работы побеждает усталость!
— Вы замполит?— поинтересовался я.
— Ну да, из управления округа,— качнул головой майор,— как догадался?
— У отца в части замполит также говорил,— нейтрально ответил я, — когда ещё тренироваться будем?
— Давай завтра на это же время, я ещё начальника своего приведу, он давно поплавать хотел.
— Есть, товарищ майор,— я накрыл голову левой рукой, а правой отдал честь.
— Сдаётся мне, ты всё-таки из наших — курсант–морячок. Комбинезон у тебя подводника классный иностранный, и по общению на школьника не похож,— погрозил мне пальцем майор.
— Так комбез с соревнований привёз,— не стал я вдаваться в подробности,— всё хочу попробовать в естественной среде попробовать: в море или в Неве, только не знаю где. Я ведь не местный. У себя на Кубани я бы не заморачивался вообще.
Майор-замполит посоветовал пару мест, потом что-то вспомнив, задумался и приоткрыл рот.
— А чего ты в воскресенье делаешь?— внезапно спросил он меня.
— Сплю, с котом гуляю, «Утреннюю почту смотрю» — очень много дел!
— А не хочешь в спортивном празднике поучаствовать?
— Да без разницы, а что делать надо?
— Да ничего, строем пройти, потом проплыть по заливу. Чуть–чуть и всё!
Знаю я эти спортивные праздник. В интернате постоянно за военных то гранату кидал, то сотку наяривал в форме. Там надо, чтобы тебе начфиз части в военный билет твою фотку вклеил и проинструктировал, что судьям говорить. К примеру, рядовой Галушка Семен Семеныч, войсковая часть такая то, какой-то там радиотелеграфист. И стараться не отсвечивать. Всегда прокатывало.
— А военник дадут?— поинтересовался я у замполита.
— Точно, надо тебе удостоверение личности сделать!— почесал голову майор.
— Надо просто фотку переклеить и сказать, за кого выступаю, а то судьи на этапе спросить могут,— разъяснил я,— там надо за какого-то солдатика проплыть?
— Да нет, там у нас летёха есть, одно слово — «молодой офицер» из инвалидов: ни бегать, ни прыгать. Нарвался на начальника штаба округа как-то, тот его отхуе... отчитал и сказал шефу, чтобы на каждом спортивном мероприятии это чадо присутствовало. А тут спорт праздник этот, а мы, замполиты, в спортивном соцсоревновании первыми должны быть. Выступишь за него и всё. Думаю, подмены никто и не заметит. Вы, тем более, похожи чем-то, только ты сухой, как дуб, а он жирком подёрнут.
— Эээ... инвалид? Служит?
— Ну да, сам здесь на комсомольской должности, а «рука» — в Москве,— пояснил майор и ещё больше меня запутал.
— Так если узнают, накажут всех. Мне-то всё равно, а вам нагорит!
— Да шеф прикроет! Остальные наши вояки, думаешь, не нашли себе спортсменов? Все так делают! А тебе подарочек хороший будет! Вряд ли такой на Кубани твоей предложат!
— Да ладно, я бы и так согласился. Вы скажите, куда приезжать, к скольки и что с собой брать. У меня же отец военный, как армии-то не помочь!— начал я откровенно ёрничать, но майор так и не понял.
— Вот это дело! По-нашему, по-комсомольски!— обрадовался он,— Завтра ещё с нашим начальником на тренировке познакомлю, вот удивится! А то голову всё ломает, кого вместо лейтенанта Бусыгина на праздник притащить!
Чего-то этим летом меня на творческие успехи так распидорасило? И шпион, и музыкальную группу придумал, сейчас ещё дочку герцогини играть, а потом лейтенанта-инвалида. Может в артисты податься? Анджей Баклажан снова в деле! Я мысленно поржал над собой. Договорились с майором Александром Викторовичем о завтрашней встрече. Завтра с утра у меня ещё репетиция-прогон в каком-то доме культуры под руководством школьного Родиона. Насыщенный день, однако, предстоит, а и сегодня немало трудовых и творческих подвигов легли на плечи комсомольца Анджея Загребельного! Тьфу, бля! Совсем погнал чего-то! Поменьше надо с замполитами общаться. Делаем тупую рожу и ныряем за вон той девушкой в купальнике с огромными вырезами по бокам. Чего она на тренерскую дорожку-то заползла? Прошёлся прямо по дну на спине, под нарушительницей. Так обзор намного лучше. Вышел прямо перед ней и, сдвинув очки на лоб, погрозил пальцем.
