Глава 1
Федотовы приехали в Шереметьево за два часа до вылета: Николай не дал бы никому житья, попробуй они задержаться с выходом из дома хоть на пять минут. Заняли очередь на регистрацию, оглядывая зал в поисках своих спутников. Тех пока не было видно в здании аэровокзала.
– Пусть не надеются, что мы станем дожидаться, – разворчался Николай. Он достал носовой платок и отер пот с круглого лица. – Терпеть не могу разгильдяйства. Договорились на определенное время, так извольте выполнять…
– Федотов, ты опять? – капризно поморщилась Диана. Она всегда обращалась к мужу по фамилии, когда сердилась. – Какой ты педант, ей-богу! Придут сейчас, никуда не денутся. Не нагнетай, прошу тебя, считай, что наш отдых уже начался. Надоело твое вечное кудахтанье!
– Молчу, золотко, молчу, – с готовностью откликнулся супруг. С лица его мгновенно исчезло недовольное выражение: спохватился, что драгоценная женушка находится рядом. – Ты же знаешь, я всегда нервничаю перед вылетом. Успокоюсь только в салоне самолета.
– У меня тоже душа не на месте, – поддержала брата Эльвира. – А в самолете еще хуже. Никогда не знаешь, долетишь, или нет.
– Вижу наших! – вскрикнула Диана. – Ого! У Влады уже обрисовался животик. Хотя несведущий человек не поймет, что она беременна… Ну и дура! Только навредит ребенку. Зачем ей в таком состоянии ехать на море?
– Как же! Она дрожит над своим красавчиком. Ему приспичило увидеть творения Гауди, а Влада ему ни в чем не отказывает. Мальчишка хочет стать великим архитектором, а тут, подумай, так кстати подоспело предложение Велехова. Антон рано или поздно все равно рванул бы в Испанию, поэтому Владе совместная поездка даже выгодна. Одного она его не отпустит – боится, что уведут.
– Да брось! Парень совсем отключенный, – вмешался Николай. – Влада его просто вовремя окрутила, пока другие не подхватили, он же сущий телок, на любую бы повелся. Теперь она надеется его ребенком привязать – уже решили пожениться по возвращении. У меня такое впечатление, что он и Владу в упор не видит. А то, что дура, это точно! Сколько я пытался положить конец этой связи. Еще и ребенка рожать собралась. Какой из него отец? Это просто смешно! Был бы жив папа, ни за что бы не позволил.
– Ох, сказал же ты, Коленька, – возразила Эльвира. – Влада всегда самовольничала, а уж теперь-то, будучи взрослой и самостоятельной дамой, и подавно никого не слушает.
Младшая сестра шла к ним через огромный зал аэропорта в сопровождении красивого молодого человека, который катил за собой сразу два увесистых чемодана, плечи его с двух сторон оттягивали тяжелые рюкзаки.
– Зачем столько вещей, Антон? – поинтересовалась Эльвира, целуя сестру и глядя вопросительно на ее спутника.
– Спроси что-нибудь полегче. – Он сбросил рюкзаки с плеч. – Мое дело таскать, а что она там напихала, понятия не имею.
– Привет, Коля, здравствуй Дианочка, – расцеловалась с родственниками Влада. Несмотря на беременность, она казалась легкой, даже воздушной, благодаря изящной конституции, светлым, развивающимся волосам и тонким чертам лица. – Что набрала? Представьте, его вещей оказалось больше, чем моих. Пришлось запихнуть мольберт, карандаши, краски, рисовальную папку – без этого ему не обойтись. Разве не так, Антоша?
Вопрос пришелся в спину молодому человеку. Его ускользающее внимание уже было поглощено чем-то, что трудно было отследить со стороны.
Эльвира с неодобрением оглядывала длинные, отливающие красным каштаном волосы, круглые плечи Антона и всю его стройную фигуру, как будто молодость и красота были самыми возмутительными недостатками, какими мог обладать мужчина.
И то сказать, парню всего двадцать два года, а Владе уже тридцать семь. Немудрено влюбиться в свежего, пылкого, сияющего здоровьем юношу. Посмотрим, каков он станет через двадцать лет. Отрастит себе, как Николай, брюшко, облысеет, заплывет жирком и сам начнет поглядывать на двадцатилетних девиц. Все это предсказуемо и скучно до черной тоски. Круговорот страстей в природе. Коля недаром помешался на Диане – пробка пробкой, зато молоденькая, он еще с ней хлебнет лиха, ума у девки в голове ни на грош, зато глазенками так и стреляет по сторонам. Смешно, когда мужики начинают распространяться о возвышенном, о том, как дорого они ценят в женщине интеллект, доброту и хозяйственность, брехня это все, фальшь и лицемерие, на самом деле влечения их банально плотские, и никто в этом Эльвиру не переубедит.
