Глава 5, в которой герои немного отдыхают
Я проснулся, когда в окнах корабля было уже или всё ещё темно. Рывком, весь в липком поту, поднялся и сел на койке, будто бы вырвавшись из нового кошмара, и тут же с облегчением выдохнул, поняв, что всё уже закончилось. Но перебирать воспоминания и разбираться в них мне, к счастью, не дал присущий каждому человеку будильник, недвусмысленно заявивший о том, что сначала по-настоящему важные дела, а уже потом всё остальное баловство.
Кое-как нашарив ногами тапочки, чуть согнувшись и даже приплясывая от нетерпения, схватив себя руками для верности за причинное место, я крабиком пополз в сторону корабельного санузла, и мысли мои в этот момент, слава богу, не были заняты ничем таким эпическим, вытесненные простым, но сильным опасением увидеть на двери табличку «Занято!».
Но, хвала Единому, весь экипаж спал, а Кирюха в этом деле был мне не конкурент. Хотя, уже умываясь, я почувствовал близкое присутствие друзей, и всё равно спешить не стал. Пусть проснутся, успокоятся, да чайник поставят, может быть.
Я деловито вытерся насухо, с некоторым опасением рассмотрел своё отражение в зеркале и с удивившим меня самого огорчением отметил, что все эти страсти великие не оставили на мне никаких следов, кроме отросшей, зудящейся щетины. Не стал я ни красивее, ни мужественнее, и ничего на моём лице не передавало тех эпичных треволнений, что выпало мне пережить на этой неделе. Из зеркала на меня пялился обычный, уже не совсем молодой балбес, и я с облегчением выдохнул.
Но тут в дверь деликатно постучали, и я, прибрав за собой, пошёл сдаваться.
— Тёма! — стоило лишь чуть приоткрыть дверь, как Арчи тут же схватил меня за руки и выволок в коридор, принявшись обниматься, — здоровый, Далин, ты гляди, всё с ним нормально! Третий день же спишь, ты чего!
Потом меня перехватил и помял гном, как-то странно при этом ухватив и придавив за шею сзади, пробурчав при этом что-то вроде: «Ну ты блин зараза!», потом мне вскарабкался на руки Кирюха и прилепился сбоку Антоха, и вот такой компанией мы направились к Лариске, потому что девочка наша уже изнывала от нетерпения.
В машинном отсеке я открыл дверцу топки и без всякого опасения погладил её по огненной шёлковой шёрстке рукой, я уже знал и умел это делать, и вот это обрадовало и успокоило её больше всего. Но от объятий пришлось ласково, но решительно уклониться, на них меня бы уже не хватило. Да и рубаху жалко, что ни говори.
— Может, тут чаю попьём? — решительно предложил Далин. — Все вместе! Ты смотри, как радуется!
— А давай, — быстро согласился с ним Арчи. — Чур, я за верстаком! Кирюха, действуй, как на празднике! Антоха, пошли за табуретками! А ты, штурман, тут посиди, с Лариской пообщайся, уж очень она переживала за тебя эти три дня!
Маг раздал указивки и вышел, сопровождаемый юнгой и Кирюхой, который принялся сердито доказывать Арчи, что он тоже переживал изо всех сил, а ты не сказал почему-то!
— Сам скажешь! — потрепал его рукой по макушке маг. — Потом! А пока сыпь жимолость горстями прямо в чайник, грей суп да кашу, доставай конфеты и пряники! Четыре утра, самое время для пира!
— Самогонки захвати! — решился на невиданный для него поступок Далин, не отводя глаз от Лариски, ведь пьянствовать в машинном отсеке строго запрещалось прежде всего им самим. — Гномьей! Выпью стакан, но как лекарство, не гляди ты на меня так.
— Да я бы тоже тяпнул, — мне пришлось пожать плечами. — Только не этой твоей, косорыловки три свеклы, а простой.
— Кирюха! — гаркнул Далин на весь корабль, закрыв дверцу топки и начав быстро освобождать свой верстак от инструментов, — Ну или Антоха, хрен вас там разберёт! Водки тащи, да четыре стакана! Отмечать будем!
