ГЛАВА 16. «ЕСЛИ ХОЧЕШЬ БЫТЬ ЗДОРОВ....»
Постоянное пребывание в замкнутом помещении, как вы знаете, не способствует здоровому образу жизни. Ведь нужно постоянно бывать на свежем воздухе, гулять – так сказать, давать какую-то нагрузку сердечно-сосудистой системе и опорно-двигательному аппарату. Ну и, понятное дело –правильное питание, хорошие продукты, регулярный врачебный контроль. Конечно же, всего этого у заключенных в СИЗО не было. Точнее, не было у «политических». Как позже узнал Орлов, уголовники имели и питание по высшему разряду, и продукты любые, и камеры у них были, словно номера в гостинице. Не у всех, конечно – у авторитетов, а так же у хозобслуги. В камерах же не «улучшенной планировки» у уголовников все же были нормальные продукты. Когда Саня позднее увидел, что и в каких баулах носят «правильным арестантам», он не мог сначала в это поверить. В тюрьму передавали даже «плазму», не говоря уже о каких-то там электрочайниках и кофеварках. А какие деликатесы – мама дорогая! Не тюрьма, а дом отдыха!
Но хорошо, что в первые месяцы своего заключения Саня всего этого не знал. Иначе ему трудно было бы привыкать к тому, что нельзя нормально помыться – разве что холодной водой, невозможно спокойно уснуть – в камере шесть человек и все они спят очень беспокойно. Ну и привыкать есть тюремную баланду тоже было сложно. А вот когда возник в камере кипятильник, а вместе с Агельдыевым появился и чай, то при наличии хлеба и небольшого количества сахара жизнь тюремная стала не то чтобы слаще, но всё же как-то спокойнее, сытнее. А потом пришли передачки – сначала Сане, потом Жене.Причем, Орлову родители в первой же дачке прислали синтапоновое тёплое одеяло. Что было как раз в тему – в камере уже был комплект арестантов, все шесть шконок были заняты и невозможно было укрываться вторым матрасом. А ночи были очень холодными. Теперь же, обладая теплым одеялом, мерзнуть Саня перестал. Да и с питанием ситуация обещала нормализоваться.
Брат Жени Башмакова работал каким-то там директором на «Новой почте», и, видимо, нормально зарабатывал. В первой же дачке он прислал Жене электрочайник! Что привело арестантов в неописуемый восторг! Теперь можно было не только пить чай сразу всем обитателям камеры, а не ждать каждому кипятильник, но и греть воду для купания в любое время. Чтобы мыться не только в понедельник, когда камеру выводили в баню. Кроме того, в Жениных дачках было много продуктов и всяких вкусных вещей. Где вермишель быстрого приготовления «Мивина», которая по сравнению с тюремной баландой была VIP-блюдом, для обитателей камеры 902 стала просто некоторым разнообразием в рационе.
Всё познается в сравнении. Позже арестанты, получая баланду, уже стали различать, какой повар готовит еду, ибо повара, как и тюремщики, тоже работали посменно. И порой даже приготовленный на тюремной кухне борщ разительно отличался от того борща, который приносили несколько дней назад. Хотя вроде продукты были одни и те же, но вот поди ж ты! Одним словом, из всех первых блюд невозможно было испортить только гороховый суп – он считался в тюремном меню деликатесом. На втором месте шёл борщ. Хотя и его один из поваров умудрялся то не посолить, то не доварить в нём картошку. Мяса, конечно же, ни в первых, ни во вторых блюдах не наблюдалось, хотя намеки на него явно были. Кроме борща и горохового супа готовили еще суп с вермишелью. Чаще всего это была некая масса – вермишель с картошкой, при приготовлении которой просто не слили воду.
Вторые блюда были более однообразны – каша перловая, каша пшеничная и каша кукурузная. Или иногда пшенная. В общем, каша – пища наша! Вечером одно время постоянно приносили так называемую картошку-пюре. Правда, картошки там не было. Был некий порошок, разбавленный водой. Воды было, естественно, больше. Днём в рацион добавляли салат – чаще всего это была просто порубленная, наверное, топором, свежая капуста. Которая местами начинала подгнивать. Но – витамины! Иногда вместо капусты давали солёные помидоры – и это был праздник! Солёные бочковые помидоры!Причём, эти помидоры были ничуть не хуже тех, которые Саня покупал на базаре, когда раз в неделю затаривался продуктами на всю семью. Несколько раз была квашенная капуста, тоже весьма неплохого качества, а одно время выдавали варенную свеклу. Видать, при тюрьме когда-то было свое хозяйство и вот остатки с барского стола попадали к заключенным. Ведь тюремный рацион должен был включать овощи. То есть, витамины.