— Девушка, дорожка тренерская, не нарушайте правила!
— Ой, извините, просто я подумала, что она пустая, на соседних так много народа толчётся, каша прямо какая-то!— учтиво ответила незнакомка и, засветив упругий жопан, нырнула под канатами.
Довольная улыбка скользнула на мою харю. Так-то получше будет!
Немного умаялся я за сегодня, поэтому затупил и вышел не на своей станции метро. Посмотрел по сторонам, поблымал глазами. И нет, чтобы вернуться на станцию, попёрся прогуляться. Это что у нас такое? Рыночек небольшой и, смотрю, ещё торгуют. А ведь на ужин у меня нихрена нет! А так охота жареной картохи с помидорным салатом. Вот, вроде, неплохие помидоры и огурцы. Молодой то ли армян, то ли кубаноид с печалью в глазах восседает за прилавком и даже на девчонок не пялится.
— Барев дзес, чо почём?— поздоровался я с продаваном.
— Барев!— радостно кивнул он мне,— Помидоры, огурцы бери — хорошие краснодарские, уступлю по-братски.
— С Тамани али с Кущевки?— навскидку бросил я, вспоминая места, куда нас возили с классом на уборку.
— Кущевка,— подтвердил продавец, — я сам оттуда.
— Кооператорские? С тепличек?
— Ага! Ты шо, с Кубани?
— А шо не видно? Так почём овощи?
За торговлей и балабольством я попробовал крепенький пупырчатый огурец и дольку розового «мясного помидора». Хрен его знает, дорого это или нет, к ценам я тут в Ленинграде не присматривался. Возьму, пожалуй, а ещё лука надо и морковки. Магазинные полугнилые и вялые, пол-луковицы надо счищать. А как я всё это потащу? Знал бы, баул свой американский прихватил.
— Всего бы взял, братан, да тащить далеко,— пожаловался я армянчику,— а так бы ещё картохи мешок взял, да и перцев, и чесноку.
— Картошка хорошая, жёлтая, красная ещё есть,— прихвалил товар продаван,— мешок, если возьмёшь, придумаем, как доставить. Тебе далеко?
— Показывай клубни (картоху)! Да нет, здесь рядом, на Суворовском.
— Аааармен арах, авелиии!— заорал продавец куда-то в сторону.
Прибежал щуплый парень с копной всклокоченных волос.
— Чего, братан? Чего случилось?
— Покупатель хороший, товар доставку организуешь?
— Я заплачу,— подогрел я интерес водителя.
— Бегу ласточку свою заводить, на входе буду!— обрадовался водитель.
Я отобрал себе мешок картошки и красной, и жёлтой, и фиолетовой, несколько килограмм огурцов и помидоров, перцу, лука чесноку. Армян-кубаноид радовался такому покупателю и печалился тому, что я торгуюсь, как еврей. Ох, я и закупился!
Водитель Армен за сумму малую доставил меня к подъезду, пришлось накинуть ему ещё десятку за помощь в доставке купленного на этаж.
В разговоре я вспомнил своих друзей — торговцев с Апрашки.
— Ованес! Да знаю я его, павильон себе построили, джинсой торгуют также да шашлыками. На днях был на Апрашке, виделись. Торговля у них — серединка на половинку.
Расстались довольные друг другом. Я перетащил мешок картошки на лоджию, застелил пол газетками и вывалил клубни. Быстренько перебрал, очистил от земли и будылей, убрал пару подгнивших клубней. Картоха действительно хорошая. Перебрал остальные овощи. Надо чулок какой-нибудь найти, чтобы лук упаковать.
Начистил картохи, настругал соломкой, нашёл самую большую сковородку. Масло раскалилось, картошку протрусил в дуршлаге от воды и вывалил на сковороду. Увернулся от брызг масла и довольно заржал. Минут через пять по комнате поплыл одуряющий аромат жареного картофана. Настругал салат и начал пускать слюни.