Я пододвинулся к стене вместе с дежурной табуреткой, чтобы не мешать экипажу суетиться, и начал переглядываться с Лариской. Девочка наша хоть и хотела спать, но не очень сильно, и была довольна тем, что мы собираемся в машинном отсеке, она уже поняла, что всё это только ради неё.
А я прикидывал, кем же это она может вырасти, если три её старших сестры сумели выпить целое море злобного огня, уничтожившего мятежный монастырь. Я бы, например, и приближаться бы не рискнул. Даже в том своём состоянии не рискнул. Или попробовал бы с ним договориться, что ли, но ни в коем случае не переть на него рогами вперёд.
Кирюха между тем накрыл верстак торжественной белой скатертью, красиво задрапировав тиски складками ткани и выставив на них четыре стопочки в один ряд.
— Много не тащи, — остановил я его, — четыре утра всё-таки.
— Есть разные мнения, — улыбаясь, ответил тот подслушанными у Далина словами и шмыгнул за дверь, — на этот счёт!
Я по своей крестьянской натуре и деревенскому происхождению не очень любил, когда на столе было не протолкнуться от разнообразных закусок и заедок, мне нравилось по простому, когда на поляне царствовало одно блюдо, пусть даже и под водку. Борщ — так борщ, шашлык — так шашлык, пельмени — так пельмени, бешбармак — так бешбармак, был бы ещё свежий хлеб да салат впридачу, то желать уже больше нечего. А клевать из разных мисок по чуть-чуть — только аппетит и пищеварение себе портить. Да и остаётся много, приходится выбрасывать, или, что ещё хуже, через силу доедать на следующий день, вот как моя семья это делает после всех праздников, а разве ж это дело?
Но мнение моё на этот счёт, как выразился Кирюха, выяснили давно и тогда же объявили отсталым, провинциальным и даже кулацким, и никто его уважать не собирался. Арчи с Далином любили разнообразие, гном в основном за то, что тогда получается на столе много всего, полуэльф за невольно возникающую сложность вкусов, а Антоху никто и не спрашивал. Но парень попал под полное влияние механика и копировал его во всём, так что можно было и не интересоваться .
— Сюда иди, — Далин хлопнул ладонью по табуретке рядом с собой и принялся разливать огненную воду из разных бутылок по стопкам. — Антоха, тебе чего налить-то, на полпальца хотя бы?
— А чего сам пьёшь, то и мне налей! — решительно высказался юнга. — Попробую!
— Ну и дурак, — гном без колебаний нацедил ему грамм пятьдесят гномского самогона. — Ромашкинский первач лимонадом покажется, смотри.
Мы расхватали стаканы и повернулись к прильнувшей к жаропрочному стеклу с той стороны Лариске, рассматривавшей сейчас нас во все глаза, уж очень ей было интересно. Она довольно нам улыбалась, и мы ей тоже.
— Давайте выпьем за наш экипаж! — гном перебил собравшегося было по своему обычаю затянуть длинный тост Арчи. — Вот просто за нас! За тебя, за меня, за него, за всех! А остальные пусть идут к чёрту!
— Кавалер Кирюша, — я чокнулся со всем экипажем, с выскочившим передо мной домовым, зажавшем в лапе деревянную чарочку с компотом, и приложил ладонь к глазам в нашем тайном приветствии. — Ваше здоровье!
А потом я легко выпил и принялся жрать, немного даже отключившись от происходящего, хоть и всё слышал. Густого горохового супа было маловато, к сожалению, поэтому пришлось переключиться сначала на кашу, а потом уже и на всё остальное.
Экипаж меня не торопил, мы выпили ещё по стопке, но в этот раз Антоха судорожно уклонился от гномьей самогонки, выбрав в себе в качестве наставника в этом деле нашего мага, и правильно сделал. Такого бренди, такого вкусного портвейна и прочего, что добывал Арчи для себя и экипажа, в обычной жизни простой горожанин мог и не мечтать попробовать. Да и не простой, кстати, тоже. И пусть с элитными винами у нас взаимная нелюбовь, но крепкие-то напитки я с его подачи понимать немного научился.