Она невольно запустила руку в сумочку, достала зеркальце и с тайной надеждой окинула взглядом свое сорокалетнее лицо. Нет, зеркало не лжет. Прошляпила, всю свою молодость прошляпила, ломалась, играла в разборчивость и благородство, искала несуществующий идеал, а чего добилась?
Еще вопрос, кто глупее – ты, или эти молоденькие хищницы, торопливо хватающиеся за жизнь всеми конечностями.
Эльвира была уверена, что сестра согласилась на поездку в Испанию скрепя сердце. Влада органически не выносила общества Дианы, отчасти потому, что выглядела рядом с ней на все свои тридцать семь, но в большей степени, разумеется, ревновала к ней Антона. Впрочем, она ревновала его к любой особе женского пола, если та была молода и недурна собой. Воображаемое тяготение ее возлюбленного к своим сверстницам превратилось у Влады в навязчивую идею, с точки зрения Эльвиры ничем не оправданную, так как определение «отключенный», сделанное Николаем, в полной мере отражало духовное состояние этого парня.
Так и сейчас – чтобы добиться ответа на какой-то пустячный вопрос, Владе пришлось повторить его трижды.


Регистрацию и паспортный контроль прошли быстро, побродили по бутикам дьюти-фри с дорогой косметикой, сувенирами и винными бутылками. Влада купила себе еще один крем от Диора, в то время как Николай только отдувался и морщился: ему хотелось поскорее пройти в зал ожидания и удобно расположиться в кресле. Диана предложила прихватить с собой бутылку любимого «Чинзано», кто знает, сколько оно будет стоить в Испании. Николай прижимист, начнет нудить из-за каждого евро и отобьет всякую охоту что-либо покупать.
Антон, едва пройдя таможенный досмотр, прилип к панорамным стеклам зала, за которыми простиралось летное поле аэропорта. Тяжелые лайнеры один за другим приземлялись или взмывали в небо.
– Ничего себе – трафик, – подошла к нему Диана. – Это «Боинг»? Какой большой! А если грохнется, сразу сколько народу помрет, ужас!
Антон искоса посмотрел на розовое личико собеседницы – короткая стрижка делала ее похожей на мальчика – и ничего не ответил.
– Ты бывал в Испании? – не отставала Диана.
– Нет, в первый раз лечу.
– А я была два года назад. Ничего особенного. Зимой мы отдыхали в Иордании на Мертвом море, там намного лучше: жили в офигительном отеле, обслуживание – блеск, отличная еда, живая музыка и сплошной релакс. Еще мне понравились грязевые ванны, объелозишься с головы до ног и балдеешь, а потом – будто заново родилась.
– А Петра? – мечтательно произнес Антон.
– Ой, не напоминай! Наглоталась пыли, это ж надо – ехали в повозке, запряженной лошадьми, а Коля вообще взгромоздился на верблюда, хорошо не сковырнулся, и все для того, чтобы посмотреть на изъеденные временем стены и беспорядочное нагромождение глыб какой-то красной породы. Нет, все это не для меня. Мне больше в кайф на песочке поваляться…А ты откуда знаешь о Петре?
– Петра – столица древнего Набатейского царства, затерянная в веках и вновь открытая в 1812 году – шедевр архитектуры и инженерных сооружений…
– Ну, для тебя, может, и шедевр, это кому как, а на меня не произвела ровным счетом никакого впечатления. Что за страсть у людей вместо отдыха таскаться по окрестностям, высунув язык. Чтобы потом показать знакомым, какой ты крутой, фотками похвастаться: я на фоне Петры, я на фоне Эйфелевой башни, ах-ах! А вот я верхом на лошади Генриха Четвертого в обнимку с памятником монарху, тьфу, маразм!
Антон посмотрел на нее и улыбнулся:
– А ты забавная. По крайней мере, не кривишь душой. Хуже, когда шедеврами восторгаются неискренне, для галочки …
– Антон! – раздраженным голосом позвала Влада. – Пора на посадку.
Она метнула в Диану злой взгляд. Та картинно заложила в рот жвачку, изобразив на лице полное пренебрежение.
В самолете все расселись в одном ряду, Влада и Антон заняли места через проход от Николая, соседом Антона оказался угрюмого вида мужчина, что вполне устроило Владу.
– Во жизнь у бабы, – презрительно скривилась Диана, – ни секунды покоя, извелась на страже молодого любовника, смотреть противно.
– Диночка, золотце мое, зачем ты ее дразнишь? – просительно зашептал ей в ухо супруг. – Влада беременна, поимей жалость, мне тоже претит ее увлечение, но что теперь поделаешь…
– Молчи уж! – зашипела Диана. – Набрал родственников. На кой ляд они сдались мне в отпуске! Мало я их терпела на семейных торжествах!