Каждый день с утра арестантам выдавали по две чайных ложки сахара на рыло и по полбуханки белого хлеба в зубы. Соль выдавать было запрещено, все каши, а порой и первые блюда были несолёными. Позже, когда Саня освоился и понял, кто есть кто в тюремной иерархии, он стал решать вопросы снабжения камеры не только солью, но и чаем, сигаретами, а позже – и книгами. А поначалу соль пришлось просить у опера.Оперативник был для арестантов царь и Бог. Именно он решал не только вопросы по снабжению или каким-то бытовым проблемам, но через него можно было получить информацию о том, что творится на воле.Телевизор иметь «политическим» было запрещено, не говоря уже о мобильной связи, которая для уголовников не была проблемой – как рассказал сокамерникам Шамильевич, в каждой «хате» урки имели «трубку». Именно из-за того, что он «решал» вопросы, связываясь с волей, его и законопатили в камеру к «политическим». Где он просто офигел от того, в каких условиях их содержат.
А условия были, мягко говоря, неважными. Понятное дело, не было нормального питания. И выживали только благодаря продуктовым передачам от родных, которые стали получать не только Саня и Женя. Несколько раз приходили дачки Артёму и Роме, а раз пришла посылка Виталику-»террористу» из Дружковки. Кстати, Роме из Харькова тоже как-то пришла посылка от мамы, а один раз она сама приехала к сыну. Правда, свидание ей не разрешили.А вот Артём получил передачу от своего двоюродного брата, который жил в Днепропетровске. Что интересно – до войны, начиная с 2014 года он с братом своим не общался. Но вот всё же родственные чувства пересилили вражду по политическим мотивам. К сожалению, далеко не всегда такое наблюдалось в семьях на Украине. Чаще всего брат шёл на брата, а отец воевал с сыном. Нередки были случаи, когда на Донбассе часть семьи была за ДНР или ЛНР, а другая часть – за Украину. И воевали друг с другом. И убивали…
Но продуктовые посылки, а также теплые вещи или всякие там носки-трусы не решали все проблемы. Первая – это отсутствие прогулок. Политические сидели в камерах безвылазно, их не выпускали на прогулки в тюремный дворик. А поскольку на улице было довольно холодно, то форточку в камере открывали редко. Саня Орлов постоянно ругался со своими сокамерниками и чуть ли не силой заставлял открывать форточку почаще. Точно так же он фактически заставлял делать в камере влажную уборку, то есть – мыть пол. Конечно же, в первую очередь показывал личный пример: один раз он вымыл пол с мылом, причем, отдраил его мочалкой, которой мыли посуду – благо Жене прислали этих мочалочек целый набор. Пол из черного стал серым, но ненадолго – Шамильич развёл бодягу о том, что в камере сыро и это, мол, вредно. В результате Саня плюнул и перестал надоедать с уборкой. Однако пылью пришлось дышать и ему, а это его не устраивало. Приходилось выбирать – чистота в камере или психологический климат? И первое время Орлов старался, сжимая зубы, терпеть. Но опыт подсказывал ему, что рано или поздно придётся выбирать в пользу здоровья.
Итак, прогулок не было. Конечно, Саня по утрам делал зарядку, обливался холодной водой. Точнее сказать, обтирался. Из всех обитателей камеры его примеру следовал только Шамильевич, так сказать, его коллега-тренер. Правда, тот делал зарядку не по утрам, а днем – разминался, отжимался от шконки, делал наклоны. Ну и прогуливался по камере взад-вперед. Остальные физкультурой не заморачивались, мало того – когда Орлов стал отрабатывать «бой с тенью», Женя и Артём стали ныть по поводу того, что, мол, охранники начнут «прессовать» всю камеру за то, что Саня,типа, готовится к побегу. И снова в угоду психологическому климату Орлов промолчал и ограничился простыми махами ногами, после чего садился на шпагат. А весь остальной день приходилось лежать. Катастрофически не хватало книг, но тюремная библиотека не работала, так что оставалось просто валяться на шконке и размышлять. Как пошутил однажды опер, «тюрьма располагает к философским мыслям».