— Наелся? — Далин уловил тот момент, когда я откинулся от стола, забив первый голод. — По третьей?
— А давай! — мне стало очень хорошо, алкоголь подействовал, я улыбался и радовался жизни. — А потом и по четвёртой и по пятой! Хорошо же сидим! Давно так вместе не сидели, чтобы без никого, чтобы дома!
— Такими темпами часам к восьми утра в говно будем, — предупредил меня Далин. — Но я не против, ты не думай. Почему бы и нет?
Мы выпили ещё, а потом я, набравшись храбрости, выспросил у нашего механика разрешения подымить в вентиляцию, пусть включит, в самом-то деле! Далин недовольно покрутил головой, но разрешил, предупредив, что сегодня один раз можно, а больше уже никогда, и мы с Арчи переместились под вытяжку, перетащив свои табуретки к Ларискиной топке.
— Ну, рассказывай, — доставая из кармана золотую, щегольскую зажигалку, наконец добрался до главного он. — Что это такое было вообще?
— А что ты видел? — я угостился у него, потому что мои карманы были пусты. — Ну, чего я вытворял-то?
Арчи не спешил с ответом, и в разговор подключился уже изрядно окосевший Антоха.
— Ты вдруг стал таким непонятным! — горячо замахал руками он, спеша поделиться впечатлениями. — Вроде и с нами рядом стоял, а вроде и под облака вырос! А потом всем плохо стало, как перед смертью, а ты как будто бы всех обнял, кто там был! А потом на гномьих саламандр так злобно глянул, они аж запищали да как побежали! И духи эти разлетались, только сначала выли от страха, а потом ты их заткнул и к чему-то там припряг, и легче всем стало сразу! И эльфы забегали, как ошпаренные, и всё на тебя косились!
Гном удивлённо посмотрел на раздухарившегося Антоху, и принялся сооружать на отдельном блюдце монументальный бутерброд из хлеба и всех салатов, соусов, мяса и колбасы, что были на столе.
— Пока не сожрёшь, — пододвинул он его к юнге, — следующую не налью!
— А так всё и было, — я пожал плечами, ведь выходило так, что мои ощущения от Антохиного рассказа не очень-то и отличались. — Понял я, что дело как раз для меня, и дело очень плохо, и начал действовать, всё равно же помирать! Вырос, припряг к работе саламандр, эльфов с духами, и всё разрулилось как-то само собой. А видели мы, ребята, оружие Древних в действии. И оружие это привлекло внимание нашего мира, и хотел он поступить как встарь, то есть устроить нам конец света. Не всем вообще, слава богу, а только тем, кто там был. Но вывернулись как-то!
— Наливай, — икнул от потрясения Арчи. В отличие от всех остальных, он из моей сказочки вычленил главное, а потому вполне себе представлял, что это было и чем это могло быть. — Косорыловки гномьей мне налей, тут бренди не поможет!
— А у вас что было? — я принял от гном свой стакан с простой горькой очищенной, другая сейчас бы мне не пошла, не тот случай. — И что вообще в мире делается?
— Первый день, — Далин чокнулся с нами и медленно, с видимым удовольствием, выпил свою порцию, принявшись затем обстоятельно меня просвещать. — Всем лагерем тебя караулили. Зачем, не знаю. Что у них у всех в головах, кем насрано, не знаю и знать не хочу. Кое-кто и молился на тебя, представляешь! Спрашивали даже, в какой каюте ты лежишь, чтобы, значит, не промахнуться, идиоты! На второй день народу поменьше стало, тем более я круг прочертил вокруг дирижабля, а гномы с первого дня на охране стояли. Гордые такие, потеха! Один даже при дедовской секире стоял, здоровенная такая дура с двумя лезвиями, внушает!
— Князья сидели на стульях, ждали! — Антоха справился со своим разорви-хлебало бутербродом и требовательно стукнул пустым стаканом по верстаку. Гном усмехнулся, но налил, причём как всем, в один уровень. — А мы Лару пускали одну только, да Владыку Николая! Даэрона не пустили даже, хоть и просился!