– Диночка, я же тебе объяснял: Велехов пригласил нас всех вместе, он мой старый друг, знает нас много лет, и решил, что сделает доброе дело, соединив всю семью под одной крышей. Человек оказал нам любезность, предложил погостить на собственной вилле. Жаль, что свободных у меня только семь дней. Подумай, сколько мы сэкономим на гостинице, отдыхая на лучшем курорте Испании в гостях.
– Тебе лишь бы сэкономить. Четыре тыщи евро! Подумать страшно! Ты заработаешь их за меньший срок. Как мне все это осточертело! Нельзя ли не говорить о деньгах хотя бы сейчас?!
– Хорошо, не буду, козленок, не сердись, – беспокойно заворочался в кресле Николай, пытаясь поцеловать супругу в плечико.
Диана закатила глаза с видом мученицы и отвернулась. Зато успела украдкой улыбнуться Антону и получить в ответ не менее доброжелательную улыбку, благо Влада в этот момент рылась в сумочке и ничего не заметила.





 

Глава 2


В Барселоне гостей дожидался миниавтобус, присланный Велеховым. Его вилла находилась в городке Льорет-де-Мар, в часе езды от Барселоны. «Добро пожаловать в Каталонию», – на разных языках гласил щит на обочине шоссе. Антон приготовил фотоаппарат, чтобы по дороге делать снимки. Увидел что-то необычное на холме по левую сторону и начал щелкать, пока не сообразил, что снимает кладбище. Интерес оно, несомненно, представляло своими красочными статуями, склепами в виде маленьких замков и часовен, но, поразмыслив, Антон стер все кадры, так как был суеверен и не желал начинать свое путешествие с кладбищенской темы.
Тут c правой стороны открылся огромный порт Барселоны с подъемными кранами и бетонными причалами, у которых виднелся лес оголенных мачт тесно пришвартованных друг к другу парусных яхт. У главного пирса высилась белая громада многопалубного круизного лайнера.
Ландшафт побережья был необычайно живописен: ухоженная, гладкая как черный бархат автострада, казалось, сама несла автомобили вдоль бесчисленных холмов, застроенных от подножий до вершин красивыми виллами с терракотовыми, бордовыми, коричневыми крышами, что в целом составляло единую цветовую гамму.
Справа тянулся нескончаемый белый пляж, усеянный пестрыми фигурками отдыхающих, в синеве моря точками чернели головы многочисленных пловцов.
Вскоре автобус въехал в Льорет-де-Мар и закружил по узким, но оживленным улочкам; здесь была масса гуляющей публики, много велосипедистов, мотоциклистов. Видимо, такой сверхлегкий транспорт каталонцы предпочитали всему остальному.
На светофоре Антон с улыбкой разглядывал солидную даму на скутере, в ногах у нее, на раме, невозмутимо сидела такая же упитанная, как и хозяйка, собачонка.
Вилла Велехова находилась на северной окраине города, в пяти минутах ходьбы от пляжа. Это было искусное строение, настоящий дворец, исполненный в мавританском стиле с характерной орнаментальной кирпичной кладкой, подковообразными арками, сводчатыми перекрытиями, украшенное цветными изразцами и резьбой по камню.
С террасы открывался прекрасный вид на море. Дом был окружен обширным садом, где росли цветущие кусты гортензии, иберийские сосны и пихты. Сад выглядел как картинка, благодаря свежей хвойной зелени и огромным шарообразным соцветиям на кустах – розовым, синим, фиолетовым. Буйство красок дополняли вьющееся по стенам дома незнакомые растения с гроздьями ярко-малиновых и сиреневых цветов.
Хозяин встречал гостей у входа в сад, у гостеприимно распахнутых ворот с железными коваными решетками. Это был мужчина лет сорока, крепко сбитый, немного выше среднего роста, одетый по-курортному – в свободную футболку навыпуск, длинные шорты и сланцы. Он оставлял впечатление очень здорового человека, чему в немалой степени способствовал свежий ровный загар. Быстрые глаза и жесты сообщали живость всему его облику.
Мужчины обменялись с Велеховым рукопожатием.
– Ай, Слава, молодца! – Николай окинул дом одобрительным взглядом. – Знатную казу себе отхватил. Или сам строил?
– Казу купил готовую, польстился на произведение архитектуры, но кое-что переделал и добавил по своему вкусу, а дому этому лет тридцать уже.
Здравствуйте, Эльвира Георгиевна! Как доехали?.. Влада! Давненько не встречались! А ты, однако, все хорошеешь… Дианочка, позвольте ручку… Счастлив видеть вас всех у себя. Проходите, пожалуйста, располагайтесь. Спальни для всех приготовлены.
Велехов подхватил один из чемоданов и пошел впереди гостей, указывая дорогу.