Недостаток свежего воздуха при отсутствии прогулок, нерегулярная уборка в камере, плохое питание, мизерное количество овощей, и, как следствие, нехватка витаминов– всё это не могло не сказаться на здоровье арестантов. И, как ни странно, первым заболел именно Орлов. Наверное, это случилось потому, что он привык пить каждый день не менее литра воды. А в камере вода из-под крана была настолько плохой, что Саня пил только чай, то есть, кипятил эту воду. Поэтому количество выпиваемой им воды резко снизилось. Ну и, конечно же, человеку, привыкшему к активному образу жизни, который постоянно занимался спортом, этот лежачий камерный режим очень сильно вредил. Одним словом, Саня чувствовал, что со здоровьем у него не всё хорошо.
Однажды, когда он пришёл в камеру после бани, разгоряченный и потный, то не стал сразу накидывать на себя спортивную кофту-худи. И какое-то время сидел на шконке с голым торсом. При этом форточку кто-то открыл. В результате на следующий день Орлов стал кашлять, а в груди появились боли.Саня много раз сталкивался с простудными заболеваниями, поэтому сразу понял, что у него бронхит. Конечно же, Шамильевич сразу начал гундеть, что Орлов заразился и заразит всю камеру. При этом чаще её проветривать он категорически отказывался. Как и ежедневно проводить влажную уборку. Парадоксально, что это мнение высказывал тренер! То есть, специалист, который обязан знать профилактические меры при вирусной инфекции!
Три дня Саня валялся на шконке, как бревно. В принципе, беспокоил его только кашель и немного болела голова. А еще была слабость. Вот только лечиться было нечем – тюремная медсестра, точнее, фельдшер, приходила не каждый день, а если обещала какое-то лекарство, то ждать его приходилось от трёх дней и больше.Спас Орлова лимон, который ему вместе с продуктами передали родители. Женя сделал ему горячий чай с лимоном и Саня пил, обжигаясь, эту кисло-сладкую жидкость – благо, в передаче Орлова был килограмм сахара, поэтому на сахаре не экономили. Шкурки лимона он жевал. Возможно, такие усиленные дозы витамина «С» помогли Сане победить болезнь. А против кашля он использовал шипучие таблетки, которые принес ему опер, когда увидел, что Орлов совсем загибается. В общем, через три дня его сильный организм победил болячку, Саня стал вставать и даже попытался опять по утрам делать зарядку.
Но тут снова случилась баня, снова все пришли в камеру, которую оставили проветриваться, и снова некоторые были полураздеты. Как результат, сразу трое засопливели.Вот только несмотря на то, что Орлов кашлял, а не чихал, и насморка у него не было, Агельдыев тут же обвинил Саню в том, что именно он заразил сокамерников. Хотя Орлов, пока лежал, не вставая, на шконке,послушно одевал медицинскую маску. Обиднее всего было то, что больше всех разорялся по поводу инфекции тип, который отказывался проводить профилактику и препятствовать распространению этой самой инфекции – делать влажную уборку и проветривать камеру.Саня несколько раз довольно резко ответил на все обвинения Шамильевича, но это было бесполезно. Поэтому он просто перестал отвечать на провокации, оставив Агельдыеву право и дальше бухтеть.
Постепенно в камере переболели в той или иной степени все, потому что ночью было очень холодно, а одеяло было только у Орлова. Остальные же спали в одежде, натягивая на себя всё, что можно было. А поскольку тёплых вещей у арестантов почти не было, то все мерзли по ночам, кроме Сани, конечно. Поэтому он отдал свою тёплую куртку Артёму Парфенонову, так как у того не было даже куртки и он по ночам лежал, скрючившись в позе эмбриона, навалив сверху на себя все свои вещи.
Фельдшерица всем давала только те самые шипучки АСС от кашля, да ещё обезболивающие. От насморка они не помогали. Так что все продолжали чихать. Но когда с температурой и кашлем свалился Виталик Поясков, фельдшер метнулась в санчасть и принесла антибиотики. За три дня они поставили Пояскова на ноги, хотя кашель не отпускал его ещё неделю. Короче, болеть в тюрьме было нельзя, потому надеяться на свой организм и на свое крепкое здоровье. Но если Орлов мог на своё здоровье рассчитывать, то у Агельдыева с этим были проблемы. Хотя он был на три года моложе– у него были и проблемы с желудком, и неполадки с сердцем, в общем, целый букет заболеваний. И всё это, по словам Шамильевича, дала ему тюрьма. Так что вывод напрашивался совершенно очевидный – любым и способами выбираться отсюда! Но это было очень даже не просто…