В квартиру ворвалась Светка и завопила:
— Аааа, картошечка, класс! Андж, щас девки придут — Наська и Надька!
— Нафига они придут? Не лезь в сковородку руками, щас шумовкой переебу.
— Да овцы, не верят, что мы переехали. Пойду их у подъезда встречу.
Светка, по своему обыкновению, бросила свою спортивную сумку где попало и снова свалила. Когда она выходила в подъезд, в квартиру прошмыгнул Тихон и, словно конь, поскакал на кухню. Запрыгнул на стол, пробрался к крану и начал его облизывать. Бухал, что ли где? Есть же миска, со свежей водой. Нализавшись, кот запрыгнул на подоконник и, зевнув во всю пасть, прикунял. Расспрашивать этого обормота бесполезно. Даже жрать не хочет. А запах картошки уже просочился в подъезд, наверное, поэтому в дверь позвонили. Светка, что ли опять ленится дверь открывать?
На пороге стояла тётенька, встреченная утром у подвала.
— Здрасть, молодой человек, возьмите вот тут фаршик куриный для котика, а вот тут печеньки для вас, только что испекла!
— Эээ, спасибо большое!— нихрена не понял я.
— Тиша заработал всё честно, его завтра тридцать первая и двадцать девятая из соседней парадной просят ангажировать. Вы же Анджей, хозяин? Отпустите?
— Да не вопрос, пусть конечно поработает,— пожал я плечами.
— Его кормят, вы не переживайте, котик сообразительный, его уже по всему дому видели, не обидим!
— Да его обидишь,— хмыкнул я.
— Приятного вечера,— кивнула соседка и чинно удалилась. Я по-белогвардейски прищёлкнул несуществующими каблуками. Пожав плечами, вернулся на кухню. Тихон валялся на спине, прикрыв лапами морду, и разговаривать со мной не собирался. Устал походу. Закинул в картоху лук и чеснок, присыпал зеленью. На тот момент, когда картошка была готова, припёрлась Светка с подружками. Настя, та сразу ломанулась на кухню и начала восхвалять мои кулинарные умения и блатовать сходить с нею на какую-то дискотеку. Чтобы отвязаться от баб, накидал им на тарелки картошки и салата, и вытолкал взашей. Заперся на кухне и со смаком поужинал. Надо телик, привезённый из малосемейки, на кухне пристроить и антенну кинуть. Будут мне все тридцать три удовольствия. Девки сидели в Светкиной комнате и не мешали. Один из плюсов переезда. Комната у сестры теперь здоровая, народу много поместится, так что пусть сидят, общаются на свои бабские темы. Закинул шмотки в стирку и продолжил разбирать вещи, рассортировывая их по шкафам а, заодно записывая в тетрадку, что куда положил. Естественно, сеструхе было наплевать, что я вожусь в одно рыло. Наверное для того старшие братья и существуют. Закончил всё в течение часа, телик всё же поставил в свою комнату-кабинет. Там в книжном шкафу, скорее всего, тоже стоял телевизор, а потом переехал. Ну да, действительно, вот штекер антенны на кабеле выглядывает, а вот розетка. Подключил. Всё работает. Как я привык в станичке к благам цивилизации: цветной телевизор и пульт, а тут простые кнопочки. Да ладно, тут недалеко тянуться, если с дивана. Заварил чая, насыпал соседских печенек на тарелочку и уютно упал в своей спальне-кабинете. По местному ленинградскому телевидению показывали картину про Алису, только она теперь гоняла по космосу с бывшим космическим пиратом, который стал Громозекой. Короче, я заснул и проснулся ближе к часу ночи от истошных криков в прихожке.
— Два двенадцать восемьдесят!— орала в трубку телефона Светка, прыгая на одной ножке. Настя и Надька в нетерпении прыгали рядом.
— Ну-ка, бля, цыц, курвы-курицы!— вызверился разбуженный я,— Чего разорались? Не дай бог соседи пожалуются! Света, почему подружки твои ещё здесь?
— Ноль семь!— проорала в трубку последние цифры сестра и обернулась ко мне,— Андж мы в Эфире! А девчонки у меня ночуют, их родители отпустили!
— Каком, нахер, эфире, транда! У тебя тренировка с утра, марш спать!