Антон задержался у ворот, с профессиональным интересом разглядывая чугунную витую решетку. Кованые прутья сплетались в причудливый абстрактный узор, некоторые изгибы и пересечения напоминали стилизованные латинские буквы.
Влада вернулась, взяла его под руку и повела в дом по мощенной красной брусчаткой дорожке.
– Что у тебя с лицом? – заметил Антон. Лоб Влады пересекла глубокая морщина, губы плотно сжались, глаза тревожно бегали, как у человека, попавшего в западню. – Плохо себя чувствуешь?
– А?.. Да…Неважно…Устала очень. Надо прилечь.
– Это от резкой смены климата. Погодка какая здесь – благодать. А море!.. Мне не терпится искупаться.
– Что, прямо сейчас? Надо поесть, отдохнуть с дороги. Да вот бассейн, купайся на здоровье, сколько хочешь.
– А ты, Славка, буржуй, – пыхтел Николай, поднимаясь по каменным ступеням на широкую террасу с балюстрадой, – моря тебе мало, еще и бассейн отгрохал, пальмы, цветочки, средиземноморский приватный рай.
– Тебе-то кто мешает? Дом и ты здесь можешь купить, если поднатужишься.
– Ага, за полмиллиона евро самое меньшее, – захохотал Николай, – а про твой замок так вообще молчу.
– Но ведь покупают люди, – холодно заметила Диана, и супругу стало не до веселья. – У тебя, Федотов, характер несчастный, ты сначала пугаешься, а уж потом начинаешь соображать.
Николай с виноватым видом умолк и предпочел в дальнейшем обходиться без восторженных восклицаний.
Все четыре спальни в особняке находились на втором этаже, двери их выходили с двух сторон в длинный коридор, пол которого был отделан гранитными плитами, на стенах висели картины, под ними стояли дубовые комоды с большими цветочными вазами. Было заметно, что хозяин увлекается искусством, – об этом свидетельствовали живописные полотна, развешенные по всему дому, мраморные и бронзовые скульптуры.
– К сожалению, только две спальни выходят окнами на море, – предупредил Велехов. – Одну, с противоположной стороны, я оставил за собой, так что решайте, кто из вас согласится жить со мной по соседству.
Комнаты были превосходны – просторные, не слишком заставленные, но в них было все необходимое: двуспальные кровати с массивными резными спинками, комоды темно-красного дерева, встроенные платяные шкафы, низкие столики с креслами; в каждой имелся выход в отдельную ванную, искусно облицованную мозаикой. Воздушные занавески колыхались у открытых балконных дверей, за которыми призывно искрилась солнечными бликами морская гладь.
– Боже, какая красота! – восторженно воскликнула Диана. – Я хочу жить в этой комнате, с видом на море! Утром буду пить кофе на балконе, и слушать крики чаек!
Эльвира вздохнула:
– Чувствую, что именно мне придется отказаться от морского пейзажа. Я остаюсь в меньшинстве.
– Ничего, Элечка, – подмигнул ей Велехов. – Нам, курильщикам, лучше пить утренний кофе с другой стороны.
Раздался стук каблуков по гранитному полу, и перед собравшимися предстала высокая девушка, на вид ровесница Антона, яркая блондинка с длинными волосами, голубыми глазами, полными губами и устоявшимся загаром. Девушка обладала, несомненно, заметной внешностью, но было в ней нечто стандартное – эталонный образ, сошедший с рекламных страниц. Впечатление подкреплялось тем обстоятельством, что туфли на высоком каблуке будто нарочно были надеты для демонстрации весьма откровенного купальника; символически наброшенный поверх прозрачный платок- парео позволял видеть пышные формы и длинные ноги.
– А вот и наша нимфа! – оживился Велехов. – Позвольте вам представить: великолепная, неподражаемая, загадочная Кристина! – Увидев, как Николай вопрошающе поднял брови, добавил с особенной интонацией: – Мой близкий друг.
– О-о… – вырвалось у Эльвиры.
– А-а, – смешался Николай, – ну да…конечно…очень рад… очень, очень рад!
Диана жадно и ревниво разглядывала новую знакомую, затем сухо представилась.
У Влады на лице проступил плохо скрываемый страх. Она попыталась улыбнуться, улыбка вышла кривая и ненатуральная, что до Антона, созерцавшего морские просторы, то он лишь небрежно кивнул через плечо и вновь отдался течению своих мыслей.
Любезностью Кристина, по-видимому, не блистала, да и хорошими манерами себя не обременяла. Оглядев каждого из гостей нескромно-оценивающим взглядом, она, очевидно, не обнаружила ничего заслуживающего внимания, равнодушно отвернулась, как человек, удовлетворивший свое любопытство, и лениво прошествовала в обратном направлении, ритмично двигая круглыми ягодицами. Ее уход сопровождался сосредоточенным молчанием, после чего Велехов встрепенулся и продолжил показ спален.