— Любопытный больно! — недовольно высунулся из-за стола Кирюха, забирая у нас пепельницу. — Нам такие тут без надобности! Ишь ты, ловкий какой!
— А мы корабль сеткой маскировочной накрыли, я её изрядно силой напитал, — хихикнул Арчи . — Вот они и сидели, пялились на пустое место, пока не надоело. Но сейчас никого не осталось, Лара всех разогнала. Нервный срыв у неё был, явила себя во всей красе, напомнила всем, кто она такая есть. Не люблю, кричит, когда меня не слушаются, а народ от неё во все стороны, как тараканы, разбегается. Жуть была самая настоящая. Смешно, конечно, но даже нам страшновато стало.
— Даэрон этот последним убежал! — вновь вылез Кирюха, с удовольствием ябедничая нам на этого теоретика от магии. — Свербит у него в одном месте! Нехорошо так свербит, алчно!
— Это точно, — согласился с ним Арчи, с неудовольствием что-то припомнив. — Свербит. И именно что алчно. Он тут и к гномам лез, и про тебя всё расспрашивал, что ты да как ты. Да откуда да почему. Что случилось да что случилось. К саламандрам даже бегал, представляешь, и они его приняли, потому что он на Лару, сучонок, сослался, вроде бы с визитом от её имени! Пришлось мне его отловить и заткнуть без всяких шуточек. Но вроде помогло, второй день его уже не вижу.
— А чего это он? — вот уж меньше всего мне улыбалось заиметь себе такого любопытствующего биографа. И чего лезет, действительно, в каждую дырку, внимание ко мне привлекает.
— Да он всегда такой был, — Арчи немного засмущался передо мной за своего, я так понял, друга детства. — Умный, жуть! Начитанный, образованный, по теории магии с самой Ларой спорил смело, а я ведь тогда даже не понимал, о чём они речь ведут, хоть и рядом стоял, представляешь? Но вот силы в нём, как в насмешку, у иного деревенского колдуна и то побольше будет. Вот и заклинило парня... Ни о чём другом уже много лет думать не может, только как бы силы найти. Но я его в чувство привёл, ты не переживай.
— Ну и хорошо, — я присел к столу рядом с Далином и приготовился пировать дальше. — Ну и ладушки. Просто не пускайте его на корабль, пока я в себя не приду, ну или не улетим куда-нибудь, вот и всё.
— Хорошо-то хорошо, — вздохнул виновато гном, вываливая на меня следующие проблемы. — Но жалко, сил нет. Пушки, имущество, прочее. А пуще всего свербит то, что это ведь я отличился. Если наши узнают, не видать мне авторитета никогда, и Лариска не поможет. У нас такое не прощают. Неудачником быть стрёмно. Столько всего коту под хвост!
— Зато картошечки полные ящики, — Кирюха осторожно высунулся из-под его руки, чтобы утешить и поддержать нашего механика. — И капустки монастырской квашеной целая бочка! Магической сохранности!
— Уйди, — Далин схватился за голову, он даже говорил сейчас с домовёнком шёпотом, полным горя. — Пожалуйста, уйди!
Мы с Арчи заулыбались, но Кирюха переживал по-настоящему, в отличие от нас троих. Он вертелся рядом с гномом, сочувствуя ему от всей своей отсутствующей души.
— Скажи спасибо, что живыми ушли, — прохладно отнёсся Арчи к их совместным терзаниям, к которым потихоньку стал присоединяться и Антоха. — Два раза, между прочим. Легко пришло, легко ушло. Сидим тут живые, выпиваем и закусываем, чего ещё тебе надо?
— Вот именно! — поддержал его и я. — А хочешь, говори всем своим, что это я отличился, и ты тут совершенно ни при чём. Мне на ваши заморочки глубоко по сердцу, если честно. У людей другие понятия, чтоб ты знал. Тем более, там только мы с тобой и были, если не считать Лару. Кто тебя видел-то?
— Тёма! — покачнулся Далин на своей табуретке. — Выручи! Спасибо! Мне ведь это, как нож острый! Наши не только мне, но даже и внукам моим такие убытки в вину бы ставили! Правнукам бы поминали!