— Анджейчик,— кинулась мне на шею Настя,— ну ещё с часик, мы пробились! Ну сам послушай!
Светка мне протянула трубку, в который раздавались какие-то голоса, обрывки музыки, кто-то тоже истошно надиктовывал свой номер телефона.
— Мы будем тихо!— пообещала Надюха.
— Хер вам!— обозлился я. Отлепил от себя Настю и закинул её на плечо, схватил Надьку под мышку, поволок их в Светкину комнату. Светка, хохоча, подбежала и сдёрнула с меня домашние трикушки, хорошо я хоть в трусцах был. Запутался и свалился на ковёр в зале.
— Надька правую, я — левую блокируем,— скомандовала сеструха и, довольно ловко выкрутив мне руку, завела её на излом. Надюха тут же взяла в блок правую. Грёбаные дзюдоистки! Больно, однако. Хорошо хоть в падении, отпустив баб, трикушки успел подтянуть, а то бы сверкал сейчас абрикосами.
— Свет, а мне что делать?— запищала Настя, оставшаяся не у дел.
— Щекоти его!— скомандовала сеструха.
— Курвы, отпустите меня!— взмолился я. Ненавижу щекотку.
Настя забралась руками мне под майку и начала имитировать щекотку, банально мацая меня.
— Андж, мы ещё часик посидим и всё! Договорились?— начала переговоры Светка, не ослабляя контроль руки. Я даже напрягать бицепс перестал, а толку. Она всем своим весом давит.
— А если нет?— дёрнулся я, когда неуклюжая Настя чуть не зарядила мне коленом между ног.
— Наська, засос ему на шею!— скомандовала сеструха.
— Ммм!— обрадовалась Настя и начала наклоняться.
— Всё, всё! Договорились!— испугался я. Мне уже одна дамочка этим летом поставила синюю блямбу, сходила пипец как долго.
— Честное комсомольское?— уточнила сестра.
— Тихоном клянусь!— подтвердил я.
— Ну хотя бы маленький?— плаксиво попросила Настя.
— Отпускаем!— дала команду Светка.
Забороли, сучки малолетние. Хотя, будь это пацаны, можно было бы ногами из положения лёжа помахать.
Девки настороженно зыркали, готовясь снова броситься в атаку. Встал, злобно зыркнул, стащил Настю с шеи и гордо удалился к себе. Бля, и «Гостью из будущего-2» не посмотрел, и чуть засос не получил. Проиграл по всем фронтам. Закрылся и заснул окончательно. Пофиг, проспят свою тренировку — их дело, придумали какой-то эфир, идиотки малолетние. Проснулся довольно рано и на автомате отправился во двор. Подтянутся с десяток раз и пробежаться по станичке. Очнулся с журналом на толчке. Надо посмотреть, где здесь с утра бегают, ну или хотя бы найти спортивную площадку с турниками. На кухне срач неимоверный, посуда грязная на столе, стаканы с недопитым чаем. Сковородка с картошкой и салатница пустые. Всё подмели, грёбаные девочки. Перемыл посуду, покормил Тихона соседским куриным фаршем. Завтраком заморачиваться не стал. Куплю себе пирожок какой-нибудь или в знакомую столовку забегу, они вроде с восьми утра уже работают. Собрал одежду для тренировки спектакля в сумку и был таков. Со мной на улицу выскочил кот, который тоже решил не задерживаться в квартире с безумными бабами. Я вышел на улицу, а Тихон, коротко мяукнув, нырнул в подвал.
Действительно, столовая уже работала, и я, отстояв в короткой очереди из милиционеров, со смаком заточил яишенку с колбасой под чай с лимоном и творожной ватрушкой. Ну не столь уж и плохо в культурной столице. В школе, как обычно, был первый. Посидел на лавочке, поболтал ногами, вежливо поздоровался с «комсомольской трандой» учительницей Нелькой, посудачил с трудовиком Сталеном. Постепенно начали подтягиваться остальные «отработчики». Калина припёрлась вместе с Юркой Толстеневым, приветливо помахала мне ручкой и сдёрнула с головы мою панамку, наслаждаясь ажиотажем среди девчонок, который вызвала её новая причёска. Ну хороша, конечно, даже худоба ей к лицу.
— Андж, держи юбочку. Вставку мамка вшила, не видно даже,— подошла она ко мне своей фирменной походочкой.
— Сенкс, мадам, весьма признателен,— поблагодарил я подружку,— ты, надеюсь, не рассказала никому, кто тебя стриг, как я просил?
— Матери сказала, что давно записывалась к подружке из техникума бытового обслуживания. Ленка, есть у меня такая, она как раз вечером зашла, я успела её предупредить. Она очень хвалила, познакомиться захотела, кстати. На дискотечку летнюю в школу придёшь?
— Давай я сперва за сеструху отработаю и на соревнования отправлю, там решим.
Людка специально тёрлась возле меня, чтобы поинтриговать подружек. Семикласснику Юрке было пофиг, он беспечно пинал мячик с пацанами школьниками, болтавшимися рядом.
Прибежал Родион с кучей своих артистов, быстренько всех застроил, спросил за наличие костюмов, сказал, что за самый красивый выдаст грамоту. Как оказалось, школьный автобус сломан до завтрашнего дня, и поэтому на репетицию валим на общественном транспорте.
Чуть не опоздали в этот Дом Культуры. Родя то терял кого-то в метро, то пацан с музыкой попутал выходы, и пришлось его разыскивать. По сравнению с ленинградскими школьниками, ростовские, под предводительством Жанны Денисовны, образец собранности и послушания. В общем гвалте я не участвовал, Калина с Юркой по моему примеру сели вместе со мной, чуть поодаль от всех и просто болтали ни о чем. В основном, Людка меня расспрашивала за мой класс в станичке, как отдыхаем, что слушаем, какие шмотки в моде, какие причёски носят девчонки. Когда ленинградские знакомцы услышали, что у меня и в станичке есть видик, я был признан поляком-пиздаболом. Защищая свое честное имя, я принялся за пересказ своего любимого фильма про пацана, гонявшего в прошлое на Ладе-Спутник и ебанутенького профессора. Рассказывая, сам увлёкся, добавляя красочных описаний и адаптированных под Советский Союз фраз:
— Короче, он газ в пол, а за ним душманы на РАФике, а Лада, когда за сотку идёт, по времени перемещается,— самозабвенно трещал я, подогреваемый интересом слушателя Юрки. Людка положила мне голову на плечо и сделала вид, что спит. Тут ещё из наших артистов пацаны подсели послушать. Так с прибаутками и доехали. Потом носились по ДК, выискивая, где переодеться. А нашему звуковику надо ещё местному диск-жокею кассету с записями отдать.
— Дети! Поймали тишину!— заорала на нас какая-то местная организаторша,— Все быстренько замолчали! Сейчас наша девочка вас отведёт в грим-уборную.
— О! Я бы поссал!— обрадовался Юрка-герцогиня.
— Тихо, ребята! Родион Александрович, вот Ирочка Сусанина, она всех отведёт переодеться. Ведите своё войско за ней.
Все дружной толпой последовали за хорошенькой блондинистой девушкой в зелёных бананах и майке-размахайке.
А я не пошёл. Хрен его знает почему. То ли затупил, то ли ещё что. Очнулся, когда наши артисты уже скрылись из вида. Эээ! А куда идти? Пойду по наитию. Прошёлся коридорами, читая таблички, поднялся по лестнице на второй этаж, поулыбался встречным девчонкам и тётенькам. Под конец вообще заблудился, пришлось спросить у двух девочек лет десяти в русских народных костюмах. Мне довольно толково объяснили, что переодевалки для артистов находятся в цокольном этаже, то есть в полуподвале. Пошёл вниз в подвал и по своей тупости окончательно заблукал. Толкнул первую попавшуюся дверь, за которой угадывалось наличие жизни. Комнатушка, обвешанная плакатами музыкальных групп, прокуренная, заставленная столами, на которых вповалку провода, лампочки, разобранные колонки. Но довольно уютно, несмотря на кажущийся бардак.
За столом с паяльником и в наушниках сидел чувак в синей спецовке и орал во всё горло «розовый вечер».
— Братаан!— заорал я местному обитателю,— Слышь, братан!
Чувак, видно услышал, снял наушники, прищурился и, увидев меня, заржал во все горло.
— Захер! Панк-рок ёпта! Ты как тут?