— Да знаем мы! — Арчи придвинулся к столу и принялся сам разливать по стаканам. — Сумму бы подсчитали, и проценты на неё каждый год бы пересчитывали. У всех свои заморочки.
— Хорошо вам, — Далин повеселел, хоть и ненамного. — Вы, маги, сами себе имущество, инструмент и оружие. А вот нам копить приходится, собирать, защищать. Суеты лишней от этого много, и в конце концов на одном месте оседать приходится, не вывернешься никак.
— А давай лучше споём! — предложил я ему, чтобы сбить с грустных мыслей, да и у самого душа уже просила чего-то этакого, и переживать вместе с гномом по поводу пролюбленного нами имущества не хотелось ну вот совершенно. — В самом деле, а? Только не военную!
— Про кузнецов! — тут же предложил, заулыбавшись, Далин. — А давай!
И мы запели про молодых кузнецов и про девушку , причём к нам присоединился и Арчи, хотя он обычно не жаловал такие развлечения, предпочитая петь томные эльфийские романсы под свою гитару. К слову, когда в нашей компании присутствовал и прекрасный пол, все эти его умения были просто незаменимы, но сегодня был явно не тот случай.
Антоха слов не знал, но быстро запомнил припев и теперь орал его во всё горло, отбивая кулаком ритм по столу вместе с гномом, и радовался жизни напропалую. Кирюха не отставал, приплясывал и вертелся на месте, и лишь Лариска с удивлённой улыбкой заснула в своём домике, я и не заметил когда, и наша песня ей ничуть не мешала.
Потом мы выпили ещё, причём я заметил, что гном наливает Антохе поровну со всеми, и правильно делает. Что ни говори, такие пьянки в коллективе здорово сближают, а следить за своим состоянием пусть приучается сам, самостоятельно. Если переберёт и оскандалится, то будет нам бесплатное развлечение на всю следующую неделю.
Потом Кирюха пожарил нам мяса прямо на Ларискиной топке и мы выпили и спели ещё, а вот по бабам не пошли, хотя нам Арчи и предлагал. Эльф даже порывался их сюда пригласить, мол, есть у него недалеко тут симпатичнейшие знакомки, из магинь, как раз трое или четверо, но Далин резко запротестовал, да и я подумал, что будет как-то неудобно, пять утра всё-таки, ближе к шести, так что обошлось. Потом я обнимался с гномом и, похлопывая его по плечу, говорил ему о том, какой он молодец, а пушки что, пушки плюнуть и растереть, новые найдём, и вообще, нас в Новониколаевске зенитные скорострелки ждут! Вещь же! А снаряды я к ним так зачарую, что мало никому не покажется! Представь только, вот летим мы, а перед нами всё горит и пылает, а сзади всё плачет и разбегается! Завтра же зачарую!
Далин горячо со мной согласился и предложил выйти в рейс прямо сейчас, потому что у него, дескать, сердце не на месте, как они там? Но чего-то у нас не срослось, наверное потому, что немного опешивший от наших идей Арчи чуть протрезвил себя и зарубил предложение на корню. Потом мы пели и пили ещё, а Кирюха всё подкидывал нам новых закусок, улыбчивой серой молнией шурша между нашим столом и кухней. А курили мы уже прямо за верстаком, в открытый иллюминатор, стараясь только, чтобы дым не попадал на небывало сговорчивого сегодня Далина.
А потом меня сморило, но я никуда не пошёл, так мне нравилось сидеть с друзьями и я лишь только поменялся местами с Арчи, чтобы откинуться спиной на стену и расслабиться. Антоха тоже вёл себя просто отлично, он не маялся пьяной дурью, как это иногда бывает, а веселился вместе со всеми, с удовольствием пел песни приятным голосом, смеялся и был своим в доску, и вот уж это было просто прекрасно.
А потом я почувствовал, как Далин вместе с Арчи сгружают меня на койку в моей каюте, удивился этому немного, хотел было себя протрезвить, чтобы встать и пойти веселиться дальше, но почему-то передумал и тут же заснул.
